Результаты поиска потегуtext

Дополнительные фильтры

Теги:

textновый тег

Автор поста

Рейтинг поста:

-∞050100150200300400+

Найдено: 961

Сортировка:

рейтингдата

Bronski

текстstoryClueless manapunk (название временное)

Пыль в механизме, глава 10(2)

Предыдущая часть: http://joyreactor.cc/post/4573806
То же самое, но на autor.today: https://author.today/work/70502
Первая часть: http://joyreactor.cc/post/4052961

— Это? — Переспросил он, когда Зиверт попытался что-нибудь о нём выяснить. — Это оцинкованная пластина. Если не возражаете…
Он забрал пластину у Зиверта и приладил к своему бедру. Слегка изогнутая, она встала туда, как влитая.
— Защищает внутренние механизмы. — Пояснил он, шагая через кучи мусора к шкафу. За фанерной дверцей обнаружилась целая пачка таких же табличек, но, в отличие от первой, абсолютно плоских. — Я набрал их на складе. Вот, возьмите другую.
— А ты не заметил, что на них нарисован план? — Поинтересовался Зиверт, принимая новую пластину из рук конструкта. — Вот здесь линии, видишь?
— А я-то гадал, зачем они нужны. — Отозвался тот. — Нет, не вижу я на них никакого плана. — Он сокрушённо сгорбился, но тут же распрямился. — Сделаю новые глаза, как только смогу. Эти линзы были временным решением, но выплавить хорошее стекло я так и не сумел.
Он немного подумал и добавил:
— Пока что.
— Допустим, — согласился Зиверт, — но что насчёт самой комнаты? Ты на верхнем этаже везде побывал?
— Да. То есть, нет. — Эд задумался и, вроде бы растерялся. — Не могу сказать. Кажется, я что-то там упустил, но что? Не знаю.
— Ладно, спасибо. — Кивнул Зиверт. Всё-таки придётся лезть туда и самому смотреть. Эта комната интриговала его всё больше — в основном тем, что он никак не мог как следует обдумать, чем именно. Каждый раз возникало странное ощущение, как будто он пытался свести два магнита с одинаковыми полюсами. Даже мысли расползались в разные стороны. Зиверт наловчился держать в голове план верхнего этажа, а о комнате думать вскользь, мимоходом, но дальше этого трюка не продвинулся. Милли, которой он показал план, долго не могла взять в толк, о чём он говорит, а когда всё-таки поняла, схватилась за голову.
„Как будто лоб сверлят бормашиной”, заявила она.
По крайней мере, дело было не в его воображении. Убедившись, что загадочное место обязательно требует расследования, Зиверт спрятал план в сумку — от греха подальше — и приготовился слушать Эда, который, наконец, получил возможность рассказать всё, что знал о Йоре.

Этот комплекс раскопала имперская экспедиция около полутора десятков лет назад — и немедленно пришла в экстаз, обнаружив в нем реактор неизвестной модели. Какое-то время здесь кипела работа. Привлекались самые разные специалисты: маги, инженеры. Но при этом в прессе так и не появились восторженные статьи. Зиверт усиленно копался в памяти, пытаясь вспомнить хоть небольшую заметку, но тщетно. Со временем секретность только нарастала. Официальные каналы закрывались, но работа, видимо, не прекращалась ни на день. Йор был последним из тех, кто смог попасть сюда легально, несколько лет назад. После этого о комплексе как будто все забыли, но количество подозрительной активности только возрастало. Стали возникать разного рода личности с очень размытой областью деятельности, вроде того же Мартинеса, какие-то наёмники и прочие авантюристы. Мало кто возвращался. Прояснить подробнее Эд не мог, поскольку Йор воспринимал его чем-то вроде личного журнала, и подробностями себя не утруждал.
— Но зачем он вообще тебе это рассказывал? — Не понял Зиверт.
— Он сказал: “на всякий случай”. — Пояснил Эд. — “Пусть кто-то ещё об этом знает”, сказал.
Некоторое время назад — Эл не смог уточнить, какое, потому что концепция суток для него мало что значила — Йор поставил Эда перед фактом: прибудет некромант Александр Зиверт и его спутница Же…
— Милли. — Поправился Эд под тяжёлым взглядом “спутницы”.
Их необходимо было доставить в главный комплекс. К сожалению, все наземные входы в него были завалены. Оставалась ещё сеть подземных туннелей, но, каждый раз когда запускался реактор, они становились непроходимы.
— В смысле? — Уточнил Зиверт. — Затопляются? Заполняются ядовитым газом?
Эд не знал. Йор, наверное, знал, но не уточнил. Только подчеркнул, что это смертельно опасно. Зная расписание включений реактора, можно было попытаться пройти по туннелям, но тот вдруг начал работать вразнобой, включаясь в самый неожиданный момент.
— А как на это реагируют… как их там… скребуны? — Поинтересовалась Милли.
— Не очень хорошо. — Ответил Эд. — Они живут в туннелях, но каждый раз, когда включается реактор, выползают наверх.
— Как дождевые черви?
— Как кто?
— А… неважно. И что нам теперь делать?
— Нужно поговорить с Йором. — Предложил Эд. — Связь восстановится, как только выключится реактор. Ещё нужно починить лифт.
— А что с ним?
— Я его сломал.
Зиверт и Милли удивлённо уставились на Эда.
— Зачем? — Спросили они почти синхронно.
— Я подумал, что вы полезете вниз, и погибнете там. — Признался он. — А у меня почти сели аккумуляторы. Я ничего лучше не придумал. Говорю же, импровизация не моя сильная сторона.
Милли недоверчиво прищурилась.
— Кстати, — вспомнила она, — зачем ты отрывал головы тем автоматонам? И куда их потом дел?
— Кого? — Не понял конструкт.
— Головы.
— Какие головы?
Милли замолчала и уставилась на Эда. Тот в ответ уставился на неё, выражая самый искренний интерес, на который была способна не обладающая мимикой маска. Наконец, девушка махнула рукой.
— Забудь. Ты не против, если мы тут немного посовещаемся?
— Конечно. — Легко согласился Эд. Странный вопрос он немедленно забыл — или притворялся, что забыл. Не теряя времени, он уселся за стол и принялся что-то подкручивать в собственной руке.

Милли оттащила Зиверта в угол комнаты, подальше от занятого конструкта.
— Я ему не доверяю. — Заявила она без предисловий. — Мне кажется, он что-то скрывает.
— Не обязательно. — Возразил Зиверт. — Если верить ему, он буквально вчера родился. К тому же, Йор велел с ним поговорить.
— Если верить. — Парировала Милли. — А я не верю. И Йор велел поговорить с ним, а про доверие ничего не говорил.
— Хорошо. И что ты предлагаешь?
— Нельзя спускать с него глаз. Я останусь тут. Заодно помогу чинить лифт.
— Ты что, отпустишь меня одного? — Не удержался Зиверт.
— Тебе уже не три года, — хмыкнула Милли, — привыкай к самостоятельности. Ходи на горшок, умывай руки, носи шапку. К тому же, в архивах я тебе в любом случае особо не помогу.
— Ещё та комната. — Зачем-то напомнил маг. Девушка поморщилась.
— Да. Она. Эта вещь. Держался бы ты от неё подальше, а то я и не вспомню, куда ты пошёл.
Зиверт почувствовал, что теряет нить разговора и вот-вот вообще забудет, о чём шла речь.
— Ладно. — Торопливо заключил он. — Если что, я выстрелю из револьвера, это точно будет заметно. Эд!
Автоматон повернул голову, не меняя позы.
— Я хочу сходить наверх, в административный корпус. — Сказал Зиверт. — Там может быть опасно?
— Может. — Согласился Эд. — Но вряд ли. Все входы внизу, а там тупик. Там можно кого-нибудь встретить только если он сейчас по лестнице поднимется.
— Значит, решено. — Заключил маг, направляясь к выходу. — Идите меня искать через час или как только появится связь.
Милли махнула на прощанье рукой и принялась обсуждать починку лифта c автоматоном.

Зиверт поднялся по плохо покрашенной лестнице и попал в кольцевой коридор. Пустые стены и темнота почему-то не столько нагоняли жути, сколько вызывали жуткую, сжимающую сердце тоску. Когда-то здесь ходили люди, работали, стремились к какой-то непонятной цели. А теперь остов комплекса был сух и пуст, как брошенная раковина. Если прислушаться, в гробовой тишине можно было услышать, как гудит за стальными щитами реактор. Зиверт мог только порадоваться, что не сумел тогда открыть один из них. Он стоял, прислушиваясь к мерному гудению, пока снизу не долетел громкий металлический лязг и спутанная эхом ругань Милли. Кажется, они с Эдом не сошлись в выборе метода починки. Это несколько разбавило печальную атмосферу, и, покачав головой, Зиверт пошёл дальше.
Административный корпус, как и следовало ожидать, был пуст. Зато стены там были покрашены, а кое-где даже оставались старые имперские флаги и чьи-то портреты. Зиверт остановился посередине коридора и глубоко вздохнул. Его ужасно сильно тянуло проверить первым делом загадочную комнату. Но он решил, что поддаваться порыву недостойно серьёзного учёного и мага. Сначала нужно взвесить все вероятности, оценить возможные исходы и…
Где-то в этот момент он обнаружил себя бодрым шагом направляющимся прямиком к цели. Зиверт вздохнул и покорился импульсу.
Дважды обойдя коридор по кругу, он всё-таки обнаружил то самое место. Схема никак не помогла, потому что все ориентиры немедленно стирались из памяти. Только сильнейшим напряжением воли, Зиверт сумел найти место, где реальность как будто образовывала зазор. Процесс поиска походил на попытки поддеть край мотка клейкой ленты. Виски ныли от напряжения, но маг не сдавался и упрямо нащупывал проход.
Он схватился за ручку двери. Все ощущения окончательно сошли с ума, как приборы падающего самолёта. Зиверт в одно мгновение забывал, за что держится, вспоминал, поворачивал ручку примерно на градус и снова забывал, что делает. Наконец, когда, кажется, прошло несколько часов, дверь неожиданно распахнулась. Затаив дыхание...
… Зиверт ввалился в огромное светлое помещение.
В маленькую, душную комнатушку.
В гигантский зал с витражами.
В конце коридора стояла резная деревянная урна.
Сверху висела каменная кафедра.
Снаружи раскинулся узкий каменный алтарь.
На ней была приколота записка.
На нём лежала глиняная табличка.
Зиверт прошёл…
… проскользил…
… нырнул…
Схватил рукой документ в картонной папке.
Поднял тяжёлую книгу в кожаном переплёте.
Сунул в сумку берестяную грамоту.
И вспомнил, что уже несколько дней не делал вдоха.

…

Административный корпус, как и следовало ожидать, был пуст. Зато стены там были покрашены, а кое-где даже оставались старые имперские флаги и чьи-то портреты. Зиверт остановился посередине коридора и глубоко вздохнул. Его ужасно сильно тянуло проверить первым делом загадочную комнату. Но он решил, что поддаваться порыву недостойно серьёзного учёного и мага. Сначала нужно взвесить все вероятности, оценить возможные исходы и…
Зиверт снова вздохнул, тихо злясь на себя. Как ни противно признавать, но ломиться к странной и явно неестественной комнате было попросту глупо. Опыт предыдущих дней подсказывал, что вероятность получить очередной магический удар и потерять сознание была слишком уж высока. А это означало, что когда Милли поднимется сюда через час, она найдёт его пускающим слюни и утащит вниз. И шанса взглянуть на архивы у него уже не будет.
“Не говоря уж о магнитных лентах”, напомнил себе Зиверт. В борьбе любопытства и жадности на этот раз победила жадность. Он сверился с планом и направился в архив, стараясь не думать о таинственной комнате.
Что, впрочем, было несложно.
По пути к архиву Зиверт наткнулся на довольно невзрачного вида дверь. Она была в той стене, за которой, по идее, должен был находиться реактор. Табличка на стене гласила: “Обзорная”. Осторожно потянув за ручку, Зиверт приоткрыл щель и заглянул внутрь. Внутри было темно. Рассудив, что, раз его плоть ещё не слетела кусками, значит, утечки здесь нет, он зашёл внутрь. Это была небольшая кабинка с окнами от пола до потолка. Стекло было укреплено металлическими нитями, блеснувшими в свете “светлячка”, а толщина его составляла не меньше четырёх сантиметров. Зиверт подошёл к окну и посмотрел вниз. Там было темно, и он не сразу смог разглядеть хоть что-то, а когда разглядел, почувствовал, как перехватывает дыхание. Внизу огромного колодца в центре комплекса слабо светился бледно-голубым легендарный магический реактор.
Зиверт приник к стеклу, не в силах оторваться. Там, под бетоном и сталью, работал механизм, способный нарушать законы мироздания и перекраивать его под себя. Чудо человеческой мысли. От сжатой, упакованной мощи кружилась голова. Малейший изъян в конструкции — и весь этот комплекс… да что там, всё вокруг, вместе с деревней и, возможно, Альтштадтом, перестанет существовать в мгновение ока. Никто даже не успеет заметить как ткань реальности свяжется в узел и исчезнет. Однако, реактор гудел и светился и секунда за секундой вставали на свои законные места. Наконец, с трудом, Зиверт оторвался от стекла и на негнущихся ногах вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Он чувствовал себя блохой, ползущей по заднице слона, которая вдруг осознала существование Луны и Солнца. Пылью в механизме. Кое-как стряхнув липкое, настойчивое наваждение, он двинулся дальше, незаметно для самого себя покачивая головой.

Добравшись до архива, Зиверт наконец-то почувствовал себя более или менее в своей тарелке. Архив был похож на все архивы, в которых он когда-либо побывал. Ряды шкафов, столы. Стена с экраном для проектора — самого проектора не было. Порядок, одним словом.
Впрочем, абсолютно неизвестный Зиверту. Таблички на шкафах куда-то потерялись, а от каталога осталась одна обложка. Наугад раскрыв один из шкафов, он получил ворох непонятных цифр и сокращений. Листы бумаги были, видимо, стандартными бланками, но свинцовая краска, которой они были напечатаны, выцвела, а чернила расплылись. Зиверт рассматривал бумаги с некоторым разочарованием. Он узнавал общие очертания: вот здесь когда-то был заголовок, а здесь, наверное, было подчёркнуто нужное из списка. Или вычеркнуто ненужное.
В поисках чего-нибудь ещё, Зиверт полез под стол и обнаружил там проигрыватель. Он был похож на современные ему проигрыватели для магнитных лент, только куда компактнее и технологичнее выглядящий. Лента уже была установлена. Повозившись с вилкой, Зиверт воткнул её в розетку. К его удивлению, проигрыватель коротко хрюкнул и приготовился к работе.
“Ну да, Эд, наверное, починил эту розетку для себя”, подумал Зиверт. Разобравшись методом тыка с назначением кнопок, он включил перемотку, дождался, пока лента смотается и включил воспроизведение. Запись включилась, и послышался чей-то голос, но слов разобрать было нельзя. Зиверт выкрутил регулятор громкости на максимум, но лучше не стало — лента совсем деградировала за прошедшие годы. Он немного промотал вперёд, потом ещё немного. Потом промотал почти до конца. Везде то же самое. Недовольно цыкнув языком, Зиверт полез искать другие ленты. В столе нашёлся ещё один проигрыватель, идентичный первому, но без плёнки.
“Надо было спросить у Эда, где он их хранит”, запоздало сообразил он, залезая с головой в ящик.
— … УБИЛИ ЕГО! — Истерично взвизгнул чужой голос с рыдающими интонациями. От неожиданности Зиверт отскочил от ящика, ударившись головой. Проигрыватель щёлкнул. Плёнка кончилась.

Bronski

текстstoryClueless manapunk (название временное)

Пыль в механизме, глава 10(1)

Предыдущая часть: http://joyreactor.cc/post/4527975
То же самое, но на autor.today: https://author.today/work/70502
Первая часть: http://joyreactor.cc/post/4052961

Зиверт растерянно постучал по коробочке, как будто надеялся, что Йор ещё там. Ответом было только тихое шипение. Впрочем, он этого даже не заметил. Ясно было только одно.
— Снова никаких ответов. — Заключил Зиверт себе под нос. — Они как будто издеваются.
— Кто “они”?
— Да все! Инквизитор, Йор, — Зиверт раздражённо пнул ближайшую кучу мусора, — весь этот комплекс.
— А ты ожидал, что тебе с порога выдадут все тайны? — Прищурилась Милли. Маг вздохнул.
— Нет. — Признал он. — Но лучше бы они вообще молчали. Столько всего произошло, а я так и не смог понять, что из этого важно, а что просто неудачное стечение обстоятельств. Ладно. Итак, Йор где-то здесь, и он что-то знает. Тут произошла утечка чего-то, а значит, что-то работает. Мне точно скоро понадобится доска, чтобы вешать на неё записки, а то всё это в голове уже не помещается. А кто такой Эд?
Милли покосилась на лежащего в кресле автоматона.
— Если честно, я очень надеюсь, что это он. — Сказала она.
— Почему? — Не понял Зиверт.
— А кто? — Пожала плечами Милли. — Ты тут видел ещё кого-нибудь? И самое главное — мы знаем, что с Эдом нам велел поговорить Арвенсий. Если этот автоматон не Эд, то это просто какой-то подозрительный конструкт, про которого мы знаем только что он очень быстр и способен руками рвать металл.
— Он же выключен. Мы можем его не включать.
Милли только поморщилась.
— Не можем. Во-первых, не факт, что он не включится сам. Во-вторых, если мы упустим шанс что-то выяснить, ты сойдёшь с ума от любопытства и всю кровь мне выпьешь своими неврозами.
Зиверт хотел было возмутиться, но передумал. Милли опять была права, любопытство сожрало бы его за четверть часа.
— Ладно. — Сказал он, поднимая руки в защитном жесте. — Но мы не обязаны сразу брать с места в карьер. Сначала обыщем комнату, может, найдём какие-нибудь подсказки. В конце концов, привяжем его к креслу перед включением.

Примерно через десять минут Зиверт поймал себя на том, что уже довольно долго тупо пялится в кучу деталей, не пытаясь ничего предпринять. Он помотал головой, сбрасывая оцепенение. Вся комната была свалкой, это было заметно с первого взгляда, но хуже всего было то, что в этой свалке явно прослеживалась система. Вот здесь было рабочее место. Сюда приносили детали и что-то паяли. Потом деталей стало слишком много, и рабочее место расползлось в стороны, занимая горизонтальные поверхности на корпусах приборов, притащенных откуда-то ещё. Что-то недоделанное бросили в угол, чтобы начать новую работу. Потом забросили и её, но не до конца. Каждая последовательность событий, которую удавалось выделить среди бардака, немедленно путалсь и переплеталась с другими, и от всего этого очень быстро начинала кружиться голова. Но что-то в той куче особенно цепляло взгляд. Зиверт напрягся и присмотрелся. Из-под груды связанных в пучки обрывков проводов торчал угол деревянной рамки, вроде тех, в которые вставляют фотографии.
Рамка зацепилась за что-то, и в попытках её вытащить Зиверт несколько раз порезался разбитым стеклом, когда-то защищавшим фотокарточку. Наконец, освободив рамку от мусора, он стряхнул осколки и смог рассмотреть фотографию как следует. Карточка неплохо сохранилась, и на ней можно было различить группу людей в лабораторных халатах, очевидно, учёных или инженеров. Они замерли на фоне огромного агрегата неизвестного назначения. Он всё ещё был окружён неказисто торчавшими трубами и обвисшими проводами. Либо его только что достроили, либо, что скорее, только что выкопали откуда-то. Даже на старой фотографии можно было разглядеть гордые позы этих людей. Чем бы они не занимались, результатами своей работы они явно были довольны.
— Милли! — Позвал Зиверт, вытаскивая фотографию из рамки. — Посмотри-ка.
Подошедшая Милли рассеяно уставилась на карточку. Она не сказала ни слова, но чем дольше смотрела, тем сильнее хмурилась. Наконец, после долгого молчания и разглядывания фотографии под разными углами, она яростно щёлкнула ногтем по чьему-то лицу.
— Знаешь, кто это? — Спросила она, и, не дожидаясь ответа, продолжила. — Это Марк. Староста деревни.
— Ты уверена? — Переспросил Зиверт, забирая у неё фотографию. Милли кивнула.
— Абсолютно. Видно не очень хорошо, но это точно он. По лбу узнаю. Смотри, как он блестит от вспышки, чуть лицо не засветил. Посмотри, вдруг на обороте что-то есть.
Зиверт перевернул фотокарточку.
На обороте буднично значилось: “Первый запуск реактора за сто лет. 1хх год, май”.
— Это всего восемь лет назад. — Заметил Зиверт. — Фотография-то не старая. А тут имена… Но никого не зовут Марком.
— Значит, он мне соврал. Назвался чужим именем. — Пожала плечами Милли. — Но я тебя уверяю, староста деревни и мужик на этой фотографии — один человек.
— Человек ли? — Мрачно сказал Зиверт. Он вспомнил побег из деревни, и голос, говорящий десятком ртов. Милли интересовало другое.
— Если они так свободно фотографируются, значит, проект не был секретным. А что за реактор? Что-то магическое?
Зиверт кивнул.
— Давняя мечта всех магов. По сути, огромная инженерно-техническая волшебная палочка. Позволяет накапливать энергию, поддерживать постоянное магическое поле, усиливает заклинания. Очень удобно. Вот только единственный рабочий реактор есть на Белги, в столице. Он ещё до Разрыва построен. А после ни одна попытка не увенчалась успехом.
— Почему?
— Отличный вопрос. — Развёл руками Зиверт. — Никто не знает. Чертежи, конечно, потеряли, но Академия пыталась его построить по образцу столичного несколько десятков раз. Плюс, разные частные компании. Плюс, безумные самоучки в подвалах. Каждый раз что-то случалось, но всегда разное. Компании разорялись, прототипы плавились, самоучки случайно ломали шею, упав с лестницы. Теорий заговора на этом построили уйму, одних тайных обществ придумали с полсотни. А что на самом деле, неизвестно. Если хочешь, я тебе потом принесу почитать архив с задокументированными случаями. Придумаешь своё объяснение.
Он вздохнул и ещё раз взглянул на снимок.
— Короче, этих реакторов как собак нерезаных. Ни один пока не заработал как надо. Вопрос в том, что случилось с этим.
Они рылись в мусоре ещё примерно полчаса, пока не стало окончательно ясно, что ничего больше им найти не удастся. Первой сдалась Милли.
— Всё, я сдаюсь, — заявила она, швыряя очередную панель с выбитыми стёклами в стену, — даже если здесь есть ответы на все загадки Вселенной, мы можем их искать… неделю.
— Не слишком внушительный срок. — Заметил Зиверт.
— Всё равно долго. К тому же, неизвестно, есть ли тут что-то вообще. Я предлагаю переходить от обыска к допросу.

Конструкта быстро примотали к креслу. Кабелей в комнате было с избытком, но все довольно короткие. Милли, критически осмотрев сплетение разноцветных изоляций, скрутила что-то вроде кустарного каната, который и наматывали на автоматон, пока не потеряли счёт виткам, а потом ещё немного. В какой-то момент кресло опасно хрустнуло, и Милли опомнилась.
— Ладно, пожалуй, хватит, — сказала она, отходя на шаг. Конструкт стал похож на клубок шерсти с торчащими из него ногами. — Теперь что?
— Теперь включим этот агрегат. — Ответил Зиверт. — Я бы ещё выключил все электроприборы, но кроме света и этого переговорного устройства я других не вижу.
— И когда он включится? — Поинтересовалась Милли. Зиверт выразительно пожал плечами.
— Откуда я знаю? Когда зарядится, наверное.
С этими словами он взялся за рычаг, и потянул его вверх. Коробка на стене недовольно хрюкнула. Агрегат немедленно заурчал, а свет резко потускнел и стал мерцать в такт гудению.
Медленно текли минуты. Милли, казалось, задремала, сидя у стены и положив ружьё на колени, но из-под опущенных век периодически бросала внимательный взгляд на автоматон. Зиверт вытащил блокнот и пытался выстроить логические связи происходивших событий, рисуя их карандашом. Получалось не очень. В конце концов он отказался от этого занятия, и принялся бродить по комнате, иногда наудачу поддевая ногой то одну, то другую кучу мусора. Из одной выскользнула тонкая металлическая пластина и ткнулась ему в сапог. Зиверт с ленивым интересом поднял её. На ощупь она напоминала обыкновенное ведро. С одной стороны пластинка оказалась абсолютно гладкой, а с другой на ней были выбиты какие-то линии. Зиверт разглядывал их с недоумением, пока до него не дошло, что он смотрит на слека потёртый план комплекса. Искренне заинтересовавшись, он покрутил пластинку в свете ламп, пока свет не лёг так, что можно стало разобрать, что на ней написано.
Это были планы трёх этажей — первого, с длинным коридором, по которому они с Милли сюда вошли, нижнего, на котором находился медкорпус и верхняя часть техкорпуса, и верхнего, административного, куда они так и не попали. Ничего особенно нового эта схема не сообщала, но этаж административного корпуса почему-то казался странным. Зиверт пригляделся, наклонил голову в одну, в другую сторону, потом прищурился. Странность просто ускользала, как будто он пытался поймать мушку в глазу. Прищурившись до рези в глазах и едва не высовывая язык от напряжения, ему удалось локализовать аномалию. Это была одна из комнат на верхнем этаже, но больше ничего понять ему не удалось. Буквы, выбитые на табличке, вероятно, сообщали о назначении этой комнаты, но выпадали из памяти, стоило перевести взгляд на следующую. Попытка определить наощупь тоже ни к чему не привела. Окончательно измучившись, Зиверт повернулся к Милли, чтобы попросить её о помощи. В этот момент агрегат вздрогнул в последний раз и затих. Рычаг с оглушительным ударом вернулся в прежнее положение. Зарядка закончилась.

Конструкт проснулся. Он повёл головой и наткнулся на дробовик, нацеленный прямо в изображавшую лицо маску.
— Не шевелись. — Строго предупредила его Милли. Автоматон послушно замер. — Ты умеешь говорить? Понимаешь меня?
— Да. — Немедленно отозвался он. — И да. На оба вопроса — да.
Голос его оказался совершенно не таким, как можно было бы ожидать. Он не скрежетал и не звенел, как голоса патрульных автоматонов в Альтштадте. Несмотря на странное шипение, похожее на шорох граммофонной иглы, он звучал совершенно по-человечески.
— Ты собираешься на нас напасть? — Задала Милли следующий вопрос. Голос конструкта слегка сбил её с толку, но она не желала терять инициативу. Тот задумчиво повернул голову. Если бы у него были глаза, он бы наверняка покосился на плотно намотанные провода.
— А вам бы этого хотелось? — Уточнил он после короткой паузы.
Милли нахмурилась и постучала по лбу конструкта ружьём.
— Ты не умничай, а отвечай на вопрос.
— Ты Эд? — Вмешался Зиверт. — Йор велел поговорить с тобой.
Конструкт кивнул.
— Так меня зовут. В таком случае вы — Александр Зиверт, некромант. — Он обратил свою бесстрастную маску к Милли. — А вы — Женевьева Дюран, также известная как…
— Милли. — Кисло закончила за него девушка. Она опустила ружьё, но не повесила пока на плечо. — Так меня зовут.
Автоматон с энтузиазмом кивнул.
— Это здорово. Признаюсь, мне не часто выпадает возможность с кем-то поговорить.
— А по тебе не скажешь. — Подозрительно прищурилась Милли.
— Вы слишком добры. — Искренне обрадовался автоматон. — Мне сложно определить, насколько естественна моя речь. Я учился, слушая записи на магнитных лентах, пока они совсем не исчерпали ресурс. После этого я мог поговорить только с жителями деревни и — изредка — с отцом.
Зиверт потёр виски. Магнитные ленты зацепили его слух, но он постарался не подать виду. Эта технология только недавно была открыта заново и страдала от детских болезней.
— Так, — сказал он, переваривая услышанное, — можно ещё раз, но по порядку.
— Конечно. — Согласился конструкт. — Вы не против, если я поднимусь?
— Да, разумеется…
Не дожидаясь, пока Милли размотает провода, Эд просто поднялся с кресла, разорвав их как нитки. Раздался лишь оглушительный аккорд лопающегося металла, и комок проводов шлёпнулся на пол. Это, кажется, удивило его самого.
— О. — Сказал он после паузы. — Вы меня связали?
— Э-э-э… да, — выдавил Зиверт. — Извини.
Эд беззаботно махнул рукой.
— Нет-нет, ничего страшного. Вы же не знали, представляю ли я угрозу. Зато теперь вы убедились, что я не хочу вам навредить.
Милли неопределённо пожала плечами и всё-таки повесила дробовик на плечо.
— Итак, — кашлянул Зиверт, — вопросы.
— Да! — Эд повернулся к магу. Жуткая лицевая маска контрастировала с его дружелюбным поведением, и это сильно сбивало с толку. Кто бы не задумал этот дизайн, он явно не так представлял себе поведение автоматона. — Я слушаю.
— Для начала: что Йор просил нам передать?
— О. — Задумался Эд. — Это сложный и комплексный вопрос. Коротко говоря, я должен был отправить вас к нему. Думаю, он всё ещё этого хочет, но обстоятельства изменились, и многое утратило смысл. Я могу рассказать всё целиком, но лучше в конце.
— Ладно. Тогда…
— Моя очередь. — Встряла Милли. — Кого ты называешь отцом?
— Прошу прощения?— Удивился Эд.
— Отцом. — Нетерпеливо повторила Милли. — Ты сказал, что общался с ним. Кто это?
— О. — Снова сказал автоматон, и, кажется, слегка смутился. — Я не заметил. Надо же.
Он сделал странное, незавершённое движение, как будто хотел почесать в затылке, но на полпути передумал. Вообще, теперь, не привязанный к своему креслу, он часто начинал жестикулировать как человек: порывался развести руками, покачать головой или пожать плечами. Жесты начинались вполне плавно и естественно, но резко обрывались в самый неожиданный момент. Поднятые руки падали тогда, как плети, а спина автоматона выпрямлялась по струнке и оставалась прямой до следующего раза.
— Я имел в виду господина Йорданова.
— Почему? Он тебя собрал?
— Ну, формально…
— Короче. — С нажимом сказала Милли.
— Нет. — Признался Эд. — Но он меня воспитал. Разговаривал со мной. Учил. Можно сказать, он сделал из меня человека. Кто он, как не отец? Пусть и приёмный.
— А ты, значит, человек?
Конструкт красноречиво развёл руками. Милли и Зиверт переглянулись. Вообще-то этом был смысл, по сравнению с другими конструктами Эд говорил и вёл себя вполне по-человечески. Кроме того, относить себя в категорию, состоящую из тебя одного, довольно тоскливо. Если других таких конструктов не было…
— Откуда ты вообще взялся? — Запоздало удивился Зиверт.
— Не знаю. Думаю, лучше спросить тех, кто был этому свидетелем. — Резонно заметил Эд. — С моей точки зрения, в какой-то момент я просто взял и начал существовать.
— И как это произошло?
Конструкт задумался и почти вздохнул. Его плечи слегка поднялись и снова опустились.
— Я помню… темноту. — Сказал он медленно. — Но не могу сказать, помню я её на самом деле, или просто забыл, что там было. А в следующий момент я уже лежу на столе в окружении приборов. И рядом никого. Тогда у меня была только одна рука и…
— Погоди, чего? — Удивилась Милли. — А всё остальное ты откуда взял?
— Собрал сам. — Ответил конструкт с оттенком гордости.
— Одной рукой? Как? И откуда ты знал, как должен выглядеть? В смысле, почему ты не сделал себе шесть рук, если уж на то пошло?
— А это хороший вопрос. — Обрадовался Эд. — Философский. Там были чертежи, но я не умел тогда их читать. Я смутно представлял, какую форму должен принять, но откуда взялось это представление, не знаю.
— А эта чудовищная конструкция с пулемётами у двери? — Вспомнила Милли. — Тоже ты сделал?
Эд дёрнул головой в подтверждение.
— Неудачно получилось, знаю. Мне было страшно, и я хотел защититься. Понимание механики у меня с рождения, но конечный результат не всегда… оптимальный.
Он поднял руку и ткнул пальцем в потолок. Неизвестно, что он хотел сказать этим жестом, но вид получился довольно назидательный.
— Я шатался тут без цели, пока со мной не связался от… Йор. Он не часто давал мне точные указания, обычно мы просто болтали. Но вот о вас он говорил конкретно. Я должен был встретить вас и проводить в основной комплекс. К сожалению, пока вы застревали за стенами и где-то лазили, реактор включился и все туннели заполонили скребуны.
— Так это ты взорвал тот ящик! — Догадался Зиверт. — Я думал, нас пытаются убить.
— Я. — Признался Эд. — Мне пришлось импровизировать, а я пока что в этом не очень хорош. Но вы же не погибли.
Милли пожала плечами.
— Тут ты прав. А что за твари из подвала?
— А, эти. Я назвал их скребунами, потому что они…
— Дай угадаю. — Перебила Милли. — Потому что они скребутся?
— Точно. На меня они не обращают никакого внимания, так что я долго за ними наблюдал. Но ничего другого они не делают. Скоро реактор выключится и они разползутся обратно по норам.
Повисло молчание. Зиверт пытался придумать, что бы ещё спросить, но не мог подобрать слов. Удивляло даже не то, что местный реактор вызывал какие-то непонятные нашествия тварей из подвала, а то, что он вообще работал, но вряд ли Эд мог тут что-то прояснить. Он признался, что какие-то документы оставались в административном корпусе, но он в них так и не сумел разобраться. Оставалось ещё то непонятное место на плане, но и тут конструкт ничем помочь не смог.

ratishonok

storytextдлиннотекст#Лит-клуб

Деловые люди

Первый луч Солнца разбудил Кили, скользнув по её лицу и пышным зеленым кудряшкам, живописно разметавшимся по подушке, пока она спала. Просыпается она быстро, как будто ждет утра (а на самом деле так оно и есть):

Какое прекрасное утро! , - восклицает она.

Но не нужно думать, что Кили легкомысленная молодая феечка и для неё каждое утро - доброе, вовсе нет. Ей уже 200 лет - мелочь по меркам фей, но кое-какой жизненый опыт у неё уже есть. Поэтому если она сказала, что утро прекрасное, это значит, что на дворе - лето, день предстоит солнечный, а в её буфете в уголке дупла трёхсотлетнего дуба, что-то да найдется как минимум на завтрак.

Сегодня это остатки роскоши - салат из одуванчиков с пижмой: несколько дней назад у неё был юбилей, как мы уже сказали, 200 лет. Празднество было небольшое, приглашены только жители поляны, но было уютно и весело. А сколько подарков надарили!

Кили наспех перекусила, добавив в тарелку немного свежего лавандового масла из чайника… Между прочим, это очень удобно держать масло в чайнике: на масло не попадает солнце, удобно наливать и доливать, если заканчивается, а запах лаванды - по всей комнате. Да и мыть чайник удобнее, чем кувшины. Есть чему поучиться! А вот рецепты фей лучше не перенимать: мало того, что на человеческий вкус они часто отвратительны, так некоторые еще и попросту ядовиты!

В общем, позавтракала наспех, потому что хотела пойти и поплескаться в подаренной бобрами купельке, которую они смонтировали для неё вместе с небольшим водопадом.

Ещё лелея эту мысль, феечка выглянула в окно, чтоб еще раз взглянуть на купельку с высоты и тут же лицо её потеряло часть радостного выражения. Дым… Как же она могла забыть?!

Дело в том, что примерно 120 лет назад на опушке леса, вдоль небольшого ручья, берущего начало в источнике как раз на этой самой поляне, поселились люди.

Поначалу жизнь людей мало чем отличалась от жизни фей, поэтому они быстро подружились. Но со временем люди стали использовать все больше инструментов, чтоб быстрее и больше производить еды, одежды и других вещей, как они говорили – «Напродажу». Феи не понимали, что такое «напродажа», но Кили подозревала, что это как-то связано с людьми, которые сами не работали, а только менялись со всеми. Они брали много товаров и отдавали за них бумажки, а потом можно было на эти бумажки выменять обратно немного товаров но уже в яркой обертке с картинками. Наверное, это очень ценная обертка, раз из-за неё отдавали настолько меньше товаров. Единственное, чего Кили никак не могла понять (и очень огорчалась из-за этого) – почему такую ценную обертку люди потом выбрасывали где попало, вытащив из неё еду, одежду или выпив подкрашенную воду.

Так или иначе, со временем поселок вырос в городок, в котором построили фабрику. А фабрика немедленно начала дымить трубой, забирать чистую воду из ручья и возвращать грязную. И из-за этого у фей сильно добавилось работы по уборке и восстановлению.

Да вот же, не нужно далеко ходить, буквально вчера: один легкомысленный зяблик влетел в дым, пролетая прямо над трубой. Мало что чуть не задохнулся, так и до сих пор не может дышать полной грудью, и перья как-то размякли так, что не держат в воздухе.
Спасибо полевкам, которые дотащили его до Ингерд и она успела оказать ему помощь.

Но погодите, вы же еще не знакомы с Ингерд? Это подруга Кили. Вдвоем они составляют рабочую пару фей: Кили слушает, замечает и интерпретирует, а Ингерд делает и учит. Потому что ей уже давно за полтысячи лет. Настолько давно, что, возможно, уже ближе к тысяче. И она прекрасно умеет управляться со всем, что связано с водой: течение, химия грунтовых вод, соки внутри деревьев и даже дожди - всё это для Ингерд открытая книга и рабочие инструменты. А Кили легко отмечает изменения и гораздо лучше понимает животных, которые для старшей подруги чрезмерно суетливы.

Выглядят они тоже совершенно по-разному.
Кили при всей своей жизнерадостной натуре любит однотонность: это не отпугивает животных, а её сложнее заметить. Поэтому к своим зеленым волосам и бледно-салатовой коже всегда шьет себе зеленый комбинезончик. Ярко-оранжевые глаза немного нарушают однотонность, но на работе всегда можно прищуриться в нужный момент.

Ингерд одевается в темную юбку из-под которой немного видны полосатые разноцветные гетры (все феи всегда ходят босиком, поэтому носочки для них бесполезны, а вот гетры носят очень часто), и в темную же куртку поверх серой льняной рубашки. Макушку старшей феи, кроме густых фиолетовых волос, скрывает круглый черный котелок. И что уж совсем необычно для фей - Ингерд курит трубку. Живет она на той же полянке, но не в дупле дерева, а в землянке неподалеку от источника, искусно замаскированной кустами терновника, выращенными на крыше.

Когда-то давно сторонний наблюдатель сказал бы, что плотное сложение, фиолетовые волосы и лиловые глаза выдают в Ингерд водяную фею, а тонкая изящная желто-зеленая Кили - несомненно древесная. Но несколько сотен лет назад обнаружилось, что способности не зависят от внешности фей и такое разделение упразднили, заменив тестированием перед выходом на работу.

Так вот, эта самая Ингерд решила, что условия стали слишком неблагоприятными, нужно сворачивать хозяйство и переезжать в другое место. И никакие доводы Кили пока не смогли поменять это мнение, а сегодня предстояло окончательно все решить и начинать планировать переезд.

Пока мы всё это описывали, Кили уже успела спуститься к подруге, они поздоровались и Ингерд уже даже успела поворчать насчет того, какие же отвратительные создания - эти люди. При этом сильно дымила трубкой, что было для неё признаком сильного раздражения. Давайте теперь немного подслушаем, чтоб не пропустить больше ничего, ведь речь всё-таки о нас с вами.

- Разве отвратительные? – удивилась Кили, - А я помню, как лет 100 назад мы очень мило работали вместе в саду… Помнишь тётушку Алису? У неё был замечательный сад… Слишком упорядоченный, на мой вкус, но в прелести ему не откажешь. И там были фрукты! Посмотри, вот эту яблоню я вырастила из семечка, которое она мне любезно подарила.

Ингерд взглянула… но не в окно на яблоню, а на полки с яблочным повидлом, и, кажется, несколько смягчилась. По крайней мере, она перестала дымить трубкой, убрала её в карман и сказала:

- Да, тётушка Алиса была хорошей женщиной. И почему эти люди такие недолговечные? Если бы они могли видеть, к чему приводят их действия – они бы вели себя иначе.

И тут Кили осенило:
- Ингерд! Так, может, мы им расскажем? Ведь мы же видим! И можем подробно описать… Я могу.

Яркие глаза феи так загорелись от этой идеи, что она даже не сразу заметила скептический вид подруги и продолжала:

- Знаешь, я даже слышала, что у людей всегда есть вожак. В таких поселках его зовут… кажется, Мэр. Очень похоже на Мир, правда, Ингерд? Мне кажется, это хороший знак: я ему всё объясню и они перестанут. И все станет, как было… Что? Что ты так смотришь на меня?

- А то, девочка моя, что я тут живу не всегда. Ты молода, родилась тут и мало видела. Но я уже перебиралась однажды с места на место из-за людей и не верю, что с ними можно так просто договориться. Нет, я думаю, нам нужно уходить. Давай-ка ты на этой неделе отмечай деревья и травы, которые тебе понадобятся на новом месте, я подготовлю к транспортировке источник – и на следующей неделе попросим Мастеров Путешествий перенести это всё на наше новое место жилья. Помнишь, я тебе говорила, что нашла одно в горах, далеко от людей? Без источника озера им хватит еще лет на 20, за это время всё потихоньку здесь умрет, а там мы сделаем горное озеро и заведем форель…

Если что Кили и усвоила точно, так это то, что со старшими, принявшими решение спорить бесполезно. Поэтому она согласилась и пошла готовиться к переезду.

Но она была уже 20 лет совершеннолетней и могла принимать свои решения. Поэтому на следующий день утром секретарь мэра удивленно разглядывал стоящую на его столе маленькую фигурку с ворохом листьев и травы в руках, в зеленом сарафане (на который Кили сменила комбинезон по важному случаю) с лапухом-косынкой на голове, заколотой причудливой веточкой, напоминающей жука-носорога.

- Простите, могу я видеть Мэра? – тонким голоском поинтересовалась, Кили.

Секретарь был очень педантичен и знал, что по расписанию у мэра сейчас совещание, но визит был настолько необычен, что, будучи сообразительным работником, он сразу же понял, какие выгоды это может сулить и решился доложить о посетительнице.
Через 30 секунд Кили уже знакомилась с мэром городка и, волнуясь, рассказывала ему, показывая листья, какие необратимые изменения в почве производит их фабрика и такое агрессивное ведение хозяйства…

А еще через неделю Ингерд, поджидая Мастеров Путешествий с порталом, уныло паковала последние икринки, которые ей были нужны для восстановления популяции карасей на новом месте и с горечью подслушивала разговор двух лесорубов, подпиливающих дуб, в котором всего 7 дней назад жила её жизнерадостная кудрявая подруга – ни помочь, ни помешать ей она не успела.

- Слушай, дружище, и как это мы всю жизнь работаем в этом лесу и ни разу не видели ни одной феи, а? Как ты думаешь?

- Та, блин, ясен пень, что даже феи с простыми работягами дела иметь не будут. Копейка к копейке, богатство к богатству. Мэр у нас давно полгородка держит, вот и фея к нему торговаться пришла – наверное, хотела чего. А что мы можем предложить?

- Точняк… Всё в этой жизни за бабки… Да только не такой дурак наш мэр, чтоб договариваться, когда можно просто взять. Слыхал, чего наши костоправы нашли в её крыльях и волосах? Говорят, таким веществом даже рак можно вылечить за 10 минут! Жаль, конечно, что не выжила – представляешь, сколько можно было бы заработать, если её в клетку или аквариум посадить? Надо бы нам после работы пройтись по кустам – авось найдем парочку, если внимательно смотреть. Не хуже мэра зажили бы, а?

- Это ты верно говоришь… Эх, черт, жара какая и тени почти нет: за неделю весь берег на лес ушел… И из озера не попьешь ведь, зараза – то ли зацвела на солнце, то ли не пойми что, но воняет же! А отец мой в детстве, говорит, пил отсюда запросто и неделю вода стояла свежая… Засрали всё, уроды… Ладно, заводи бензинку, нужно допиливать – последний на сегодня и шабашим.

illian

Я ВатникфэндомыКассадlivejournalМВФэкономикарыноктекстstoryразная политота...

Об отчете МВФ о состоянии мировой экономики.

Когда свободный рыночек не порешал и эффективные собственники в обнимку с певцами рыночного неолиберализма побежали на перегонки к кормящей груди государственного финансирования, позабыв мантры от "сервисных функциях государства".

,Я Ватник,# я ватник,,фэндомы,Кассад,livejournal,интернет,МВФ,экономика,рынок,текст,Истории,разная политота

Одной из важнейших тем отчетов МВФ к полугодовому собранию на этой неделе – полная зависимость мировой капиталистической экономики и ее финансовой системы от государства.

Авторы не намеревались это показать, но их отчеты, раскрывая степень вмешательства государств и центральных банков, ничего не оставляет от старой мантры о так называемом «свободном рынке», которая лежит в основе разных видов буржуазной идеологии и надувательства. Когда пандемия впервые нанесла удар, отовсюду неслось : «отскок», «восстановление» и выздоровление «в виде буквы V» - это проповедники «свободного рынка» пытались рекламировать устойчивость этой системы. Но факты, как говорится, упряма вещь, и они рассказывают о ширине и глубине этого кризиса.

Главная цифра в отчетах МВФ – сокращение на 4,4% мировой экономики в этом году, за которым последует восстановление в 5,2% в 2021, и возврат к росту в 3,5% после этого.

Но даже в лучшем случае, прогноза, основанного на предположении, что вирус можно взять под контроль – вакциной или другими средствами, общие потери мирового производства по сравнению с уровнем до пандемии, как предполагается, вырастут с 11 триллионов долларов в 2020-21 до 28 триллионов в 2020-25 годах. Как минимум 90 миллионов человек, и скорее всего, куда больше, впадут в «крайнюю нищету» только в этом году.

Общее вмешательство всех правительств составляет, которое автор отчета МВФ называет «потрясающими» - 12 триллионов долларов, около 12% мирового ВВП. Госдолги в сумме, как ожидается, вырастут до рекордных 100% от мирового ВВП. И сверх того, 7,5 триллиона долларов закачали в финансовую систему центральные банки, с США во главе. В предисловии к отчету «Мировая финансовая стабильность» его основной автор Тобиас Адриан отмечает, что в результате этих действий, «вредоносные макро финансовые обратные связи, которые так господствовали и вредили в кризис 2008 года, в целом были сдержаны».

То есть, по крайней мере, на сейчас. Потому что, как ясно из отчета, возникновение «обратной связи», когда кризис финансовой системы ведет к краху реальной экономики, что в свою очередь влияет на финансовую систему, было всего лишь отложено и остается повседневной угрозой. По словам Адриана «финансовая уязвимость растет, что ставит среднесрочную финансовую устойчивость и рост в рискованное положение».

Комментируя в блоге рост расхождения между подъёмом фондового рынка в США до почти рекордной высоты и глубочайшей экономической рецессией со времен Великой Депрессии, он замечает: «Пока инвесторы верят, что фондовый рынок будет получать поддержку от политиков, высокие цены могут держаться какое-то время». Другими словами, все расчеты, на которые полагались в прошлом: соотношение цены акций и прибыли и отношение между фондовым рынком и экономикой в целом, пошли к черту. Рост фондового рынка, который означает новые триллионы долларов в карманы финансовой олигархии, полностью зависит от поступления денег из центральных банков.

Но такое положение не может продолжаться бесконечно, и те самые меры, которые сегодня предпринимают, чтобы предотвратить крушение, только подготавливают еще больший кризис в будущем. По словам Адриана, хотя дополнительные займы помогли избежать волны банкротств на ранних стадиях, они привели к будущему росту корпоративного долга. «Но многие из этих фирм уже имели крайне высокую задолженность еще до кризиса, и теперь задолженность в некоторых секторах достигает новых высот. Это означает, что риски платежеспособности отодвинулись в будущее, и возобновленное давление ликвидности может легко перейти в неплатежеспобность».

Кризис угрожает повсюду. Правительства уже повысили дефициты бюджетов, так что возможность правительств «предоставить дальнейшую помощь становится более ограниченной». Финансовые учреждения (не банки) такие как страховые компании и управляющие активами теперь играют «важную роль на кредитных рынках, включая их более рискованные части». До сих пор они сумели справиться с рыночными бурями, потому, что получают «политическую поддержку», но «в какой-то момент уязвимость может распространиться по всей финансовой системе». Также « некоторые бедные страны в таких тяжелых долгах, что им угрожает неизбежные долговые проблемы, потому, что платить проценты по их долгам становится невозможным».

Эти факты и цифры о мировой экономике, представленные МВФ, и огромные объемы государственного вмешательства ставят фундаментальные вопросы перед рабочим классом.

Долгие десятилетия идеологи правящих классов твердили, что рыночная система, основанная на частной собственности на средства производства и финансы - единственная жизнеспособная, единственно возможная, из всех общественно-экономических систем. Конечно, они добавляли, что вмешательство государства иногда нужно – чтобы сгладить проблемы, возникающие из функционирования этой системы. Но в последние годы кое-что изменилось качественно.

Кризис 2008 года привел к ряду мер, которые назывались временными, от которых обещали отказаться, когда вернутся к «норме». Но этого никогда не случилось и процесс, в котором центральные банки покупают на триллионы долларов ценных бумаг, становится постоянным и даже расширяется в кризис COVID настолько, что банки и финансовые системы и дня не могут прожить без него. Пандемия COVID не создала этой тенденции, но ускорила ее, показывая, что капиталистическое государство выходит на сцену и играет центральную и направляющую роль в каждой отрасли экономики и финансовой системы.

Дело не в государственном вмешательстве как таковом – экономическую необходимость его подтверждают капиталистические учреждения вроде МВФ – а в том, какой класс управляет социальной, экономической и политической властью в государстве. Если власть в руках капиталистического класса и финансовой олигархии на вершине, тогда результатом вмешательства государства будет рост бедности для масс населения.

И это не умозаключение, а факт экономики. За последние полгода вмешательство государства передало триллионы долларов в руки правящей элите, а масса населения находится в наихудших условиях со времен Великой Депрессии, и пандемия бушует, вырвавшись из-под контроля. Положение дел не просто результат политических решений Трампа, Джонсона и Макрона, или любого другого главы государства в мире. Конечно, их политика – требовать убийственного возвращения на работу, так, чтобы прибыли продолжали литься, или выдать миллиарды долларов банкам и крупным корпорациям, в то же время урезая помощь рабочим – играла решающую роль. Но в конечном итоге их решения – всего лишь перевод объективных экономических сигналов, исходящих из самой капиталистической системы, на которой их власть основана.

Это система по природе капиталистической экономики означает производство товаров а не потребительских стоимостей, которые могли бы повысить уровень благосостояния населения, обеспечив его здоровье, но извлечение прибавочной стоимости через эксплуатацию рабочего класса. Сама система производства должна быть изменена. И хотя это явно не входило в намерение авторов отчетов МВФ, эта необходимость проступает на самих страницах их отчетов о состоянии мировой экономики всего через полгода после начала пандемии.

Ник Бимс
___________________________________________
Перевод с английского с сокращениями: https://www.wsws.org/en/articles/2020/10/16/imfr-o16.html

Кассад, жж.

coolpanda

storyтексттвиттерБуквы на белом фонесемьяпесочницаэтот баян старше тебя

Ben Brode О
@bdbrode
@Ьс1Ьгос1е Когда я был маленьким, у нас в семье была собака.
Однажды была очень сильная гроза, и, испугавшись сильного грома, я со страху побежал в комнату родителей. Я думал, что они спали, и лег к ним в ноги, чтобы не будить. Но мой папа не спал. И со словами "РЕКС, ПОШЁЛ

fghjk

СимпсоныМультфильмыWordтекстstoryдизайндетство

?M I A • n fi
n----J '■=* * | 5|Datt&rimt 4 •
Te«t Quitt WordArt Drop Equa'.ion Symbol
Bo» • Parti - | - | Cap 'Jd 0bJtct *____ ______________________
Ws'fM #0^ ^»ord4v W»rdAft W'ordAH
3&M WordArt WordArt WordArt WordArt
WsrJrt WordArt Word Art Wor Art WordAit
WnniArt WordAn Wte IMl

सर्वशक्तिमान

storyМои ебанутые сныснытекст

В последнее время мне снится всякая дичь.

Сегодняшний сон

Итак, всё началось примерно так: я с какими-то бичами примерно моего возраста нахожусь в каком-то месте типа лагеря, который был огорожен решётками, а в самом здании были железные двери, будто от сейфа. Внезапно, они начали везде наносить красной краской (или, возможно, кровью) цифру 666. Насколько я понял, они хотели разыграть своих предков, чтобы они приехали, и подумали, что их сыночкам и доченькам настал сатанинский пиздец. Плюс они притащили маску или голову козла. И вот они разбежались, а я остался один, понимая, что такой "розыгрыш" сам по себе пиздец. Стало темно. Начался Хоррор-Сегмент моего сна. Я бежал по каким-то бетонным коридорам, покрытыми красными цифрами 666, убегая от человека(?) с головой козы и рогами (тот самый Сатана с картинки). Я всё-таки сумел убежать с этого ебанутого места, улетев. Дальше я помню, что наткнулся на некое "вещество". По цвету оно напоминала вспенившуюся колу или карамель, только оно было навалено в огромных количествах, высотой примерно с мой рост (169), и шириной примерно в метр. "Вещество", подобно лаве, медленно перетекало, и я заметил, что могу управлять его "течением" типа телекинезом. Внезапно заспавнились эти же бичи, с желанием подойти к НЁХ, но я начал управлять веществом так, чтоб они к нему не приблизились, со словами "Это слишком опасно". После того, как я повторил эту фразу раза 3, я решился откусить это вещество (по консистенции оно было как какая-то жвачка или конфета), в результате я обнаружил, что у меня появились косички и маленькие рожки. Я через некоторое время посмотрел на себя в зеркало, и действительно, увидел, что волосы стали чёрными, с косичками по бокам, и на лбу появились едва заметные рожки, но, как оказалось, волосы были париком (они легко снимались) а рожки - настоящие.

Вчерашний сон:

Сижу я на ТыТрубе, и смотрю нарузку прохождения игры... Elden Ring. Как только я понял, что это именно Elden Ring (а понял я по ГГ с бронёй с крылатым шлемом из трейлера), я решил особо не спойлерить себе всё, и стал мотать. Где-то в первой половине игры, было огромное зелёное поле, которое заканчивалось пещерой, а в середине была локация, которая была похожа на Инферно из Героев 3. А дальше я смотрел на себя, только у меня были жёлто-белые волосы и такие-же глаза, только без зрачков.

Бонус:

Примерно на этой неделе я проснулся, и в голове было одно слово:"Алимех". За день до этого, я тоже просыпался с другим словом в голове, но я не успел его записать. Может, кто-нибудь скажет, что это за слово, и почему я проснулся именно с ним?

fred3666

феминизмтекстstoryповтор

То, что ты стыдишься прислать мне фотки своей груди является худшей формой женоненавистничества Будь ты настоящей феминисткой, ты бы не боялась показывать нам свое тело. Груди -это не половые органы, и они не должны быть сексуализированы. Это то, что есть у всех. Не дай своему внутреннему сексизму

Отличный комментарий!

держи чувак, ты нормально постарался

Petroff_055

06.10.2020, 07:31

ссылка

+33,8

Bronski

текстstoryClueless manapunk (название временное)

Пыль в механизме, глава 9(2)

Предыдущая часть: http://joyreactor.cc/post/4527005
То же самое, но на autor.today: https://author.today/work/70502
Первая часть: http://joyreactor.cc/post/4052961

В коридоре было пусто, если не считать останков неизвестного гостя. Двойной заряд дроби внёс значительные корректировки в его анатомию, но какие именно, сказать было невозможно. Обрубки длинных лап конвульсивно вздрагивали, а из некрупного серо-зелёного тела вытекала слизь. Общий вид напоминал гнилую проросшую картошку, забытую на пару лет в дальнем углу подвала. Милли осторожно поддела существо ногой и скривилась от поднявшейся вони. Запах был едкий, словно колючий, отдающий тухлыми яйцами.
— Ты вроде хотела бежать. — Сказал Зиверт, стараясь не смотреть на существо. От одного только запаха у него желудок подкатывал к горлу.
— Да, — откликнулась Милли, — но я тут подумала: куда? Я думала, их тут будет много, а он, судя по всему, был один. Где его друзья? Не хотелось бы за поворотом влететь в целую толпу… их.
— Может, это фуражир? — Предположил Зиверт. — Ну, разведчик.
— А ты знаешь, что это за тварь?
— В жизни не встречал. Даже в книгах. Просто гадаю. — Любопытство пересилило, и маг всё-таки принялся разглядывать тварь. — В смысле, панциря у него нет, размер небольшой. На хищника-одиночку он не похож.
— Да, но это законы природы. — Возразила Милли. — Разве магия их не нарушает?
— Верно, но ненадолго. Такая тварь не прожила бы и пяти минут без надзора создавшего её мага, а я его поблизости не вижу. Если это мутация, то стабильная, значит, должна хотя бы в определённой степени подчиняться законам…
Словно в ответ на слова мага коридор наполнился шорохом десятков, а может, сотен тонких ног. Шум возник внезапно и со всех сторон. Милли ткнула удивлённо заозиравшегося Зиверта под рёбра и ткнула пальцем в сторону закрытого морга, куда они не стали заходить.
— Оттуда!
В конце коридора замаячили неясные тени. Резко пахнуло озоном. Не дожидаясь дальнейших команд, Зиверт развернулся и побежал к двери. Милли, бежавшая рядом, на мгновение исчезла в одной из комнат, и вернулась с оторванной от кровати ножкой.
Они вылетели из коридора, и Милли немедленно просунула ножку от кровати в ручки дверей, блокируя их, и двумя резкими движениями загнула края ножки, чтобы она не выпала.
— Ходу, ходу, — прикрикнула она на замедлившегося было мага, — ты видел, сколько их?
— Нет, — признался Зиверт, набирая скорость.
— Считай, что тебе повезло.
В два прыжка они добрались до лестницы и помчались наверх.
— Куда дальше? — Бросила Милли через плечо.
— В… уф… — Запыхвашися Зиверт остановился, чтобы отдышаться. — В техкорпус. Если тут остались… какие-то инструменты… то там. Жёлтая… нет, синяя! Синяя линия.
Когда они добрались до верхней площадки, снизу донёсся скрежет, как будто множество тонких лап пытаются открыть дверь. Милли остановилась и прислушалась.
— Проковыряют. — С сожалением отметила она. — Не скоро, но проковыряют рано или поздно. Не хватит им мозгов усомниться в своих действиях.
— Зря ты выносишь им приговор, — заметил Зиверт. — Внешность мутантов обманчива. Они могут выглядеть как бродячая мусорная куча, а на деле обладать коллективным разумом. А то и вовсе трансцендентным сознанием, которое нам понять не дано.
— А могут и не обладать, — парировала Милли. — По мне, так если что-то выглядит как мусорная куча, пахнет как мусорная куча и ведёт себя как мусорная куча, то это мусорная куча и есть. Какая разница, о чём она там себе думает, если со стороны разницы не видно?
Зиверт не стал развивать тему, хотя на его взгляд разница была, и значительная. Они вышли в основной коридор. Там всё ещё было пусто и тихо, не считая приглушённого скрежета, доносившегося из медкорпуса. Синяя линия на стене начиналась сразу за лестницей.
— Так что мы ищем в техкорпусе? — Спросила Милли, переходя на лёгкую трусцу.
Зиверт на секунду задумался.
— Ответы, выход, большую тяжёлую дверь. В таком порядке. Это подземелье с его обитателями начинает действовать мне на нервы. Очень хотелось бы знать, что тут к чему, но ещё хотелось бы выбраться отсюда. Здорово было бы найти какую-нибудь вентиляционную шахту, ведущую наружу. А в крайнем случае — дверь, чтобы спрятаться.
— Доступно, — кивнула Милли, — и подробно. Долго продумывал?
Зиверт насупился, пытаясь уловить насмешку в интонации девушки.
— Нет, я без сарказма. — Уточнила она. — Ну, почти. Наверняка где-то есть протокол исследования заброшенных комплексов.
— Вот ты смеёшься, — вздохнул Зиверт, — а ведь есть. Даже несколько. Но ни один не предполагает исследования вдвоём. Минимальный рассчитан, кажется, на двенадцать человек, и у них должен быть базовый лагерь, средства связи и полевая кухня.
Милли восприняла новость о том, что они вопиющим образом нарушили все официальные указания, без должного трепета.
— Кстати о кухне. — Сказала она. — Дай-ка мне плитку.

Лестница, ведущая в технический корпус, оказалась намного уже. Она вилась вдоль металлических направляющих, по которым, видимо, должна была ходить грузовая платформа. Судя по длине цепи, пересекавшей пустое пространство между перилами, ширина платформы была не больше двух метров. Зиверт осторожно подёргал за цепь, проверяя на прочность, и, оперевшись на неё, посмотрел вниз. Низ лестницы терялся в темноте.
— Кажется, глубже, чем медицинский корпус, — заметил он. — Идём, только осторожно. Я всё время боюсь проморгать, что лестница обвалилась посередине. Идиотский серый бетон. Что им стоило покрасить края ступенек?
— А они покрашены. — Сказала Милли, вглядываясь в темноту. — Приглядись.
Зиверт пригляделся. На обломанных краях бетонных ступенек лежал щедрый слой краски цвета хаки, которую даже время не смогло полностью стереть. Несколько долгих секунд Зиверт смотрел на едва выделявшиеся на сером фоне полосы, после чего повернулся к Милли. Та развела руками.
— Положено красить.
Монументальность этих слов заставила Зиверта почувствовать себя мотыльком на фоне столкновения тектонических плит. Он развернулся и продолжил спуск в ошеломлённом молчании.

Лестница упиралась в площадку, от которой во все стороны расходились довольно узкие коридоры. Шахта лифта, огороженная здесь решёткой, уходила дальше вниз, но лестницы туда не было. Зиверт попытался заглянуть за решётку, но ничего не увидел.
— Странно. — Сказал он, рассматривая шахту. — Как же они тут работали?
— Как шахтёры. — Предположила Милли. — Смена зашла, её спустили вниз. Или ещё вариант: пока что-то не случилось, внизу попросту нечего делать.
— В любом случае, кнопки вызова тут нет. Надо искать какую-то комнату управления. — Заключил Зиверт.
— Надеюсь, ты не собираешься туда спускаться? — Подозрительно сощурилась Милли.
— Нет, я имею в виду, искать какие-нибудь документы. — Быстро поправился маг. — Ну там, расписание смен, журнал происшествий, что-то такое.
Мрачный старый комплекс интриговал его всё сильнее, хотя он и не собирался в этом признаваться. Практика показывала, что, если достаточно долго притворяться незаинтересованным, такие места вполне удавалось покинуть живым и здоровым, и не активировать древнюю ловушку, которая засыплет тебя змеями или ещё чем похуже.
Коридоры расходились от лифта в четырёх строго противоположных направлениях, образуя крест. Дальние концы этого креста соединялись другими коридорами, замыкая правильный квадрат. И ни в одном из коридоров не оказалось ничего интересного. Все комнаты, разбросанные в хаотическом, на первый взгляд, порядке, были пусты, только дверь и голые стены. Да и двери оказались не везде.
— Здесь основательно поработали. — Разочарованно сказал Зиверт, оглядывая очередную бетонную коробку. Что, интересно, было во всех этих комнатах?
Вопрос повис в воздухе. Зиверт развернулся, шагнул в коридор и упал.
Вдоль пола тянулся толстый чёрный кабель. Он был засыпан пылью и почти не выделялся на фоне бетона. Выдавали его только чуть неуклюже ложившиеся тени.
— Это ещё… ага. — Недовольство в голосе Зиверта сменилось интересом. — Как мы умудрились его не заметить?
Они прошлись назад, не выпуская кабель из виду. Он был проложен аккуратно, но по сравнению с остальными коммуникациями комплекса, аккуратно уложенными в стенах, смотрелся довольно кустарно. Протянувшись через весь коридор до самой шахты лифта, он нырял через решётку, и, обвивая какую-то из несущих колонн, спускался в темноту.
Глядя на это, Зиверт пожал плечами.
— Ладно. Это исключает одно из двух направлений поиска.
— Не вижу повода для радости, — сумрачно проговорила Милли, снимая ружьё с плеча. — Его явно протянули уже после того, как комплекс забросили, так что давай с этого момента повнимательнее. Как бы археология не перетекла плавно в криминалистику.

От квадрата коридоров отходил небольшой отросток, оканчивавшийся дверью. Судя по остаткам таблички на ней и изолированному расположению, ничем иным, кроме как кабинетом начальника, это помещение быть не могло. Милли присела на корточки и провела пальцем по нижней части двери. Она была отпилена, оставляя щель, в которую уходил кабель. Эта работа тоже была выполнена аккуратно, но явно импровизированно. Из щели лился неровный, дрожащий свет и доносилось довольно громкое, но мерное жужжание. Милли попыталась заглянуть за дверь, но ничего особенного разглядеть не смогла. Оставалось одно: штурм. С радостным предвкушением она перехватила поудобнее ружьё, и махнула рукой Зиверту, чтобы он прикрывал. Зиверт удивлённо приподнял бровь. Он этих жестов не знал. Милли раздражённо вздохнула, притянула его за воротник и зашептала:
— На счёт три врываемся. Держись за мной, руку мне на плечо и постарайся…
— Стой, стой, стой, — запротестовал Зиверт, тоже переходя на шёпот. — Зачем? Давай просто тихонько откроем дверь.
— Потеряем элемент неожиданности. — Возразила Милли.
— Зато обретём элемент разумности. За этим шумом нас всё равно не будет слышно. К тому же я штурмовать помещения не обучен. И мы даже не знаем, в какую сторону дверь открывается.
Какое-то время они яростно, но тихо препирались, пока Милли не сдалась.
— Ладно, ладно. Тихонько откроем. Готов?
“Нет”, хотел ответить Зиверт, но не успел. Дверь уже поползла от них, издавая чудовищный скрип. Поняв, что тихое проникновение не удалось, Милли распахнула её одним движением, и вскинула ружьё.
Никто не напал и не закричал. На первый взгляд в комнате вообще никого не было. Сама она представляла собой нечто среднее между свалкой и… другой свалкой, побольше. Зиверт удивлённо моргнул, слегка оглушённый резким контрастом с пустыми помещениями, оставшимися позади. Какое-то оборудование громоздилось в колонны до самого потолка. Выпотрошенные корпуса непонятных устройств служили ящиками для хранения внутренностей других непонятных устройств. Кое-где виднелись явные, но безуспешные следы попыток наведения подобия порядка, тонувшие в хаосе новых схем, лампочек, проводов и креплений. Неожиданно для себя Зиверт обнаружил, что в какой-то момент поднял руку с зажатым в ней револьвером, как будто неосознанно пытался защититься от хоровода вещей. Он осторожно опустил руку и спрятал револьвер в сумку. Милли опустила ружьё, но на плечо вешать не стала. Единственной явно рабочей вещью в комнате был странный агрегат в центре. Он громко жужжал и слегка подрагивал. Кабеля не было видно под горами хлама на полу, но можно было ставить деньги, что подключён он именно к этому аппарату.
Милли и Зиверт осторожно двинулись вперёд, разгребая ногами хлам. Люстра на потолке давала достаточно света, так что Зиверт с облегчением погасил, наконец, “светлячка”. Лампочки заметно мерцали, видимо, старая электросеть не была рассчитана на такую нагрузку. На всякий случай жужжащий агрегат они обошли с разных сторон. За ним стояло кресло на манер стоматологического. Зиверт мог бы поклясться, что его притащили сюда из медкорпуса. В кресле замерла человеческая фигура, накрытая плащом.
Из-за полного хаоса в комнате, Зиверт не сразу это понял, а когда понял, вздрогнул. Незнакомец был закутан в очень старый, сотню раз перечиненный плащ. Милли сощурилась. Не узнать этот плащ было невозможно.
— Это он. — Решительно заявила девушка. — Тот парень, что за нами следил. Который порубил автоматонов.
— Который носится, как мотоцикл? — Уточнил Зиверт, нервно оглядываясь. —А что с ним? Почему он не двигается?
— Спит. Устал. — Пожала плечами Милли. — Вряд ли он мог нас не слышать. Эй, ты! — Она ткнула дробовиком в голову человека, накрытую капюшоном плаща. Голова отозвалась металлическим звуком. Не успев сообразить, что делает, Зиверт, захваченный любопытством, на миг победившим страх, протянул руку, и стянул с незнакомца капюшон. Милли присвистнула.
— Автоматон. Вот это да. Впрочем, стоило догадаться.
— Но какой странный. — Добавил Зиверт. — Я никогда не видел ничего подобного. А ты?
Милли покачала головой.
Конечно, никто из них не видел и тех бронзовых охранных конструктов, от которых им пришлось убегать, но они не вызывали столько вопросов. Этот автоматон выглядел одновременно и невероятно изящно и абсолютно нелепо. Голова его напоминала человеческую, с плавными изгибами. Маска, заменявшая лицо, хоть и не позволила бы принять его за человека даже в темноте, всё же была выполнена аккуратно и старательно, даже в мелочах. Руки заканчивались настоящими пальцами, с крошечными суставами, позволявшими искусственным рукам функционировать, как настоящим. Внешним видом автоматон напоминал древнюю статую, но его конструкция ужасала непродуманностью. Пружины, шестерни и храповики был натыканы как попало, прикрытые нелепыми кожухами. Сочетание изящества и сумбурности почему-то пугало. Милли с сомнением покосилась на жужжащий аппарат. От него к креслу тянулся широкий пучок разных проводов.
— Сдаётся мне, он тут заряжается, — сказала она. — И что-то я не хочу ждать, когда он проснётся.
Зиверт с трудом оторвался от разглядывания странного конструкта.
— Тут ты права. — Признал он. — С моей стороны есть рубильник. С твоей что-нибудь есть?
— Вроде ничего.
— Тогда бери этого на мушку. На всякий случай. А я дёрну рубильник. Если не поможет, оборвём провода. Готова? На счёт три.

Рубильник коротко лязгнул. Аппарат дёрнулся и затих. Лампочки моргнули в последний раз и загорелись ровным ярким светом. Конструкт никак не отреагировал, оставшись лежать в своём кресле, тяжёлый и мёртвый. В наступившей тишине голос, донёсшийся из коробки на стене едва не заставил Зиверта и Милли подпрыгнуть.
— Как слышно? Как слышно? — Пробубнила коробка. — Два-семь-три-пять-дэ-два. Как слышно? Приём.
Какое-то переговорное устройство на стене ожило и заговорило. Зиверт, оступаясь и поскальзываясь на мусоре, подобрался к нему поближе.
— Повторяю, — пробубнило устройство, — два-семь-три-пять-дэ-два. Как слышно? Приём.
— Чего оно вдруг включилось? — Поинтересовалась Милли.
— Наверное, энергии не хватало, пока мы эту штуку не вырубили. — Предположил Зиверт. — Но этот голос… Какой-то знакомый, тебе не кажется? Думаешь, будет очень глупо, если я отвечу?
— В обычных обстоятельствах, я бы сказала да. — Серьёзно задумалась Милли. — Но сейчас… Голос и правда знакомый, но я не могу его узнать. Столько помех. Чудо, что этот динамик вообще что-то разборчивое воспроизводит. Короче, сам решай.
Устройство продолжало бубнить. Дождавшись, пока оно закончит очередной призыв какого-то набора цифр, Зиверт нажал на кнопку.
— Э-э-э… — Замялся он. — Технический корпус на связи, что у вас случилось?
Некоторое время ничего не происходило. Маг даже забеспокоился, что что-то сломал. Наконец, устройство всхлипнуло, коротко пискнуло, и заговорило.
— Мне не до шуток. — Даже сквозь помехи послышалось раздражение в голосе говорившего. — Кто на связи?
Прежде, чем Зиверт успел придумать ответ, собеседник уточнил:
— Зиверт, это ты?

Пол ушёл у Зиверта из-под ног, и он не сразу нашёлся с ответом.
— Я… Э-э-э… — Тут он заметил, что не нажал кнопку связи. — А… А кто спрашивает?
— Не валяй дурака. — Сурово ответили ему. — У меня мало времени. Ты должен был уже быть в Муравейнике, а значит, тебя бы накрыло выбросом из-за утечки. Что тебя задержало?
— Чт- Да кто ты такой? Какой муравейник? — Воскликнул Зиверт, чувствуя, как вспотевшая рука скользит по кнопке связи.
— Ты что, не слушал Эда? — Рявкнули на той стороне. — Или ты с ним разминулся? Как ты… — Тут собеседник Зиверта взял себя в руки. — Ладно, неважно. Это я, Йор. Я же тебя вызвал, помнишь?
— Не может быть. — Твёрдо сказал Зиверт.
— Почему? — Удивился Йор, как будто находить старых знакомых в заброшенных военно-научных комплексах — самое обычное дело.
— Во-первых, никто меня не вызывал. Во-вторых, это не можешь быть ты, потому что этого не может быть. Докажи.
— Вот это я понимаю, научная аргументация. — Едко заметил Йор. — Как тебе доказать? Рассказать, что-то, что только я могу знать? Ну на, получай: на третьем курсе ты, в обход всех правил, полез в одиночку работать с нагнетателем в лаборатории, и он разрядился тебе в рожу. Ты раз и навсегда спалил свою жидкую бородёнку, и слёзно умолял меня не сообщать об этом руководству. Доволен?
— Нет. — Мрачно ответил Зиверт. Милли за его спиной тихо хрюкнула, но тут же сделала каменное лицо. Йор на той стороне смягчился.
— Слушай, у меня правда нет времени. Найди Эда, он … … ... обности. Э… то… … кт.
— Что? — Не понял Зиверт. — Йор, тебя не слышно. Какие-то помехи.
— Я говор… ш-ш-ш-ш… … … укт. ... ял?
— Нет!
Голос Йора потонул в помехах. Какое-то время шипение слегка прерывалось, как будто он ещё говорил, но скоро фон выровнялся, а потом совсем затих. Зиверт и Милли остались в тишине.

Barsuk_Fess

песняпесня под гитарутекстstoryпесочница

Страна невезения

Вся тайгой покрытая, абсолютно вся,
Есть одна в Евразии холодная страна,
Есть одна на Севере холодная страна,
Вся тайгой покрытая, абсолютно вся.

Там живут несчастные люди-дикари,
На лицо ужасные, добрые внутри,
На лицо ужасные, добрые внутри,
Там живут несчастные люди-дикари.

Что они ни делают, не идут дела,
Видно, что в субботник их мама родила,
Видно, что в субботник их мама родила,
Что они ни делают, не идут дела.

Рыба здесь не ловится, не производим кокс,
Плачем, богу молимся, не жалея слез,
Плачем, богу молимся, не жалея слез,
Рыба здесь не ловится, не растет здесь кокс!

Вроде, не бездельники и могли бы жить,
Вот бы нам субботники взять и отменить,
Вот бы нам субботники взять и отменить,
Вроде не бездельники и могли бы жить.

Как назло, на той земле нет календаря,
Ребятня и взрослые пропадают зря,
Ребятня и взрослые пропадают зря,
Как назло, на той земле нет календаря.

По такому случаю с ночи до зари
Плачут невезучие люди-дикари,
И рыдают бедные, и клянут беду,
В день какой, неведомо, в никаком году.
И рыдают бедные, и клянут беду,
В день какой, неведомо, в никаком году.

,песня,песня под гитару,текст,Истории,песочница

Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме (+961 постов - )