текст

Подписчиков:

Постов:

1612

Melek

стенатекстstoryдепрессияебеняпесочница

ЛАДНО Я СПАТЬ
МНЕ ЗАВТРА РАНО
СТРАДАТЬ / Стена с граффити выражает смирение с предстоящими ранними страданиями, на фоне современных высотных зданий.,стена,текст,Истории,депрессия,ебеня,песочница

Кожа_с_жопы

нейронные сетипомогите найтитекстstory

Помогите найти пост

Ку, завсегдатыя!

Ищу пост с реахтура, где кто-то из уважаемых выкатил список нейронок (что-то около 100 штук, а может я путаю цифру), по профилю. Т.е. какая из нейронок для какой задачи лучше подходит (копирайтинг, написание кода и тд). Думал кинул в закладки тот пост, но начал искать, а там только вызывающе выглядящие женщины (разве не для этого и были придуманы закладки???)

В общем буду крайне признателен за помощь. + с момента того поста прошло какое-то время (может полгода, может больше), а темпы развития ИИ семимильные, поэтому может и список не такой уж и актуальный, и уважаемые смогут поделиться в коментах своим опытом по нейронкам, которые юзали лично, либо похожие списки того, что актуально не день сегодняшний.

Всех чмок

ПИДОРЫ, ПОМОГИТЕ
ВНИМАНИЕ!
ИСПОЛЬЗУЙТЕ КУПОН ТОЛЬКО В СЛУЧАЕ
КРАЙНЕЙ НЕОБХОДИМОСТИ.
JoyReactor
APPROVED
ГОДЕН ДО: 01.01.2023
КУПОН
НА 1 ПОМОЩЬ / Раздражённый человек просит помощи у других, работая за компьютером.,нейронные сети,помогите найти,текст,Истории

voltage

AIИИнейросетьошибкитекстstoryтеория мертвого интернетапрошлоебудущеелюди...

Теория мертвого интернета

MISTAKES IN TEXT MESSAGES IN PAST
MISTAKES IN TEXT MESSAGES TODAY (HE'S NO AI) / Мужчина с преувеличенными чертами лица представляет ошибки в текстовых сообщениях прошлого, а мультяшная фигура иллюстрирует сегодняшние ошибки, связанные с ИИ.,AI,ИИ,нейросеть,ошибки,текст,Истории,теория мертвого

Bronski

текстstoryClueless manapunk (название временное)

Пыль в механизме, глава 15(2)

Предыдущая часть: https://joyreactor.cc/post/6118375
То же самое, но на autor.today: https://author.today/work/70502
Первая часть: http://joyreactor.cc/post/4052961

Вот вам смешно, а я с момента написания 15-й главы успел выучиться на повара, поработать поваром, послать в пизду работу поваром, с криком: "Больше никогда!" уехать из города, стать мелким начальником отдела логистики... и опять написать 15-ую главу.

Голоса доносились из вентилляционного отверстия в дальней стене кладовой, у самого пола. Осторожно, чтобы не уронить составленные кое-как ящики, длинные металлические уголки и фанерные панели, Зиверт пробрался вглубь и присел на корточки у пыльной решётки. Голоса стали чуть громче, но не сильно разборчивее. Скорее по ритму фраз и коротких ответов, чем по содержанию разговора, становилось понятно, что переговаривающиеся — военные, или кто-то вроде того. Зиверт вдруг обнаружил, что волосы на затылке поднимаются дыбом. Он глубоко вздохнул, отгоняя приступ паники. Если это наконец прибыли силы Инквизиции, то можно было бы им сдаться. Разумеется, это сулило долгие часы допросов, но они и так были неизбежны. С другой стороны, если это не Инквизиция, то… кто это? Наёмники, мародёры? Насколько сильно у них чешутся пальцы на спусковых крючках? Зиверт прокрутил в голове орды зомби, агрессивных автоматонов, скребунов, заполонивших округу, и решил, что очень сильно. Здравый смысл подсказывал избегать встречи с любыми военными, а если и проводить её, то только на своих условиях. Очень желательно также было найти Милли — как переводчика, да и просто на всякий случай. Встречи нервных вооружённых людей редко проходят спокойно, как бы дружелюбны они ни были. С этой мудрой мыслью в голове Зиверт поднялся на ноги, потерял равновесие, и обрушил целую вязанку каких-то алюминиевых труб. Характерный звон покинул кладовку и поскакал по коридору, отражаясь от бетонных стен. Зиверт замер, проклиная свою неуклюжесть. Была надежда, что неизвестные военные сочтут поднявшийся грохот частью естественного звукового фона комплекса, но, судя по настойчивому топоту сапог, на авось они полагаться не собирались.

Зиверт вылетел из кладовой и рванул по коридору, стараясь выбирать направление так, чтобы держаться как можно дальше от военных. У них явно была какая-то цель, и вряд ли это тотальная зачистка (эту мысль он повторил про себя несколько раз, чтобы звучала более убедительно). А значит, побегав немного в поисках источника шума, они к ней вернутся и можно будет с ними разминуться. Дело несколько осложнялось тем, что Зиверт не имел ни малейшего понятия о том, где находится, что вокруг, где враги и куда бежать. Единственным ориентиром оставался грохот сапог и выкрики командира, но акустика голых бетонных стен путала звуки, сталкивала между собой и искажала расстояния. Несколько раз он останавливался и, тяжело дыша, пытался разобрать, откуда доносятся звуки погони. Воздух был относительно свежий — видимо, вентиляция работала нормально — но для бодрых забегов кислорода было маловато. К тому же давала о себе знать общая измотанность. Была ли вообще погоня? Ну бегут себе и бегут, может, торопятся. Отдышавшись, Зиверт покачал головой и снова двинулся вперёд лёгкой трусцой. Цена ошибки слишком высока. Вот спрятаться это мысль. Но где? Размышляя об этом, он завернул за угол и едва не ткнулся носом в спину бойца.

Всё застыло. Мысли в голове Зиверта носились, как ошпаренные, но мышцы не слушались, тело двигалось как сквозь густую патоку, как во сне. Человек стоял, полуобернувшись, но уже начал поворачиваться на звук. Форма на нём была военнизированная, но без армейских знаков отличия. Какой-то наёмник или частный охранник. В руках короткий карабин. Милли бы узнала модель. Напрягая все силы, Зиверт сумел совершить прыжок обратно за угол и рвануть, что было сил. До ближайшего поворота было всего несколько метров, но он умудрился запнуться и чуть не упал. За спиной громыхнул выстрел — наёмник сориентировался мгновенно. Зиверт рухнул за угол, выхватил револьвер и взвёл курок. Мысли тонули в адреналине, в висках стучала кровь. Он выстрелил вслепую, поднялся на ноги и снова побежал. Мелькали запертые двери. Ноги тяжелели. Обернувшись назад, Зиверт с удивлением обнаружил на полу цепочку красных капель. Оказывается, в него всё-таки попали — пуля оцарапала плечо, и рана начинала жечь всё сильнее. Тяжело ввалившись в первую попавшуюся открытую дверь, он понял, что это тупик. Дальше бежать было некуда. Вдалеке послышались шаги — наёмник дождался подкрепления, и теперь к Зиверту направлялся целый отряд. Учитывая кровавый след, ясно видневшийся на бетонном полу, шанса, что они пройдут мимо не было. Оставалось только одно. Маг отошёл подальше от двери и перехватил револьвер поудобнее. Когда шаги остановились прямо за дверью, он глубоко вдохнул.

— Не стреляйте! Я сдаюсь!

За дверью послышалась неуверенная возня. Вместо того чтобы ворваться в помещение с шумом и пальбой во все стороны, наёмники почему-то медлили.

— Эй, ты! — Окликнули из-за двери. — Как тебя там?

— Александр Зиверт, бакалавр некромантии, — услышал Зиверт, и сам удивился звуку своего голоса. Адреналин постепенно отступал, забирая с собой силы и эмоции. Маг чувствовал, что постепенно отдаляется от своего тела, как будто всё происходило с кем-то другим.

— Ты… живой?

Формулировка странная. Зиверт обдумал вопрос, посмотрел на пропитанный кровью рукав изрядно потрёпанного плаща.

— Пока да, — решил он.

Послышались приглушённые голоса, кто-то с кем-то спорил. Наконец, они, видимо, пришли к какому-то консенсусу.

— Ты вооружён?

— У меня есть револьвер, — похвастался Зиверт. Голова кружилась всё сильнее.

— Брось его на пол и отойди к дальней стене, — распорядились из-за двери.

Зиверт посмотрел на зажатый в руке револьвер. Милли неаккуратного обращения с оружием решительно не одобряла, так что он не стал его бросать, а аккуратно положил на пол, сделал несколько шагов назад и опёрся о стену. Дверь открылась и один из наёмников заглянул в комнату. Зиверт сделал неопределённый жест в сторону револьвера и сполз по стене, оставляя на ней кровавый след. Люди вошли в комнату и встали перед ним неровным полукругом. Кто-то поднял с пола револьвер.

— Ты человек? Отвечай, — требовательно спросил один из них, нависая над магом. На его форме были какие-то знаки отличия. Что они означали, Зиверт не знал, но у всех остальных не было вообще никаких, так что это, по-видимому, был главный. Возможно, сержант.

— Я… не знаю, что ответить, — признался Зиверт. — С утра был человек, но теперь уже не уверен.

Шутка не произвела нужного эффекта, наоборот, все напряглись ещё сильнее.

— Как ты сюда попал и что здесь делаешь? — Спросил сержант, опуская палец на спусковой крючок.

— Меня послал Од… — начал было Зиверт и осёкся. Это не то имя, которое могло бы произвести впечатление на бойцов. На всякий случай он закашлялся, чтобы скрыть задержку.

— Кто тебя послал?

— Хм? А, Мартинес… Мартинес нанял меня в Альтштадте пару дней назад. Я должен был расследовать появление, э, зомби. В… округе.

Вот теперь наёмники заметно расслабились, стволы опустились.

— Я же говорил, он из тех, кого Мартинес раньше посылал, — сказал кто-то. Один из бойцов присел рядом и начал осматривать рану Зиверта.

— Повезло тебе, — сказал, по-видимому, тот, кто в него стрелял. Если бы ты не запнулся, мы бы сейчас не разговаривали. Зиверт неопределённо повёл здоровым плечом, как бы говоря: “Да, Счастливчик моё второе имя”. Сержант всё ещё подозрительно щурился, но оружие тоже опустил.

— Ладно, — решил он. — Отведём тебя к начальству, пусть сами решают, кто ты такой. Что там у него? Ходить сможет?

— Да ничего. Царапина, — отозвался боец, занимавшийся раной. Он наскоро обработал её перекисью водорода и наложил бинт.

— Тогда поднимайте его на ноги. А тебе, — он ткнул пальцем в стрелявшего, — выговор. За косорукость.

Боец насупился, но его ответ потонул в общем насмешливом шуме.

Зиверта вели по коридорам вежливо, но твёрдо. Связывать его не стали, но и револьвер не вернули. Какое-то время он боялся, что ему завяжут глаза, но наёмники оказались не склонны к драматическим жестам. К тому же, без карты, с которой периодически сверялся сержант, найти дорогу в переплетении коридоров всё равно было бы невозможно.

Часа через полтора они вышли в огромный зал, в котором успевший задремать на ходу Зиверт с удивлением узнал ангар, в который их привёз чудовищный поезд. Обстановка заметно изменилась — посреди зала разбили целый палаточный городок. Серые брезентовые палатки стояли ровными рядами, между ними то и дело пробегали люди. Лагерь явно был рассчитан на долгий срок, иначе никто не стал бы возиться с установкой палаток на голый бетон. Зиверт поискал глазами поезд, но его нигде не было видно. Видимо, он разминулся с наёмниками, потому что бесследно такая встреча пройти не могла. Наконец, они дошли до палатки, на первый взгляд ничем не отличавшейся от всех остальных. Зиверта завели внутрь и оставили в одиночестве. Внутри стояли только две двухъярусные койки и пустой алюминиевый ящик. Озадаченно побродив немного из стороны в сторону, он поковырял наудачу плотную серую стенку и присел на койку. Потянулись минуты ожидания.

Примерно через полчаса полог палатки откинулся. Зиверт вскочил, но оказалось, что это принесли еду. Это радовало вдвойне — значит, про него не забыли. Еда была простой, но сытной и горячей — какая-то каша с тушёнкой, ломоть хлеба, алюминиевая кружка со сладким чаем и даже батончик из злаков с мёдом. Что означало, что у наёмников была полноценная полевая кухня. Это настораживало, но отказаться от настоящей еды Зиверт не смог. Воспоминания о питательных плитках со вкусом древесного лака наполняли рот противной кислой слюной. Наевшись, он улёгся на койку и тут же уснул, не успев даже снять сапоги. Уставший организм требовал немедленного отдыха, и все остальные вопросы, тревоги и страхи как-то незаметно отступили на второй план.

Зиверт проснулся от того, что его настойчиво трясли за здоровое плечо. Разлепив веки, он увидел сержанта, который его ловил.

— Идём, — сказал тот, когда увидел, что Зиверт проснулся и непонимающе хлопает глазами, — начальство желает тебя видеть.

В голосе наёмника сквозило что-то вроде сарказма. Кажется, ему не очень нравилось, что его гоняют с мелкими поручениями. Зиверт решил не нагнетать обстановку, и послушно встал.

— Основательный у вас тут лагерь, — как можно непринуждённее заметил он.

Сержант буркнул что-то неопределённое и откинул полог палатки. Зиверт пошёл за ним, пытаясь поддержать светскую беседу.

— Надолго здесь?

— Мне не сообщали, — сухо отозвался сержант.

Они двигались вдоль рядов палаток, сворачивая то влево, то вправо. Зиверт крутил головой по сторонам, лихорадочно пытаясь запомнить какую-нибудь полезную информацию. Из провожатого невозможно было вытянуть больше пары слов, и ничего конкретного сержант не говорил. Он вообще был не в духе.

Они дошли до очередной палатки и остановились. Зиверт удивлённо уставился на неё. На первый взгляд она ничем не отличалась от всех остальных, разве что была немного больше. Цвет был приятнее. Полог аккуратно прошит. Внизу подложен дополнительный порог. Чем дольше Зиверт не неё смотрел, тем больше замечал отличий. Сержант откинул полог и нетерпеливо мотнул головой.

Зиверт шагнул в прохладный полумрак палатки и замер. Перед ним стоял большой письменный стол, накрытый зелёным сукном. На нем уютно светилась керосиновая лампа, накрытая зелёным абажуром. По сторонам стояли шкафчики, не армейские алюминиевые, а деревянные, со стеклянными дверцами. За столом стояло большое кресло, повёрнутое спинкой ко входу. Пока Зиверт соображал, почему обстановка кажется ему такой знакомой, кресло медленно повернулось.

— Герр Зиверт! — Довольным тоном сказал сидевший в нём господин Мартинес. — Рад снова с вами встретиться.

Зиверт от неожиданности не сразу нашёл, что ответить, но Мартинес его не торопил, наслаждаясь произведённым эффектом.

— Прошу прощения за театральность, — произнёс он, двигаясь вместе с креслом поближе к столу, — не смог удержаться. И простите, что не встаю. Кстати, — он указал на стул попроще, — присаживайтесь тоже. А вы, Томаш, можете идти.

Сержант без энтузиазма козырнул и вышел из палатки. Ему этот балаган совершенно не понравился.

Зиверт уселся на стул и посмотрел Мартинесу в глаза. Тот улыбался, кажется, совершенно искренне.

— Разрешите, герр Зиверт, вас поздравить. Вы отлично справились.

Зиверт удивлённо моргнул.

— Справился?

— С моим заданием, — пояснил Мартинес, ничуть не смутившись. — Вы ещё помните, зачем вообще сюда полезли?

— Чтобы найти источник появления зомби, — вспомнил Зиверт.

— И вы нашли, — кивнул Мартинес. — Старый реактор, кто бы мог подумать. И под самым нашим носом. Утечка магии, и всё такое. Ну, вы сами знаете.

Он отбил ритм пальцами по крышке стола и выдвинул ящик.

— Вот ваша честно заработанная награда, — сказал Мартинес, выкладывая перед Зивертом банковский чек. Сумма едва помещалась в поле. Снизу стояла замысловатая подпись. Зиверт долго смотрел на этот чек, не шевелясь.

— Берите-берите, — улыбка Мартинеса стала ещё шире, — вы заслужили.

Непослушными пальцами Зиверт смахнул чек со стола и сунул во внутренний карман плаща. Повисло молчание.

— Так… — Мартинес нарушил его первым, — вы ничего больше не хотите сказать?

— Ничего, — сухо отозвался Зиверт. — Вы меня наняли, а теперь расплатились за мою работу. Приятно было сотрудничать.

Улыбка Мартинеса несколько потускнела.

— У вас есть задатки делового человека, герр Зиверт, — сказал он уже менее дружелюбно.

Из темноты выдвинулась трёхметровая фигура помощника Мартинеса. Зиверт понял, что этап подкупа закончился, и сейчас ему будут угрожать.

— Но вы правы, — как ни в чём не бывало продолжил Мартинес. — Ваша работа здесь закончена.

Какое-то время Зиверт молча барабанил пальцами по столу. Мартинес наблюдал за ним со сдержанным любопытством. Все козыри были у него на руках, и ему явно было интересно, что придумает его собеседник. Наконец, Зиверт набрал побольше воздуха в грудь и резким движением встал.

— Признаю, господин Мартинес, — сказал он, сознательно переходя на менее формальное обращение, — тут вы меня переиграли. Вы не могли попасть сюда из-за барьера, так что вы отправили сюда нас с Милли в надежде, что мы найдём способ его отключить.

Он прошёлся вдоль стола. Мартинес следил за ним взглядом.

— И мы нашли, — продолжил Зиверт. — Но мы нашли не только это.

Краем глаза маг заметил, что бизнесмен немного напрягся. Здесь важно было не сказать слишком много.

— Древние документы, следы экспериментов. Очень интересных экспериментов, господин Мартинес. Но совершенно незаконных и неэтичных.

— Я их не проводил, — пожал плечами Мартинес.

— Нет, — согласился Зиверт, — но вы хотите воспользоваться их плодами. И вы знаете, что Инквизиция вам никогда этого не позволила бы. Поэтому у меня есть для вас вопрос: что вы хотите из этого получить? И, что более важно, что хочет получить Одрик?

По тому, как замер Мартинес, Зиверт понял, что попал в цель. Имя лича не должно было всплыть в этом разговоре.

— Чего вы хотите, Зиверт? — Ледяным тоном спросил Мартинес, отбрасывая формальное обращение. Кажется, он принимал мага за внештатного агента Инквизиции. Это давало некоторую надежду, убивать агентов Инквизиции считалось дурным тоном.

— Ответов. — Спокойно ответил некромант, старательно подражая Торресу. — Это поможет мне в расследовании.

Какое-то время Мартинес молчал, после чего вдруг с напускной беззаботностью сказал:

— Хорошо. Почему бы и нет. Игорь!

Гигант-помощник шагнул вперёд. Он неожиданности Зиверт ухватился за сумку и нащупал в кармане один из заряженных камней, которые вручил ему Торрес. Игорь, однако, не стал нападать, а шагнул вперёд и одним рывком поднял кресло, в котором сидел бизнесмен. Не в силах совладать с собой, Зиверт совершенно непрофессионально вытаращился. Ног у Мартинеса не было. Это объясняло, почему он никогда не вставал, но гораздо интереснее оказалось другое — вместо ног у него был вяло копошащийся ком. Масса Лефоше. Потоки густой серебрянной жидкости стекали по ней и капали в чан, стоявший под столом. Не в силах оторвать взгляд, Зиверт неосознанно сжимал камень через кожаную стенку кармана. Он в присутствии магической аномалии он нагревался всё сильнее.

— Удовлетворены? — Осведомился Мартинес, с мрачным удовольствием наблюдая за произведённым эффектом. — Вы ведь понятия не имели, что скрывает этот комплекс?

— Я… — сглотнул Зиверт, — я не был уверен. Почему… вы ещё живы?

Мартинес неприятно осклабился.

— Потому что я очень упрямый.

— И вы, — пересохшими губами выдавил Зиверт, — надеетесь найти здесь лекарство?

— Надеюсь? — Переспросил Мартинес. — Нет, ничего подобного. Я точно знаю, что оно здесь. Я почти получил его. Посмотри на Игоря. Ты думаешь, он от природы таким вырос?

Зиверт посмотрел. Гигант держал кресло со своим начальником на вытянутой руке как пушинку. Мартинес сделал какой-то жест, и кресло плавно опустилось обратно за стол. Булькнула таинственная жидкость в чане.

“Чем же на самом деле здесь занимались”, подумал Зиверт. “Все эти реакторы и автоматоны на самом деле просто… инфраструктура. Для чего?”

Он вспомнил морг и медицинский корпус. Неужели ответы были там? Нет, вряд ли. Скорее ещё глубже, ещё дальше, лучше спрятаны. С удивлением маг обнаружил, что неосознанно злится на эти тайны и всех, кто пытался их раскопать, распихивая локтями конкурентов.

— Что ж, — сказал он, вставая со стула, — спасибо за гостеприимство, герр Мартинес, но мне пора.

Бизнесмен раздражённо втянул носом сухой воздух.

— Нет, ничего подобного. Вы останетесь здесь.

— Теперь я слишком много знаю, и вы не можете оставить меня в живых? — беспечно осведомился Зиверт, чувствуя, как внутри всё холодеет.

Мартинес поморщился.

— Не валяйте дурака. Я не собираюсь вас убивать, но и отпустить не могу. Вы слишком непредсказуемы. Да и куда вы собрались? Бесцельно блуждать по коридорам? Без карты вы заблудитесь и никогда не найдёте дорогу наверх.

— Я… — запнулся Зиверт, прижимая сумку к груди. Как только масса Лефоше опустилась в чан, заряженный камень перестал нагреваться. Что бы это ни был за чан, он экранировал излучение массы. Вопросы метались в голове некроманта, как мотыльки вокруг фонаря, но больше всего его сейчас беспокоил камень. Теперь он вибрировал, вызывая противную щекотку в зубах мага, причём всё более сильную. Как будто какая-то другая аномалия становилась всё ближе. Зиверт вскинул голову.

— Что-то приближается, — выдавил он.

Мартинес мрачно усмехнулся.

— Не пытайтесь сбить меня с…

Закончить фразу он не смог, потому что палатка взорвалась. По крайней мере, так показалось Зиверту, когда неведомая сила сорвала его с места и швырнула в матерчатую стену. Послышались крики. Отчаянно борясь с тканью, накрывшей его, как сеть, Зиверт смог выпутать голову и оглядеться. Его откинуло на добрый десяток метров, и он врезался в другую палатку. Вокруг бегали люди, раздавались команды. Мартинеса нигде не было видно, как и его стола и помощника. Шкафы с разбитыми дверьми валялись где попало. А наверху…

Зиверт задрал голову. Над ним нависали колёсные пары, опутанные красноватой жилистой плотью. Огромные когтистые лапы сходились к стальному туловищу. Кривая голова поводила глазами-прожекторами.

На станцию прибыл поезд.

Неизвестно, что творилось в голове поезда, но Зиверт был уверен, что не слишком многое. Ржавая сталь не лучший материал для нервной системы. Замерев на месте, поезд недоумённо разглядывал море палаток. Он вернулся в депо и не узнавал его. Он был озадачен.

Зиверт выбрался из скомканной палатки и побежал. Перспектива быть затоптанным его не очень радовала. С другой стороны…

Не сбавляя скорости, он оглянулся назад. Поезд не двигался с места, а Зиверт врезался в какого-то наёмника, бежавшего, не разбирая дороги. От столкновения они разлетелись в разные стороны. Наёмник оказался проворнее некроманта, и когда Зиверт поднялся на ноги, его уже и след простыл. На полу остался только револьвер, видимо, выпал, когда они столкнулись. Зиверт схватил его и наудачу выстрелил в потолок, надеясь привлечь внимание монстра.

Сработало совсем не так, как он надеялся. Кто-то посчитал это сигналом, и на поезд посыпался град пуль, всё более частый. Поезд неуверенно попятился. Сложные мысли ему, может, и не давались, но вот агрессию он понимал. Пули не причиняли ему особого вреда, но явно не радовали. В отчаянии Зиверт сунул дымящийся револьвер в сумку и схватил заряженный камень. Послав в него импульс, он швырнул его вверх так сильно, как только мог. Камень описал в воздухе крутую дугу и взорвался где-то на полпути к полу.

Это привлекло внимание поезда. Сделав плавных несколько шагов, он прижался к полу, как кот, готовящийся к прыжку, и уставился на Зиверта. Если бы у него были веки, он бы, наверное, прищурился. Не зная, узнал ли его поезд или просто проявляет любопытство, Зиверт замахал руками.

— Эй! Э-эй! Мне надо ехать! Понимаешь?

Поезд продолжал смотреть. Несколько пуль звякнули по его борту, но он не обратил внимания.

— Ехать! — От отчаяния Зиверт начал задыхаться. — Двери закрываются! Следующая станция… ну, понял?

Несколько мгновений поезд не шевелился. Потом развернулся к некроманту боком и с глухим лязгом шлёпнулся на брюхо. Двери с противным чавканьем открылись. Шумно выдохнув, Зиверт запрыгнул внутрь и рухнул за скамью.

— Осторожно, двери закрываются, — самодовольно прожужжал динамик. — Следующая станция — комплекс “Алеф”.

С какой-то угловатой грацией поезд перемахнул через палатки, в два прыжка достиг тоннеля и скрылся в темноте.

Bronski

текстstoryClueless manapunk (название временное)

Пыль в механизме, глава 15(1)

Предыдущая часть: https://joyreactor.cc/post/5276898
То же самое, но на autor.today: https://author.today/work/70502
Первая часть: http://joyreactor.cc/post/4052961

Решил переписать 15-ю главу заново. Просьба игнорировать предыдущую версию и временные промежутки, за которые можно икосипенталогию написать и издать.

Покойный инженер смотрел на Зиверта со спокойным интересом. Собственно, он на всё так смотрел. Мышцы на его лице напряглись ровно настолько, чтобы не оплывать под действием гравитации. Зиверт, некромант, достаточно давно изучавший трупы и работавший с ними, впервые за долгое время почувствовал себя неуютно рядом с одним из них. Он нащупал за поясом рукоять револьвера и сжал её, изо всех сил стараясь не выглядеть утопающим, схватившимся за соломинку.

— Кто вы? — Спросил он.

Странный человек повернулся на звук. В свете ламп его зрачки беспокойно пульсировали, как будто он никак не мог настроить резкость. Глаза почти не двигались, и, чтобы сменить направление взгляда, он поворачивал всю голову. Медленно распахнув рот, он сказал…

— Зиверт! Наконец-то мы встретились. — И тут же добавил:

— Хотя обстоятельства, конечно, далеки от приятных. Но что поделать.

Приветливый тон человека, случайно встретившего на улице приятного знакомого резко контрастировал с движениями незнакомца — неестественными и неуклюжими. Зиверт почувствовал, как остатки здравомыслия покидают его, вытесненные усталостью.

— Мы знакомы? — Ляпнул он, вглядываясь в лишённое выражения лицо покойника.

— О. Нет. — Спохватился он. — Не напрямую, по крайней мере. Но я встречался с вашей спутницей… Милли, правильно? Меня зовут Марк.

Зиверт почувствовал, что ноги его подводят и плавно опустился на пол. Подумав, он убрал пистолет за пояс. Марк смотрел на него с подобием сочувственной гримасы на лице. Его мимические мышцы немного ожили, и лицо перестало походить на восковую маску.

— Постарайтесь не падать в обморок. — Предупредил он. — Физические возможности этого тела очень ограничены, я попросту не смогу вам помочь.

— Постараюсь. — Сумрачно отозвался Зиверт. — Марк, значит. Да. Староста. Я думал… — Тут до него дошёл смысл сказанных собеседником слов, и он вскинул голову. — Стоп, в каком смысле “этого тела”?

Марк состроил странную гримасу. Зиверт зачарованно наблюдал за тем, как радужки собеседника выписывают кривые восьмёрки в глазницах, пока их хозяин не спохватился.

— Прошу прощения. — Повинился он. Глаза вернулись на место и более-менее сфокусировались. — Редко управляю этим телом. Честно сказать, оно почти умерло, так что я погрузил его в летаргический сон.

Целый рой вопросов толкался в голове Зиверта, но прежде, чем он сумел выдавить хоть один, Марк поднял руку.

— У вас, конечно, полно вопросов, но времени у меня не так много. Лучше я расскажу вам то, что сам считаю важным. По крайней мере на часть из них это точно ответит. Остальное вам расскажет Йор или… — он прислушался к глухому рокоту, раздавшемуся на этот раз немного ближе, — ваши коллеги. Идёт?

Не дожидаясь ответа, он продолжил:

— Магия приходит в ваш мир извне, это вам известно. Вы учитесь перенаправлять её, но в ваших силах использовать столько, сколько находится вокруг, не больше. И вот ваши маги задались вопросом: как же увеличить поток магии? Расширить доступ к источнику.

Марк подрагивал. Из его речи пропадали интонации, а голос становился всё более монотонным. Только по ударениям по отдельных словах можно было догадаться, что он всё больше злится. Зиверт машинально отметил “ваших” магов.

— Структура реальности мешает, — продолжал Марк, — ничего. Уберём её. Проделаем в ней дыру. И сырая энергия хлынула в ваш мир. Затапливая наиболее подходящие сосуды — человеческие разумы.

Глаза Марка загорелись синевой. Голос потонул в шорохе радиоэфирных помех, но каким-то образом стал даже чётче.

— И вот я заперт здесь, Зиверт. — Марк уставился на некроманта в упор. Тот почувствовал, как рот наполняется кислой слюной. Взгляд покойного как будто давил на мозг, размазывая его по задней стенке черепа. Силясь отвести взгляд, Зиверт поймал себя на мысли, что уже испытывал нечто подобное, и недавно. Он упал бы, если бы уже не сидел на полу.

— Заперт в разумах и воспоминаниях людей. Я заперт, хотя до этого у меня даже не было своего “я”.

Сияние усиливалось.

— Но чего ты хочешь от меня?! — Выкрикнул Зиверт.

— Я хочу на свободу, некромант. — Спокойно ответил Марк. Сияние стало меркнуть. — Мне здесь не место. Я не желаю выжигать разумы, но не могу это контролировать. Так что это и в твоих ин…

Осёкшись на полуслове, Марк вдруг замолчал и упал на пол. Давление прекратилось, свет пропал. Дрожащей рукой дотронувшись до лица, Зиверт обнаружил, что оно залито кровью, сочащейся из носа. Капли упали на запылённый дорожный плащ. Он поднялся на ноги, рассеянно утирая кровь рукавом плаща.

Тирада Марка мало что прояснила. Возможно, если бы он успел договорить, смысла в ней было бы больше, но проверить эту теорию было уже невозможно. Хотя Йор, нашедший старый комплекс и немедленно загоревшийся идеей довести работу до конца, вопросов не вызывал — такая картина выглядела до боли в зубах правдоподобной. Если он сумел, применяя конструкты неизвестного типа, стабилизировать разрыв в…

Зиверт оглянулся по сторонам. Его посетило неприятное чувство, что Разрыв, произошедший полторы сотни лет назад, назывался так совершенно не случайно. И, что хуже всего, он никак не мог заставить себя удивиться этому. Конечно, связь была, но что с ней теперь делать-то? Единственным подобием ключа была эта проклятая голова на столе, по-прежнему подключённая к источнику питания. Зиверт обречённо сплюнул на пол, всё ещё ощущая привкус крови, и потянулся к проводам. Он преисполнился мрачной решимости продолжать двигаться напролом, пока не достигнет какого-нибудь результата — или пока не будет остановлен.

Осмотрев всю схему, некромант осторожно поправил те части, которые выглядели неправильно. В одном месте вообще получилась замкнутая петля, которая не загорелась только потому что включение было таким кратковременным. Пока руки Зиверта были заняты механической работой по изолированию открытых участков проводов, он позволил себе отвлечься на размышления. Если, как сказал Марк (кем бы он ни был), сырая энергия извне затапливает разумы, то почему этого не произошло с самим Зивертом? Или с Милли? А с конструктами? Большинство из них, конечно, простые автоматы, но Эд, например, явно от них отличался. Вряд ли Йор изобрёл его с нуля, скорее просто доработал чертежи, найденные в комплексе. Тогда Эд это то, какими задумывались автоматоны, или случайная ошибка?

На секунду Зиверт вдруг ощутил жгучее желание всё бросить и сбежать. Уже вполне очевидно было, что те, кто его сюда посылал, не особо надеялись на успех, а просто решили закинуть его в топку, чтобы посмотреть, что будет. А он и рад был лезть на рожон. Но теперь бежать было поздно, да и некуда. В первую очередь потому что он всё ещё не знал, где Милли. Не то чтобы ей что-то угрожало, с её-то опытом, но Зиверт всё равно смутно беспокоился. Во-вторых, он просто не знал, куда идти.

Устало разогнувшись, Зиверт пробежал глазами по переплетению проводов. На первый взгляд лучше не стало, но внешность же не главное, правильно? С этой успокаивающей мыслью, он вставил в гнездо шлейф аудиосистемы и щёлкнул выключателем.

На этот раз никакого визга не раздалось. Сначала Зиверту вообще показалось, что ничего не происходит, и он всё окончательно доломал. Но затем глаза головы конструкта на столе загорелись мягким синим светом. Послышалось тихое гудение, как от высоковольтных проводов. Свет становился всё ярче, а гудение всё громче. Примерно в двух метрах перед головой возникла призрачная фигура, изрезанная тенями от проводов, перекрывавших потоки света из стеклянных глаз. Зиверт, замерший на месте и не верящий, что всё это вообще заработало, не решился их убрать. Фигура, сначала напоминавшая столб пыли, пойманный случайным лучом света, становилась всё чётче, всё плотнее и материальнее. Теперь стало понятно, что это женская фигура в лабораторном халате. Женщина нервно оглянулась по сторонам и что-то сказала, но звука не было. Зиверт открыл было рот, чтобы что-то сказать, но понял, что она обращалась не к нему. Она его вообще не видела. Повинуясь неясному инстинкту, он потянулся к голове конструкта и…

… провалился в неё. Комната, которая и до этого не сияла красками, стала заметно более блёклой, размытой, как будто он смотрел на неё через грязное стекло. Призрак женщины, напротив, стал более резким, обрёл детали и цвет, хотя и остался полупрозрачным. Она уставилась на некроманта и удивлённо заморгала.

— Что? — Беспомощно сказала она. — Но я же только что… где я? Вы кто?

— Александр Зиверт. — Не сразу нашёлся Зиверт. — Некромант.

Женщина нахмурилась.

— А я кто? — Она посмотрела на свои руки. Сквозь был виден грязный бетонный пол. — И что с моими руками?

Зиверт зачарованно смотрел, как она озадаченно оглядывается по сторонам, как будто забыла, за чем зашла в комнату. Это не было похоже на выуживание обрывков воспоминаний из покойного, скорее на почти полноценный разговор. Почти как… с живыми.

— Давайте попробуем вспомнить. — Осторожно произнёс он. — Будем двигаться последовательно. Что не так с вашими руками?

Женщина задумалась.

— Они… нет, неправильные. Мои руки были… крепкие. Стальные. А эти… тоже мои, но…

Она вдруг уронила руки, и они плетями повисли вдоль тела.

— Кажется, — выдавила она, — я ужасно устала.

— Ничего, сказал Зиверт, — ещё пара вопросов и вы сможете отдохнуть.

Он даже попытался ободряюще улыбнуться, но гримаса получилась довольно кислая. Впрочем, собеседница только рассеяно кивнула.

— Работать было так трудно, — пожаловалась она. — Первыми не выдерживали глаза. Потом… потом лёгкие.

Она судорожно вздохнула.

— Когда их заменили, постоянно хотелось вдохнуть. Но было нечем. Многие не выдержали. Но надо было латать… дыру.

Она вдруг вскинула голову и её взгляд значительно прояснился.

— Ты сказал некромант, да? Значит, я умерла?

— Вроде того, — осторожно согласился Зиверт. Женщина не удивилась и не расстроилась.

— Но ты жив? — Спросила она.

— Насколько мне известно, — кивнул некромант.

— Значит, мы справились. — Заключила женщина. — Значит, я могу отдохнуть?

Зиверт посмотрел на неё и не нашёл в себе силы дальше мучить её расспросами.

— Конечно, — сказал он. — Отдохни, ты заслужила.

С тихим вздохом облегчения призрак растворился в воздухе. Комната вновь обрела резкость. Зиверт посмотрел на голову автоматона, опутанную проводами. Она оплавилась и почернела. Блестящие глаза лопнули и погасли. Какое-то время в глубине глазниц плясал едва заметный голубоватый огонёк, но и он пропал. Стало оглушительно тихо.

— … согласно формуле, с которой мы начали. Теперь понятно? — Спросил Йор.

Они с Милли сидели в большом зале в окружении разных приборов и панелей. На одном из них сидел Эд и осторожно что-то подкручивал в своей руке. Работала только часть, а часть была выпотрошена ради починки чего-то другого, а может, ради спортивного интереса. Тем не менее обстановка была рабочей. На свободном месте в центре зала стояла большая доска, покрытая меловыми закорючками. Йор положил мел на полочку и отряхнул руки. Милли с трудом вынырнула из полусна.

— Мне непонятны две вещи, — зевнула она. — Зачем мне это знать, и почему ты продолжаешь объяснять, хотя я три раза сказала, что ничего не понимаю.

Йор заскрежетал зубами. Концепция человека, который не желает осмысливать непонятное, не укладывалась в его мировоззрение.

— Ладно. — Обречённо сказал он. — Давай я…

— Если ты скажешь “начну с начала”, я сломаю тебе руку. — С чувством пообещала Милли. — Ты мне не технические детали расскажи, а что вы тут вообще делаете и при чём тут Одрик.

Йор тяжело вздохнул. Когда энтузиазм, с которым он пытался объяснить, как работает мир, спал, стало видно, что выглядит он не лучшим образом. Лицо покрылось редкой щетиной, под глазами залегли тени. Под бледной кожей проступала синева вен.

— Сейчас мы, по сути, просто тянем время. — Нехотя признался он. — Надеемся, что кто-нибудь придёт к нам на помощь.

Йор встал и принялся ходить из угла в угол.

— Когда мы нашли этот комплекс, мы сразу поняли две вещи: он полон добра и с ним что-то не так. Ты знаешь, что его тщательно зачистили? Попросту убили всех газом, а потом добили выживших и вывезли все тела.

— Почти все, — поправила Милли. — Мы нашли скелет одного из учёных. Зиверт попытался что-нибудь у него выяснить.

— Я знал, что зачистка не могла быть идеальной, — оживился Йор. — И как? Что-нибудь выяснили?

Милли пожала плечами.

— Это ты лучше у него спроси. Если коротко: нет. Ничего конкретного мы не узнали.

Йор снова поник и махнул рукой.

— Неважно. Конечно, вопросы были, но, говоря откровенно, Старая Империя была вся такая. Этот комплекс даже в десятку самых загадочных не вошёл бы. Тем не менее, когда мы стали выяснять, чем они тут занимались, я был настороже.

Он замолчал и задумчиво уставился на ободранную стену. Потекли секунды. Выждав примерно полминуты, Милли осторожно кашлянула.

— А? — Вздрогнул Йор. — Извини, задумался. О чём я?

— Комплекс, — напомнила Милли. — Чем тут занимались?

— А. Вот это как раз самое странное. Понятное дело, документы попытались уничтожить, но из тех, которые нам удалось восстановить, невозможно было сложить цельную картину. Кусочки того, кусочки сего. Разработка автоматонов, какая-то военная белиберда, протокол “Эгида”, протокол “Мёртвый глаз”. Военные почему-то безумно обожают пафосные названия. Ну, ты знаешь.

Милли кивнула. Она знала.

— Обо всём я докладывал Одрику, — продолжал Йор. — Он занимался финансированием и охраной экспедиции. И, представь себе, он ни разу ничему не поразился. Тут работающий реактор, да не один — четыре. Мы смогли их восстановить и запустить, а он даже ухом не повёл.

Милли молча выгнула бровь.

— Метафорически. — Уточнил Йор. — Я глазам не мог поверить, такое мы тут нашли, а ему вообще не было интересно. До тех пор, пока я не рассказал ему об Эде.

Услышав своё имя, конструкт помахал рукой из угла, в котором сидел.

— Он был в процессе сборки, когда здесь всё остановилось. — Объяснил учёный. — Таким я его и нашёл, недоделанным. По сути, я мало что сделал сам, только восстановил питание и починил сборочную машину. И вот тогда Одрик приехал сам.

Йор порылся на полке, взял алюминиевую флягу и сделал пару глотков. Запахло травами и лакрицей.

— Мы долго разговаривали, — продолжил Йор, отдышавшись. — Он осмотрел оборудование, реакторы. И высказал догадку. Такой огромный и сложный комплекс не могли построить просто потому что тут до речки близко. Он предположил, что здесь есть трещина в реальности. Своего рода мини-Разрыв.

Он постучал по доске, всё ещё покрытой формулами. Милли скептически прищурилась.

— Прям вот так взял и угадал, да?

Йор кисло рассмеялся.

— Тут бы мне сложить два и два. Зная только то, что я ему рассказал, к такому выводу прийти было невозможно. А ещё все признаки указывали на то, что мы не были первой экспедицией, которую он отправлял. Хотя и стали первой, зашедшей так далеко.

— А с предыдущими что случилось? — Спросила Милли. Йор помрачнел.

— Понимаешь, изучать эти разломы сложно не только потому что из них бьёт безумное количество энергии. Сам процесс наблюдения за ними меняет наблюдателя. Просто смотреть — издалека — это одно, но вот постигать, измерять, изучать…

Йор помолчал.

— Чем больше о них знаешь, тем сильнее они на тебя влияют, — со вздохом закончил он. — Это как электромагнит. Когда по проводам пробегает ток, он создаёт магнитное поле. Тут то же самое, только притягиваются вовсе не железные опилки. Разум не выдерживает и стирается, остаётся только оболочка.

— Хочешь сказать, — скептически сощурилась Милли, — ты сидишь тут, рядом с невероятной аномалией, и не можешь её изучить?

Йор поднял на неё глаза, полные боли. Он выглядел, как человек, голодавший неделю, когда перед ним поставили миску мясной похлёбки и велели сидеть смирно.

— Есть разные мнемотехники, — горько сказал он. — Но они не слишком помогают. Работать с разломом могут только автоматоны, а они все слишком тупые.

— Кроме меня, — вставил Эд. Йор кивнул.

— Кроме Эда. Но он не может пересказывать то, что выяснил, это тоже вредит. Нам приходится очень осторожно кружить вокруг разлома, чтобы ни в коем случае случайно не узнать слишком много. По ощущениям похоже на закручивание болтов палочками для еды, причём палочки удерживаются ножницами, и каждые ножницы держат два человека, — выпалил учёный на одном дыхании, выдохся и замолчал.

Милли задумчиво присвистнула. Сидеть рядом с чем-то неизвестным и не иметь возможности это изучать — похоже, Йор попал в свой персональный ад. Понятно, почему Одрик старался действовать чужими руками.

— И вы решили не пускать сюда Одрика, потому что..? — Поинтересовалась Милли. Йор развёл руками.

— Милли, он социопат и мегаломаньяк. Кто знает, что он может натворить, имея в своём распоряжении такой мощный ресурс?

— А ты его спрашивал? — На всякий случай поинтересовалась Милли. Йор уверенно кивнул.

— И не раз. Только никакого внятного ответа не получил, одни намёки. А ты не хуже меня знаешь, что он прекрасно умеет говорить прямо и открыто, когда хочет. Вместо этого от только ухмылялся.

— Он же ходит в маске. — Усомнилась Милли.

— Как будто ему это когда-то мешало, — хмыкнул Йор.

— Лучше бы этим занялась Инквизиция, но он был категорически против их вмешательства. Я решил настоять. А он, кажется, вообще не удивился. Так мы и застряли в этом шатком равновесии. Долго так продолжаться не могло — или он нашёл бы способ сюда пробиться, или приехала бы Инквизиция.

— Или мы, — добавила Милли. Йор печально ухмыльнулся.

— Это не “или”. Вы с Зивертом припёрлись бы в любом случае.

— Кстати, — вспомнила Милли, — а где он сам?

Эд покаянно лязгнул металлическими конечностями.

— Я виноват. Не смог его поймать. Но он в порядке. Я видел, как вы хотели спрятаться в вентиляционном тоннеле, но его я поймать не успел.

— Я надеюсь, этот тоннель не вёл прямиком в реактор? — Напряжённо спросила Милли.

— Нет, — успокоил её Йор, — ничего такого. Здесь у нас более или менее обжитые места, электричество восстановлено, там даже указатели есть. Он не заблудится. Если хочешь, мы можем…

Его перебил резкий звук сирены.

— Уже? — неприятно удивился Йор. — Надо же. Как ты могла догадаться, у нас гости.

Неожиданный звук вырвал Зиверта из задумчивости. Кажется, это был сигнал тревоги, но точно сказать было нельзя — он звучал всего долю секунды, после чего динамик неловко хрюкнул и затих. Тем не менее он обратил внимание мага на едва уловимые изменения в затхлой атмосфере древнего комплекса. В глухой тишине раздавался далёкий рокот. Стены мелко дрожали, как будто кто-то их пилил, гораздо заметнее, чем раньше. Что бы там, наверху, ни происходило, покой мёртвых коридоров был нарушен. Стряхнув оцепенение, он принялся искать выход.

Кроме того коридора, по которому он попал в этот зал, было ещё две двери, но обе оказались закрытыми. Зиверт потёр глаза. Светлячок вёл себя странно, давая тусклый мерцающий свет, а уцелевшие лампы скорее сгущали тени, чем разгоняли, так что искать приходилось в полумраке. Слепо шаря рукой по стене, Зиверт нащупал холодный металлический блок с двумя кнопками. Ощущение было до боли знакомым, и мышечная память сработала быстрее мысли — палец надавил, покачал кнопку, чтобы замкнуть контакты — и Зиверт тут же отдёрнул руку, будто обжёгся. Поздно — стена пришла в движение. Медленно, с жутким скрежетом она поползла вверх, обнажая ярко освещённый коридор. От яркого света и пыли, поднятой в воздух, глаза мага тут же начали слезиться, но он успел заметить, что то, что он принимал в темноте за часть стены, оказалось металлическими воротами. Щурясь от яркого света, он осторожно двинулся вперёд.

Коридор оказался вовсе не таким уж ярко освещённым, как показалось Зиверту с непривычки. Некоторые лампы не работали, а работавшие светили вполсилы. Но над ним явно поработали — разбитые и перегоревшие лампы сняли, решётки подкрутили, а провисшие провода собрали в аккуратные пучки и закрепили на стенах новыми крючками. Толстый слой налёта на полу был расчерчен характерными полосами, как будто кто-то прошёлся по нему метлой, но решил, что посыл важнее результата. Зиверт шёл медленно, постоянно оглядываясь, заглядывая в попадавшиеся по дороге комнаты, но стараясь держаться основного коридора. Замки со всех дверей были срезаны, а комнаты за ними совершенно пусты. За одной из дверей обнаружился чулан, заваленный ящиками, тряпками и мётлами. Всё же, к уборке подошли основательно. Будничность картины так привлекла Зиверта, что он не удержался, шагнул внутрь и осторожно присел на один из ящиков. Гвозди скрипнули, тёплые шершавые доски слегка прогнулись. Маг глубоко вздохнул и прикрыл глаза, чувствуя, как беспорядочно сновавшие в голове мысли замедляют бег. И услышал чьи-то приглушённые голоса.

“Ни минуты покоя”, мрачно подумал Зиверт, но с ящика встал.

Ly40k

ПКMemoriesтекстstorymemory

Так сколько же брать оперативки: 128 или 256 Мбайт? Если раньше эта проблема стояла гораздо острей и народ в основном выбирал между 64 и 128 Мбайтными модулями, то теперь, из-за крайне низких цен, даже 256 метров стали многим по карману. Но излишне торопиться и отдавать прозорливому продавцу лишнее

MeowBetelgeuse

ночной дожортекстstoryвкуснотаедаизба-читальня

Ночной дожор, но в виде текста

«… В обычные дни адмирал любил простую, но здоровую пищу: салаты, наваристый борщ, хорошо прожаренные биточки с луком и яблочную слоенку.

Но у него нередко собирались гости, в особенности после того, как его назначили начальником Главного морского штаба. Иногда приходилось накрывать стол на сорок персон. Приготовления начинались за трое суток. А в день торжества на белоснежной скатерти появлялись тарелки из дорогого фарфора, хрустальные рюмки, большие, средние и малые бокалы с затейливыми узорами, всевозможные ножи и вилки, начищенные до ослепляющего блеска. Потом ставились закуски: перламутровый балык, пунцовая семга, розовая ветчина с белыми слоями жира, сливочное масло, разделанное в виде распускавшихся цветов; паштет из рябчика; агатово-черная паюсная икра и свежая серая зернистая икра; салаты, украшенные букетами из овощей; нежинские соленые огурчики, из которых каждый размером меньше, чем дамский мизинчик, и свежие изумрудно-зеленые огурцы, помидоры, прослоенные испанским луком и немного припудренные египетским перцем; серебристые сардинки, залитые прованским маслом; остендские устрицы на льду; лангусты и омары, сваренные в соленом растворе с лавровым листом; пахучие ревельские кильки.

Все стояло на своем месте в строгом порядке, всему старались придать как можно больше пышности. Даже селедка, распластанная на длинном узком лотке и пестреющая гарниром, как будто смеялась, держа во рту пучок зеленой петрушки.

Заливной поросенок, разрезанный на порции и снова сложенный, казалось, нежился в прозрачном, играющем огнями желе, среди янтарных ломтиков лимона и коралловых пластинок моркови.

Огромнейшее блюдо занимала глухарка; ее краснобровая, с загнутым клювом голова, вытянутая шея и раскинутые крылья оставались в оперении, к прожаренной темно-коричневой тушке был приставлен еще хвост; несмотря на то, что острый нож разрезал ее на части, она как будто находилась в состоянии стремительного полета.

Бутылки разных форм, установленные пирамидами на серебряных подставках, чередовались с букетами живых цветов в вазах. Искрились красные, золотистые, белые, розовые вина.

От множества закусок, переливавших всеми оттенками красок, рябило в глазах и возбуждался аппетит даже у сытых людей.

А весь стол походил на яркую разноцветную клумбу.

Вокруг него располагались женщины в шелках, мужчины в черных сюртуках, сверкающие золотом или серебром эполет.

К закускам предлагались только крепкие напитки: смирновка, рябиновка, зубровка, английская горькая. Гости насыщались медленно, с достоинством. Проходил час или два, прежде чем приступали к обеду.

Многолетними традициями была сохранена очередность блюд и вин. Начинали с бульона и слоеных пирожков, при этом опустошали бутылки с мадерой. Рыба, форель, с белым голландским соусом, запивалась белыми сухими винами. К филе миньон с трюфелями, сваренными в мадере, шли только красные вина. Спаржа и артишоки в сухарях и масле уничтожались совсем без вина.

Затем приковывала к себе взгляды всех индейка. Облитая собственным рыжим соком, она вкусно блестела. Вокруг, покоясь на греночках, смазанных куриной печенкой, словно цыплята, прильнули к ней жареные перепела. Это блюдо сопровождалось зеленым салатом ромен.

Сейчас же бокалы наполнялись шампанским.

Желудки у всех уже были переполнены, но нельзя было отказаться от заманчивого сладкого вроде парфе, представляющего собою сбитые сливки с ананасным ликером, украшенного розами из сахара и сияющими фонтанами карамели.

В заключение оставались фрукты, сыры рокфор, бри, швейцарский, черный кофе с ликерами или коньяком. …»

Алексей Силыч Новиков-Прибой

«Цусима. Парадный обед у адмирала»

dregonh

текстstoryпсихические расстройстварассказы из дуркиЛегенды Джоя

Привет в этом посте я бы хотел поделится своей историей. И может узнать сталкивался кто-то с похожей проблемой или кто-то найдет схожую интерпретацию моих слов.

В общем это началось на четвертом курсе бакалавриата в начале года. Это было 24 февраля 2022, в тот день я проснулся ночью и почувствовал себя плохо. Это состояние сложно описать, но самое выделяющееся для меня было ощущение что я отрублюсь, упаду в обморок. Я вызвал скорую, на след день пошел к врачу и потом спустя пару анализов и еще похода к врачу. Мы определились(с терапевтом ) что это была паническая атака. Отмечу что это было не в следствии событий того дня, я о них даже не знал. Однако теперь легко вспомнить точно в какой день была первая паничка.
После этого я пошел в государственную поликлинику к психиатру. Это был не самый приятный опыт. Наш разговор примерно звучал так -"Здравствуйте, у меня была паническая атака что мне делать?". -"И что бы ты хотел чтоб я сделала?" -"Я бы хотел чтобы она больше не повторялась" -"А щяс то что тебя беспокоит?" -"Ничего" -"Тогда ты в порядке". Ну я и ушел оттуда.
После этого по совету сотрудника вуза записался на прием в НЦПЗ(научный центр психического здоровья) это в Москве. Там тоже поговорил с врачем сделал пару анализов чтоб отсеять физиологические причины. И мне назначали лечение. Это была стандартная тройка антидепрессанты+нейролептик+корректор побочек(мендилекс).У на самом деле прям именно атака на тот момент была два раза, но при разговоре с врачем я понял что были еще приколы которые не особо мне мешали но были частью проблемы. Например я часто гулял с друзьями и мы болтали о том о сем и если мы гуляли долго то в какой-то момент у меня как будто в голове щелкал переключатель и мне становилось трудно говорить(не физически). После начала лечения у меня больше не было атак за исключением двух случаев когда я сам налажал. Но моя тревога она как будто растеклась по времени, т.е. я стал беспокоится о всяких вещах: например боялся словить солнечный удар, боялся ехать в лифте и тому подобное, как будто у меня вдруг появились все фобии мира. И полтора года я лечился, за это время я много раз сменил препараты(у меня часто были побочки), два раза ложился в стационар(для того чтобы взять академ, а во второй раз мне было плоховато и надо было поменять побыстрее терапию и врач предложил сделать это под ее присмотром). В это время я пил достаточно большие дозы нейролептика, дольше других я пил реагилу в 6мг.(дорогая штука но спасибо вузу что он возвращал большую часть денег). Нейролептики на меня действовали так что их положительный эффект был в том что они держат твои мысли в узде т.е. ты не начинаешь разгонятся по всякой фигне и еще он убирал у меня так называемые ощущения в теле. Но был и негативный эффект у всех нейролептиков это то что я ничего не мог делать кроме того как ходить по комнате взад-вперед буквально часами, но я относился к этому как к процессу лечения. Не мог делать потому что все казалось каким то мерзким и постоянно хотелось сменить род деятельности(кроме ходьбы) иногда даже лежать было в падлу(так называемая неусидчивость при нейролептиках). Но рано или поздно курс таблеток заканчивается, я говорил врачу что мне трудно учится и надо было сессию закрывать и мне потихоньку уменьшили дозу а потом и вовсе отменили. И я закрыл сессию но что-то было не так. Мне все еще было трудно учится и в целом делать много вещей хотя того отвращения уже не было. Пришлось потратить немного времени и порефлексировать и я понял что у меня деформировались эмоции и пропали во многих аспектах моей жизни. Ну и так начинается моя жизнь с апатией которая продолжается и по сей день.
-------------------------------------------------------
Я по началу думал что это какой-то остаточный эффект который быстро пройдет или пофиксится с помощью лекарств. И я ходил к тому же психиатру к которому и ходил. Но она как то странно реагировала на описание моей проблемы. Ну и в общем я решил залезть в интернеты и разобраться(это уже относительно недавние события) и оказалось что изолированная апатия не имеет медикаментозного лечения, есть психотерапевтические методики не очень эффективные , КПТ и ее аналоги, но после ознакомления с ними поподробнее я понял что они в целом направленны на борьбу с депрессивной составляющей. Тут отмечу для читателя незнакомого с темой что депрессия и апатия достаточно разные болезни. Грубо говоря депрессия это подавленное, негативное состояние а апатия это уменьшение целеориентрованных действий. Т.е. например апатия может быть следствием Альцгеймера когда человек просто забывает какая у него была цель.
Здесь я думаю самое место чтобы подробнее описать как я это ощущаю в голове, дело в том что я в целом в жизни смысл не вижу у меня была одна глобальная цель, но я ее реализовал и после этого да и в общем я всегда принимал решения на основе эмоций, это не про то что я эмоциональный человек или иду на поводу своих хотелок, наоборот я обычно спокоен, безэмоционален, я имею ввиду что например я представлял себе как я преподаю (я человек науки) и испытывал приятные эмоции или я например когда узнавал что то новое испытывал приятные эмоции и эти эмоции были для меня ориентиром. А теперь их просто нет и в моей голове большая неоновая надпись "Зачем". Сделаю еще одно отступление, все люди принимают многие решения в конечном итоге основываясь на эмоциях т.к. это механизм который позволяет сравнивать сложные вещи. Например если спросить меня что хуже отрубить палец ребенку или палец двум мужикам я скажу ребенку, и это решение основано на моей эмпатии т.к. я понимаю что ребенок более ранимый и будет испытывать более сильные эмоции. Или перед вами вопрос хотите ли вы квартиру на первом этаже с удобным выходом или квартиру с хорошим видом из окна. Объективно хороший вид из окна не оценишь. Т.е. вещи которые численно не сравнить сравниваются эмоционально.
И я всю жизнь жил на эмоциях т.е. может быть есть люди которые живут по другому, я не знаю, может ты читатель такой человек, напиши мне было бы интересно понять тебя. Я читал истории других людей, например на реакторе, моя болезнь длится не так долго как у некоторых но проблема в том что я как бы ученный и мне кажется сейчас очень важное для меня время, когда я в целом уже понимаю свою область и что то знаю о других и я бы не хотел потом жалеть, о том что я так потратил свое время. Ну и конечно проблема в том что я вообще не понимаю зачем мне продолжать.
После нового года сказали что дадут вести семинары по дифференциальной геометрии и я думаю может мне социализация поможет т.к. конечно пока сидишь пишешь дипломную работу то не особо общаешься.

Прошу прощения если мой язык ломанный и неграмотный, у меня просто профф деформация.

Если дочитал до конца спасибо. Психического здоровья тебе.