Офицер Дмитрий Соловьев спас на подлодке в Североморске гражданского специалиста
Вечером 1 июля на глубоководном аппарате в Баренцевом море начался пожар. Погибли 14 моряков, среди них — семь капитанов 1-го ранга, в том числе два Героя России, три капитана 2-го ранга, два капитана 3-го ранга, капитан-лейтенант и подполковник. О случившемся родственники и друзья погибших узнали сутки спустя, но имена и фамилии моряков в Минобороны назвали только вечером 3 июля. Есть и выжившие, их число по-прежнему неизвестно. В ведомстве заявили, что один из них — гражданский специалист — обязан своим спасением погибшему офицеру Дмитрию Соловьеву. «Медуза» попросила друга и родственницу Дмитрия Соловьева рассказать о нем, а также записала рассказы знакомых еще трех подводников, погибших 1 июля.
Иван, однокурсник Дмитрия Соловьева
Имя изменено по его просьбе
Мы [с Дмитрием] вместе учились. [Он] приехал из Почепа (Брянск), к учебе относился очень ответственно. Не помню, получил ли он отличника, но то, что был близок — это точно. Мы учились на инженеров-электриков на атомных подводных лодках. Большинство в начале обучения осознанно выбрали направление ПЛ [подводные лодки]. Дураков к четвертому курсу почти не осталось. Все, кто служат, рассказывают об автономных плаваниях как о тяжелой части службы. Но говорят с удовольствием и очень этим гордятся.
[Дмитрий] был распределен на Камчатку на ПЛ, после ушел в гидронавты в Петергофе. Не помню точно [когда], лет семь-десять [назад]. [Он] работал, я так понял, в основном на Севере. Про работу ничего не рассказывал. Очевидно, он был профессионалом и глубоко знал свой предмет. Очень часто на встречах со служивыми обсуждали-спорили [про] технику и рабочие процессы.
Я в работе с ним не пересекался, ушел почти сразу после окончания института. Самая главная причина — в 2004 году у меня, как лейтенанта, в Санкт-Петербурге была зарплата три тысячи рублей в месяц, а я с девушкой снимал квартиру за десять тысяч. Зарплаты только после Грузии сильно начали расти, [в] 2008-2010 годах. Тем, кто уехал на Север или на Камчатку, было полегче в материальном плане. Сейчас, насколько мне известно, всех моих товарищей, которые служат, все устраивает.
[В последний раз] мы встречались в мае — он был в отпуске. Делились воспоминаниями, ели мясо. [Дмитрий] говорил, что собирается и дальше продолжать служить, все устраивало (в нашем возрасте подводники уходят на пенсию). [О том, что случилось] мы с друзьями узнали от семьи. Насколько я понял, им сообщили сегодня утром [3 июля]. Вчера еще никто ничего не знал.
Татьяна Винник, родственница Дмитрия Соловьева
Вчера [2 июля] позвонил брат свекрови сказал, что Дима погиб. Что их подводная лодка сгорела. Мы не поверили. Не могли дозвониться до мамы Димы. Светлане, жене Димы, звонить не стали, так как она в положении, ей в сентябре срок. Смотрели новости, ждали, надеялись, что он жив, но увы. Позвонила сестра Димы и сказала, что его больше нет.
Дима — двоюродный брат моего мужа. Мы [с ним] познакомились в 2017 году. Дима уроженец Почепа Брянской области, мы живем в Жуковке Брянской области. Но [в последние годы] он с семьей жил в Питере. У него остался сын совсем маленький. Дочери семь лет, но она не от Димы, от первого брака его жены.
Диму привлекало море с детства — так рассказывала мать моего мужа. Ему всегда нравились большие города, море и корабли. В работе он был ответственным, впрочем, как и во всем. Спокойный, добрый. Дима экстремал: любил прыгать, кататься на сноуборде, на лыжах, — ему интересно все. Любил очень жизнь. Даже язык не поворачивается говорить о нем в прошедшем времени.
Дима в последнее время был погружен в работу. Общались мало, но он всегда узнавал, как дела, как дети. Все это не укладывается в голове, что нашего Димы больше нет. [Он] самый замечательный человек. Добрый, отзывчивый, самый лучший брат, сын, муж и отец. Всегда мог выслушать и помочь в трудную минуту, поддержать. Мы не верим, что его больше нет. Горечь не унять.
Ольга Мальцева, одноклассница Дениса Опарина
Мы с ним учились вместе в третьем классе. Нас постоянно перемешивали. Может, еще в пятом [классе учились вместе], но это было давно, сложно вспомнить. Жизнь нас раскидала по разным городам. Но могу сказать одно: он был отличник. Наверное, во всем. Отличная учеба, поведение, опрятный, аккуратный… В семье моряков часто сыновья идут по тем же стопам, что и отцы. Многие одноклассники пошли в морфлот.
Петр, друг Владимира Сухиничева
Имя изменено по его просьбе
Могу сказать, что он был очень верным другом. Инициативен. Спортсмен. Очень веселый и разносторонний человек. Он много читал, занимался сноубордом, страйкболом, плаванием, силовыми видами спорта, единоборствами. По стопам отца [выбрал профессию]. О случившемся я узнал от друзей, а они — из новостей, я думаю. Безусловно, понимание [опасности профессии] есть. Но ко всему готовым быть невозможно.
Олеся Трунова, одноклассница Михаила Дубкова
В мире так мало добродушных людей, которые всегда хорошо относятся к окружающим и просто не умеют по-другому. В биографической сводкене сказано самого главного: Миша был именно таким редким и удивительным человеком. Мне кажется, даже в классе он был единственным по-настоящему добрым человеком с открытым сердцем, излучающим человеческую теплоту. Всегда улыбался, шутил по-доброму. После школы мы почти не общались, но со школы остались самые лучшие воспоминания о нем. Иногда понимаешь, как дорог тебе кто-то, только когда его не станет… Миша, спасибо тебе за тепло и свет твоей души.
