День двести восемьдесят третий. Держу путь на некий "птичий праздник" про который мне рассказала моя спутница. Едем по солнечной стороне гор, чтобы не попадаться в туманы, мне еще в тот раз хватило. Солнце конечно здесь солидно греет, но сезон дождей еще приносит порой несколько тучек. Терпимо.
По дороге остановились в небольшом святилище, издалека еще заметил его по каменной башенке усеянной разноцветными лентами. Перед тем как войти в вырубленный в скале проход, Уюйти почему-то долго инструктировала меня, что делать можно, а чего нельзя. К каким вещам не прикасаться, что нельзя говорить и даже как нести источник света. Немного, признаюсь, напугало даже, местные все-таки порой предупреждают не из дикарских суеверий.
В конце тоннель вышел к могиле для высохшей мумии. Некий мыслитель или монах, я точно не понял. Прибрано все так аккуратно внутри, Уюйти только достала из ниш вокруг маленькие чашки с какой-то жидкостью, воткнула туда кусочки веревки и зажгла их вновь. Посидели полчасика около захоронения, собирая каменные пирамидки, да уехали.
Ощутил какой-то жуткий интерес, что бы сделала мумия, если б я не так себя повел?
Довольно долго едем на этот птичий праздник, недели две уже в пути. Ну хоть дорога поприятней, по солнечной стороне гор петляет, а не среди обрывов и туманов с теневой стороны. Но те дороги у местных вообще не особо популярны. Как я их понимаю.
На очередной остановке Уюйти внезапно решила заняться моим внешним видом, выбрав в качестве бритвы наточенный кинжал. Я конечно плачевно выгляжу, прям как дремучий отшельник, но для кого мне тут было прихорашиваться? Да и ножом себя брить как-то не хотелось давать. Будут потом в институте каждому новому сотруднику рассказывать, откуда у Подворотного шрамы на лице.
Но байтыркмахерша на мои протесты даже ухом не повела. Объяснила, что впереди ее родная деревня, и сейчас меня соответственно будут показывать родне. Засвидетельствовать, так сказать, восстановление статуса добропорядочной гражданки местного общества.
Пока ровняли мне бороду, то подметил, что судя по географии местной, мы около деревни проезжали уже, только с той стороны гор. Отчаялась что-ли меня обратно на родную Землю сбагрить? Лишь бы только не надумала тут теперь оставлять. В общем, одни тревожные мысли в связи с этим.
Посмотрели на меня родственнички как-то без энтузиазма. Мамашу, наверное, только мой статус кутухты останавливал от комментариев по поводу недостатка у меня ушей и зубов. Не спасло даже то, что мне битый час ровняли бороду с усами. Но, считаю, оно и к лучшему: писать и звонить теще все равно не собирался. Главу семейства пока не видал, зайцев где-то пасет, как мне пояснили.
К Уюйти у ее родни явно было больше вопросов, правда решались они где-то вне моего поля зрения. Но, судя по ее кислой мине, явно не в пользу идеи таких браков с залетными антропологами. Хоть в открытую никто не собачится, приняли в целом по всем местным правилам гостеприимства. Даже в соседние юрты приглашали, деревеньку гости небось не шибко балуют частотой появления.
А еще младшая сестра Уюйти шепотом, по секрету, рассказала, за что ее старшая клыков лишилась - зайцекрадом оказалась женушка моя. Раньше только про конокрадов слышал в миру, но коней у чебурашек не жалуют почему-то.
Ну хоть не убийство, даже немного успокаивает.
Пару дней уже гостим у родни. Отношения, честно сказать, какие-то натянутые, вроде и дочь вернулась, больше не уштуг, а все напряжены. Сама Уюйти тоже с мрачной физиономией ходит, явно прием получше ожидался, хотя кто знает.
Приехал тесть с табуном зайцев и другими зайцепасами, или как их назвать еще. Забавный такой мужичок, словоохотливый, прям бесконечный источник вопросов. Поболтать многие чебурашки любят, оно и понятно, тут газет нет, радио тоже, новости все от путников только узнаются, но этого дядю прям не заткнешь. Пока носом клевать не начинает, то говорит и говорит.
После разговоров с ним, решил сделать небольшую заметку, у меня тут все таки экспедиция как никак. У байтырку общего законодательства нет, есть система претензий, решающаяся или небольшой войной, или дуэлями, или изгнанием. Например: поймали кого-то из соседнего племени, на краже зайцев. Его отведут в родную деревню и могут потребовать изгнания. Племя вора может не согласиться, тогда война скорее всего будет, да и в целом отношения испортятся, а этого тут не любят. Между племенами полно родни, сестры и братья живущие в разных деревнях - это норма. Потому чаще изгоняют, предварительно клыки удалив, чтобы любой видел: перед тобой преступник. Аборигенам проще попрощаться с кем-то одним, чем всей деревней рисковать в продолжительной вражде.
Даже если все племя промышляет угоном зайцев, то все равно изгонят того, кого на месте преступления поймали. Особенно если с соседями воевать не могут из-за родственных связей или те попросту сильнее. Вдобавок уштуги не могут в брак вступить для восстановления статуса с кем-то из своей деревни. Соседи могут и обиду затаить на такой обход их претензии, чего опять же никто не хочет.
Внутри деревни наказания подобные применяются ясное дело и реже и мягче, все свои как бы. Но бывает и родня может погнать в шею а то и убить.
Изучал сегодня один пункт из списка, который был составлен еще институтом. Сам я толком не знаю, почему это так профильных антропологов интересует, наверное отражает семейные аспекты. В общем, игрушки детские фотографировал. Чем подрастающее поколение себя занимает.
Подошел к своре ребятишек, сидят у менгира расписанного чьим-то ликом, камень оберегать должен, как мне пояснили. Они, конечно, дела свои побросали сразу, не играют, сидят - смотрят. Им то в сто раз интереснее такая встреча, чем мне.
Игрушки с виду обычные вполне: зайцы, фигурки людей, дудочки и свистелки из тростника, все из дерева, иногда пучок меха приделан. Любовно вырезаны, детально достаточно, даже узоры на одежде есть. Так же рисуют на камнях лица, только кусочками угля, рукавом сотрут - потом новую физиономию малюют.
Маленькие палки-копалки у них есть, ямки ими ковыряют, какие-то узелки в форме человечка из травы плетут и закапывают. Сначала подумал: какая-то странная игра в похороны, мрачновато, но то другое. Якобы из такого закопанного узелка вырастает травяной человечек - местные домовые, будет потом дом помогать беречь от всякой мелкой пакости.
Каменные колесики на веревочке еще были, для некоей игры. Название игры говорят, видать что-то повсеместное детское, сам правила знать должен, но что за игра я так и не увидел. За мной только следят в оба глаза, не до камушков.
Помимо игрушек у детей тут и ножички есть миниатюрные, и луки со стрелами. Хотя взрослому то оно наверное и игрушка, потому тоже записал, на всякий случай.
С неделю погостили в деревне Уюйти да двинули дальше. Уж не знаю, что там у нее за отношения с родителями были, общались они при мне довольно мало, скрытничали. Все-таки ощущалось, что изгнанница: косой взгляд, шепотки за спиной, где появишься там смолкают, все напряжены. В итоге сама проводница объявила, что задерживаться не стоит, не по традициям мол, да и праздник птиц на носу.
Я сам подозреваю, что мать быстро поняла ее план, включавший залетного горе-антрополога, потому встретила довольно холодно. А может и правда традиции здесь на первом месте, сложно сказать наверняка.
Праздник птиц, как я узнал, это особое событие, привязанное к периоду размножения этих самых птичек. Принято отпускать птиц на родную гору, где за ними следят местные шаманы или жрецы. Там же дети получают свою первую птицу, которая будет их сопровождать до определенного возраста. Обладание птицей у чебурашек тоже на периоды делится, по переводу правда мало чего понял относительно сути этих периодов: солнечный, каменный, теневой. Молодость, зрелость и старость? Может тамошние жрецы получше объяснят.
День триста сорок пятый. Как мне и говорили, праздник птиц это скорее огромный птичий питомник. Дети получают своих первых птиц-спутников, взрослые после определенного времени, в 7-10 лет отпускают птицу обратно на скалы к сородичам. Эдакий круговорот выходит.
Сам праздник в особом монастыре проводится, живут там племена которые особенно плотно общаются с пернатыми гарпиями, знают их повадки и темперамент, помогают определиться, какую птицу кому оставить. Одеваются даже как птицы, черные одежды на манер крыльев, узоры с глазами, иногда двигаются вприпрыжку, словно они сами птицы.
Поинтересовался по поводу того, как сюда добираются из отдаленных земель, но мне пояснили, что мест таких несколько, и монастыри стоят везде. Птиц там охраняют от разных опасностей, хотя их тут и не слишком много. Про крупных хищников от байтырок даже не слышал, освистали небось всех давно.
Видел как шаман управлял мурмурацией огромной птичьей стаи одними жестами рук и горловым пением. Но в чем секрет был, так и не понял. Не могли же они тут все дрессированными быть.
