ПЧ-2
И пробудили Ивана Дулина
МячныйМошенник
БАЛьшой РОГатый.
Да, и лучше бы тебе этого не видеть, о путник, собиратель историй.
печаль, я пару раз перечитывал эту эпопею, сколько было издано. На второй раз мне кажется намного глубже понял, многое при первом прочтении ускользнуло.
Я коротенечко рецензию прочел - написали что больше половины линий просто выкинули, Шончан полностью к нихуя свели и многое еще... обидно. А Мир снов сыграл?
Я коротенечко рецензию прочел - написали что больше половины линий просто выкинули, Шончан полностью к нихуя свели и многое еще... обидно. А Мир снов сыграл?
Не помню, давно читал.
Сыграли тактические тилипортаз и огнестрел.
Сыграли тактические тилипортаз и огнестрел.
у меня до Сердца Зимы есть, уже в 3 изданиях, но в основном в 1-м издании, где каждая книга на 2-3 тома делилась. Ну и так как я перволюб - мне оно больше всего и нравится.
А что за исправленная редактура? имена и топонимы перехерачили опять? Забыл уже, но дико подгорало когда в какой-то момент толи в географии, толи в названии племён другая транскрипция появилась... вот накуя так делать? есть же доступ к предыдущему изданию - оставь и не трогай, даже если предыдущее издание ошиблось...
А что за исправленная редактура? имена и топонимы перехерачили опять? Забыл уже, но дико подгорало когда в какой-то момент толи в географии, толи в названии племён другая транскрипция появилась... вот накуя так делать? есть же доступ к предыдущему изданию - оставь и не трогай, даже если предыдущее издание ошиблось...
Так вот почему станцию на Виноградере десять лет никак не откроют
Так вот почему в СПБ метро долго строят
Слишком много чести для Беглова
Это не бандерлог, это дьябла первый
Глупцы, это Олег, бегите скорее!
Ни фига себе, чистый квейк!
Это уже другая выдуманная вселенная
Ты не поверишь...
Да, классный, недооценённый фильм.
там физику поигнорировали на уровне индийского кино? или яутаю с игрой хелгейт-лондон
Несите распылители жидкого азота!
А потом из тоннеля до станции дойдёт и огребёт от тамошней уборщицы...
Они захватили станцию и второй перегон. Мы забаррикадировались в технических помещениях, но долго нам их не сдержать. Тоннель содрогается. Барабаны... барабаны бьют в глубине. Нам не выбраться. Тьма движется во мраке недостроенных шахт вентиляции . Нам не спастись. Они близко...
Далеко их сразу не увели — горные мастера раза два выходили за дверь, пытаясь уточнить у начальства, куда именно следует отправить проштрафившихся.
— В самый низ... — ворчал один из них. — Хочешь угробить — сразу скажи, а не так, чтобы вожжа тебе под хвост попала, а отвечать — нам...
— А что там? — спросил его все еще хорохорящийся Якубович.
— Там лет десять назад рыли, серебро, говорят, из руды шибко хорошее пошло... да не про нас, видно. Чуть лихо подгорное не разбудили. Вовремя целые убрались.
— Обвалы, что ли? — переспросил Артамон Муравьев. На руднике ему было нелегко, но настолько по-другому, чем на поверхности, что от свалившейся на него судьбы как-то отвлекало.
— Да нет, вроде крепко пока стоит, — ответил мастер, — хотя давно не ходил никто... От жара ушли, пожалуй. Да земля тогда тряслась много. И от лиха. Про него много болтать не след, а увидишь — не попутаешь!
...
Старик своим новым назначением был, похоже, ничуть не опечален, он бодро кивнул новым спутникам:
— Ну что, ребята? Послали нас пониже? Значит, пониже пойдем... А потом и повыше выйдем, это непременно!
Пока спускались поочередно по лестнице, они с Волконским оказались последними — так, когда князь подавал ему руку внизу, и завязался разговор.
— Тебя, слышал, Серым зовут — Сергей, что ли будешь? Я вот тоже Сергей, — пояснил он спутнику.
— Да меня по-разному зовут... Куда зовут, туда хожу, а куда не зовут — и не пойду. Я еще в детстве молитву узнал, старца Николая, святой был человек, да характеру шебутного, вот все и повторял: "Не суй мене, Господи, куда мене не просят!"
— Это ты к чему сказал? — спросил, обернувшись, Волконский. Почему-то вдруг показалось, что знает этот человек, хоть и говорит по-простому, про тайные общества и на них намекает — мол, не надо было браться!
— Да к тому, что позвали меня с вами — вот и пошел, сам не навязывался... Ты не кипятись, генерал, пробьемся. выберемся... или начальник охолонет маленько да передумает... хотя на то надежды мало. А все же есть.
— Зоркий ты, дед! Генерала в такой тьме признал. Как только ухитрился — и мундир мой погорел, и ордена с ним, да и шпаги больше нет — а была бы, так только поломанная: их у всех нас над головой сломали...
— Так ведь верно угадал? Ну вот... А шпаги эти — дело наживное: сегодня поломанная, завтра починят да обратно отдадут...
...
Короткая волна земной дрожи проходила еще раза два — а ждать возвращения товарищей было еще рано. И звуки, теперь посторонних звуков от горы — каких-то скрипов, было определенно больше. Но просто стоять посреди зала было как-то глупо. Артамон, взял принесенную кирку и как-то неуверенно сказал : «Пойду, проверю», — и двинулся к коридору, где работал до того с Якубовичем.
Вернулся он скоро (и неся оставленный фонарь) и проговорил как-то в сторону:
— Странное дело, так как будто жарче стало...
Вместо ответа скрип послышался уже совсем рядом и громче — словно совсем близко пошла трещина по каменной плите, — и Серый решительно скомандовал:
— А ну, к лестнице, ребята.
А на попытки забрать с собой то, что лежало вокруг, почти крикнул:
— Бросьте, ноги уносим!
Сам он шел последним, и Волконский, несмотря на то, что страх снова стал ярким и отчетливым, держался шага на два впереди него. Нужно было пройти до лестницы два поворота, и сначала — мимо еще одного коридора, где работали Эжен и Давыдов. Оттуда дохнула совсем явная волна жара и снова раздался близкий скрип, Серый обернулся и решительно отдал приказ:
— А ну бегом к лестнице. Быстро!
Волконский замешкался на секунду, увидел, что замешкался и тот, хотел дернуть его за руку... Стена рядом с выходом из коридора разошлась трещинами, в них выглянуло пламя...
— А ну-ка погоди, — похоже, сам себе сказал Серый и бежать раздумал. Как его бросишь тут?
….пламя и трещины сложились в черты лица. Узнаваемые, хоть видеть эту мерзость Волконскому в жизни не приходилось. Но на Маросейке, на западной стене храма... — текли какие-то вязки и совершенно неуместные мысли.
Он вдруг понял, что орет во весь голос: «Что за черт?!» — не ругаясь, а называя, — а к лицу из трещин прибавлялась фигура, сжимавшая в руке... кнут что ли?
Старик тоже смотрел, как зачарованный. Может, успеется еще — сдернуть и увести его. Волконский тронул его за плечо (рука двигалась с усилием, как в воде).
Тот обернулся, быстро обнял князя за плечи... Как-то чуть ли не ласково выдохнул ему:
— Беги, дурак! — и со всей силы толкнул князя прочь от себя, к повороту коридора.
— В самый низ... — ворчал один из них. — Хочешь угробить — сразу скажи, а не так, чтобы вожжа тебе под хвост попала, а отвечать — нам...
— А что там? — спросил его все еще хорохорящийся Якубович.
— Там лет десять назад рыли, серебро, говорят, из руды шибко хорошее пошло... да не про нас, видно. Чуть лихо подгорное не разбудили. Вовремя целые убрались.
— Обвалы, что ли? — переспросил Артамон Муравьев. На руднике ему было нелегко, но настолько по-другому, чем на поверхности, что от свалившейся на него судьбы как-то отвлекало.
— Да нет, вроде крепко пока стоит, — ответил мастер, — хотя давно не ходил никто... От жара ушли, пожалуй. Да земля тогда тряслась много. И от лиха. Про него много болтать не след, а увидишь — не попутаешь!
...
Старик своим новым назначением был, похоже, ничуть не опечален, он бодро кивнул новым спутникам:
— Ну что, ребята? Послали нас пониже? Значит, пониже пойдем... А потом и повыше выйдем, это непременно!
Пока спускались поочередно по лестнице, они с Волконским оказались последними — так, когда князь подавал ему руку внизу, и завязался разговор.
— Тебя, слышал, Серым зовут — Сергей, что ли будешь? Я вот тоже Сергей, — пояснил он спутнику.
— Да меня по-разному зовут... Куда зовут, туда хожу, а куда не зовут — и не пойду. Я еще в детстве молитву узнал, старца Николая, святой был человек, да характеру шебутного, вот все и повторял: "Не суй мене, Господи, куда мене не просят!"
— Это ты к чему сказал? — спросил, обернувшись, Волконский. Почему-то вдруг показалось, что знает этот человек, хоть и говорит по-простому, про тайные общества и на них намекает — мол, не надо было браться!
— Да к тому, что позвали меня с вами — вот и пошел, сам не навязывался... Ты не кипятись, генерал, пробьемся. выберемся... или начальник охолонет маленько да передумает... хотя на то надежды мало. А все же есть.
— Зоркий ты, дед! Генерала в такой тьме признал. Как только ухитрился — и мундир мой погорел, и ордена с ним, да и шпаги больше нет — а была бы, так только поломанная: их у всех нас над головой сломали...
— Так ведь верно угадал? Ну вот... А шпаги эти — дело наживное: сегодня поломанная, завтра починят да обратно отдадут...
...
Короткая волна земной дрожи проходила еще раза два — а ждать возвращения товарищей было еще рано. И звуки, теперь посторонних звуков от горы — каких-то скрипов, было определенно больше. Но просто стоять посреди зала было как-то глупо. Артамон, взял принесенную кирку и как-то неуверенно сказал : «Пойду, проверю», — и двинулся к коридору, где работал до того с Якубовичем.
Вернулся он скоро (и неся оставленный фонарь) и проговорил как-то в сторону:
— Странное дело, так как будто жарче стало...
Вместо ответа скрип послышался уже совсем рядом и громче — словно совсем близко пошла трещина по каменной плите, — и Серый решительно скомандовал:
— А ну, к лестнице, ребята.
А на попытки забрать с собой то, что лежало вокруг, почти крикнул:
— Бросьте, ноги уносим!
Сам он шел последним, и Волконский, несмотря на то, что страх снова стал ярким и отчетливым, держался шага на два впереди него. Нужно было пройти до лестницы два поворота, и сначала — мимо еще одного коридора, где работали Эжен и Давыдов. Оттуда дохнула совсем явная волна жара и снова раздался близкий скрип, Серый обернулся и решительно отдал приказ:
— А ну бегом к лестнице. Быстро!
Волконский замешкался на секунду, увидел, что замешкался и тот, хотел дернуть его за руку... Стена рядом с выходом из коридора разошлась трещинами, в них выглянуло пламя...
— А ну-ка погоди, — похоже, сам себе сказал Серый и бежать раздумал. Как его бросишь тут?
….пламя и трещины сложились в черты лица. Узнаваемые, хоть видеть эту мерзость Волконскому в жизни не приходилось. Но на Маросейке, на западной стене храма... — текли какие-то вязки и совершенно неуместные мысли.
Он вдруг понял, что орет во весь голос: «Что за черт?!» — не ругаясь, а называя, — а к лицу из трещин прибавлялась фигура, сжимавшая в руке... кнут что ли?
Старик тоже смотрел, как зачарованный. Может, успеется еще — сдернуть и увести его. Волконский тронул его за плечо (рука двигалась с усилием, как в воде).
Тот обернулся, быстро обнял князя за плечи... Как-то чуть ли не ласково выдохнул ему:
— Беги, дурак! — и со всей силы толкнул князя прочь от себя, к повороту коридора.
Первая серия экстремальных охотников на приведений.
а че у него в руке? "Типидар"?
Прям сюжет того фильма с апокалипсисом от драконов. Французы вроде метро рыли, а там вот такая радость.
Чтобы написать коммент, необходимо залогиниться
Отличный комментарий!