железные руки - пожалуй, самый конченный из лояльных орденов первого основания
22.04.2020, 11:30
Не слишком далеко ушедшие от боевых сервиторов.
на самом деле довольно далеко ушедшие. боевые сервиторы хотя бы не выебываются.
Чето имеешь против вампиров истеричек?
Не, ну ванильное издание ещё ничего, а вот всякие отпочковавшиеся мясоеды уже действительно туши свет.
Не делит, у тех хоть оправдание есть в гено-семени, что они не могут контролировать.
А ЖР настолько конченные, что крысят друг-против друга постоянно.
Но а вообще, мне кажется что эта планомерная политика ГВ, сливать какой-то орден первого основания, чтоб за него никто не играл и чтоб не проходилось ему лор прописовать.
А ЖР настолько конченные, что крысят друг-против друга постоянно.
Но а вообще, мне кажется что эта планомерная политика ГВ, сливать какой-то орден первого основания, чтоб за него никто не играл и чтоб не проходилось ему лор прописовать.
Именно поэтому они сделали жр самыми паверными среди довольно сильной фракции см
Не только гибель отца, но еще и первого временного совета, что был сформирован из оставшихся железных отцов. Когда те кинулись на помощь на сигнал бедствия, то угодили в ловушку и тогда ряды ЖР очень сильно поредели, особенно на адекватных кадров.
Имеем что и имеем. Одна из самых печальных участей среди всех легионов: проебали почти все полимеры, возвели крайности в абсолют, стали изоляционно озлобленными и потеряли всех толковых братьев, которые могли бы сохранить орден или служить примером для подражания.
Имеем что и имеем. Одна из самых печальных участей среди всех легионов: проебали почти все полимеры, возвели крайности в абсолют, стали изоляционно озлобленными и потеряли всех толковых братьев, которые могли бы сохранить орден или служить примером для подражания.
Гилиман получился без отклонений. Я даже представляю эту картину. Сидит Император с бутылкой амасека и смотрит на результат своей работы: Ангрон - ебнутый мясник, Кёрз - ебнутый... просто ебнутый, Коракс - эмо, Лоргар - фанатик какой-то, Фулгрим - походу пидар, Вулкан - вообще негр, Пертурабо - закомплексаванный какой-то. Потом смотрит на гилимана и такой: - Сука, ну хоть один получился нормальным.
Вулкан, кстати, тоже классный получился, людей любил - ппц, Императору это заходило. Дорн ещё, Сангвиний (хотя и мутант совсем). А, вот, Хорус в одном из рассказов жаловался черепушке Мануса, с какими отбросами ему приходится иметь дело, а все нормальные братушки против него ополчились.
Он совсем коротенький, вот -
Джон Френч "Воитель".
— Магистр войны.
Слова повисли в тишине. За высокими кристальными окнами свет далёких звёзд мерцал в газопылевых облаках. Облачённый в доспехи примарх 16-го легиона сидел на троне и вглядывался в полумрак, словно ожидая ответа.
— Этот титул стал тяжёлой ношей. Гор Луперкаль. Отец, сын, друг, враг… Всё смешало бремя двух слов.
Он склонил голову, глядя на чёрные железные подлокотники трона. Взгляд скользнул по бронзовой булаве размером со смертного человека. То был Сокрушитель Миров, принятый им из рук отца вместе с титулом магистра войны и руководством великим крестовых походом. Глаза остановились на рукоять в виде головы орла. На лице промелькнула тень улыбки.
— Отец никогда не говорил, что это значит, лишь о пределах власти. Нельзя оставлять такие слова без ясного смысла. Возможно, он верил, что однажды я пойму сам. Или же просто это было не важно, пока это освобождало его от нас, сыновей. Возможно, он не знал, что эти слова будут значить для Империума.
Гор поднял руку, и пред троном вздыбилась колонна призрачного света.
Зернистую проекцию наполнили образы мужчин и женщин — кричащий, сражающихся, умирающих. Мольбы и проклятья слились в протяжный вой, грохот болтерных выстрелов разорвал тишину.
— Теперь он знает.
Гор кивнул своим мыслям. Отблески голограммы мерцали в глубине его непроницаемо-чёрных глаз.
— Пламя охватило всё, и ветер его раздул. Оно охватило всех нас — меня, его, моих братьев и наши легионы. Будущее человечества решиться в кровавом вихре — вихре, охватившем всех нас. Империум падёт и возвыситься во главе со мной или будет падать, падать, падать…
Он медленно встал, доспехи лязгали, шуршали. Гор вновь взмахнул рукой, и вокруг закружились конусы холодного света, сгустившиеся в образы незрячих лиц. Одни кричали, выплёвывая кровь и пар, другие бормотали — монотонно, безжизненно.
— Нам их уже не достать… У нас не осталось другой техники… Истребление — единственный выбор… Гидра не смогла…
Гор склонил голову. Прислушался.
— Кровь, призывы к изменениям… Анархия — владычица этой эры. Война рассеяла нас, вырвала из моих пальцев и понесла навстречу забвению.
Гор обернулся, наблюдая, как вокруг вспыхивают голограммы. В тронном зале мерцали призрачные отблески тысячи сообщений.
— Пятьсот кораблей унесла ярость бури… и враг нас ждал?
— Исстван должен был сгореть безмолвно, чтобы мы победили раньше, чем война действительна началась. Крылья ангела должны были быть сломлены у моих ног, но меня преследуют неудачи. Вновь и вновь, вновь и вновь…
— Жиллиман собирает все силы в Ультрамаре… Они совершенны… Они возвысятся…
Он замер, глядя на сморщенного астропата.
— … уже сокрушены…
— Наш брат чуть не сгорел, но жив. Робаут, мудрый Робаут… Все его перья, планы, надежды. Такой понимающий… Такой сильный… Такой чертовски совершенный… — Гор вздохнул, — Хотел бы я, чтобы он был с нами.
Взмах когтей — и образы исчезают, тишина вновь воцаряется в тенях. Гор покачала головой, продолжая смотреть на трон.
— Ты бы сказал, что я зря прислушался к Альфарию и Лоргару, что тайная война обречена на поражение. Возможно, ты был бы прав. Гидра не видит всё и слепо приставляет нож к собственной спине, — Гор невесело усмехнулся, затем вздохнул. И почему со мной нет столь многих, с кем бы я хотел сражаться вместе — лишь сломленные братья? Я — господин свирепых чудовищ.
Он медленно пошёл вдоль широкого гололитического стола. Эхо шагов исчезало в тишине.
— Я не могу контролировать их сынов, и они знаю это. Мортарион, Пертурабо, остальные… они чувствуют это. Они знают, что мы больше не можем управлять ходом войны — лишь следовать за ним. Но они никогда не смогут понять меня до конца. И понимание ускользает с каждым мгновением. Они сомневаются. Думаю, что я сбился с пути. Я вижу это в их глазах. Мелочность, гордыня — семена погибели влекут их, раздувая бурю. Вот с кем я творю будущее.
Он остановился у подножия трона и протянул руку. Пальцы сомкнулись на рукояти Сокрушителя Миров. Гор легко поднял булаву, чтобы в тусклом свете зала отразились все вмятины на отполированном металле.
— Тысячи битв. Десятки тысяч. Десятки десятков десятков тысяч… Ради новой эры мы отринули всё, в чём были уверены, все убеждения обратились в прах. Война будет бушевать повсюду, но никто не знает, когда будет нанесён последний удар. Но это не катастрофа, ведь все они служат моим целям. Буря начинается ради того, чтобы ударил гром.
Он вновь посмотрел на трон и печально покачал головой. Пальцы разжались, опустив Сокрушителя Миров. Он смотрел не прямо перед собой, а куда-то вдаль.
— Никто другой бы не осмелился. Даже ты. Возможно, поэтому отец выбрал меня. Возможно, лишь тогда он был честен.
Взгляд чёрных, непроницаемых глаз безжалостного короля посуровел. С рукояти трона на Гора пустыми глазницами смотрел череп Ферруса Мануса, тонкая паутина трещин опутывала идеальный лоб поверженного примарха, расходясь от проломленного виска. Даже отполированный череп всё ещё излучал силу и решимость.
— Важно, что галактика горит, а не почему. Вот что значит титул магистра войны, брат. Силу сделать то, что должно.
Джон Френч "Воитель".
— Магистр войны.
Слова повисли в тишине. За высокими кристальными окнами свет далёких звёзд мерцал в газопылевых облаках. Облачённый в доспехи примарх 16-го легиона сидел на троне и вглядывался в полумрак, словно ожидая ответа.
— Этот титул стал тяжёлой ношей. Гор Луперкаль. Отец, сын, друг, враг… Всё смешало бремя двух слов.
Он склонил голову, глядя на чёрные железные подлокотники трона. Взгляд скользнул по бронзовой булаве размером со смертного человека. То был Сокрушитель Миров, принятый им из рук отца вместе с титулом магистра войны и руководством великим крестовых походом. Глаза остановились на рукоять в виде головы орла. На лице промелькнула тень улыбки.
— Отец никогда не говорил, что это значит, лишь о пределах власти. Нельзя оставлять такие слова без ясного смысла. Возможно, он верил, что однажды я пойму сам. Или же просто это было не важно, пока это освобождало его от нас, сыновей. Возможно, он не знал, что эти слова будут значить для Империума.
Гор поднял руку, и пред троном вздыбилась колонна призрачного света.
Зернистую проекцию наполнили образы мужчин и женщин — кричащий, сражающихся, умирающих. Мольбы и проклятья слились в протяжный вой, грохот болтерных выстрелов разорвал тишину.
— Теперь он знает.
Гор кивнул своим мыслям. Отблески голограммы мерцали в глубине его непроницаемо-чёрных глаз.
— Пламя охватило всё, и ветер его раздул. Оно охватило всех нас — меня, его, моих братьев и наши легионы. Будущее человечества решиться в кровавом вихре — вихре, охватившем всех нас. Империум падёт и возвыситься во главе со мной или будет падать, падать, падать…
Он медленно встал, доспехи лязгали, шуршали. Гор вновь взмахнул рукой, и вокруг закружились конусы холодного света, сгустившиеся в образы незрячих лиц. Одни кричали, выплёвывая кровь и пар, другие бормотали — монотонно, безжизненно.
— Нам их уже не достать… У нас не осталось другой техники… Истребление — единственный выбор… Гидра не смогла…
Гор склонил голову. Прислушался.
— Кровь, призывы к изменениям… Анархия — владычица этой эры. Война рассеяла нас, вырвала из моих пальцев и понесла навстречу забвению.
Гор обернулся, наблюдая, как вокруг вспыхивают голограммы. В тронном зале мерцали призрачные отблески тысячи сообщений.
— Пятьсот кораблей унесла ярость бури… и враг нас ждал?
— Исстван должен был сгореть безмолвно, чтобы мы победили раньше, чем война действительна началась. Крылья ангела должны были быть сломлены у моих ног, но меня преследуют неудачи. Вновь и вновь, вновь и вновь…
— Жиллиман собирает все силы в Ультрамаре… Они совершенны… Они возвысятся…
Он замер, глядя на сморщенного астропата.
— … уже сокрушены…
— Наш брат чуть не сгорел, но жив. Робаут, мудрый Робаут… Все его перья, планы, надежды. Такой понимающий… Такой сильный… Такой чертовски совершенный… — Гор вздохнул, — Хотел бы я, чтобы он был с нами.
Взмах когтей — и образы исчезают, тишина вновь воцаряется в тенях. Гор покачала головой, продолжая смотреть на трон.
— Ты бы сказал, что я зря прислушался к Альфарию и Лоргару, что тайная война обречена на поражение. Возможно, ты был бы прав. Гидра не видит всё и слепо приставляет нож к собственной спине, — Гор невесело усмехнулся, затем вздохнул. И почему со мной нет столь многих, с кем бы я хотел сражаться вместе — лишь сломленные братья? Я — господин свирепых чудовищ.
Он медленно пошёл вдоль широкого гололитического стола. Эхо шагов исчезало в тишине.
— Я не могу контролировать их сынов, и они знаю это. Мортарион, Пертурабо, остальные… они чувствуют это. Они знают, что мы больше не можем управлять ходом войны — лишь следовать за ним. Но они никогда не смогут понять меня до конца. И понимание ускользает с каждым мгновением. Они сомневаются. Думаю, что я сбился с пути. Я вижу это в их глазах. Мелочность, гордыня — семена погибели влекут их, раздувая бурю. Вот с кем я творю будущее.
Он остановился у подножия трона и протянул руку. Пальцы сомкнулись на рукояти Сокрушителя Миров. Гор легко поднял булаву, чтобы в тусклом свете зала отразились все вмятины на отполированном металле.
— Тысячи битв. Десятки тысяч. Десятки десятков десятков тысяч… Ради новой эры мы отринули всё, в чём были уверены, все убеждения обратились в прах. Война будет бушевать повсюду, но никто не знает, когда будет нанесён последний удар. Но это не катастрофа, ведь все они служат моим целям. Буря начинается ради того, чтобы ударил гром.
Он вновь посмотрел на трон и печально покачал головой. Пальцы разжались, опустив Сокрушителя Миров. Он смотрел не прямо перед собой, а куда-то вдаль.
— Никто другой бы не осмелился. Даже ты. Возможно, поэтому отец выбрал меня. Возможно, лишь тогда он был честен.
Взгляд чёрных, непроницаемых глаз безжалостного короля посуровел. С рукояти трона на Гора пустыми глазницами смотрел череп Ферруса Мануса, тонкая паутина трещин опутывала идеальный лоб поверженного примарха, расходясь от проломленного виска. Даже отполированный череп всё ещё излучал силу и решимость.
— Важно, что галактика горит, а не почему. Вот что значит титул магистра войны, брат. Силу сделать то, что должно.
Вулкан спокойно уёбывал сотнями своих же элитных маринов с брендовым воплем "на наковальню" и мотивом "хуй с ними, везучие выживут". Ни тактики, ни стратегии, огнемёты наперевес и забросить в самую жопу.
Орден пошёл по стопам, так сказать.
Дорн вроде бы ок, а вот его марины с этой их "перчаткой боли" медленно, но верно корраптятся в слаанешитов.
Сангвиний - вечно комплексующий из-за "мутантных" крыльев истерик.
Орден пошёл по стопам, так сказать.
Дорн вроде бы ок, а вот его марины с этой их "перчаткой боли" медленно, но верно корраптятся в слаанешитов.
Сангвиний - вечно комплексующий из-за "мутантных" крыльев истерик.
самые клевые среди лоялистов - это Темные Ангелы
потому что у них самый клевый дизайн, а еще потому что они клозетные хаоситы (из этого еще проистекает первый факт)
потому что у них самый клевый дизайн, а еще потому что они клозетные хаоситы (из этого еще проистекает первый факт)
По поводу саламандр и маринада в целом - сама мысль о выведении специализированного в среде популяции, цель которого - уничтожение всего живого, кроме доминирующего вида - это не самая гуманная идея. На фоне других заскоков глав легионов Вулкан, который людей ценил ппц как (что, в целом, почти не наблюдалось в отношении других примархов), в целом выглядит достаточно приятно. Ну, и эмоциональные качества Сангвиния примерно также. Комплексы - комплексами, но на фоне других приятный товарищ, если сравнить, например, с Кёрзом, Манусом и ко.
Рус, кстати, тоже вполне себе норм чувак. Он просто отмороженный космо-викинг, но вполне себе человек, не припомню каких-то адовых косяков за ним.
Рус, кстати, тоже вполне себе норм чувак. Он просто отмороженный космо-викинг, но вполне себе человек, не припомню каких-то адовых косяков за ним.
Плоть слаба говоришь? Мы уже выходим.
Присоединяюсь своим роем к вашему флоту вторжения, товарищи.
