Пыль в механизме, глава 7(2)
Предыдущая часть: http://joyreactor.cc/post/4238904Первая часть: http://joyreactor.cc/post/4052961
Кроме того, там было уже знакомое поле “ДТПР”, пустующее, как и везде. Табличку над небольшим круглым переключателем Зиверт только мельком окинул взглядом. Что там было написано он уже догадывался.
— Да. — Растеряно протянул он. — Это аварийный шкаф, никаких сомнений. Но почему тогда он так спрятан?
Милли постучала по покореженной дверце. Остатки краски, когда-то покрывавшей её, полетели на пол.
— Она не была спрятана, наоборот. Вообще-то дверца была покрашена в ярко-красный, просто краска давно облупилась. А утоплена в стене она для того, чтобы вскрыть её было сложнее.
— Я смотрю, не особо помогло, — заметил Зиверт.
— Это как посмотреть. Меня-то никто не останавливал, а до меня шкафчик был закрыт.
— Ладно. Что в аптечке?
— Я не смотрела. Но вот, что интересно. Посмотри на нашивку.
Зиверт узнал эмблему, нашитую на пакет, с первого взгляда. Никакой сложности тут не было, знак имперской медицинской службы, — змею в шестиугольнике, — не изменившийся со времён Раскола, он узнал. В него был вписан треугольник с орлом. Следовательно, это было отделение медслужбы, подчиняющееся министерству обороны.
— Вскрывай. — Решил Зиверт. — Посмотрим, чем снабжали секретные комплексы.
Пакет был прочно зашит. Милли уже потянулась было за ножом, но заметила аккуратный язычок рядом со швом. Потянув за него, она вытащила тонкую леску, которая разрезала шов. Несмотря на прошедшие годы, распаковать аптечку оказалось делом одной секунды. Внутри лежали таблетки, тут же рассыпавшиеся в прах и несколько пустых пузырьков без надписей. Милли подцепила пальцем пыль, оставшуюся от таблеток и растёрла в пальцах.
— Не знаю, что это. — Призналась она. — Так, а вот это ещё может пригодиться.
В запаянной целлофановой упаковке лежала игла и моток гладкой хирургической нити. Упаковка осталась целой, и инструменты, видимо, всё ещё были стерильны. Милли убрала упаковку в карман.
— Можно повскрывать эти шкафчики и забрать такие наборы. — Предложила она. Зиверт пожал плечами.
— На кой они нам сдались? Если в ком-то из нас сделают больше одной дырки, мы вряд ли это переживём.
— Я и не говорю, что мы должны. — Отмахнулась Милли. — Но можем. О-о-о…
Она вытащила последний предмет из аптечки и восхищённо завертела его в пальцах. Это была стопка плоских дисков, завёрнутая в пожелтевшую бумагу.
— Так вот, куда их дели! — Воскликнула она. И, на немой вопрос Зиверта, пояснила:
— Это картриджи с фильтрами для противогаза. Смотри, какие тонкие! Каждый рассчитан на сорок пять секунд, если я правильно помню.
— Не очень-то полезно. — Заметил Зиверт.
— Шутишь?! Абсолютно бесполезно! Их ведь ещё надо распечатать, вынуть старый картридж и вставить новый. Не сломав, не погнув, и попав точно в фильтр. И всё это в условиях газовой атаки. Эта дрянь убила больше людей, уверенных в своей защищённости, чем пули.
Милли вытащила один картридж из упаковки и уставилась на него со смесью отвращения и восторга. Расплывчатое красное пятно химического индикатора говорило о том, что картридж уже непригоден к использованию, что, впрочем, было неудивительно.
— Время, конечно, было тяжёлое. — Добавила она. — Сразу после Раскола Империя оказалась втянута в кучу войн, а вся техническая база уничтожена. Нас вооружали чем попало. — Она красноречиво похлопала по своей “специальной егерской” двустволке. — Но это… И ведь никого за это вроде бы не наказали. А зря.
Милли швырнула упаковку картриджей вдаль по коридору и тщательно вытерла руки о куртку.
— Ну ладно. Что у нас там дальше?
Зиверт сунул руку в шкафчик, нащупал ручку переключателя, и повернул. Раздалось характерное жужжание инерционного маховика, а ручка вернулась в прежнее положение. Ничего не произошло.
— Ну? — Спросила Милли через несколько секунд.
— Не знаю. Погоди, я ещё раз попробую.
На этот раз Зиверт более уверенно повернул ручку, а затем, когда она вернулась назад, ещё и ещё раз. С каждым поворотом жужжание усиливалось, пока, наконец, не переросло в монотонный гул. Он продолжался какое-то время, после чего вдруг запнулся. С резким ударом ближайшая к ним дверь, висевшая под потолком, дёрнулась, но осталась наверху. С неё посыпалась пыль и вездесущие куски краски. Гул затих.
— Ага. — Сказал Зиверт. В какой-то момент он обнаружил, что стоит, пригнувшись и прикрывая голову руками, и медленно разогнулся. — Так этот переключатель всё-таки открывает двери. Тогда… — Он повернулся в сторону опущенной двери и разочарованно застонал.
— Переключатель от той двери остался за ней. — Закончила за него Милли. — Просто прекрасно.
Они вернулись к закрытой двери и, уставившись на щель между ней и полом, с полминуты молчали. В щель никто из них не пролез бы, а на поднятие стальной массы не хватило бы даже сверхъестественных сил Милли.
— Можно… — Начала было девушка, но Зиверт зашипел на неё, и, от удивления, она замолчала. Он думал. Никто из них не пролезет в щель, но, может быть, найдётся что-то другое? Что-то, чем можно было бы управлять, как марионеткой. Взять того погибшего, реанимировать и заставить выполнять приказы. Но хватит ли сил высохшему скелету выломать стенной шкаф? Может и хватит. А хватит ли сил ему самому координировать действия лишённого мышц тела? Может… и хватит. Главная проблема в том, что…
— Главная проблема в том, что второй попытки у нас, скорее всего не будет. — Заключил Зиверт. — А ты что думаешь?
— Я думаю, что ты опять забыл рассказать о своих планах вслух.
— Тьфу. Я хочу поднять того отравленного парня, чтобы он открыл дверь с той стороны.
— Так просто?
— Конечно, — поторопился добавить Зиверт, — тут есть сложности. Во-первых, нужно открыть шкафчик. Во-вторых, схватить переключатель столетними костяшками и повернуть. И в-третьих, мне самому нужно не надорваться. Честно говоря, мне совершенно не нравится то, что я вижу, когда теряю сознание.
— Ладно, не распыляйся, резюмируй кратко. — Поморщилась Милли. — Что тебе для этого нужно?
— Для начала — блокнот, карандаш и само тело. Тащи его сюда, только ничего не потеряй по дороге.
Получив блокнот, Зиверт нашёл чистую страницу, на обороте которой Милли записывала результаты его стрельбы, и принялся чертить. Самое сложное в поднятии мертвеца — это основа, то есть, скелет. Конечно, было бы проще, имей этот скелет какую-нибудь плоть, но её можно заменить. Без основы пытаться вообще не было смысла. Экспериментальная гомункология пыталась создать искусственные скелеты, но без отпечатка живой души оживить их ни разу не удалось, неважно насколько анатомически точны они были. Итак, скелет у них был, но это всего лишь делало задачу теоретически выполнимой, а не простой. Нужно ещё заставить его встать. Зиверт набросал схематичное изображение человека и попытался прикинуть, какими мышцами можно пожертвовать. Пожалуй, одной руки хватит. Позвоночник придётся держать, значит, понадобятся мышцы спины. Он нахмурился. Куда проще было бы заставить покойника ходить на четвереньках, но тогда он не дотянется до шкафчика. Прямохождение тут всегда вызывало больше трудностей, чем давало преимуществ. Равновесие… нет, это слишком, придётся импровизировать. А ещё зрение...
Зиверт очнулся, потому что машинально укусил себя за грязный палец, и отвратительная горечь заставила его вынырнуть из водоворота мыслей и начать отплёвываться.
— Ну что? — Спросила Милли, заглядывая в блокнот через его плечо.
— Это, э-э-э… скажем так, не невозможно. — Определил Зиверт, вытирая руку о штаны. Пытаясь отвлечься от онемения, расползавшегося по языку, он уставился в блокнот. Карандашный рисунок человечка оброс стрелками, формулами и вопросительными знаками.
— Звучит неубедительно.
— Расскажи мне. Ты-то не представляешь объёма задачи, для тебя исход бинарный. Либо получится, либо нет. — Милли неопределённо хмыкнула, а Зиверт раздражённо застучал кончиком карандаша по рисунку. — Ладно. Мы оба знаем, что я всё равно попробую, чего время тянуть. Давай сюда этого парня.
“Этот парень”, которого Зиверт про себя твёрдо считал учёным, лежал у стены. Милли не стала заморачиваться аккуратной переноской, а просто сложила кости в халат и притащила их, как мешок с соломой.
— Знаешь, — заметил Зиверт, задумчиво разглядывая старые кости, — меня не покидает ощущение, что кто-то из нас должен выказывать больше уважения покойным. Но, хоть убей, не могу придумать, почему.
Милли пожала плечами.
— Он не жалуется. А если ему всё равно, то мне тем более.
На подготовку ушёл почти час. Скелет был аккуратно разложен на полу, а Зиверт старательно переносил схемы из блокнота на бетон. Портняжный мелок, который он всегда носил с собой, почти стёрся, пришлось перейти на карандаш, но об бетонный пол он стирался ещё быстрее.
— Всё. — Заключил, наконец, Зиверт, в последний раз затачивая жалкий огрызок карандаша.
— Неужели? — Лениво зевнула Милли. Как всегда, когда ей было нечего делать, она ничего и не делала, усевшись у стены в подобии транса. — Почему у тебя с теми лошадьми таких проблем не было?
— Разные цели. — Объяснил Зиверт, с трудом поднимаясь на безнадёжно затёкшие ноги. — Если бы… Ай-ай… Если бы мне нужно было заставить мертвеца ходить, это заняло бы минут пятнадцать. — Он неловко подпрыгнул на негнущихся ногах. — Если нажимать на рычаги — час, как ты могла заметить. Если бы я хотел, чтобы он это делал без моего контроля — дня полтора-два. Чтобы он стрелял из винтовки и перезаряжал её? Неделя. И не меньше двух-трёх лет, если бы я захотел приделать человеческие руки к скелету лошади.
— А это зачем?
— Ради науки. — Объяснил Зиверт. — Ладно, я начинаю. Твоя задача, как обычно, следить, чтобы я не вырубился. Вроде бы не должен, но тем не менее.
Он снова опустился на колени, но спохватился, и вместо этого уселся на пол, подвернув ноги под себя, мгновенно став похожим на какого-то дикого шамана.
— Когда я… Вернее, когда он, — Зиверт указал на скелет, безучастно уставившийся в потолок пустыми глазницами, — помашет рукой, привяжи к ней свой нож и пропихни скелет под дверь. Поняла?
— А почему не сейчас?
— Я не помню, какую руку подключил, — признался Зиверт. И, видя, как Милли закатывает глаза, заторопился. — Всё, не мешай, мне надо сосредоточиться.
Он яросто растёр руки, всплеснул ими, подготавливаясь, и прикрыл глаза.
Сначала было головокружение, короткий полёт сквозь мрак. Разум растерянно пытался зацепиться за что-нибудь, но в темноте не было ориентиров. Это нервировало, и Зиверт усилием воли заставил себя отдаться полёту. Наконец, из пустоты вынырнули слепяще-белые нити. Две развернулись параллельно друг другу и повисли на чёрном полотне. Несколько секунд спустя Зиверт, наконец, понял, что смотрит на потолок коридора.
Смотрит? Нет.
Он всё ещё сидит, подвернув под себя ноги, руки вяло свисают с колен. Но в то же время у него как будто появились дополнительные конечности. Очень неуклюжие, словно небрежно воткнутые в снеговика палки, символизирующие руки, но всё же управляемые. Зиверт пошевелил дополнительной головой, чувствуя, как напряглась настоящая шея. Чудовищно некомфортно. Восприятие марионетки не добавляло удобства — он видел только стыки поверхностей, отмеченные белыми линиями. Две нити сверху — потолок. Две снизу — пол. Дверь нависала светящейся паутиной, от которой кружилась голова. Медленно Зиверт поднял фальшивую руку и попытался помахать ей. Милли заметила сигнал, и, кажется, что-то сказала, но через системы восприятия марионетки её слова превратились в шипение пустого радиоэфира.
Нити прыгнули в сторону. Мимо пронеслась паутина двери. “Пора”, подумал Зиверт.
Натягивая до отказа полувоображаемые мышцы, он заскрёб костями марионетки по стене, поднимая её с пола. Управление походило на попытку закрутить шуруп отвёрткой, удерживаемой пассатижами, к ручкам которых были приклеены черенки от лопат. Зиверт бы выругался на себя за беспечность, если бы все силы не уходили на контроль движений. Он чувствовал, как спину — настоящую спину — скручивает судорога, но не мог позволить себе отвлечься.
Неуклюже дёргаясь, марионетка поднялась на ноги, упираясь лбом в стену над аварийным шкафчиком. Зиверт видел его чужими глазами — четыре светящиеся нити в пустоте образуют прямоугольник. Теперь нужно его вскрыть. Он потянулся фальшивой рукой и вдруг похолодел от ужаса. Он не настроил зрение, а значит, не мог воспринимать руку марионетки.
“На слух… Но слуха нет”, лихорадочно думал Зиверт. “Нет, ещё не всё. На ощупь. Значит, на ощупь”.
Обратная связь от движений скелета оставалась очень слабой, но всё же, удары ножом в бетон отличались по ощущениям от ударов в металлическую дверцу.
“Бетон. Бетон”, напряжённо отслеживал Зиверт, перемещая фальшивую руку. “Ага, металл. Теперь найти край”.
Он видел эту дверь.
Она висела прямо перед ним, дразня его.
Нужно только открыть её, и…
— Стой! — Раздражённый окрик настиг его, когда он уже протянул руку, чтобы открыть дверь. Зиверт удивлённо обернулся. По коридору к нему приближался человек неопределённого возраста. Волосы то ли седые, то ли припорошенные чем-то, фигура то ли мальчишеская, то ли просто худощавая.
— Куда ты тянешь руки? Не видишь табличку, что ли? Не входить! — Продолжал человек, решительным шагом приближаясь к Зиверту. Чем ближе он подходил, тем больше деталей проявлялось в его внешности, но ни одна не раскрывала его личность, наоборот, они начинали конфликтовать. Зиверт зачарованно уставился на это зрелище.
— Чего молчишь? — Спросил незнакомец, остановившись в двух шагах. Он перешёл в из состояния движения в состояние покоя резко, как будто один кадр сменили другим. На его лице красовались защитные очки в кожаном корпусе с затемнёнными стёклами.
— Студент?
— Чего? А, да. — Спохватился Зиверт, выходя из ступора. — Я ищу аудиторию 23-Б.
— Но это же не она. — Ткнул пальцем незнакомец. — Видишь табличку?
Зиверт послушно уставился в указанном направлении.
— Нет. — Признался он.
Подошедший ощупал свою голову и, с некоторым удивлением обнаружив на ней очки, сдвинул их на лоб, после чего прищурился и тоже посмотрел на дверь.
— И правда. Кто-то опять её свинтил. А я просил этого не делать, не предупредив меня! — Возмутился он. — А если кто-то войдёт? Кто после этого будет отмывать полы, я, что ли?
Зиверт наконец разглядел незнакомца. Он всё же оказался молод, хотя и постарше его самого. На его груди болталась карточка, заполненная неразборчивыми каракулями, возможно, именем и фамилией. Как бы то ни было, такие карточки носили только аспиранты.
— Имя? — Спросил тем временем аспирант, разглядывая Зиверта.
— О, э-э-э… Зиверт. — Ответил он. — Александр Зиверт.
— Арвенсий Йорданов. — В свою очередь представился молодой человек, протягивая для приветствия руку. — Аспирант.
— Да, я понял. — Кивнул Зиверт, пожимая протянутую руку.
— Хорошо. Нет, стой!
— Не хорошо? — Растерялся Зиверт.
— Я не о том. Зиверт, да? А. Зиверт? Я натыкался на твоё имя, когда помогал проверять студенческие работы. — Йорданов развернулся на месте, словно вырезанная из бумаги фигурка. Вот он смотрит вперёд, а теперь на месте его лица возникает затылок. — Идём, я тебя провожу. Аудитория 23-Б в другом крыле. Ты идёшь не в ту сторону.
— О. — Неопределённо высказался Зиверт. Манера общения собеседника очень сильно сбивала его с толку. — И, э-э-э… как они? Работы, в смысле.
— Не помню. — Беспечно отозвался аспирант, шагая чуть впереди. — Ты идёшь не в ту сторону — вот всё, что я о тебе запомнил. Не знаю, почему.
— Да, я уже по…
— Ну да, точно. Вот, что меня смутило. Хорошие работы. Не идеальные, но хорошие. Подробные. Показывают понимание. Но не показывают, — Йорданов несколько раз щёлкнул пальцами, пытаясь подобрать слово, — осознания.
— Разве это не одно и то же? — Спросил Зиверт, пытаясь уследить за ходом мысли собеседника.
— Нет.
Повисла пауза. Зиверт ждал продолжения, но его не последовало. Когда же он наконец набрал воздуха в грудь для уточняющего вопроса, Йорданов резко остановился.
— Здесь тонкая граница, — сказал он, как будто не было никакой паузы. — Понимание позволяет тебе предсказывать последствия своих действий. Кирпич на кирпич — будет стопка кирпичей. Но позволит ли это построить дом? И вот, Зиверт, то, чего ты пока не осознаёшь.
Йорданов повернулся, и Зиверт впервые заглянул ему в глаза. Их не было. Глазницы аспиранта — две дыры, сквозь которые видна бесконечная, космическая бездна.
— Ты, — сказала бездна голосом, от вибрации которого дрожали кости черепа, — идёшь не в ту сторону.
Отличный комментарий!