Онна-бугэйся
Онна-бугэйся — женщина, принадлежащая к сословию самураев в феодальной Японии и обучившаяся навыкам владения оружием.
Онна — «женщина» и бугэйся — «человек боевых искусств». Употребление выражения «женщина-самурай» является семантически неправильным, так как слово самурай используется только по отношению к мужчинам. Аналогичным образом, неправильно говорить онна-буси, так как входящий в состав слова буси иероглиф си применяется в идиоматических выражениях в значениях «мужчина, муж». Как это ни странно , но в средние века роль женщины была доминирующей в управлении делами клана. Да что там средние века, достаточно вспомнить матриархальный миф о Солнечной Богине – Аматэрасу, в котором явно подчёркивается её главенство над всеми богами японского пантеона, а также равенство в бою богини Идзанаги со своим братом-мужем Идзанами. Влияние этого древнего матриархата прослеживается во всём культе солнца, который был женским по своей природе в первоначальной японской концепции.
Даже первые хроники японской истории наполнены описаниями подвигов воинственных цариц, лично водивших свои войска на штурм вражеских укреплений в Ямато или через пролив в Корею. Со временем растущее влияние конфуцианства заметно ослабило доминирующее положение женщины, оградив ее ограничениями различного рода. Но эти ограничения далеко не всегда принимались кротко и смиренно, в чем пытаются нас уверить историки более позднего времени. В период Хэйан женщин, возможно, и нельзя было встретить на поля боя, но они внесли немалый вклад в культурные достижения своей эпохи.
По Бусидо первым долгом женщины-воина считалось служение своему супругу. Кроме того в ней ценились такие качества характера, которые не во всех странах приняло считать достоинством у женщин. Бусидо восхвалял женщин-воинов, «которые были способны подняться выше несовершенства и недостатков, свойственных их полу, и проявить героическую силу духа, которая могла бы быть достойной самых храбрых и благородных мужчин». Поэтому с самого раннего детства дочерей самураев заставляли вырабатывать в себе выдержку и стойкость духа. Из оружия женщин учили пользоваться главным образом нагинатой (искусство нагинатадзюцу), а также копьём яри, цепями и веревками. Вместо катаны они имели танто. «Обычным для копья местом хранения было место над дверью в жилище, так как таким образом женщина получала возможность использовать его против атакующих врагов или любого незваного гостя, проникшего в дом. Но обучение Онна-бугэйся владению оружием преследовало еще одну цель - они могли применять эти навыки во время войны. Но все же согласно Бусидо умение защитить себя для женщины-самурая считалось более важным. Женщины-воина, не имевшие своего господина, были вынуждены быть сами себе телохранителями. С оружием в руках женщина-воин защищала свою неприкосновенность также отважно, как ее муж сражался за своего господина. Кроме того, умение владеть оружием женщине-воину было чрезвычайно важным для воспитания необходимых качеств характера у детей.
В день достижения девушкой-воином совершеннолетия (в 12 лет) ей согласно ритуалу вручался женский нож «кайкен», который исходя из ситуации мог направляться ею в тело противника или в себя. Кайкэн, который подобно вакидзаси воинов-мужчин, всегда находился при ней – в рукаве или за поясом. Кайкэном можно наносить как молниеносные удары в ближнем бою, так и метать его со смертоносной скоростью, также кайкэн «принимал участие» в совершении ритуального самоубийства («женский» вариант этого действа носит название дзигай и был распространён так же широко, как и сэппуку у мужчин). Причем, женщины не вспарывали свой живот подобно мужчинам, а перерезали себе горло. Ещё одним строгим правилом ритуала было обязательное связывание собственных лодыжек, дабы и после смерти выглядеть «пристойно». Целомудренность женщины-воина была настолько важна, что ценилась выше жизни. - Однажды, девушку-(Онна-бугэйся) захватили в плен и, понимая опасность насилия со стороны грубой солдатни, она пустилась на хитрость и заявила, что подчинится им, если они сначала позволят ей написать письмо своей сестре. Дописав письмо она внезапно бросилась на ближайшего из солдат, выхватила у него оружие и заколола себя, спасая таким образом честь. В письме оказались строки прощальных стихов: «На небосклоне юная луна, Из опасения, что блеск ее затмят, Бегущие из темноты к ней облака, Стремительно бежит». Когда возникала реальная угроза попасть в плен к врагу, они не только решительно принимали смерть от рук родственников мужского пола или их командиров, но и сами убивали мужчин, если по какой-то причине они не могли или не желали совершить ритуальный акт и не щадили в такой ситуации ни себя, ни своих детей. Один из самых древних эпизодов, связанный с принятием и исполнением такого решения, можно найти в старинном сказании о доме Тайра. В части, описывающей морское сражение у Данноура Нииодоно, бабушка малолетнего императора Антоку, столкнувшись с угрозой попасть в плен к воинам Минамото, прижала ребенка к себе и сбросилась с обрыва. За ней последовали её придворные дамы, включая мать императора, которую единственную насильно удалось спасти. Нельзя сказать, что стойкость духа и владение боевыми искусствами были единственными достоинствами таких женщин. Наряду с владением оружием девушки обучались изящным искусствам – танцам, музыке, сложению стихов, каллиграфии, икебане. Умение петь и танцевать не предназначалось для широкой публики в отличие от искусства гейш, и если какая-то из жен воинов и прославилась своими талантами, то только благодаря гостеприимству дома. В основном, овладевать искусством игры на музыкальных инструментах и пением надо было для того, чтобы помочь расслабиться уставшим после службы мужьям и отцам. Немаловажным аспектом была и психология в музыке, ибо самая безупречная гармония звуков будет звучать механически, если в ней не участвует душа исполнительницы, которая пребывает в ладу с самой собой. Музыка и танцы должны были смягчать характер самураев, отвлекая их от повседневной суеты. Ценность женщины-самурая определялась двумя сферами деятельности: полем битвы и семейным очагом. Большинство японских женщин не стремились стать социально значимыми фигурами, поэтому естественно, что дом привлекал их больше. Пока мужья и отцы сражались или несли службу, на плечи женщин ложилась ответственность за управление домом, воспитание детей и их защиту. Искусство ведения домашнего хозяйства требовало тщательного изучения, так как с детства женщин-самураев учили делать все с душой, а самозабвенное служение очагу считалось честью. Они предпочитали роль матери и жены, за которую и заслуживали уважение и почет в обществе. Однако если женщина замечала, что самурай больше беспокоится об ее участи, она должна была напоминать супругу о его долге перед господином и принимать необходимые меры, чтобы напоминать ему об обязанности служения. При служении дому от женщины требовалась вся ее самоотверженность в оказании помощи мужу, которая так и называлась – «найдзё» - внутренняя помощь. Так реализовывалась цепь самоотверженного служения самурайского сословия: жена служила мужу, муж служил господину, который, в свою очередь, служил Небесам. При необходимости самурайские женщины брали на себя обязанности по осуществлению мести, которая считалась единственно возможной реакцией (согласно японскому толкованию конфуцианства) на оскорбление или убийство господина. Даже в течение застойного периода сёгуната Токугавы женщины строго соблюдали принцип безусловной преданности своему клану – порой даже строже, чем мужчины. На протяжении веков самурайская женщина оставалась грозной фигурой, консервативной во взглядах и действиях, преданной этическим нормам своего клана – как их сути, так и внешним проявлениям.
