ВИКИНГИ: Рождение Жестокости.
«И вот: это дикое и воинственное племя данов, или нортманнов, или же свеонов, которое, по слову святого Григория, "раньше не умело ничего, кроме как скрежетать зубами "вар-вар", теперь научилось воспевать "аллилуйя" во славу Божию". И се: оное племя разбойников, некогда, как мы знаем, опустошавшее все области Галлии и Германии, ныне довольствуется тем, что сидит в своих пределах, глаголя, подобно апостолу: "Не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего", "и веруем, что увидим благость Господа на земле живых". И так: ужасная страна их, в прошлом недоступная из-за существовавшего там почитания идолов, — чей лик не добрей, чем у скифской Дианы, теперь, отбросив естественно присущую ей ярость, допускает везде проповедников истины, а жители этой страны, разрушив жертвенники ложных богов, воздвигают церкви и вместе с другими народами превозносят хвалами имя Христа.»
Этими словами в 1075 году схоласт Адам Бременский заканчивает «Деяния архиепископов Гамбургской церкви», произведение, в котором он описывает Скандинавию. Викинги ушли, язычество покинуло Север, теперь там царит мир. И действительно, скандинавы крайне скудно проявляли себя с тех пор в истории. До 17 века, когда датчане основали колонию в Индии, а Шведы попытались закрепиться на Манхеттене и завладеть в Тридцатилетнюю войну престолом Священной Римской Империи, едва ли скандинавы громко заявляли о себе. Возвращению скандинавов на мировую арену предшествовала публикация труда Олафа Магнуса, о котором я рассказывал в прошлый раз. «История Северных Народов», изданная в 1555 году, когда Северная Европа объединилась вокруг идеи протестантизма и окончательно освободилась от воли Рима, возвращала из небытия всё, от чего, как надеялся Адам Бременский, удалось избавить Скандинавию. Во истину, Север помнит…
ИСТОРИЮ ПИШУТ ПОБЕДИТЕЛИ
Позвольте мне уйти ещё дальше вглубь веков, в последние десятилетия 11 века, когда свершилось то, о чём писал схоласт из Саксонии. В те дни произошёл сдвиг, который изменит навсегда отношение к скандинавам, потому что они оказались проигравшей стороной. Можно пытаться это отрицать, но сложно спорить с фактами. Это была Церковь и её сторонники в Скандинавии, они одержали победу над язычниками-рабовладельцами. Вместе с рабством из Скандинавии исчезли и викинги. Связь рабства и морского рейдерства – довольно обширная тема, заслуживающая отдельного рассмотрения, так что, я не стану сейчас на этом останавливаться. Очищенная от рабства Скандинавия стала частью христианской Европы. Теперь появилось разделение на «до» и «после», а историю Скандинавии писали без учёта взгляда с Севера. Но это был всего лишь очередной акт «писания истории», коих множество.
Приведу пару простых, но наглядных примеров. Остготы предстают в европейских легендах как злодеи и силы тьмы. Их король, Теодорих, возглавляет Дикую Охоту и живёт в недрах вулкана Везувия. При всём том, что Теодорих был едва ли не последним правителем Италии раннего средневековья, который щедро поддерживал там науки и искусства. Вестготы, которые в отличие от остготов, сожгли и разграбили Рим трижды, не имеют такой дурной славы. Они были включены в новую христианскую Европу, при том что были арианами, т.е. еретиками. Но они имели покровительство со стороны Карла Великого. Что отличает остготов от вестготов? Остготы были побеждены и изгнаны из Италии другими христианами. Вестготы никогда не терпели таких сокрушительных поражений в войнах с христианами. Однако, всегда можно сослаться на то, что вестготы, в отличие от остготов, никогда не выступали на стороне гуннов, а наоборот, сражались с ними. Получается, остготы заслужили дурную славу? И тут я приведу в пример салических франков, которые также выступали на стороне гуннов, в отличие от рипуарских франков, которые на Каталаунах выступили против кочевников и победили. Спустя 40 лет Хлодвиг коварством и хитростью одержал верх над рипуарскими франками и кто помнит о них, кто скажет доброе слово? Слава защитников Святого Престола закрепилась за салическими франками с 6 века вплоть до 14, несмотря на то, что именно рипуарские франки проливали кровь, чтобы защитить Европу от нашествия кочевников-гуннов, а не салические, которые присоединились к грабителям. Историю пишут победители. Возвращаясь в Скандинавию 11 века, я подчеркну: язычники-викинги проиграли войну, историю писали победители-христиане. И поэтому нет ничего удивительного в том, какими убогими и злобными описаны жители этого уголка Европы в период, который нынче известен как Эпоха викингов.
РОБИН ГУД ПО-СКАНДИНАВСКИ
Своё могущество языческие короли севера основывали на грабительских рейдах. Они были невозможны без большого количества воинов-моряков, способных к стремительным манёврам на суше. Именно их и называли викингами. Тем не менее, быть викингом не являлось родом деятельности. Для себя самих и своих современников, викинги были действующими лицами эпохи, которых стал окружать ореол славы и легендарности. И поэтому мы видим имя Викинг, которое появляется в записях уже в конце 10 века. Викинг в 9-11 вв. был так же легендарен как Гаут, подчиняющий своей воле всё, что видит, или Сакс, бесстрашно пересекающий море, чтобы завоевать бриттов и изгнать римлян, или Дан, отважно совершающий рейды в глубь Валланда или же неукротимый Франк, неуклонно идущий к доблести и богатству.
Но что случается с викингом, когда разрушается система, которая поставила его если и не в центр внимания, то прямо позади конунгов и ярлов? Адам Бременский даёт нам прямой ответ, говоря о викингах: «оное племя разбойников». Герои превратились в грабителей. Племя разбойников – такими их и запомнила вся Европа… за пределами Скандинавии. Как оказалось, освобождение от рабства, уничтожение язычества вместе с языческими конунгами и ярлами, слом старых порядков вовсе не помог построить общество равенства и братства, которое обещала Церковь. Старые повелители канули в лету, богатые семьи стали ещё богаче, бедные – ещё беднее, а вся Скандинавия утратила свою независимость, вынужденная теперь считаться с мнением и желаниями Римского Папы, Священно-римского Императора или короля Франкии.
Дания и Швеция в новых условиях чувствовали себя неплохо, они получили возможность создать собственное рыцарство и даже собственный орден, получив уже в 13 веке в качестве приза земли в Ливонии и санкцию на крестовые походы против православствующей Руси. Норвегия, Исландия, Фареры и Королевство Островов от этих перемен ничего не получили. Наоборот, только потеряли. Для них воспоминания о былом могуществе языческих времён стали миром грёз, в котором дышалось свободнее. Резкий всплеск интереса к сагам, рассказывающим о давних временах, охватывает норвежцев, исландцев и фарерцев в 13 веке. Героями становятся персонажи-оборотни, язычники и головорезы йомсвикинги, ведьмы. В сагах о Боси и Херрауде, Фритьофе, Греттире и Орваре-Одде и подавно отчётливо слышно эхо далёких языческий времён. И теперь забытый образ викинга оказывается в центре внимания, потеснив конунгов и ярлов. Но это уже не обрамлённый славой и доблестью дренг 9-11 вв.. Нет. В 13 веке викинг – это наследник славы языческих времён, народный герой, который жил свободно и никому не подчинялся. Он происходил из народа, он уходил в море и добывал там вовсе не рыбу, а «огонь вод» — золото. Он возвращался домой и делал свой край богаче и сильнее. Сейчас бы его назвали настоящим патриотом и заступником простых людей. Но тогда он, как и Робин Гуд, оказался вне закона. Он был скорее мстителем, нежели заступником. Дух непокорства, который сохранился в некоторых кругах средневековой Скандинавии, нашёл себе оплот в недрах христианской пропаганды, исказившей и преувеличившей некогда образ морского дружинника. Большинство саг 13 века записывались и переписывались с оглядкой на уже сложенный стереотип о викингах. Но теперь он никого не пугал и не вызывал чувство вины и стыда как раньше. Теперь он формировал новое мышление, направленное на разрыв с католическим миром христианской Европы. Среди северян росла убеждённость в том, что они больше никому и ничем не обязаны, ни франкам, ни саксонцам, ни Риму.
РЕНЕССАНС И ГУМАНИЗМ
Викинга и Робин Гуда роднит вовсе не их цель – викинг не грабит богачей и не раздаёт их деньги бедным. Их близость в другом. Чтобы стать викингом, было необходимо соответствовать трём критериям: обладать личной свободой, быть вооружённым и иметь наследное родовое владение. Эти три, тесно связанных друг с другом качества были также обязательными для йоменов, чтобы таковыми считаться. И именно из йоменов происходил Робин Гуд. В начале 13 века по всей Европе тенденциозными стали обезземеливание и лишение свободы бывших свободных людей, превращение их в крестьян. И если английские йомены просто перешли к разбоям, то скандинавские карлы и бонды, бессильные и беспомощные, лишь вспомнили о том, кем были их далёкие пращуры, не связанные христианскими клятвами. Возрастает популярность саг, их начинают записывать, распространять, заново запоминать и переосмысливать с оглядкой на современность. Зерно было посеяно в плодородную почву фольклора. Каждое новое поколение придавало собственные оттенки новым урожаям легенд. За несколько веков легендарное прошлое Севера было полностью переосмыслено на всех ступенях скандинавского общества. И вот, в 16 веке, к моменту выхода в свет «Истории Северных Народов» Олафа Магнуса, европейские правители оказались вынуждены вновь увеличивать давление на население. В Швеции это даже привело к восстаниям крестьянства. Ностальгия о былых временах снова, как и всегда в подобных случаях, захватила население. Но не только его низы, но и феодальные элиты, которые уже предчувствовали закат своей эпохи, видя наступление совсем молодого капитализма. Мышление североевропейских аристократов, дворян шпаги, захлестнул порыв консерватизма. С другой стороны, меркантильные компании, занимавшиеся морской торговлей и дворяне плаща неожиданно почувствовали себя тесно в рамках христианских моральных принципов, осуждавших войны между христианами. Победа в торговой конкуренции сулила немыслимые богатства, но зачастую, её можно было достичь только, устранив конкурента. Так, как это сделали бы викинги… Североевропейское общество созрело. Моральный запрос на возрождение традиций прошлого встретился с яркой и красочной картиной старины, которую создал Олаф Магнус. И хотя он сам лично не выдвигал никаких идей, но именно идеи в качестве ответов ждали все, кто больше не мог жить по правилам позднего средневековья. Однако, ностальгия в то время была свойственна не только северянам.
В Южной Европе общество также столкнулось с невозможностью жить по-старому. Результатом чего уже в конце 14 века стало появление идей Гуманизма, который плавно перетёк в Ренессанс с его глубоким интересом к античному прошлому Средиземноморья. На Севере, как уже говорилось ранее, не было античного прошлого, но были варварство и хаос. Во всяком случае, ни о чём другом памяти не сохранилось по умыслу или без него. Именно их вывел на свет Олаф Магнус и именно они стали источником для новых идей, которые помогли найти все необходимые ответы на вопросы северян. Главным из них был вопрос: «Кто мы, люди тевтонского языка, в этом враждебном, но благословенном мире? Какова наша роль?» И ответы были найдены, в субъективных взглядах Адама Бременского, чьи труды, давно позабытые и покрытые вековой пылью, были вновь представлены на свет Божий:
«Многочисленны народы свеонов, они славятся своей силой и битвами, в которых независимо оттого, сражаются ли на конях, или на кораблях, показывают себя превосходными воинами. Поэтому, очевидно, они и обуздывают своей мощью остальные северные народы, <…> В Нортманнии воспитываются храбрые воины, ибо сочные плоды не смягчают их нрав. Нортманны чаще сами нападают на других, чем подвергаются нападениям. С соседними свеонами они сосуществуют без вражды, в то время как от данов — столь же бедных, как и они сами, — норманны иногда терпят нападения, не оставляя, однако, их без ответа. <…> У данов нет иных видов наказаний, кроме смертной казни и обращения в рабство. Они полагают, что осужденному делает честь оставаться веселым, ведь даны столь презирают слезы и рыдания, а также другого рода выражения скорби, которые у нас считаются нормальными, что плакать у них не положено ни о своих грехах, ни о смерти близких.»
Ответ из глубины веков был получен. Скандинавы с охотой примерили новый имидж, устав казаться благочестивыми. Однако суровость предков-язычников и свободолюбие и героизм образа викингов пока ещё не были тесно связаны друг с другом. Это слияние в национальном восприятии произойдёт позднее. А тогда, во второй половине 16 века, родилась жестокость северян. Это не проявлялось в повседневной жизни, как встарь. Это было нечто поэтическое, иллюзорное, лейтмотив истории скандинавской субцивилизации, с которым они вступили в 17 век.
![ ¡fe» 1 ^rg 4 X n»
' V ЖЩ ■t+vjâ($j m П ^Ч^КГ-сЙ 4%«ч\ ' V ^ЖЖ1М ЯЕ' .1 пШ V] I л
J jÉÉi • * té К 1ЖИ1 1 ^5^^* 1 " «ч щ 1 V ю А
. V 1 в на il ... ТШЕВВЁ/А Дм3 .^ядР^ Щ,^ -п^| fj,Реактор познавательный,Москва,Россия,страны](https://img2.safereactor.cc/pics/post/full/Реактор-познавательный-Москва-Россия-5786295.jpeg "Реактор познавательный,Москва,Россия,страны")
![
в
з^шт
■ /Х|1 йдИч
Н
vgM
iд.
Ц А
гП м] г Г
г В—255 2,Реактор познавательный,Москва,Россия,страны](https://img2.safereactor.cc/pics/post/full/Реактор-познавательный-Москва-Россия-5784284.jpeg "Реактор познавательный,Москва,Россия,страны")
http://joyreactor.cc/post/4270331