Да заебало, господи, как же это всё заебало, блядь! Заебал этот накачанный ботоксом алчный психопат со своим зашкаливающим самолюбием. И кореш его, этот дебильный клоун со своими айфонами, бадминтонами, твиттерами и пиздежом. Откровенным пиздежом — они даже уже ничего не обещают, они говорят мне прямым текстом: "Мы ебем тебя и всё, что ты любишь. Вставай в 7 утра, работай до темной ночи и плати нам. Плати нам свои налоги, плати за жкх, плати за проезд, за бесплатную медицину и образование. А за это мы тебя не тронем. Плати! Нарушил закон — просто заплати и всё пройдет. Не нарушил закон — сядешь вместо того, кто нам заплатил.

Мы охуенные, а ты — говно. Засунь свой диплом себе в жопу, мудак! Засунь себе в жопу все свои мечты, все свои прочитанные книги, все свои подвиги и достижения — ты просто говно и неудачник".

Меня заебало хачье. Да, черт возьми! Идите нахуй со своим 282 и прочими ссаными статьями — меня заебали эти бородатые вооруженные ублюдки. Меня заебали их "культурные традиции и обычаи". Их лезгинки в центре города и их ненависть ко мне. Их желание уничтожить меня и выебать всё, что мне дорого. Я не хочу жить рядом с ними — они меня ненавидят, я ненавижу их — я не хочу терпеть их, кормить их и оплачивать их жизнь, и, блядь, я не буду. Я хочу видеть их повешенными.

Меня заебали оборзевшие менты — чертовы дебилы, которые не могу связать вместе два слова, не знают ни законов, ни собственных имен, но ведущие себя так, будто они хозяева мира — вы живете на мои налоги, твари. Я, блять, я вас кормлю. Я плачу вам за то, чтобы вы охраняли мой покой. И я нихуя вам не должен. Я гуляю там, где я хочу, с теми, с кем хочу и там, где я хочу, и делаю всё, что хочу в рамках закона. Если вам это не нравится — нахуй из органов. Живите по закону, мать вашу, или пошли нахуй. Но нет, всё иначе.

Мне нельзя говорить. Меня наебывают на каждом шагу как ребенка, грабят, пиздят и пытаются убить, а я даже не имею права возмутиться. 282 и баста. Разжигаешь, подонок! Многонациональная страна. Толерантность и терпение, сынок. Пройдут годы и эту эпоха назовут продуманным геноцидом русского народа. И я это понимаю, но ничего не могу сказать. Крыша едет то ли от перманентного страха, то ли от безысходности, то ли от чувства что всё может быть по–другому, но никогда не будет.