09.02.2018, 18:39
этож азиаты, у них главное не результат, но процесс
Деревянный нож не обнаружит металлдетектор, и он все же сможет нанести вред людям.
Лучше чем дерево: стеклокерамика. В скрытом кармане под ремнём джинсов на талии со внутренней стороны. Мне с ней спокойнее. Проходил металлодетекторы в суд, на площадях, в крупные залы при обыске, в метро и даже самолёты. Советую без заклёпок джинсы ибо некоторые могут попросить их снять и пустить в рентген аппарат, если металла много. И в этом как раз проблема: террористы в самолёты тоже могут принести нож. Я то параноик, что ношу с собой заточку зная что другие тоже могут иметь ее при себе.
Боюсь как раз, что если покажу, то другие будут знать что и где искать.
а если ренген контроль?или нащупают?
Льнянкой пропитать.
Вообще некоторые племена некисло так рубали головы и конечности деревянными мачетами.
Еслтественно, какая попало сосна на такое дело не пойдёт, нужны очень плотные породы дерева, да и доводить их приходилось очень тщательно после каждого набега на врагов/еду.
Но это и было в ходу у тех туземцев, у которых не было никакого доступа к любым природным металлам.
На безрыбье и деревяшка - меч.
Вообще некоторые племена некисло так рубали головы и конечности деревянными мачетами.
Еслтественно, какая попало сосна на такое дело не пойдёт, нужны очень плотные породы дерева, да и доводить их приходилось очень тщательно после каждого набега на врагов/еду.
Но это и было в ходу у тех туземцев, у которых не было никакого доступа к любым природным металлам.
На безрыбье и деревяшка - меч.
Некоторые комбинировали
Да, по канону в этой палке-убивалке, именуемой труднопроизносимым названием Макуауитль, обсидиан, и штука эта серьезная, как говорит педивикия: Лезвия из обсидиана имеют гладкую кромку толщиной всего в несколько нанометров, что позволяет использовать их в качестве скальпелей.
ага. его для подшипников скольжения в водной среде использовали и до сих пор используют. единственный минус - оно любит трескаться от внутренних напряжений, так что большие качественные пиломатериалы из него трудно/дорого достать. у меня брусочек есть один треснутый. там волокна внутри дерева переплетаются слоями под углом. крепкое пиздец какое.
Считаться может много чего. Например кем-то считается что салат нельзя нарезать ножом, а только рвать руками, что бы он не окислялся. Только почти никто из тех, кто так считает, не пытался провести эксперимент, а я провел, и скажу вам разницы абсолютно никакой, ни на вкус ни на вид(если не брать рваные и ровные края) , ни через час после нарезки, хотя нарезался\рвался один и тот же качан салата.
А как ты, мамкин экспериментатор, проверил соотношение окисления салата нарезанного к порванному? Тут хим лабораторию надо, а то "на вкус разницы нет" ты и между разбавленной и концентрированной серной кислотой на вкус разницы не учуешь *пример сильно утрирован*
Одни долбаебы утверждают какую то дичь про окисление, другие долбаебы проверяют наличие окисления продукта попробовав на вкус. Пиздец, просто пиздец.
Одни долбаебы утверждают какую то дичь про окисление, другие долбаебы проверяют наличие окисления продукта попробовав на вкус. Пиздец, просто пиздец.
А читаем мы жопой? Он сказал что утверждается что если рвать то не окисляется. И что он проверял оба варианта попробовав на вкус. А я за научный подход, потому что нельзя "на вкус" определить изменения химического состава продукта в столь малых концентрациях как в салатных листьях, а некоторые вещества вообще безвкусны. Так что по итогам он ровно такой же долбаеб как и те кто утверждают что "окисляется".
Переходя к личному отношению к способу потребления салатных листьев - мне похуй, я не отношусь к категории долбаебов.
Переходя к личному отношению к способу потребления салатных листьев - мне похуй, я не отношусь к категории долбаебов.
Да не, долбаеб ты хотя бы только потому, что не разобрался, почему другие долбаебы хотят, чтобы салат не окислялся.
Если из-за вкусовых качеств - то ты еще раз доблаеб, т.к. тебе явно показали, что они идентичны, а ты начал спорить.
Если из-за самого факта окисления - то ты снова долбаеб, т.к. еда всяков окисляется в желудке энзимами и соляной кислотой, а ты начал спорить.
Короче, как ни крути - ты чётко в категории.
Если из-за вкусовых качеств - то ты еще раз доблаеб, т.к. тебе явно показали, что они идентичны, а ты начал спорить.
Если из-за самого факта окисления - то ты снова долбаеб, т.к. еда всяков окисляется в желудке энзимами и соляной кислотой, а ты начал спорить.
Короче, как ни крути - ты чётко в категории.
"Помытые баклажаны и перцы слегка обмазать подсолнечным маслом и поместить на противень в духовку, разогретую до 180 градусов. (Можно запечь овощи в сковородке с закрытой крышкой.) Запекать, переворачивая, пока не лопнет кожица, приблизительно 15–20 минут. После этого удалить кожицу и плодоножки, а у перцев также и семена. Посечь мякоть баклажан и перцев деревянным ножом. Луковицу мелко нарезать, обдать кипятком, а потом – холодной водой. Чеснок мелко нарезать. Помидоры обдать кипятком, удалить кожицу, мелко нарезать. Перемешать деревянной ложкой мякоть баклажанов, перцев, помидоров, шинкованные лук и чеснок в эмалированной посуде до однородной массы, добавляя по вкусу молотый красный перец и соль. Затем охладить. После охлаждения добавить уксус по вкусу и не менее полстакана подсолнечного масла. Все делается вручную. Классическая баклажанная икра по-одесски – темно-зеленого цвета. Положите ее на блюдо и посыпьте зеленью."
возможно смысл деревянного ножа не в окислении, а именно в рваных краях. Чтобы больше сока дало при резке.
возможно смысл деревянного ножа не в окислении, а именно в рваных краях. Чтобы больше сока дало при резке.
Подозреваю что с деревянным ножом для баклажанной икры - то же самое, хотя слышу это вообще первый раз.
"Колесничук привозил из Одессы в подарок копченую скумбрию, малосольную брынзу в стеклянной банке с водой и десяток синих баклажан, которые он с нежной улыбкой называл просто «синенькие».
Петр Васильевич был в восторге. Он кричал, что это лучшая еда в мире, пища богов!
Действительно, копченая скумбрия нравилась всем, хотя обычно в дороге немного портилась и начинала попахивать.
Но когда с нее сдирали тончайшую золотисто-фольговую кожицу и обнажалось пахучее, нежное копченое мясцо, то у всех невольно текли слюнки.
Что же касается брынзы и синеньких, то они решительно ни у кого, кроме Петра Васильевича, успеха не имели. Брынза воняла старой овцой, и ее уносили в кухню. А что делать с синенькими, никто из домашних, кроме Петра Васильевича, понятия не имел.
Жена Петра Васильевича и домашняя работница, старая москвичка, с презрительной улыбкой вертели в руках загадочные овощи — действительно синие, точнее темно-лиловые, почти черные, глянцевитые, как бы кожаные.
— Какие-то, прости господи, баклуши, да и только! — говорила домработница Устинья, презрительно морща тонкие губы. — Нешто их можно есть? Еще отравишься!
Но Петр Васильевич был неумолим. Он требовал, чтобы из синеньких немедленно приготовили баклажанную икру. Разумеется, не ту пресную, сладковатую желтоватую кашицу, которая продается в виде консервов, а ту, настоящую, домашнюю, знаменитую одесскую баклажанную икру, — пищу богов! зеленую, с луком, уксусом, чесноком, молдавским перцем, дьявольски острую, от которой на губах делаются «заеды».
Для того чтобы приготовить такую икру, баклажаны надо было (разумеется!) не варить, и не тушить, и, уж конечно, не жарить, а сперва испечь на угольях. Синенькие должны обуглиться. Тогда с них сдирают кожу, и дымящуюся, полусырую зеленую мякоть с белыми семечками мелко рубят.
Но боже упаси рубить ножом или «секачкой». От соприкосновения с железом мякоть теряет свой естественный зеленый цвет, чернеет, и икра тогда уже ни к черту не годится.
Мякоть надо рубить деревянным ножом и никаким другим. Тогда-то и получится настоящая баклажанья икра по-одесски.
Что может быть проще?
Однако хозяйка дома и домработница Устинья проявляли непонятное упорство: они пожимали плечами и насмешливо переглядывались.
— Хорошо, — решительно говорил Петр Васильевич, — в таком случае мы будем делать баклажанную икру сами.
К общему ужасу, Петр Васильевич и застенчивый Колесничук снимали пиджаки и принимались за дело.
Маленькая московская кухня в новом доме была явно не приспособлена к производству настоящей одесской баклажанной икры.
Синенькие упорно не хотели обугливаться в духовом шкафу. Тогда Петр Васильевич и Колесничук принимали рискованные меры: они решительно отодвигали кастрюли, в которых готовился банальный московский обед, и клали баклажаны прямо на газовые рожки. Синенькие покрывались копотью, но все-таки не обугливались.
Наконец они лопались, и из них вытекала жидкость. Было очевидно, что ничего не получится.
Женщины едва-едва сдерживали улыбку, но мужчины не сдавались. Они требовали деревянный нож. Разумеется, в доме никакого деревянного ножа не было. Тогда они требовали деревянную линейку. Деревянной линейки тоже не оказывалось.
Маленький Петя робко приносил чертежный угольник, и взрослые мужчины начинали терзать полусырые синенькие Петиным угольником, сплошь испятнанным школьными лиловыми чернилами с металлическим отливом.
Синенькие не поддавались.
Петр Васильевич и Колесничук некоторое время пребывали в нерешительности. Затем Бачей шел на некоторый компромисс: он требовал, чтобы ему дали мясорубку.
Хотя мясорубка была металлическая и, по словам Колесничука, неминуемо должна была произойти нежелательная химическая реакция, Петр Васильевич все-таки настаивал на мясорубке.
Глядя в сторону, он говорил, что в его время некоторые одесские хозяйки в исключительных случаях пропускали синенькие через мясорубку.
Колесничук робко говорил, что его Раечка, великая специалистка по синеньким, никогда не позволила бы себе пропускать их через мясорубку.
— Это кощунство! — говорил он жалобно.
Но Петр Васильевич был неумолим:
— Заткнись, Жора!
Маленький Петя видел, как из дырочек мясорубки ползла и шлепалась на тарелку странная грязно-бурая масса.
Петр Васильевич и Колесничук пробовали ее ложками. Им стоило известных усилий не морщиться. Они даже пытались выразить на своих истомленных лицах наслаждение.
Маленькому Пете было смешно и вместе с тем больно видеть, как папа и дядя Жора притворяются, что с наслаждением едят сырое черное месиво (нежелательная реакция таки произошла!), от одного вида которого сводило челюсти, как от оскомины.
Впрочем, Петр Васильевич и Колесничук упорствовали недолго. У них было достаточно чувства юмора.
— Ну и дрянь! — говорил Петр Васильевич.
— Бледный ужас! — подтверждал Колесничук.
И они начинали смеяться."
Петр Васильевич был в восторге. Он кричал, что это лучшая еда в мире, пища богов!
Действительно, копченая скумбрия нравилась всем, хотя обычно в дороге немного портилась и начинала попахивать.
Но когда с нее сдирали тончайшую золотисто-фольговую кожицу и обнажалось пахучее, нежное копченое мясцо, то у всех невольно текли слюнки.
Что же касается брынзы и синеньких, то они решительно ни у кого, кроме Петра Васильевича, успеха не имели. Брынза воняла старой овцой, и ее уносили в кухню. А что делать с синенькими, никто из домашних, кроме Петра Васильевича, понятия не имел.
Жена Петра Васильевича и домашняя работница, старая москвичка, с презрительной улыбкой вертели в руках загадочные овощи — действительно синие, точнее темно-лиловые, почти черные, глянцевитые, как бы кожаные.
— Какие-то, прости господи, баклуши, да и только! — говорила домработница Устинья, презрительно морща тонкие губы. — Нешто их можно есть? Еще отравишься!
Но Петр Васильевич был неумолим. Он требовал, чтобы из синеньких немедленно приготовили баклажанную икру. Разумеется, не ту пресную, сладковатую желтоватую кашицу, которая продается в виде консервов, а ту, настоящую, домашнюю, знаменитую одесскую баклажанную икру, — пищу богов! зеленую, с луком, уксусом, чесноком, молдавским перцем, дьявольски острую, от которой на губах делаются «заеды».
Для того чтобы приготовить такую икру, баклажаны надо было (разумеется!) не варить, и не тушить, и, уж конечно, не жарить, а сперва испечь на угольях. Синенькие должны обуглиться. Тогда с них сдирают кожу, и дымящуюся, полусырую зеленую мякоть с белыми семечками мелко рубят.
Но боже упаси рубить ножом или «секачкой». От соприкосновения с железом мякоть теряет свой естественный зеленый цвет, чернеет, и икра тогда уже ни к черту не годится.
Мякоть надо рубить деревянным ножом и никаким другим. Тогда-то и получится настоящая баклажанья икра по-одесски.
Что может быть проще?
Однако хозяйка дома и домработница Устинья проявляли непонятное упорство: они пожимали плечами и насмешливо переглядывались.
— Хорошо, — решительно говорил Петр Васильевич, — в таком случае мы будем делать баклажанную икру сами.
К общему ужасу, Петр Васильевич и застенчивый Колесничук снимали пиджаки и принимались за дело.
Маленькая московская кухня в новом доме была явно не приспособлена к производству настоящей одесской баклажанной икры.
Синенькие упорно не хотели обугливаться в духовом шкафу. Тогда Петр Васильевич и Колесничук принимали рискованные меры: они решительно отодвигали кастрюли, в которых готовился банальный московский обед, и клали баклажаны прямо на газовые рожки. Синенькие покрывались копотью, но все-таки не обугливались.
Наконец они лопались, и из них вытекала жидкость. Было очевидно, что ничего не получится.
Женщины едва-едва сдерживали улыбку, но мужчины не сдавались. Они требовали деревянный нож. Разумеется, в доме никакого деревянного ножа не было. Тогда они требовали деревянную линейку. Деревянной линейки тоже не оказывалось.
Маленький Петя робко приносил чертежный угольник, и взрослые мужчины начинали терзать полусырые синенькие Петиным угольником, сплошь испятнанным школьными лиловыми чернилами с металлическим отливом.
Синенькие не поддавались.
Петр Васильевич и Колесничук некоторое время пребывали в нерешительности. Затем Бачей шел на некоторый компромисс: он требовал, чтобы ему дали мясорубку.
Хотя мясорубка была металлическая и, по словам Колесничука, неминуемо должна была произойти нежелательная химическая реакция, Петр Васильевич все-таки настаивал на мясорубке.
Глядя в сторону, он говорил, что в его время некоторые одесские хозяйки в исключительных случаях пропускали синенькие через мясорубку.
Колесничук робко говорил, что его Раечка, великая специалистка по синеньким, никогда не позволила бы себе пропускать их через мясорубку.
— Это кощунство! — говорил он жалобно.
Но Петр Васильевич был неумолим:
— Заткнись, Жора!
Маленький Петя видел, как из дырочек мясорубки ползла и шлепалась на тарелку странная грязно-бурая масса.
Петр Васильевич и Колесничук пробовали ее ложками. Им стоило известных усилий не морщиться. Они даже пытались выразить на своих истомленных лицах наслаждение.
Маленькому Пете было смешно и вместе с тем больно видеть, как папа и дядя Жора притворяются, что с наслаждением едят сырое черное месиво (нежелательная реакция таки произошла!), от одного вида которого сводило челюсти, как от оскомины.
Впрочем, Петр Васильевич и Колесничук упорствовали недолго. У них было достаточно чувства юмора.
— Ну и дрянь! — говорил Петр Васильевич.
— Бледный ужас! — подтверждал Колесничук.
И они начинали смеяться."
Даже не все мечи подходят под эти критерии.
Холодным оружием оно начинает считаться пост фактум, если ты про судебный процесс
А можно мне зациклить момент где полируют лезвие? А то каждый раз перематывать на начало малость отвлекает от процесса... ммм... расслабления.
У них даже ножовки не как у людей.
Вот японцы жесткое дерево еще более жестким сделали: https://vk.com/@science_technology-sozdana-superdrevesina-po-prochnosti-sravnimaya-s-metallom так что деревянный нож конкурент железным - вполне реализуем
Меня больше всего впечатлило, как он ручной пилой ровно отрезал тонкие полоски по бокам от будущего лезвия. Неужели человек на такое способен? *недоуменно смотрит на свои корявки, выполняющие роль рук*
Я думал он под конец об стекло шлифовать будет.
Прикольно, мне отец из дерева тоже кинжал стругал, но начиная с каменного века инструменты из дерева немного устарели, из кремния тоже, но что-бы это понять потребуется некоторое время.
На каком-то этапе создания ножа я стал слышать звук лопастей вертолета.
Сейчас его даже можно напечатать на 3D-принтере
Ну, уже был рабочий проект однозарядного сборного пистолета, правда там нужно было ещё использовать гвоздь в качестве бойка. Однако, к человеку с кучкой пластмассок и гвоздём в кармане обычно сложно придраться. С патронами, правда, другой вопрос.
Вот многозарядный
Там тоже не целиком напечатанная винтовка была, а только ресивер, да и тот не весь.
Композиты всякие пока не могут заменить металлы, если речь идет за оружие
Композиты всякие пока не могут заменить металлы, если речь идет за оружие
скорее всего это "берёза Шмидта"...Очень плотная и крепкая древесина, и из-за этого как-раз и тонет!
