Одними из первых под нож попали столь нужные сейчас инфекционные больницы. Интересно, что к моменту их закрытия мир уже пережил пандемии «птичьего» и «свиного» гриппа, которые показывали высокий уровень летальности и быстрое распространение по миру. Непонятно, какой эффективности мэрия хотела от больниц, профиль которых — спасение жизни людей именно в экстренных ситуациях.
В 2014 году закрыли инфекционную больницу № 3 на 1-й Курьяновской улице. Там было 420 коек. То есть примерно столько же, сколько будет в строящемся в Новой Москве за десятки миллиардов медицинском центре. Но дело не только в цифрах: это был один из крупнейших инфекционных стационаров Москвы, предназначенный для лечения пациентов с особо опасными инфекциями и ВИЧ. Помимо девяти инфекционных отделений в 3-й больнице было отделение реанимации. Плюс 350 человек персонала, чья основная специализация — вирусология.
Сейчас на месте закрытой больницы размещается технопарк «Мосмедпарк» (принадлежит городу), который предоставляет «инфраструктуру компаниям в сфере биомедицинских технологий, фармацевтики, IT и электроники». На сайте указано, что резидентами технопарка стали 32 компании и два центра клинических исследований. О конкретных компаниях, сидящих в технопарке, известно немного, полного списка резидентов нет. Как следует из данных Росреестра, компания «Серта-клиник», которая занимается клиническими исследованиями, арендовала одно из зданий технопарка. В целом же, судя по сайту «Мосмедпарка», его основной деятельностью является сдача в аренду складских и производственных комплексов.
Склады и офисы — это хорошо, но сейчас бы инфекционная больница пригодилась больше. Если бы не ликвидировали, то её можно было бы использовать для лечения коронавируса. Тем более что обновить клинику было бы значительно дешевле, чем строить заново, особенно в чистом поле.
— Если бы оптимизированные больницы были «на ходу», то есть сейчас работали бы, то их переделать их под коронавирус не так сложно, — говорит бывший глава Института генплана Москвы Сергей Ткаченко. — Поменять инженерные системы, поставить немного другое оборудование, заменить венткамеры… Если здания не доведены до аварийного состояния, то всё возможно и всё не так дорого. Не требуется трогать стены и перекрытия. По уровню сложности это как капремонт с перепланировкой. Ничего особенного в этом нет.
Директор Института экономики здравоохранения НИУ ВШЭ Лариса Попович считает, что закрывать старые медучреждения было нужно: «Они были не приспособлены к повышенным требованиям к комфорту и современным технологиям. Тогда были одни стратегические задачи, которые заключались в оптимизации коечного фонда, а сейчас другие. Сейчас ситуация экстренная, экстремальная даже. Когда эпидемия пройдёт, все медицинские мощности, которые сейчас создаются под коронавирус, пойдут взамен сокращённых мощностей того периода».
В 2012 году были закрыли также две детские инфекционные больницы — № 8 в Лужнецком проезде и № 12 на 1-й улице Ямского Поля. Здания были старые — 1938 года постройки. Но не только это чиновники называли причиной закрытия. Николай Плавунов, который тогда был первым замом главы департамента здравоохранения, говорил об их неэффективности. «Койка работает 180 дней в году, а оставшиеся полгода простаивает», — сказал он. В общей сложности в этих двух больницах было 300 коек.
При этом никто не учёл мнения врачей, которые заявляли, что в результате оптимизации будет ликвидирован один из стабильно и эффективно работающих центров детской медицины. Не обратили внимания и на то, что незадолго до ликвидации здание 8-й больницы было отремонтировано. По словам врачей и больных, в 12-й инфекционной больнице, несмотря на старые корпуса, было уникальное аллергологическое отделение, аналогов которому в Москве не существовало.
По мнению и медиков, и пациентов, единственная причина, по которой эти больницы закрывали, — дорогие земельные участки в центре города, на которых располагались медучреждения.
Город в итоге разрешил снести больницы компании «Медстройинвест» предпринимателя из Казахстана Жомарта Каменова, чтобы она построила там гостиницу и клубный дом. В качестве компенсации фирма построила инфекционный корпус для детской больницы имени Сперанского на 200 коек — то есть на треть меньше, чем в снесённых инфекционках.
А на месте снесённых детских инфекционных больниц «Медстройинвест» не построил НИЧЕГО! В Лужнецком проезде должна была появиться гостиница-апартаменты, но там до сих пор пустырь. По данным Росреестра, в марте 2020 года его передали Историческому музею в бессрочное пользование. Как сообщал РБК, там будет построен музей, посвящённый истории Русской православной церкви и Новодевичьего монастыря. История РПЦ — это, конечно, важнее здоровья москвичей.
Пустырь на месте 12-й инфекционной больницы. Фото: «База»
На месте больницы № 12 тоже пустырь. В выписке Росреестра нет информации о том, в чьей собственности и аренде он сейчас находится. В 2015–2016 годах департамент городского имущества Москвы судился с Росреестром, который отказывался регистрировать договор аренды департамента с «Медстройинвестом» на этот участок. В Росреестре заявляли, что участок достался компании без торгов и это незаконно.
По данным Росстата, число инфекционных коек в Москве сократилось в два раза: если в 2011 году их было 4823, то в 2018-м — всего 2661.
Благодаря мэрии город лишился сотен профессиональных врачей, годы и десятилетия посвятивших себя борьбе с самыми опасными инфекционными заболеваниями.
«Я писала ещё в 2014 году мэру Москвы Собянину о том, что реформы, проводимые Печатниковым (Леонид Печатников — бывший заммэра по вопросам социального развития. — Прим. „Базы“), неверные, особенно в части касательной инфекционных коек, что нельзя сокращать инфекционные койки, поскольку они всегда должны стоять в резерве», — вспоминает доктор медицинских наук, профессор Гузель Улумбекова.
Она уверена, что именно решение об оптимизации привело к тому, что сейчас город не справляется с эпидемией: «В Москве были приняты просто бездарнейшие решения, которые перевели финансирование инфекционных коек, инфекционных больниц и скорой медпомощи на ОМС. Эти виды помощи никогда не могут так финансироваться! Что это значит? Это значит: есть больной — тебя финансируют, нет больного — не получаешь. Соответственно, учреждение вынуждено сокращаться. Этого категорически делать было нельзя. С советских времён у нас всегда были резервные койки, не только инфекционные. Всегда службы скорой помощи и инфекционная служба, вне зависимости от того, есть больные или нет, должны находиться в режиме ожидания. Мы не можем их привязывать к системе ОМС, вот поэтому в том числе сегодня мы имеем серьёзные проблемы».
Клиника для главы депздрава
Нехватка коек бьёт не только по больным коронавирусом: их в любом случае лечат, кладут кого в Коммунарку, кого в перепрофилированные отделения в столичных больницах. А вот для остальных больных настали тяжёлые времена.
Пациентов в тяжёлом состоянии и в состоянии средней тяжести переводят в другие больницы, остальных просто перестают лечить. «Всех пациентов отделений урологии и гинекологии перевели в другие корпуса. Врачи рассказывают, что почти всех переводят на работу с коронавирусными больными, нами заниматься будет некому», — рассказал «Базе» пациент 1-й Градской.
Как сообщают СМИ врачи скорой стараются не забирать в больницы даже с переломами: пожилой женщине, получившей множественные переломы рёбер, отказали в госпитализации. Лишь спустя неделю уже в критическом состоянии её всё же положили в больницу, но было поздно — женщина скончалась.
«У одной пациентки тромб, и она в конце марта готовилась к операции. Но ей сказали, что в связи с этой всей ситуацией операцию отменили и, когда проведут, непонятно. Стоит ли говорить, что тромб — такая вещь, которая может привести к серьёзным осложнениям или даже смерти человека. Вообще, почти всех срочных пациентов отправили по домам. Берём только по скорой и переломы», — рассказывает врач одной из столичных клиник.
То, что такая ситуация и в остальных столичных клиниках, подтверждает рассказ медсестры другой больницы: «Мы освободили около 500 коек для больных коронавирусом. Что с теми, кто лежал здесь? Кого могли всех отправили домой. Только совсем тяжёлых перевели в другие корпуса. Операции сократили до минимума: онкобольные и те, что по скорой поступают. Аппендицит или с чем-то подобным. Остальным сказали ждать окончания карантина».
А сколько людей, у которых нет коронавируса, но которым нужна была ИВЛ, не получили её? Почти все столичные клиники переправили свои аппараты ИВЛ в Коммунарку или больницы, перепрофилированные под приём больных коронавирусом.
Как рассказывал МК, онкобольной в Лечебно-реабилитационном центре прервали курс лучевой терапии, который прерывать нельзя, и никуда не перенаправили. И здесь снова стоит вспомнить о больницах (уже самого разного профиля), которые были закрыты в рамках оптимизации.
Если брать в целом «больничные койки круглосуточных стационаров», то их число в 2011–2018 году сократилось в Москве со 107 тысяч до 78 тысяч.
Большинство закрытых медучреждений указаны в специальном плане оптимизации, который разработала мэрия в 2014 году. Как сообщал РБК со ссылкой на этот документ, всего планировалось закрыть 28 медучреждений, включая 15 больниц.
«База» заказала в Росреестре выписки по всем этим зданиям и выяснила, что часть из них были переданы другим медучреждениям (которые мэрия считает более эффективными), а часть больниц действительно совсем ушла в небытие. Теперь на их месте частные клиники, вуз, почта…
Например, на улице Достоевского была больница № 59. Там была 541 койка в отделениях терапии, кардиологии, хирургии, травматологии, ортопедии и оториноларингологии. Сейчас больница закрыта и все её помещения отданы Московскому фонду ОМС — той самой структуре, которая диктует правила оптимизации. Больницу ликвидировали, чтобы посадить на этом месте чиновников. Видимо, они более эффективны, по мнению Сергея Семёновича, чем врачи.
Ещё один яркий пример: больница № 56 на Павелецкой набережной. Общий коечный фонд (вместе с присоединённой к ней гинекологической больницей № 11) составлял 650 коек, а в год здесь лечилось 14 тыс. пациентов. В клинике работало отделение микрохирургии, которое создавалось для осуществления узкоспециализированной помощи пациентам, нуждающимся в реконструктивно-пластических операциях на сосудах, нервах, сухожилиях.
Здание 56-й больницы. Фото: «База»
Помимо того, уникальной специализацией обладало и отделение гнойной хирургии — оно оказывало помощь пациентам при укусах. В интервью в 2013 году главврач больницы Ирэна Погонченкова говорила о скором завершении капитального ремонта, а незадолго до ликвидации больница получила 59 единиц современного оборудования на общую сумму 76 млн рублей.
Несмотря на востребованность, уникальную специализацию ряда отделений и трат на ремонт и оборудование, больницу «оптимизировали». Здание и землю передали Медицинскому центру Управления делами мэра и правительства Москвы, то есть заведению для чиновников. И снова об эффективности: за пять лет работы этот медцентр получил более 1 млрд убытка.
Источник: «СПАРК-Интерфакс»
На набережной Шитова была больница № 54. Там было 230 коек в отделениях терапии, кардиологии, неврологии и хирургии. Сейчас там Московский государственный юридический университет имени О. Е. Кутафина (МГЮА). В ликвидированной медсанчасти № 33 на Малахитовой улице было 460 коек в отделениях терапии, кардиологии, неврологии, хирургии и гинекологии. Сейчас здание принадлежит «Московскому почтамту».
Вот ещё очень показательная история. На Оршанской улице / ул. Академика Павлова располагались роддом № 72 и Московский центр уроандрологии и репродуктивной гинекологии. Роддом был рассчитан на 301 пациентку. Здания и всю землю передали «Клинике Лядова».
Константин Лядов — хирург, реабилитолог, заслуженный врач России. Он руководит этим учреждением и является миноритарием компании. А основной владелец (90%) — «Мединвестгрупп». Эта фирма принадлежит «Фармстандарту» миллиардера Виктора Харитонина (85%), компании «Ай пи ти медицина» (13%) и Георгию Голухову (2%).
Голухов в 2012–2014 годах был главой Департамента здравоохранения Москвы — то есть именно он разрабатывал план закрытия больниц и по итогам «оптимизации» ушёл в бизнес и получил небольшой бонус в виде доли в частной клинике, где одна только консультация может стоить 12–18 тыс. рублей.
Сами здания клиники оформлены на «Культурно-просветительский центр Ударник», который принадлежит «Мединвестгрупп». Одно здание (площадью 2,5 тыс. кв. м) «Ударнику» город продал, ещё четыре (общей площадью 18,6 тыс. кв. м) сдал в аренду. Сейчас на месте бывшей больницы полным ходом идёт строительство медицинского центра. По словам руководства «Мединвестгрупп» его готовят к приему пациентов с COVID-19. Не иначе, как власти Москвы напомнили владельцам, что неплохо было бы отдать долги за полученные когда-то больницы. Впрочем, это небольшая плата за несколько зданий общей площадью 22 тыс. кв метров.
На Потешной улице была снесена психиатрическая больница № 7. В рамках инвестконтракта города с компанией «Медстройинвест» Жомарта Каменова последний планировал построить там гостиницу с медцентром. Но, как и в случае с детскими инфекционками, не построил ничего. В виде компенсации (за разрешение на строительство коммерческой недвижимости) фирма должна была возвести корпус для детской больницы № 13 имени Филатова. Этот корпус на сайте самой компании указан только как проектируемый. Фирма должна была его сдать ещё в 2008 году. В 2010 году город судился с «Медстройинвестом» по поводу аренды участка под строительство больницы — оно так и не началось.
Также по контракту «Медстройинвест» должен был построить элитное жильё на улице Красина (территория детской больницы имени Филатова) и в Большом Предтеченском переулке (территория Боткинской больницы № 3). Но эти участки ему так и не передали. Жомарт Каменов за свои неудачи очень обижен за мэрию и даже подал иск к городу на 16,4 млрд рублей. Заседание отложено на июнь 2020-го из-за коронавируса. Доставалось от Каменева и врачам: как сообщалось, в 2014 году он избил медиков скорой в Геленджике, которые не уступили дорогу его «роллс-ройсу». Похоже, Сергей Собянин и его подчинённые умеют выбирать эффективных партнёров.
Ещё один бенефициар оптимизации — миллиардер Владимир Евтушенков и его структуры, получившие от города несколько больниц. В 2012 году была заключена крупная сделка: ГУП «Медицинский центр» (принадлежит мэрии) и «Медси» (бенефициар компании — Евтушенков) объединились. Тогда ГУП выкупил допэмиссию акций «Медси» на 6 млрд рублей, но заплатил не деньгами, а больницами. В качестве своей доли в капитале «Медси» (25,02%) ГУП вложил три взрослых клиники, одну детскую клинику и три клинические больницы со стационарами. По словам экспертов, сделка была не совсем справедливой: с таким вкладом мэрия изначально могла бы претендовать на бо́льшую долю в «Медси». А через четыре года АФК «Система» (компания Евтушенкова) выкупила долю города за 6,1 млрд рублей.
Одна из больниц находится на Пятницком шоссе в Красногорском районе Подмосковья. Город отдал здания общей площадью 71,3 тысячи кв. м. Сейчас компания, перестроив комплекс, называет его своим «флагманским многопрофильным стационаром». Ещё одна больница — медсанчасть № 47 (госпиталь «Главмосстроя») на Мичуринском проспекте. После сделки госпиталь несколько лет стоял закрытым. В 2017 году, как сообщали «Ведомости», мэрия одобрила план «Медси» по застройке участка: здесь планируется многоэтажная жилая застройка на 132 000 кв. м и медицинский центр (общая площадь — 28 кв. м).
Недалеко от Нагатинской поймы расположена больница № 53 — её в рамках «оптимизации» передали больнице № 13. В результате на 40 тысячах кв. метров уже несколько лет стоят закрытыми с десяток корпусов (общая площадь зданий 23 тыс. кв. метров).
Там было 380 коек в отделениях терапии, кардиологии, хирургии, урологии, гинекологии. Кстати, 53-я больница закрылась в 2015 году, а годом-двумя ранее там был проведён ремонт на 12 млн рублей. «Три года назад, по словам сотрудников больницы, в корпусах был произведён капитальный ремонт и завезено новое, самое современное оборудование. Сейчас это оборудование демонтируется, а здания готовят к сносу», — писали СМИ. Тогда же звучала версия, что на месте 53-й построят элитный яхт-клуб.
Яхт-клуба нет, как нет и больницы, чьи корпуса вполне могли принять сотни больных в разгар эпидемии.
В результате широкомасштабной оптимизации число врачей в Москве в сократилось с 90 до 73 тысяч.
Медиков сейчас не хватает так же, как и коек. А зарплаты врачей, которые были аргументом чиновников для проведения оптимизации, не такие уж большие. На рекрутинговых порталах большинство вакансий в городских клиниках — это зарплата от 70 до 125 тысяч рублей.
— Когда Собянин говорит про зарплаты медиков, то дело даже не в том, что это средняя температура по больнице и что в расчёт включается зарплата главного врача и его замов, — сказал фельдшер скорой помощи Дмитрий Беляков. — А простые медики вынуждены работать на 1,5, если не больше, ставки — только тогда получаются более или менее нормальные деньги.
Тем, кто сегодня работает с коронавирусом, обещают доплачивать, но делают это не всегда. «Мы сейчас работаем и у себя, и в Коммунарке. Поделили смены: одну отработали у себя в больнице, вторую — там. Обещали доплачивать, но это не точно», — рассказывает один из сотрудников крупной столичной больницы. «Нам в приказном порядке тоже сказали: будете часть смен отрабатывать в Коммунарке. Говорят: а кто не согласится, пусть пишет заявление. При этом никаких доплат не обещали», — говорит врач другой клиники.
По мнению экспертов, так называемые реформы в здравоохранении не решили ни проблему зарплат, ни проблему качества медицины. «Что произошло в России в результате оптимизации? Мы видим, что поток пациентов увеличился более чем на 10 млн человек — это очень много. Общая численность врачей сократилась за последние шесть лет на 46 тысяч, стационарные койки сократились на 160 тысяч. В Москве сокращения произошли ещё больше», — отмечает профессор Гузель Улумбекова.
Во всех сегодняшних проблемах, связанных с нехваткой врачей, коек и больниц, власти Москвы могут, по её мнению, винить лишь себя: «Ракова заявила, что врачи перегружены. Треть врачебного состава Москвы полностью посвящены борьбе с коронавирусом. А где же ваши обещанные итоги оптимизации, когда врачи должны были стать эффективнее, а получать больше?»
Пресс-служба мэрии не ответила на вопросы «Базы».
Отличный комментарий!