Пролог и первая глава.
Привет народ. Итак, я разобрался с иллюстрациями и тем как они будут интегрированы в повествование. По шапке видно, что далее идут две главы, пролог и первая. Так вот, к каждому завозу литературы я буду стараться нарисовать что ни будь по мере возможностей, но опять-таки это не точно потому что руки слишком кривые. И так каждый рисунок будет привязан к одной из глав. В данном случае это «Дочь огня». К слову это не ошибка. Прочитав главу, вы поймете, что название никак к ней не привязано, однако, так нужно. В дальнейшем причина подобного названия станет очевидной. Как и обещал, ответы на вопросы будут в данном посте, под основной частью. Постараюсь ответить на все. Каждый раз я буду повторять - редактор сшивает некоторые слова в месте, не обращайте на них внимания, прямо сейчас я корректирую текст. Приятного чтения. П.С. Я не определился по повод щупалец, лучше с ними, или без?
Пролог;
Ночная тьма вновь леглана на массивные плечи - кроны вековых деревьев. Остужая землю, она загоняла безропотных созданий в их норы из земли, бетона, или, что бывало куда реже,металла. Звезды, впрочем, как и ночное небо в целом, были скрыты под толстыми абажурами лесной чащи. Лишь из редка в темноте проскакивали образы доступные человеческому глазу. Да и те, под давление воображения и страха напоминали,скорее чудовищ или нимф кои в равной степени, обитали по лесным закутам. Ничего более не напоминало в мрачном лесном пейзаже о временах, когда разгорячённые юностью и хмелем, молодые люди само отрешено бросались на амбразуру жизни,пропуская занятия в ближней гимназии. В эту ночь лишь двое бороздили,бесплотные, казавшиеся в темноте космическими просторы леса.
Парень что по постарше в темно синем бушлате, сохранившем на себе признаки воинских званий, шел впереди,неся на длинной толстой ветке, горящих отрыв просмолённой ткани. Черные,немытые волосы, блестели при свете огня, покачивающегося на каждом шаге и еле освещающего мир вокруг. Юноша побольше, как в высоту, так и в ширину, с бритой головой, в непомерном даже для него пуховике, безропотно следовал за первым постоянно наступая другу на пятки.
- Отойди. – Тихо огрызнулся черноволосый.
- Нет, это ты иди ближе!– Забасил второй. – Или фонарь мне отдай! Зачем он тебе?
- Цыц. – не оборачиваясь оборвал первый. – Это так, на всякий. Знаешь, что говорят. – после чего он потер большим пальцем металлическую крышечку электрического фонарика, висевшего на поясе.
- Да плевать мне! Ты слышал?! – Толстяк заметал головой в разные стороны, ища звук, созданный его же воображением. – Максим! Отдай скотина!
- На, не ной. – Крепеж на ремне, освободил фонарь, упавший с тихим треском на землю. – Эй, Эдик, знаешь,что…
Когда Эдуард попытался поднять фонарик боль в складках прошила его насквозь. Удар пришёлся на тучное брюхо, что, впрочем, не приуменьшило боли. Перед тем как он окончательно явил свету недавний завтрак, серия ударов, нанесенных носком тяжелого армейского ботинка, чуть не лишила парня чувств.
- Это… На всякий… Случай…Ты понял… - Прерываясь на каждом слове, крепко сжимая факел в руке, Максим вкладывал в удар всю силу, чтобы добраться, сквозь толщу жира и паники до сознания приятеля. Прервавшись, он поднял, включил, пару раз стукнул, что бы проверить и вновь закрепил фонарь на поясе после чего побрел дальше, оставляя Эдуарда сзади.
Скрюченный от боли он и не заметил, как ноги оплела трава. Попытавшись подняться Эдуард плюхнулся на живот ударившись виском о крупную корягу, лежавшую рядом. Во второй раз он уже не смог подняться. Трава, поднявшись от ног до пояса уже впилась в плоть, пробив одежду на сквозь. Он попытался позвать на помощь, но крик затерялся среди стволов вековых деревьев.
Максим не обернулся,когда друг звал на помощь. Отец говорит: «За теми, кто отстал не возвращаемся»,а он разведчик, он знает толк. Пройдя еще немного, парень понял, что факел долго не протянет. Огонь живой, и он то же боится. Не отсутствие топлива и не жуткий холод, а именно она, тьма пожирала огонь, не давала разгореться углям и поглощала постывшие дрова, как поглощала все; людей, животных, деревья, весь мир.
Я так не умру. Сознание обгладывало мысль словно тощая собака сухую кость. Я не останусь позади. Я пришел сюда, куда и думать идти не стоит, даже днем, а уж ночью тем более, не для этого. Лес не место для людей, больше нет. Жизнь, та которой мы её знали,покинула это мрачное место четырнадцать лет назад. За столь короткий срок дубы,сосны, ивы и прочие деревья взмыли ввысь вытянутые невидимой рукой злобного лесного бога. Звери, те что покинули это место – пошли в пищу жителям близлежащих деревень, тех же оленей и зайцев что по упертее сожрал лес.
Мысли прервал шорох.Впереди, прямо перед ним, что-то шелестело. Опустив факел пониже Максим увидел красный куст. Он шелестел. Не какое-то мелкое животное, не ворона, взбеленившая от света фонаря, сам куст – трясся, шелестел, хрустел и, казалось бы, даже рычал. Медленно, словно отползая от гадюки парень пятился, держа тлеющий факел на расстоянии вытянутой руки. Разведчики говорят, что от всего что обитает в лесу, от всей нечисти что рыщет в потемках, можно так просто отойти, оно мол не заметит вас даже, оно мол слепое все. Брехня. Куст, какой бы противоречивой ине естественной казалась эта картина, так же медленно, не полз, но следовал за огнем.
Сперва желание бросится куда-то заполнило тело с ног до головы, но на смену ему пришло другое, более рациональный позыв. Максим запустил догорающим факелом в неприятеля, отскочил подальше и отстегнул фонарь. Существо, которое лишь претворялось растением, зашипело,однако не последовало за убегающей добычей. Лес, все равно получит свое.
Максим несся во весь опор. Плевать на всех. Все, кто остался за ним. Все уже мертвы, теперь надо бежать домой, к огню, к свету. Фонарь начал моргать, и парень постучал по нему. Как вдруг – чудо, спасительный костер – огонек на встречу которому несся Максим,предстал, чуть ли не перед самим его лицом.
Последние мысли парня,мысли о тепле и свете, не успели переменится мыслями о крови и порванной плоти.Мешком, которой он и являлся. Что-то - очередная, нелепая, рычащая и смертоносная куча листвы и зубов вылетела, казалось бы, из самого того пламени,к которому так стремился парень. Раздробив ему, сперва голову, после руки,ноги, а под конец все остальное. Бесформенная куча мяса еще постанывала и скребла по земле пальцами, когда копна черных, не мытых волос отделилась от тела.
Существо распласталось на трупе, медленно поглощая его. Вскоре над плоской, нелепой кучей живой материи взвился стебель с соцветием на конце. Сперва слабо люминесцируя, но после более ярко освещая темноту вокруг себя, цветок сиял, подрагивал, вибрировал и ничем,если не вглядываться, не выдавал себя.
Тусклый огонек еле освещал ночную тьму вокруг себя. Он трясся, сиял, пульсировал. Он не боялся ночной тьмы, ибо этот огонь пожирал каждого кто приближался достаточно близко.Он манил к себе.
Дочь огня;
Не слишком далеко, но при этом достаточно что бы скрыться от посторонних глаз, в лесной чаще, шел карнавал.
Люди без лиц кидали мячи и промахивались, клоуны с нарисованными улыбками и бровями потешали толпу,кольцо обозрения доставала, будто бы до самих лесных крон. Однако на слух,ничего из происходящего не существовало. Все так же невидимая рука колыхала ветви,так же где-то далеко, в сердце леса, неведомые создания боролись между собой,так же отчетливо были слышны шаги детских ног по усыпанной листвой траве. Лиса мать с лисенком, оба без глаз на тонких мордочках и с большими пушистыми хвостами шли неподалеку от праздно шатающегося, засматривающегося на красочные аттракционы ребенка.
Мальчик лет десяти подошел поближе к стойке, где такой же ребенок, но без лица, беззвучно стрелял по желтым уткам. Попадая по красному кругу в центре утки, снаряд разлетался в пыль и можно было увидеть, как ветер уносит и растворяет словно сахар в воде,частички иллюзии, навеянной животными.
Мальчик, настоящий,курносый, с россыпью веснушек на лице, взял винтовку у безликого торговца.Оружие, слишком легкое, напоминающее больше палку нежели винтовку, при взгляде не отличалось от настоящего. Ничто кроме звука, чувств, и безликих работников парка не выдавало в картине её искусственности.
Ребенок прицелился. Одна.Вторая. Вот уже третья утка завалилась на бок. Торговец, так живо, как только мог, жестикулировал и поддерживал ребёнка. Размахивая локтями в разные стороны и снимая кепку перед мастерством умелого стрелка. В конце концов, когда мишеней больше не осталось, люди повернули свои головы к рыжему парнишке и поаплодировали, в то время как кепка продавца, запущенная в воздух, сперва растворилась, но спустя секунду вновь материализовалась у него на голове.
Не обращая внимания на толпу безликих, ребенок пошёл прямиком к чертовому колесу. Пройдя прилавок на сквозь,он слышал, как трещат ветки и шелестят кусты, через которые он на самом деле продирался. Животные, мать с детенышем следовали за ребенком по пятам.
Работник парка, в пестром красном костюме и шляпе преграждал путь и как мог хмурил гладкое лицо,показывая, что колесо закрыто. Меж тем, в каждой кабинке, сидело по три человека; мать, и две девочки, по три в каждой кабинке, каждый занят чем-то своим. В самой верхней мать крепко держит детей, что бы они не упали и не разбились у землю, в той что пониже, скучающая мамаша читала пустую книгу илишь изредка поглядывала на беснующихся детей, еще ниже, трое стояли ровно вряд не отводя лиц от точки на горизонте видимой только для них.
- А ты можешь сделать его больше? – прошепелявил мальчик, глядя на безликих.
С секунду мираж подернуло, словно огонь зажегся в лесной чаще и расплавил на мгновение виденье.Но в тот же миг, колесо выросло в два раза, пробив лесной потолок и продолжая крутится, проходя ветки и листья на сквозь. Маленькие кабинки сменились небольшими площадками с шестом по средине, каждую кабину населяли теперь мать,две девочки, отец и сын, каждый мечтающий о своем. Лисенок между делом забрался мальчику на плечо. Хвост, намного меньше чем у матери, но все еще слишком большой для обычного лисёнка, лежал черным кончиком на траве. Мальчик почесал животное под мордочкой и не отводя взгляда от колоссального колеса обижено вздохнул:
- Жаль, что нельзя покататься… Можно я останусь подольше! – бодро спросил он, обернувшись на сто восемьдесят, чуть не сбросив лисенка с плеча.
Мать лиса, так как неумела говорить, ничего не сказала, однако по темному ореолу с красными прожилками, возникшему вокруг неё, мальчик понял, о чем она думает.
- Меня не тронут. –пробубнил он. – Микула и я. – мямлил он. – будем у каменного ящика…
Свет окончательно покинул поляну, раскинувшуюся неподалеку от деревни. Прилавки, колесо обозрения,игрушки и фонарики исчезли, оставив вокруг безликих, голых, похожих на манекены людей. Темнота, погустевшая там, где кончалась поляна, протянулась тонкими нитями к лисе, образуя на траве огромную облезлую паутину из веток и мха.Манекены, почерневшие, местами без рук, ног и голов, застыли в страдальческих позах протягивая руки к мальчику. По мере того, как темнота сгущалась вокруг,хвост лисы рос, двоился, все сильнее чернел от кончика и окутывал все вокруг.Иллюзия продолжала заполнять все вокруг, пока в темноте не раздался жалобный писк. Все исчезло.
Зверек, съежившись на плече, поджал ушки и упирался безглазой мордой в шею мальчика, попискивая время от времени. Мальчик стоял на месте молча, закрыв глаза и гладя животное. Когда мех коснулся его щек, внук леса открыл глаза. Лиса стояла рядом, держа детеныша в зубах. Огромные хвосты опутывали всех троих, вырастая вверх и в ширь по всей поляне, раскачиваясь то ли от ветра, то ли по велению матери, они размывали все вокруг. Солнечные лучи падая на листву размывали зелень и стекали на траву.Цвета вокруг, растворяясь смешивались друг с другом, образуя месиво из зеленых,оранжевых и золотых с коричневым красок.
Мальчик широко улыбался,разглядывая невидимую палитру, радуясь ей больше чем любому заморскому рынку,путешествию на самолете, или карнавалу. Лисенок тем временем уже бегал по земле охотясь за чем-то видимым только ему.
- Я останусь. – произнес мальчик, глядя сквозь краски. – Мы будем гулять возле ящика. Там еще осталась пара фонарей, а если что, просто залезу внутрь. Там никто уже не живет. –проговорил он, рассматривая большого жука, ползущего по проявившимся листьям.
Спустя час, мать показала лисенку что то, от чего тот помчался прямиком в кусты, где и исчез. Мать последовав за ним, обернулась показав мальчику золотую бабочку, сияющую всеми цветами радуги в сгущающихся сумерках. По мере того как животные удалялись, все слабее сияла бабочка, пока в какой-то момент и вовсе не растворилась словно дым.
Мальчик сел на поляне и достал из желтого рюкзака за спиной фонарик на батарейках. Подобранный совсем недавно он отлично работал и лишь изредка моргал, так что его приходилось легонько постукивать. Включив фонарик, он сложил ноги под себя и улягся на земле. Трава золотая с зеленым медленно окутала ребенка оставив на земле небольшой бугорок с сияющей ярким светом дырой. Поднявшись во весь рост, мальчик натянул плотную материю над головой и подпер её лежащей вблизи веткой. Когда палатка была готова, он достал из рюкзака потрёпанный журнал и начал рассматривать картинки.
В темноте, где-то с боку раздался шорох, мальчик не испугался, но все равно выглянул в свой иллюминатор,дабы убедится, что все в порядке. Направив луч света на белую как снег карликовую иву с синей листвой, он прищурился, силясь вспомнить, было ли это дерево там раньше. Решив, что нет, он зарылся поглубже в свою палатку замазав грязью коричневую, когда-то синюю футболку. Через какое-то время шорох повторился и повторился опять, после того как ива оказалась в пяти шагах от палатки. Тогда мальчик скривил гримасу, готовясь встречать гостей.
Два желтых с белыми жилками глаза отражали свет фонаря как будто кошка с синими волосами заглянула в окно палатки. Мальчик не изменился в лице, лишь немного покраснел.
- Что читаешь? – голос русалки, прерывистый, казался проходил через жестяную банку. – зря ты так.
Совершенно бледная, с черными полосами в районе ребер, русалка быстро скользнула сквозь люк в палатку, растянув её и прижалась холодной щекой к парню, чтобы поразглядывать человеческие каракули.
- Уходи. – прогнусавил мальчик, упершись ладонями в бледное, холодное плечо.
- Нет. Я буду здесь жить.Там темно и страшно, а тут светло, есть чем закусить. – с этими словами она показала ряд маленьких, словно резцы зубов, на месте же самих резцов и дальше, где должны быть коренные, зубов не было вовсе. До этого круглые зрачки желтых глаз, стали похожи на огонек свечи.
Мальчик, отпрянув слегка,ехидно улыбнулся и загнал руки загнав руки за голову сказал: - А тебя Микула раздавит. – после чего закрыл глаза продолжая ехидно улыбаться.
- А я тебя днем съем.
- А днем тебя мама и близко не пустит.
- А я и её съем. – она показала тонкий заостренный язык.
- Ну попробуй. Она ооочень страшная, сегодня малыша напугала.
- Его тоже съем.
Помолчав с пол секунды оба рассмеялись и придвинулись поближе, каждый взял свою сторону журнала в свою руку. Русалка спросила, ткнув белым пальцем в слово «Изъян»: - Это что такое?
- Твердый знак – буква такая, его нельзя сказать, но он есть. – ответил мальчик.
- Как?
- Как Микула. Днем его невидно, но есть и по ночам его видеть можно.
- Эту букву только ночью видно?
- Нет, не так. Она есть в слове, но отдельно её не прочитаешь…
Голоса в темноте направляли его. По ночам русалки, волки, лисы, кабаны и все прочие звери, даже сама темнота не могли стать на пути у великана. Подминая небольшие деревья, он почти ровнялся с кронами вековых сородиче, изредка задевая их головой. Однажды он тоже станет деревом. Уйдет корнями в землю, будет сосать тепло из ядра, пока свет внутри планеты не погаснет окончательно. В темноте, в черно белом мире, он видел все четко, но при свете дня он сам и его тело, и мир вокруг расплывался,не давая прикоснуться к себе. Братья, попадающиеся на пути, тоже худые и высокие, но маленькие – молодые, провожали его взглядами множества глаз. Скаждым шагом, ломая бревна, сметая кусты, он приближался к маленькой точке света,видимой в темноте. Приблизившись к поляне, он раздвинул словно шторы огромные деревья и приблизился к крохотному сияющему изнутри шумному холму.
- Микула! – раздалось не очень громко в темноте.
Ребенок вылез из убежища и направил фонарик на великана. Свет падал на его черную грудь и лишь слегка растворял плоть, такого крошечного огонька, было недостаточно чтобы уничтожить его тело. Великан опустился на тощие колени и согнулся так, что голова оказалась вровень с ребенком. Мальчик положил фонарик рядом, так чтобы свет не падал на великана и прижался к черной, липкой, извивающейся массе.
- Микула.
Отпрянув, ребенок поднял фонарь и посетил на дрожащих холмик из травы, бывшую палатку.
- Выходи. Ну не бойся. –он подошел и направил свет внутрь. Синеволосая русалка, дрожала всем своим маленьким телом, боясь выйти. – Ну давай. Давай сюда руку.
Не глядя на человека,русалка подала ему холодную лапу, и сама не поняла, как оказалась на поляне,перед великаном.
- Король ночников… -прошептала она, прячась за плечо ребенка потупив глаза в землю.
- Микула! – кричал мальчик выпрямившемуся во весь рост великану. – отнеси нас к каменному ящику!Она боится, пожалуйста, не пугай её так сильно!
Король с недоверием смотрел на русалку, однако большого вреда она принести не могла. Чуть наклонившись, великан опустил трехпалую руку ладонью вверх и дал паре подняться на неё, после чего поднял руку у плеча и так же помедлил, прежде чем человек и русалка пересядут. Глаза – два красных извивающихся диску с тракторную шину каждый перелетели с передней части головы на бок и уставились на детей.
- Ну? Ты чего? – заныл мальчик, стукнув ногой по нестабильной массе. Русалка все так же пряталась за ним, но теперь смотрела широко, раскрыв глаза, на короля. – Пошли к ящику!
Постояв немного, великан разогнулся и побрел в направлении бункера. Пока существа – оба дети в глазах короля разговаривали он размышлял о неизменном настоящем и как скоро оное станет будущим. Все вокруг менялось. Русалки смелели, а темнота с каждой ночью становилась все ненасытнее. Вот и сейчас, та что дрожала при виде его, теперь спокойно судачит о чем-то с внуком. События разворачивались быстро и старому ночнику нужно было действовать. Где-то там, в сердце леса, переплетаются воедино тьма и пламя, создавая чудовищ, что пожрут оставшихся на этой земле людей. А глубоко под землей лежит спасение, но его еще нужно добыть, сберечь,словно факел дрожащий на ветру. Хотя, как оказалось, огонь и сам способен за себя постоять, питаемый ненавистью, любопытством, желанием жить.
- Смотри. – мальчик уже давно потушивший фонарик теперь указывал на проблеск света сияющий между деревьев. – Это бункер – ящик. Там когда-то жили люди, он намного больше чем кажется, но туда теперь не залезешь.
- Я его уже видела.Сестра… - русалка замялась, когда один из красных дисков вновь уставился на ней. Не отводя взгляда она продолжила. – сестра водила нас сюда. Днем он тоже светится.
- Да. Он как-то так устроен. Свет постоянно горит, ему ничего не нужно.
Тем временем они вышли к постройке. Облезлый,деревянный сарай пророс и ветки, торчавшие из крыши местами, срослись состоящим рядом дубом. Внутри тем не менее горел свет. Бетонная коробка, тоже словно бы, растущая из сарая поросла травой везде, кроме небольшого круга,освещенного фонарем.
- Спусти нас дядя!
Великан легко подхватил детей и опустил их возле сарая, потеряв в процессе кончик пальца и усевшись рядом, так что колено через пару минут исчезло, однако большего вреда свет не наносил.
Крохотный с королевской высоты, теперь огромный, сарай врос в землю так же, как и тонкие ворота срослись между собой. Навалившись всем весом, с третьего раза дети пробили ровную дыру по середине. Ворота треснули, петли заскрипели и наружу полился свет. Бетонный пол сарая уберег все внутри нетронутым. Парка канистр, коробка с инструментом, грязные тряпки и одежда, были разбросаны по сараю. С боку, там,где сарай и бетонный ящик срослись, располагалась толстая железная дверь с ржавым вентилем посередине. Напротив, неё, на почтительном расстоянии стоял,местами подернутый ржавчиной и присыпанный пылью с листьями грузовик.
- На таких машинах…–начал было мальчик, но вдруг фонари погасли. Спохватившись ребенок достал из рюкзака, включил и постучал после чего фонарик загорелся. Через минуту, когда двое выбежали наружу, раздался громкий скрип и тяжелый металлический звук пронесся по лесу. Великан сидел не подвижно, лишь два красных диска то и дело меняли положение на голове, дабы никто не подкрался. Фонарик опять начал моргать,и дети остались в темноте. Звук тем временем не утихал, к нему прибавились стоны и кряхтение. Доносящиеся из сарая. Вскоре, от деревянных стен сарая начал отражаться дрожащий свет.
Ответы на вопросы;
Начнем с самого начала, а именно с опуса ESCa.Во-первых, стоит сказать, что по части грамматики я могу лишь поблагодарить вас. Как правильно пометил Shoki, все это лишь первый драфт, за анализ которого я благодарю всех и каждого. С некоторыми претензиями я согласиться не могу, к примеру; плешь может быть редеющей и софу можно готовить ко сну, однако это не так существенно. По поводу претензий к исчезающим рукам. Существо представление в предыдущем посте – лишь одно из многих. Условно говоря это лишь одна собака в большой стае (глупое сравнение,однако ничего умнее придумать не выходит) в первой главе показано еще одно существо данного вида. Так как мы тут анализируем я немного проспойлерю искажу, что эти существа (разные лесные создания зовут их ночниками, в то время как люди - лешими) безобидны по отношению к человеку и, сверх того. Они могут быть самых разных размеров, но не форм, как правило это очень худые создания с разным количеством глаз, способные общаться только между собой. Свет для них губителен, но не в привычном смысле этого слова. На свету их тела становятся невидимыми и не осязаемыми, хотя сами лешие никуда не деваются и так же могут наблюдать и общаться между собой, как и большинство лесных созданий они не могут пройти через огонь.
Теперь перейдем к вопросам от Andrey0101.Я понимаю, что главы, написанные от лица Корнева сложоновато читать (писать их не легче), но так и было задумано. Нет, конечно, когда читатель не может понять, что происходит – это плохо, но налет вычурности хочется сохранить.Красной нитью через все записки Корнева будет идти мысль, что он хочет когда-нибудь опубликовать их в виде цельного произведения (ученый лишь догадывается,что все вокруг захватил лес). По поводу подробности – да, я понимаю в чемпроблема. Я постоянно замечаю, что различные образы и эфемерные понятия у меня выходят лучше, чем описание происходящего и\или внешности главных героев. Тут,как мне кажется, сказывается недостаток опыта. С исторической точки зрения (итут я опять подмечу что мы говорим о черновике) я не совсем определился. На дворе определенно август, но вот с годом чуть сложнее. В одной из глав дедбудет утверждать, что лес начал разрастаться через пару лет после того как советы снесли местную церковь, одновременно утверждая, что все происходящее –это некое проклятие и в то же время акцентируя внимание на временном отрезке –пар лет после того как снесли церковь + небольшой период пока гос.аппаратдобрался до небольшой деревни и еще плюс четырнадцать лет пока лес ширился. Яне историк, и надеюсь кто ни будь подскажет в каком году тема со сносом церквей разбушевалась сильнее всего, от этой даты и будем отталкиваться. Ограды вокруг деревни нет. Метал ржавеет под действием леса за считанные дни, дерево врастает в землю и становится частью леса, бетона же в деревне просто нет. Поэтому единственной оградой, доступной жителям деревни является оцепление из костров,не дающих лесу разрастаться. Электричество до глухой деревни не добралось,ранее (по штучно) имелись машины и трактора, но, как и указано чуть выше, метал быстро пришел в негодность. К слову, предвещая новые вопросы поясню, что метал остающийся в оцеплении и не контактирующий с лесом слишком долго ржавеет в штатном режиме. Так разведчикам не приходится регулярно менять снаряжение, так как оное контактирует с лесом пускай и часто, но не все время.
Вроде как это все основные вопросы (на некоторые я ответил в комментариях), простите, если кого забыл. Еще раз огромное спасибо ESCa,Shoki,Andrey0101,и всем причастным к обсуждению.
