своё / прикольные картинки, мемы, смешные комиксы, гифки - интересные посты на SafeReactor / новые посты

Mr. Ludwig

Во все тяжкиеСериалыИРЛтаксимемхайзенбергклонсвоё

Rill

AI artнейронные сетимузыкаюморюмороксвоёИИсделал самвидеоПВЗ...

Mr. Ludwig

Fear and HungerИгрыToka paintмемкомикстокаэдитсвоёCahara (F&H)

тшт
ишт
умиротворяюще!
твтш
ГАЕЖАВЮ],Fear and Hunger,Fear & Hunger, F&H, ФиХ, Страх и Голод, Страхоголод,Игры,Toka paint,мем,комикс,токаэдит,своё,Cahara (F&H),Кахара

Mr. Ludwig

60 secondsТеддемотиваторИгрымемсвоё

Mr. Ludwig

скелетмемпостирониякрутой пареньбайтсвоё

Cagliostro

многа букафсвоёпрохладные истории

Первый страх

Предисловие:

Окей, мой прошлый пост оказался закидан минусами за упоминание сайта на букву "П", однако у меня есть ещё один вечер (и ночь, и немного утра) жизни, так что попробую накатать что-нибудь последовательно-автобиографичное на тему социофобии. В конце-концов именно на это был запрос в комментах к первой теме.

Вообще-то жизнь интроверта с кучей фобий не изобилует событиями и яркими деяниями, так что это скорее экспериментальный формат.

Текст:

Как и многие реакторчане, я родился в простой семье в непростые времена. Рос в старом деревянном доме на окраине промышленного города в Сибири. Под одной крышей уживались мои родители и прабабушка. Последняя, седая полуслепая старушка с суровым видом и добрым сердцем, долгое время была моим единственным другом вне детского сада.

Поскольку наш район считался не очень благополучным, родители долгое время не отпускали детей гулять одних за пределы высоких деревянных ворот даже днём. Мелкого меня это особо не заботило. Несмотря на общую болезненность, несмотря на отсутствие таких благ, как электричество и водопровод (а иногда и еда), я был счастлив.

Когда родители уходили на работу, прабабка оставалась следить за мной. Иногда мы играли. Преимущественно в карты старой, выцветшей колодой. По особым дням прабабка садилась в угол напротив печи и раскладывала карты перед собой. Играть с ней в это время было нельзя, да и в принципе её беспокоить.

Иногда к нам приходила соседка баба Тася, пыталась продать козу. У бабы Таси в хозяйстве было много коз, но нам она почему-то предлагала именно чёрную. Прабабка не любила её, ругалась с ней, и всякий раз просила меня спрятаться при появлении соседки. Страшно не было, скорее любопытно. Сквозь призму времени расплывчатые обрывки их диалогов звучат как скрытная битва экстрасенсов.

Страшное начиналось с закатом. Как я и упоминал, район мой считался неблагополучным, а прабабка помнила ещё послевоенные времена, когда её семье приходилось отбиваться от мародёров. Потому с наступлением темноты ставни на окнах закрывались на замки, и в доме воцарялась кромешная тьма.

Все ложились по кроватям. Опять же, мне не было особо страшно, поскольку я спал с родителями. Но однажды они отправились ночевать у друзей, решив, что в 5 лет я уже могу переночевать один. И действительно, как только прабабка меня уложила, я быстро уснул, но в определённый момент начался сильный дождь с грозой.

Замки бряцали о ставни, в щели то и дело рвался бледный свет молний, а за ними следовали, сотрясающие землю, раскаты грома.

Надеясь найти поддержку, я встал с кровати, и стал звать прабабушку. Она не отвечала. Тогда я на ощупь стал пробираться к её комнате. Под моими детскими пальцами проскользила гладкая спинка тахты, дверной косяк, затем шершавая стена, покрытая извёсткой. Чем дальше я шёл, тем острее становились мои чувства. Постепенно ухо стало различать отдельные фрагменты какофонии. В сомне звуков, заполонивших дом, один выделялся. Он был тихим, монотонным, в чём-то пугающе знакомым. А главное - он исходил изнутри дома, а не снаружи.

Нащупав нужный дверной косяк, я сделал то, чего она вообще-то мне никогда не разрешали делать - сам открыл дверь в комнату прабабки (Иногда она вот так закрывалась, запрещая к ней заходить. Мне объясняли, что это она так болела). Старушка не спала, её явно не было в тахте. Тот монотонный звук оказался чем-то вроде молитвы. Очень странной молитвы, которую я не смогу воспроизвести, но точно могу сказать, что упоминались в ней не только святые.

Очередная вспышка молнии ворвалась в комнату старушки. Она сидела в кресле, еле шевеля губами и смотря выцветшими глазами в пустоту перед собой. На коленях у неё лежал топор, в ногах её лежала кошка Муська, и со скучающим видом смотрела на меня.

Я попытался позвать прабабушку вновь, но голос подвёл меня. Картина, раскрытая на миг небесным сиянием, выбила почву у меня из-под ног. Я по памяти подбежал к креслу, схватил прабабку за руку, и легонько потряс. Она не реагировала, лишь продолжала что-то бормотать. Так продолжалось некоторое время. По ощущениям прошло не меньше минуты, мне даже успелось почудиться, что она умерла. Внезапно старушка замолчала и резко схватила меня за руку.

Сильно ругаясь, она оттащила меня за ухо в родительскую комнату, и наказала больше её не тревожить. Раскрасневшийся от обиды и плача, я долго не мог уснуть.

Дождь закончился, ухо перестало болеть, но прабабка, даже находясь в другой комнате, всё равно напоминала о своём присутствии. На этот раз заливистым храпом. В доме стало ничуть не тише, чем было во время грозы. Тем не менее, страх отступил. На время.