И отсюда понимаешь , что время уничтожит всё и каким-бы не был велик народ или человек , время возьмёт своё ... скоро ... когда-нибудь ... возможно ...
26.05.2015, 11:23
Вот бог поверженный лежит — он пал, и низко пал.
Мы для того и строили повыше пьедестал.
(с) Фрэнк Наше Все Герберт
Мы для того и строили повыше пьедестал.
(с) Фрэнк Наше Все Герберт
Перевод Бальмонта лучше.
«Я — Озимандия, я — мощный царь царей!
Взгляните на мои великие деянья,
Владыки всех времён, всех стран и всех морей!»
Кругом нет ничего… Глубокое молчанье…
Пустыня мёртвая… И небеса над ней…
«Я — Озимандия, я — мощный царь царей!
Взгляните на мои великие деянья,
Владыки всех времён, всех стран и всех морей!»
Кругом нет ничего… Глубокое молчанье…
Пустыня мёртвая… И небеса над ней…
Да, перевод Бальмонта лучше.
И стих неплохо озвучен в тизере Breaking Bad: http://goo.gl/zhTsIg
И стих неплохо озвучен в тизере Breaking Bad: http://goo.gl/zhTsIg
А это не он случайно приказал только ноги и лицо сделать, типа гигантская разрушенная статуя. Или я путаю?
В музее, что в городе Липецке
Украли член древнеегипетский
Украли член древнеегипетский
И хуй фараона
С чьего-то балкона
Взирает на город скептически.
С чьего-то балкона
Взирает на город скептически.
Просто артефакт собрать не успели.
Как всегда, пеервод на сравнится с оригиналом.
I met a traveller from an antique land
Who said: Two vast and trunkless legs of stone
Stand in the desert. Near them on the sand,
Half sunk, a shatter'd visage lies, whose frown
And wrinkled lip and sneer of cold command
Tell that its sculptor well those passions read
Which yet survive, stamp'd on these lifeless things,
The hand that mock'd them and the heart that fed.
And on the pedestal these words appear:
"My name is Ozymandias, king of kings:
Look on my works, ye Mighty, and despair!"
Nothing beside remains: round the decay
Of that colossal wreck, boundless and bare,
The lone and level sands stretch far away.
I met a traveller from an antique land
Who said: Two vast and trunkless legs of stone
Stand in the desert. Near them on the sand,
Half sunk, a shatter'd visage lies, whose frown
And wrinkled lip and sneer of cold command
Tell that its sculptor well those passions read
Which yet survive, stamp'd on these lifeless things,
The hand that mock'd them and the heart that fed.
And on the pedestal these words appear:
"My name is Ozymandias, king of kings:
Look on my works, ye Mighty, and despair!"
Nothing beside remains: round the decay
Of that colossal wreck, boundless and bare,
The lone and level sands stretch far away.
Их всех забудут и канут в лету имена
Останется лишь небо и земля!
И даже самые громкие тираны
Умолкнут, под тяжелым грунтом.
Останется лишь небо и земля!
И даже самые громкие тираны
Умолкнут, под тяжелым грунтом.
