Им жилось тяжелее
XIX век. Великобритания становится индустриальным гигантом, её колонии разбросаны по всему свету, а королева Виктория, вошедшая на престол в 1837 году, становится королевой Великобритании, Ирландии, Индии, Америки и ещё ряда крупных стран, приносивших короне огромный ежегодный доход. В самой Англии строят металлургические заводы, хлопчатобумажные фабрики, открываются шахты по добыче угля и железа, в Манчестере набирает обороты развитие хлопкопрядильных станков. Однако развитие промышленности увеличивало доход лишь толстосумов, а простой люд оставался таким же бедным, как и средние века. Народ жил и ютился в грязных, знойных и маленьких комнатушках, в которых проживало по восемь, а то и десять человек.
Работяга шёл на работу в снег, дождь, жару и холод, ему было без разницы, в какие погодные условия идти на свой завод. Работник понимал, что если он не явится, то его быстро сменят ирландцем, который согласен работать за вдвое меньшую плату. Работать англичанину приходилось в ужасных условиях, в непроветриваемых помещениях, на фабриках, на которых техника безопасности соблюдалась только при проверках, а рабочая смена длилась 12, 14 и 16 часов.
Как уже упоминалось выше: техника безопасности, средства индивидуальной защиты; предоставление адекватного жилья, питания и медицинского ухода – всё это соблюдалось для вида и обмана зрения нанимающегося, либо отсутствовало вовсе. Посему неудивительно, что профессиональные болезни были такими же частыми явлениями, как грязь в Ист-Энде. Например, шахтёры болели астмой, работники бумажных и линолеумных заводов травились свинцом, а в 1840, с завозом в страну верблюжьей шерсти и мохера, начала распространяться сибирская язва. Работники предприятий, где производились обои, абажуры для ламп, шторы и обивка для мебели, травились мышьяком, ибо его использование давало прекрасный зелёный цвет. Отравление мышьяком приводило к восхитительной сыпи вокруг гениталий и к кожным заболеваниям, включая рак.
Девочка со спичками
Стоит отдельно рассказать про некроз челюсти – профессиональной болезни работниц спичечных заводов. Но картина не была бы такой печальной, если бы не тот факт, что спички производились на дому в кругу семьи. В чём же была причина некроза челюсти? Виновником торжества можно считать Шарля Сориа, который придумал фосфорную спичку, в состав которой входил клей, бертолетова соль и фосфор. Спичка прекрасно горела, легко изготавливалась: достаточно было макнуть палочку необходимого размера в смесь. Но в этом мире за всю простоту всегда чем-то платят, и в данном случае платили здоровьем.
Рабочий вдыхал фосфор, наспех мыл руки перед обедом, а после чистил зубы этой же самой спичкой, что вызывало отравление. Затем начиналась зубная боль, появлялись нарывы на дёснах, из которых шёл гной. Следующей стадией болезни было выпадение зубов, обнажение костей челюсти и развитие некроза. А завершающей стадией была либо смерть, либо уродство до конца жизни.
Интересный факт: Жила в то время мисс Энни Безант, которая подстрекнула работниц завода «Брайант и Мэй» к забастовке при помощи статьи в социалистическом журнале «Линк» под названием «Белое рабство в Лондоне». В ней говорилось, что женщины получают за 16-ти часовую смену 1 шиллинг 4 пенса и штрафы (тумаки) за опоздание, разговоры, поход в туалет, за грязную обувь - иначе говоря, за все пустяки. Также требовали от работниц вклад в светлое будущее в благотворительность – цена таких взысканий составляла от пенса до шиллинга. В статье также было сказано и про здоровье работниц, что справедливо, ибо они обедали в том же цехе, где и работали с белым фосфором. В итоге, широкая огласка статьи привела к забастовке, и в течение трёх недель женщины боролись за свои права. Они добились своего – их перестали штрафовать и угнетать ругать за мелкие проступки. Также они показали, что в единстве сила. А что же фосфор? Нет фосфора — нет работы, так что его продолжали использовали вплоть до 1910 года, пока законом не было запрещено производство спичек из него.
Мисс Безант смотрит на современных феменисток как на говно
Рост безработицы, нищеты и населения до 15 миллионов требовал больше рабочих мест - без них произойдёт неконтролируемая эпидемия, связанная с голодом и дальнейшими последствиями. Но что же делать, если работа на фабриках была сложной, грязной, и на ней существовал 1000 и 1 способ получить травму или болезнь? К тому же, на фабрику устроиться – задача трудная. Работать необходимо, а негде. Что делать? Помог восхитительному сословию нищих, сирот и пожилых закон от 13 августа 1834 года, в котором на смену устаревшей системе приходской благотворительности пришла новая система на основе работных домов.
Если человек не хотел идти в рабочий дом и продаваться за похлёбку, хлеб и чай, то для него существовало ещё одно место, именуемое Casual Ward (ночлежка, в которой люди отрабатывали своё койко-место). В данном месте людям платили едой и небольшой суммой за пару дней тяжёлой и грубой работы. Около входа в это здание собиралась огромная толпа, которая, отстояв холод или жару, они попадали внутрь на три дня. В течение этих трёх дней человек обязан был отработать крышу над головой, паёк и небольшую плату. В список обязанностей входило: дробление камней, дубление кожи, щипание пеньки и прослушивание молитв. Встречались кадры, которые отработав сверх нормы, попадали на постоянную и менее тяжёлую работу, по сути, это было место спасения обездоленных. Но учитывая, какой контингент туда приходил, то для большинства становилось непосильной задачей выполнить даже норму. Полтонны камней, знаете ли, разбить даже здоровый и сытый не всегда сможет, а туда приходили голодные и больные. Кстати, если ты приходил халявить, то тебя могли посадить в тюрьму на небольшой срок, чтобы знал своё место.
Некоторые аристократы возмущались таким положением вещей. Они сетовали, что даже в Сибири нет таких условий труда, а это, между прочим, Российская империя, империя зла! Однако разговоры оставались разговорами, а бедняки оставались без еды, денег и крова. Мужчины дубили кожу, прокладывали ж/д пути, а женщины щипали пеньку или стирали гору солдатской одежды, стирая руки в кровь. Человек, следивший за порядком среди женщин, мог воспользоваться своим положением и не только положением, а если дама откажется, то ей придётся покинуть своё рабочее место.
Работные дома бывают разные. Треугольные, свастикой и крестом
Самую низшую ступень социальной иерархии занимал человек, устроившийся в работный дом. В работных домах людей считали за скот, они были в полной власти у управляющего. Из человека выжимали остатки сил и здоровья, заставляя заниматься глупой и бесполезной работой. Многие считали, что выход из работного дома один – на кладбище, поэтому большинство шли сюда для того, чтобы их похоронили в гробу и в земле.
«В одно из воскресений я посетил собрание, которое происходило в часовне в большом рабочем доме. Кроме чиновников, которые должны были, но не присутствовали на службе, там были только бедняки и те, кто за ними приглядывал. Лица бедняков… были покорны и равнодушны. Всех их роднило совершенное отсутствие какого-либо цвета. Старые люди были собраны во всем своем немощном разнообразии: бормочущие, глухие, глупые, хромые, моргающие на непривычный для них солнечный свет; с бельмами на глазах, с трясущимися, иссохшими руками, бессильно опущенными на Библию… Там были странно выглядевшие старые женщины, в капорах и без них, похожие на скелеты, постоянно вытиравшие глаза грязными тряпками, в которые превратились их носовые платки, там же были уродливые старые вороны мужского и женского пола с жутким видом довольства, от которого передергивало; были там и слабые и беззубые, и тяжело дышавшие, и, возможно, уже не дышавшие совсем.
Когда служба была закончена, я прошел по всему работному дому с джентльменом, вид которого говорил, что его трогало все, что здесь происходило. В его обязанности входило совершать обход по воскресеньям через клетушки, населенные бедняками, число которых постоянно менялось от полутора тысяч до двух. Осмотр начинался от новорожденных детей и заканчивался стариками, умиравшими на казенных кроватях. И везде, где бы ни проходили, мы наталкивались на тупое, угрюмое, почти летаргическое безразличие людей, которые не верили, что в их жизни уже что-то может измениться к лучшему, и ни о чем не просили.»
Итак, работный дом представлял собой благотворительное заведение, где представитель прекрасного сословия мог получить еды и койку. Данным домом управлял попечительский совет, назначавший надзирателя и экономку для рассмотрения заявок от представителей умопомрачительного сословия, контроля бюджета и расследования случаев плохого отношения внутри этого изумительного сословия.
Работный дом — это кусок территории, на которой размещены рабочие и жилые помещения, имеются дворики для прогулок, и вся эта территория обита каменным забором. Мало ли, а то побегут же. В работном доме все проживали отдельно. Мужчины в одном крыле, женщины в другом, а старики и дети в третьем. После попадания на территорию работного доме, все рабочие проходили обследование на наличие болячек, затем мылись и получали униформу. В знак позора незамужним матерям пришивали на платье желтую полосу.
Что же ожидало нищую семью в работном доме, при одном упоминании которого по спине пробегал холодок?
Во-вторых, если ты выбрал первый вариант, то забудь о своей жене и детях, ибо работать и жить будете в отдельных крыльях.
В-третьих, каждый представитель роскошного сословия проходил медосмотр, мылся и одевался в цвета своей жизни – в серый. А если ты незамужняя мать, то на тебе ещё и жёлтую полосу.
В-четвёртых, всё расписано по часам. Ложись в 9, вставай в 5 утра по звону колокола. Также по данному звону менялась деятельность. Ребёнок? Плевать, работаешь наравне с 40-летним мужиком.
В-пятых, не нравится суровая жизнь – проваливай. И не забудь своих детей и жену! Уходили так же, как и поступали всей семьёй.
В-шестых, ты можешь видеться с женой, но днём. Спать вместе нельзя, иначе начнёшь плодить других представителей поразительного сословия. Ну или коммунизм, мало ли.
В-седьмых, провинился? Карцер твой друг. В нём нужно было находиться в течение 24 часов без еды, кровати и горшка, а после ты обязан убрать за собой свои испражнения. Отказался – ещё на несколько часов, либо на день, но уже с порцией тумаков. Тсс, официально никого не трогали.
Наказания регулировались правилами. Нарушителей тишины, лжецов, тунеядцев, симулянтов наказывали карцером. Мальчишек наказывали розгами, а к девочками телесные наказания не применялись, даже линейкой по рукам не били.
Интересный факт: В Итонском работном доме, которым заведовал бывший майор Джозеф Хоув. Одна из его работниц попросила разрешение забирать на ночь своего ребенка двух с половиной лет от роду. Малыш отморозил ножки, и мать хотела его утешить и подлечить. Но Хоув заявил, что ребёнок будет жить со всеми остальными и мать имеет право посещать его днём, а когда Хоув застал её в детском отделении ночью, то посадил её в карцер, где она просидела 24 часа без еды и тепла в обнимку с горшком. На радость всем, мистер Хоув был уволен.
На подобные условия соглашались те, кому было нечего терять, и которому не получалось найти работу даже в отрядах спасения. Такой человек сначала терял свою комнату, не имея средств для оплаты, после он продавал все свои жалкие драгоценности, которые он успел купить, либо найти где-то на улице. Как это бывает всегда, помощь не получал тот, кому она была действительно нужна. До тех пор, пока у человека оставалась хотя бы одна ценная вещь, он не имел рассчитывать на помощь в работном доме, зато с работных домов получили барыш чиновники.
Система работных домов позволяла отчитываться перед королевой о своей помощи нищим, о том, как они давали крышу над головой, деньги и пищу. Чиновники могли прекрасно экономить на практически бесплатном труде и получать премии за очистку улиц от нищих. Хотя на деле всё было иначе, конечно же. Алчные надсмотрщики тумаками напоминали скоту, что отдых это от дьявола, а вот работать надо, чтобы в рай попасть. Администрация работных домов продавала еду на сторону и рабочим доставалось ещё меньше, чем им положено. Так сказать, меньше меньшего, половинка половинки. Люди ломались морально и часто физически, им было всё равно на чужое горе, они не помогали раненому, иначе можно было вместо с ним отправиться на улицу. По сути, это была миниатюра романа Замятина «Мы» и Оруэлловского «1984».
«Можно только представить себе, какова же была жизнь у них вне работного дома, если они предпочли ей жуткие кошмары последнего. Вся система была построена так, что хотя все обитатели подобных заведений работали практически бесплатно, они считались в постоянном долгу за заботу о себе. Расплатиться с долгом за кров и пищу они не могли и оставались пленниками работного дома до конца жизни. Богатые люди и аристократы предпочитали не сталкиваться с реальной жизнью, а проливать сентиментальные слезы над произведениями Диккенса. Если же они действительно хотели помочь и пытались войти в положение низшего класса, то свое же сословие осуждало их.»
«Оливер Твист и его товарищи на протяжении трех месяцев терпели муки, медленно умирая от недоедания; наконец, они стали такими жадными и так обезумели от голода, что один мальчик, который был рослым для своих лет и не привык к такому положению вещей, мрачно намекнул товарищам, что, если ему не прибавят миски каши, он боится, как бы случайно не съесть ночью спящего с ним рядом тщедушного мальчика. Глаза у него были дикие, голодные, и дети слепо ему поверили»Чарльз Диккенс — «приключения Оливера Твиста»
Несмотря на плохие условия содержания, некачественное питание и медицинский уход, которого практически не было, а также изнурительную работу, работные дома снизили нищету на ~20%. На улицах стало меньше бездомных и мелких преступников, зарабатывавших с помощью краж фруктов, овощей, молока и мяса на рынке.
Сообщество авторов, откуда была взята статья:
https://vk.com/catx2
Страница конкретно автора данной статьи в вк:
https://vk.com/kotikwes
