Драгун
Прусский драгун Его Величества, драгунский полк "фон Норманн" (драгунский полк №1), 1757 год.
Результаты поиска потегу18 век
Дополнительные фильтры
Теги:
18 векновый тег
Автор поста
Рейтинг поста:
-∞050100150200300400+
Найдено: 17
Сортировка:
Про землетрясение, потрясшее город, страну и умы.
В день 1 ноября 1755 года Лиссабон был занят, в большинстве своем, дело благочестивым. Ведь в этот день, день праздничный - День всех святых, много людей было на службе в многочисленных церквях, соборах и монастырях города, творя молитвы.
Но, как говорится, беда пришла откуда не ждали.
Примерно в 200 километрах юго-западнее от мыса Сан-Висенте, провинция Алгарве, произошли толчки, которые достигли столицы Португалии около 9:40. Согласно сохранившимся описаниям, землетрясение продолжалось от трёх с половиной до шести минут, вызвав огромные трещины в земле, шириной до пяти метров, отделившие центр города от остальной суши. Оставшиеся в живых устремились к казавшимся безопасными докам и увидели, что вода отступила, обнажив дно моря с обломками кораблей. Через несколько минут после землетрясения огромное цунами накрыло гавань и центр города, устремившись вверх по течению реки Тежу. За ним последовало ещё две волны. Районы города, не затронутые цунами, были уничтожены пожарами, продолжавшимися пять дней.
Примерно расположение эпицентра землетрясения.
Конечно, пострадал не только сам Лиссабон. Пострадала южная часть Португалии, особо вышеупомянутая провинция Алгарве, толчки ощущались по всей Европе вплоть до Финляндии, и в Северной Африке.
Цунами высотой до 20 метров обрушилось на побережье Северной Африки и острова Мартиника и Барбадос в Карибском море. Трёхметровое цунами принесло разрушения южному побережью Англии.
Гравюра 1755 года, изображающая руины Лиссабона в пламени пожаров и цунами, накрывающее корабли в гавани.
Из 275 тысяч человек, населявших Лиссабон, погибло более 90 тысяч. Ещё 10 тысяч погибло на средиземноморском побережье Марокко.
85 % зданий были разрушены, включая знаменитые дворцы, библиотеки, так же, как и лучшие образцы характерной португальской архитектуры XVI века. Здания, которые не были разрушены землетрясением, стали добычей огня. Новое здание Оперы, открытое всего шестью месяцами ранее (под несчастливым названием Опера Феникс), землетрясение сравняло с землёй. Королевский дворец, который находился прямо за рекой Тежу на месте современной площади Терейру ду Пасу, был полностью разрушен землетрясением и цунами. В дворцовой библиотеке находились 70 тысяч томов, а также сотни произведений искусства, включая картины Рубенса, Тициана и Корреджо. Всё это было безвозвратно утеряно. Вместе с дворцом погибли и королевские архивы с описаниями путешествий Васко да Гамы и других мореплавателей. соборов и крупнейшая больница города. Могила национального героя — Нуну Алвареша Перейры — была утрачена. Гости Лиссабона до сих пор могут посетить руины монастыря кармелиток, которые были сохранены в память о землетрясении.
Руины монастыря кармелитов, уничтоженного лиссабонским землетрясением.
Описано, что животные предчувствовали опасность и стремились забраться на возвышенности до прибытия воды. Это первое задокументированное описание этого феномена в Европе.
Восстановлением столицы руководил Себастья́н Жозе́ де Карва́лью-и-Ме́лу, 1-й маркиз Помбал.
Маркиз Помбал дал распоряжение в первые часы после землетрясения следующей фразой: "Похоронить мертвых и накормить живых". Ну или ему приписывают оную.
Весть о португальской трагедии за считанные дни облетела всю Европу, чего не случалось раньше. Связано это было с появлением в эпоху Просвещения журналистики и распространением регулярных газет, которые донесли новости о стихийном бедствии до читателей в самых разных странах, при этом всячески преувеличивая масштаб трагедии. Число погибших было раздуто до миллиона; не умеющие читать, узнавали о событии из лубочных гравюр с видами разрушенного города.
Последствия землетрясения не ограничились разрушенными домами. Лиссабон был столицей католической страны, построившей множество церквей и занимавшейся миссионерством в колониях. Более того, стихия обрушилась на город в важный католический праздник и разрушила почти все церкви. Эта катастрофа с новой остротой поставила перед философами и теологами эпохи Просвещения вопрос о «жестокости Бога».
Землетрясение сильно повлияло на мыслителей того времени. Многие философы упомянули это событие в своих произведениях, особенно Вольтер в романе «Кандид, или Оптимизм» и «Поэме на бедствие в Лиссабоне». Прихоть стихии навела вольтерова Кандида на сатиру в адрес идеи, что мы живём в «лучшем из возможных миров»; как написал Теодор Адорно, «Лиссабонское землетрясение излечило Вольтера от теодицизма* Лейбница». Ныне по влиянию на философию и культуру Лиссабонское землетрясение даже сравнивают с Первой мировой войной.
Концепция божественного вмешательства, хотя и существовала до 1755 года, была разработана в философии Иммануилом Кантом как часть его попыток осмыслить чудовищность землетрясения и цунами. Кант опубликовал три текста о Лиссабонском землетрясении. В молодости он, зачарованный этим событием, собрал всю доступную ему информацию и использовал её для создания теории о причинах землетрясения. Кант полагал, что землетрясения происходят в результате обрушения огромных подземных пустот. Будучи ошибочной, эта концепция всё же стала одной из первых естественнонаучных теорий, объяснявших природные процессы естественными причинами. Брошюра молодого Канта, возможно, положила начало научной географии и, безусловно, сейсмологии.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Теодице́я (новолат. theodicea «богооправдание» от др.-греч. θεός «бог, божество» + δίκη «право, справедливость») — совокупность религиозно-философских доктрин, призванных оправдать управление Вселенной добрым Божеством, несмотря на наличие зла в мире: так называемая проблема зла.
Термин введён Лейбницем в 1710 году.
Про Мальбрука.
Наша сегодняшняя история начинается на полях сражений Войны за испанское наследство (1701-1714).
Неизвестный художник. «Битва при Мальплаке»
Накануне битвы при Мальпаке (11 сентября 1709) солдаты французской армии узнали, что один из полководцев противника, Джон Черчилль, 1-й герцог Мальборо, погиб. Из-за того, что герцог Мальборо, французами переиначенный в Мальбрука, был виновником недавних неудач, сие известие было встречено с энтузиазмом и ознаменовалось сочинением песни, в которой рассказывалось о том, как жена герцога Мальборо ждёт своего мужа, ушедшего на войну. Прошло много времени, а он всё не возвращается. Весть о смерти герцога приносит паж, который сообщает, что на погребении герцога присутствовали все офицеры, которые несли его панцирь, щит и длинную саблю.
Радость разбилась во время самого сражения, когда выяснилось, что смерть Мальбрука лишь слухи, а он сам жив-здоров. И про песню забыли.
Джон Черчилль, 1-й герцог Мальборо, также Мальбруком называемый.
Новый взлёт популярности песни о Мальбруке случился в конце XVIII века, когда композитор Мартин-и-Солер переработал её для своей оперы Una cosa rara (1786), где мотив песенки, явно записанный композитором на слух, приобрёл новые черты. Опера имела огромный успех и была показана 78 раз. Моцарт процитировал музыку Мартина-и-Солера в ансамбле «O quanto in sì bel giubilo» в финале «Дон Жуана» (1787), тем самым подкрепив новую популярность мотива песни о Мальбруке. Распространению «классического варианта» в немалой степени способствовала королева Мария-Антуанетта. Песенку о Мальбруке пела её сыну привезённая из глухой провинции кормилица, баюкая дофина. Вскоре колыбельную о Мальбруке пели и королева, и король Людовик XVI; затем модную песенку подхватили придворные, а за ними и буржуазные круги.
Французская песня о Мальбруке некоторое время пользовалась популярностью и в России. Во время Отечественной войны 1812 года была переведена на русский язык. В солдатском обиходе слова песни были изменены, приобретя комические и непристойные подробности. Имя полководца Мальбрука при этом сохранилось, но под ним безусловно подразумевали Наполеона. Так, в русском варианте песни о Мальбруке, осмеивавшем его неудачный поход в Россию, полководец погибал не в сражении, как и подобает погибнуть полководцу, а со страху «смертию поносной». Пародию на песню о Мальбруке сочинял А. С. Пушкин с группой приятелей. Песня о Мальбруке упоминается и в «Мёртвых душах» Н. В. Гоголя, когда Ноздрёв развлекает гостей шарманкой, «не без приятности играющей „Мальбрук в поход поехал“».
Также «Мальбрук в поход собрался» напевает старый князь Болконский в романе «Война и мир» Л. Н. Толстого, в то время когда его сын — Андрей Болконский описывает ему военные планы русской армии в походе на Наполеона.
А язык обогатился выражением, взятым с первой строчки песни - Мальбрук в поход собрался - со значением "О чьём-л. разрекламированном начинании, проекте, обреченном на провал."
И напоследок давайте послушаем песню про то, как Мальбрук в поход собрался.
Комбинированный двуствольный кремневый пистолет и складной нож
Очень красивый кинжал (Дха) с ножнами из Таиланда. Дата: 18–19 век. Материал: серебро, сталь, лак.
Захват 55 кораблей практически без боя: одна из крупнейших катастроф Британской империи.
Вообще, дорога по морю считалась сравнительно безопасной, поскольку средства наблюдения и обнаружения в ту эпоху отличались примитивностью. Грубо говоря, сидел человек на мачте и говорил что видит. И риск обнаружения противником конвоя существовал всегда, но риск высадки на английское побережье больше беспокоил Адмиралтейство. Поэтому решили, что довольно безопасно отправить большой караван практически без защиты в Америку. Сэкономленное охранение попридержать у родных берегов – на всякий случай. И решение это приняли в 1780 году. Тем более, по последним данным, объединенная испано-французская эскадра как раз ушла в Брест чиниться и пополнять запасы. На этом как-то лорды успокоились и сместили фокус пристального внимания – стали готовить отправку массы грузов в помощь экспедиционному корпусу в Америку. В итоге прозевали выход неприятеля в море. И хотя локаторов в ту пору еще не изобрели, но зоны постоянных ветров мореплаватели уже выучили наизусть. Оттого общие межконтинентальные маршруты были всем знакомы. А путешествие окружными путями грозило или крушением, или нехваткой продовольствия из-за капризов подчиненных Эола.
Словом, в Англии подготовили немаленький караван, которому дали для охраны всего-то один линейный корабль 3 ранга (74 пушки) и 2 фрегата (36 орудий на каждом). Правда, специально для такого случая арендовали пяток посудин Ост-индской компании (от 28 до 32 пушек на каждом), славившихся мореходностью и неплохим вооружением. Их команды отличались задиристостью и были ближе к пиратам. Ну и купцы несли какую-то артиллерию. Всего набралось 63 вымпела, которые везли цельный пехотный полк и массу снаряжения – оружие, палатки, упряжь, артиллерийский припас, продовольствие. Вдобавок, этой же оказией решили отправить и казну для подпитки администрации и гарнизонов.
На беду англичан, им наперехват вышел флот, состоявший из 31 линейного корабля и 6 фрегатов. Наислабейший нес 36 пушек, а основная масса – вдвое больше. За флагмана и вовсе числился знаменитый 120-пушечник "Сантисима Тринидад", равного которому попросту не нашлось бы на тот момент во всем мире. Правда, командовали объединенными силами два адмирала весьма почтенных лет – 69 и 73 лет. Причем старшим и по возрасту, и по званию был испанец. И французы противились субординации, считая его излишне древним – их-то представитель на цельных четыре года моложе! Старичок не торопился и действовал аккуратно. Его эскадра обнаружила противника в час ночи 9 августа 1780 года, но сразу в бой не бросилась, поскольку сначала предполагали, что такую махину должны охранять косяки линейных кораблей. Вместо этого опытный испанец Луис де Кордова (именно так звали пожилого адмирала) изменил маршрут таким образом, чтобы максимально сблизиться с противником. В темноте воевать на море было еще не принято. К тому же, стоял густой туман, дополнительно ухудшавший видимость.
Чтобы ввести противника в заблуждение, испанцы погасили все ходовые огни на своих кораблях. Навигационная иллюминация осталась только на флагмане, что сработало превосходно. В темноте за британским флагманом удержались только 5 купцов и два фрегата. Остальные силы конвоя уцепились за огни "Сантисимы Тринидад" и к утру основательно перемешались с испанцами. В 4:15 утра 9 августа как-то одномоментно стало понятно, что ситуация англичан аховая. Большая часть каравана сдалась без единого выстрела. Несколько кораблей попытались ерепениться, но их быстренько утихомирили залпы с линейных громадин. Причем никого не топили, а старались бить по носу или рулю – чтобы лишить хода. Флагман англичан попробовал огрызаться, но быстро понял, что его усилия попросту смехотворны. И пользуясь выгодным положением (в стороне от общей свалки), сумел ускользнуть вместе с подопечными, которые держались его ночью. Испанцы особо не препятствовали – сбивали поплотнее то, что набилось в силки в ночной неразберихе. Все пять ост-индийцев остались на испанской стороне. Позднее их переделают во фрегаты. Собрав призы и даже не оценив масштаб добычи (количество трофеев и без того впечатляло – 55 кораблей), испанцы ушли в Кадис. Где уже подробно рассмотрели захваченное и подивились повторно. 3144 пленных, одних кораблей с военным снаряжением на 600 тысяч фунтов и казна в золотых слитках и монетах – этой вообще ровно миллион. Словом, для англичан то была катастрофа, которую не переплюнула по масштабам даже трагедия каравана PQ-17, столь часто поминаемая во второй половине века XX.
Разгром у мыса Санта-Мария здорово встряхнул экономику Англии. Помимо убытков казны, стоит упомянуть массовое разорение страховых компаний. Удалось собрать страховок на сумму только 1,2 миллиона. Да и то ценой уничтожения целого сегмента рынка. Так что англичане не любят поминать 9 августа 1780 года даже сегодня, хотя хорошо помнят это событие. По сути, виноваты в происшедшем были лорды Адмиралтейства, пренебрегшие разведкой и нарушившие массу базовых правил организации подобных мероприятий. Но виноватым назначили капитана Джона Мутрея, командовавшего силами эскорта. Правда, его не расстреляли и не посадили в тюрьму, а отстранили от командования. Однако даже это современники тогда посчитали излишней строгостью. Знаменитая фраза "был наказан не по своим промахам, а по размеру несчастья" появилась в лондонской энциклопедии в 1829 году. И с тех пор кочует по всем изданиям в качестве иллюстрации последствий. Справедливости ради стоит отметить, что опала капитана продлилась год, а потом его восстановили в звании и корабль доверили. Так что больше всех пострадали страховщики и репутация Владычицы морей, остальные отделались легко. Даже пленные – испанцы отнеслись к ним на удивление мягко и внимательно. Хотя большинство исследователей считают, что причиной великодушия испанцев кроется в поведении адмирала Родни, 8 января того же 1780 года учинившего у мыса Финистерре разбой испанских купцов масштабом поменьше. Адмирал тогда хорошо обошелся с пленными, чего испанцы не забыли, и при случае отплатили той же монетой. Где-то даже с большей щедростью – победа Родни раза в три скромнее, если считать по тоннажу.
Живые контейнеры
Оспа, натуральная оспа, черная оспа — это разные имена смертельно опасного вирусного заболевания, которое в силу неизвестных причин эволюционировало из сравнительно безобидной болезни одомашненных животных.
Натуральную оспу, кроме прочих сомнительных ништяков, в Европу из Ближнего Востока притащили крестоносцы. До некоторых пор такая оспа средневековых лекарей особо не беспокоила, и считалась обычной детской болячкой, типа ветрянки. Но все изменилось с началом европейской экспансии в Америку. Различия в организмах европейцев и местных жителей повлекли определенную мутацию вируса и оспа начала косить всех американцев – и приезжих, и коренных. Уже к концу XVIII проблема выросла до масштабов потенциального вымирания колонистов и вообще населения Америки, но до не которых пор спасения не было.
Натуральную оспу, кроме прочих сомнительных ништяков, в Европу из Ближнего Востока притащили крестоносцы. До некоторых пор такая оспа средневековых лекарей особо не беспокоила, и считалась обычной детской болячкой, типа ветрянки. Но все изменилось с началом европейской экспансии в Америку. Различия в организмах европейцев и местных жителей повлекли определенную мутацию вируса и оспа начала косить всех американцев – и приезжих, и коренных. Уже к концу XVIII проблема выросла до масштабов потенциального вымирания колонистов и вообще населения Америки, но до не которых пор спасения не было.
Francisco Javier de Balmis
Пока однажды, совершенно случайно, английский врач Эдвард Дженнер случайно не заметил, что переболевшие коровьей оспой доярки не заболевали оспой натуральной. Проверив свои наблюдения экспериментально, Дженнер установил, что если привить здоровому человеку коровью оспу, то другая оспа к этому привитому уже не пристает. Результаты исследования доктор опубликовал в 1798 и после этого в Европе началась прививочная кампания.
Болезнь свирепствовала на всех континентах, но привезти вакцину, например, в Америку или Китай тогда было невозможно, просто за отсутствием холодильников, термосов или иных пригодных технологий. Как же ее туда доставить?
Проблему решил испанский военврач Франциско Хавьер де Бальмис. Родился в Аликанте в 1753 году, в семье цирюльника Антонио Бальмиса. По семейному завету Франциско пять лет учился в военном госпитале Аликанте и в 1775 году поступил на флотскую службу. В 1781 году он получил звание хирурга и перевелся в полк в Заморе, с которым отправился в Америку в составе экспедиции маркиза Сокорро: Ла-Гуайра, Гавана, Веракрус, в течение трех месяцев был директором больницы Халапы, потом главным хирургом военного госпиталя Сан-Хуан-де-Диос в Мехико, тогдашней столице Новой Испании. В Мексике долго изучал местную флору и туземные средства лечения, после чего, по возвращении в Мадрид в 1794 опубликовал Трактат о пользе агавы и бегонии. В общем, человек в медицинской профессии был вполне заслуженный и в скорости стал врачом короля Испании Карла IV.
Конечно, Франциско знал об открытии и успешном применении вакцины против оспы. Знал и проблему ее транспортировки. И все же, убедил короля Испании в 1803 году отправить экспедицию в Америку для доставки вакцины. Как он обошелся без холодильников? Для него решение было очевидным – он перевез вакцину в живых «контейнерах».
Дело в том, что среди прочих симптомов у больного появляются своеобразные пузырьковые высыпания на коже и слизистых оболочках, примерно на десятый день инфицирования. Из своего опыта Франциско определил примерное время океанского плавания до Южной Америки и отобрал в экспедицию около двадцати здоровых мальчишек-сирот, возрастом 8-10 лет. При отплытии экспедиции он привил первого мальчика, а дальше примерно каждые десять дней забирал из созревших пузырьков лимфу и прививал следующему мальчику, через десять дней - следующему, и так далее.
Благополучно дойдя до Америки, он побывал в Пуэрто-Рико , Гаване, Каракасе, Пуэрто-Кабельо, Веракрусе и Мехико – королевский врач и его маленькие пациенты помогли вакцинировать более ста тысяч поселенцев. Потом вакцина была доставлена в Техас на севере и Новую Гранаду на юге. Затем по той же технологии ее привезли на Филиппины и в Китай.
По современным меркам, такой способ транспортировки сочли бы бесчеловечным и аморальным. Но в начале XIX века на такие вещи смотрели иначе, да и колонии надо было реально спасать.
Вот так, двадцать безвестных мальчишек спасли жизни миллионов.
_____________________________________________
Автор: Сергей Левашов
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме (+17 постов - )
Наши любимые теги
EGS халява
Epic Games Store
YangZheyy
artist
Габитал
Комиксы
Tea Patriarch
Anime Artist
аниМемы
Anime
Sheer-madness
artist
Wapaper
artist
BasedBinkie
artist
Топ комментов
А бывает, комменты лучше постов. Смотрим топ тредов и вникаем!