Пророчество Дэна Симмонса, 2 часть.
 |
... Он расхохотался, и на этот раз это был весёлый и искренний смех. — Ну как же, — сказал он когда смех его немного отпустил. От даже вытер слезу с единственного глаза. — Я же забыл, что вы так боялись за свои… гражданские права… возмущались притеснениями со стороны собственного правительства в тех 2005, 2006 и 2007 годах. Последние годы ненаказуемой глупости. Как по-вашему, от кого следует опасаться репрессий?
— Ну… — начал я. Терпеть не могу начинать фразу со слова «ну», особенно в споре. — Ну, Патриотический Акт. Буш узаконил слежку за американцами… прослушивание международных телефонных звонков и тому подобное. Мм… мне кажется мечети в штатах под наблюдением ФБР. Да чего там… они хотят следить даже за тем какие книги я беру в библиотеке. Большой Брат. 1984 год. Ну, вы знаете.
Мой гость снова рассмеялся, но на этот раз спокойнее. — Да, я знаю, — ответил он. — Мы все знаем… там в будущем, до которого кое-кто из вас доживёт свободными. Гражданские права. В 2006 году вы всё ещё по старой привычке опасаетесь самих себя и своих собственных институтов. Может это не так уж и плохо – паранойя полезна зашореным мазохистам. Я вам открою, и это не предсказание, а скорее урок истории, кто-то из ваших внуков будет жить в Диммитюде.
— Зими… как?, — переспросил я.
Он повторил по буквам. Мне показалось «з» там где пишется «д». Я признался, что я никогда раньше не слышал этого слова.
— Ну так поднимите задницу и поищите его в Гугле! — здоровый глаз моего собеседника сверкнул яростью. — Диммитюд. Вы также можете посмотреть слово _димми_, потому что так будут называть двоих ваших внуков. Димми. Диммитюд – это устав согласно которому они будут жить. Заодно посмотрите слово шариат, потому что это единственный закон которому обязаны подчиняться димми, единственное правосудие на которое они могут рассчитывать… а заодно и остальные десятки и даже уже сотни миллионов тех, кто сегодня так беспокоился о нарушении их «гражданских прав» нехорошими правительствами Америки и Европы, которые они сами же выбрали демократическим путём.
В конце фразы он злобно усмехнулся. Было непонятно то ли он помешался на почве этой ненависти, то ли наоборот.
— Где же это мои внуки будут жить под этим самым диммитюдом? — спросил я. Во рту у меня внезапно пересохло так, что я еле выговаривал слова.
— В Еврабии. — ответил гость.
— Нет такого места, — возразил я.
Он уставился на меня своим единственным глазом. У меня вдруг скрутило живот, и я пожалел, что выпил так много виски.
— Как насчёт слов? — вспомнил я.
Мой собеседник вопросительно приподнял одну бровь.
— Год назад вы дали мне слова и названия из 2005 года, — продолжил я. — Вроде тех, что «возвращенцы» Кена Гримвуда публиковали в газетах, чтобы найти друг-друга. Назовите мне ещё. Или, ещё лучше объясните простыми словами что за херню вы мне тут плетёте. Вы же сами сказали, что это не имеет значения. Вы же сказали, что даже если я что и узнаю, то всё равно ничего не смогу изменить, так же как не могу изменить направление течения Миссисипи. Расскажите же мне наконец, чёрт вас подери!
Он стал диктовать мне слова. Я начал записывать, и мне вспомнилось как недавно я читал про то, как англичане, европейцы и американцы приветствовали наступление 20-го века. В последнюю ночь уходящего 1899 года интеллигенты поднимали бокалы за просвещение, грядущие научно-технические открытия, за конец войнам, мир во всём мире, и за единое мировое правительство.
Какие же слова несчастный пришелец из будущего поместил бы в London Times, или Berliner Zeitung, или New York Times первого января 1900 года, чтобы найти своих современников? Наверное Аушвиц, и Хиросима, и Тринити, и Холокост, и Гитлер, и Сталин, и…
Часы в моём кабинете пробили полночь. Господи! Хотелось ли мне услышать такие слова про 2006 год и 21-й век от этого путешественника во времени?
— Ахмадинеджад, — начал он тихо. — Натанц. Арак. Бушер. Ишафан. Бонаб. Рамшар.
— Эти слова ни черта мне не говорят, — пробурчал я продолжая записывать их на слух. — Где это? Что это?
— Узнаете, и очень скоро, — ответил мой собеседник.
— Вы говорите про… что?… следующие пятнадцать – двадцать лет? — спросил я.
— Я говорю о следующих пятнадцати – двадцати месяцах — ответил он тихо. — Хотите ещё?
Я не хотел, но у меня не было сил возразить.
— Генерал Сейеда Реза Пардис, — продолжил диктовать пришелец. — Шехаб-1, Шехаб-2, Шехаб-3, Тель Авив, Багдадский международный аэропорт, База США в Кювейте Аль-Салем , база США Кемп Доха, Авиационная база Ал Сииб, Ал Удеид, Хайфа, Бер-Шива, Димона.
— О, боже — воскликнул я. — Что же это такое! — Я не имел понятия что могло означать Шехаб-1, 2, или 3, но мне было плохо уже от самой нумерации.
— Это только начало, — сказал мой посетитель.
— Разве это началось не 11 сентября 2001 года? — спросил я еле двигая онемевшими губами.
Одноглазый покачал головой. — В моё время историки называют дату начала 5 июня 1968 года — ответил он. — Но для вас это ещё по настоящему не началось. Ни для кого из вас.
Я начал вспоминать – что же случилось 5 июня 1968 года? Я должен помнить – я же тогда учился в колледже. Летом я работал… Кеннеди. Убийство Роберта Кеннеди. Сейчас вспомним Чикаго, выборы. Серхан Серхан. Он что, пытается всучить мне полузабытую затасканную теорию заговора?
— Что… — начал было я.
— Галвестон, — перебил меня он. — Космическая игла, Площадь Банка Америки в Далласе. Реннесанас тауер в Далласе Первый банк в Далласе. Индианаполис 500– гонка один час и двадцать три минуты. Небоскрёб Белл Саус в Атланте. Пирамида Транс-Америка в Сан-Франциско…
— Остановитесь, — закричал я. — Достаточно.
— Золотые Ворота, — настойчиво продолжал мой посетитель. — Гуггенхейм в Билбао. Новый Рейхстаг в Берлине. Альберт Холл. Собор Святого Петра…
— Заткнись, гад! — закричал я. — Не может такого быть, чтобы всё это будет разрушено в этом столетии, даже в если будет Война Века. Не верю.
— Я не сказал в течение столетия, — возразил гость, он уже почти перешел на шепот. — Я говорю – в течение следующих пятнадцати лет. И это ещё цветочки.
— Ты свихнулся — сказал я. — Ты не из будущего прибыл, а сбежал из психушки.
Путешественник во времени кивнул. — Вы сами не знаете насколько близки к истине, — ответил он. — Там и тогда, откуда я прибыл ваши внуки вместе с сотнями миллионов остальных димми обязаны писать «pbuh» после имени Пророка. Ещё они обязаны нашивать золотой крест и золотую звезду Давида на свою одежду… чтобы их можно было отличить от правоверных. Мусульмане поступали так много веков назад на завоёванных ими землях. В Европе, и не только. В течение следующего десятилетия их требования изменяться, но отнюдь не смягчиться.
— Ты сумасшедший, — закричал я вставая. Мои кулаки сжались. — Ислам – это религия… мирная религия… а не враждебная идеология. Мы не можем начать воевать с религией. Это недостойно.
— А вы читали Коран? А Сунну вы изучали? — спросил пришелец. — Вам бы следовало это сделать. Димми означает «защита.» И вас, и ваших детей и внуков будут оберегать… как домашнюю скотину.
— Да пошёл ты, — сказал я.
— С ваших димми будут собирать подушный налог, который называется джизйа, — продолжил мой собеседник. Его голос звучал устало. — С вас также будут брать земельный налог для неверных, он называется хараз. Это всё дополнительно к обязательным податям – закат. Наказание за неуплату, или за опоздание выносится местными религиозными судьями кади. Приговорённым отрубают голову или забивают их до смерти камнями.
Я сидел молча сложив руки на груди и старался не смотреть на путешественника.
— Согласно закону шариата – основному закону Еврабии, — продолжил мой рассказчик настойчиво, — жизнь димми, то есть жизнь ваших внуков, цениться как половина жизни мусульманина. Иудеи и христиане оценены в треть. Индийские парсы – одна пятнадцатая. По тем же законам, если мусульманин убил димми, или другого неверного, то суд Еврабийского Халифата, или Всемирного Халифата может приговорить его к выплате штрафа за кровь, не не больше одной тысячи евро. Ни один мусульманин не был не только казнён, но и посажен за решетку за убийство димми, вне зависимости от того сколько димми он убил. Если убийство было совершено под знаком Всеобщего Непреодолимого Джихада, который будет объявлен шариатом в 2019 году после рождества Христова, то в этом случае даже и штраф не взымается.
— Убирайся, — сказал я. — Убирайся отсюда. Откуда ты только взялся на мою голову.
— А я как раз местный, — ответил пришелец. — Не очень далеко отсюда.
— Иди в жопу, — сказал я.
— Ваши враги объединяются и нападают на вас раз за разом, а вы, наивные, продолжаете набивать своё брюхо, позорите себя и современников, дискредитируя созданные вами же институты цивилизации – правосудия, равноправия, науки, демократии – а тем временем враги становятся всё сильнее и сильнее.
— Но как мы определим кто является нашим врагом, а кто нет? — набросился я на него. — Современный мир… это очень серьёзные и сложные отношения – внешняя политика, экономика, нравственность.
— Ваши враги готовы отдать жизнь за то, чтобы стереть вас с лица земли, — отчеканил путешественник. — Это те, кто желает смерти вам, вашим детям и внукам. Они готовы пожертвовать собой, но с ещё большей охотой они пожертвуют фанатиками-смертниками, обещая им царствие небесное за каждого убитого неверного… Они не успокоятся, пока вы и ваши западные ценности не будут уничтожены и преданы забвению. До вас пока это ещё не дошло, по крайней мере до большинства из вас – жирные, сонные, самодовольные, тупые американцы и европейцы.
Он встал и поставил пустой стакан обратно на стол. — Вот что нам, в наше время, не понятно, — сказал он тихо. — Как можно не замечать, что почти миллиард мусульман во весь голос объявляют всему миру, что они хотят убить вас и ваших детей… и празднуют массовые убийства? Как можно не обращать внимания на то, что их слова не расходятся с делами? Вот это нам непонятно.
Я всё еще сидел отвернувшись, но теперь смотрел на него через плечо.
— Как видите, — продолжил мой собеседник, — в мире всё вовсе не так сложно, как ваши либералы и слюнтяи политики пытались преподнести…
Я ничего не ответил.
— Ещё две тысячи четыреста лет назад, если считать от вашего времени, Фукидид учил нас, что все наши поступки определяются комбинацией всего трёх причин — phobos, kerdos, и doxa, — сказал путешественник. — «Страх, выгода, и гордыня.»
Я притворился, что ничего не слышал.
— Платон сравнивал поведение людей с колесницей, в которую запряжены три диких скакуна. Каждый из них тянет куда ему вдумается, и в результате колесница мечется из стороны в сторону, — продолжил мой гость. — Те же три скакуна – Phobos, kerdos, doxa. Страх, выгода, и гордыня. Который из них сегодня тянет вашу страну, ваших европейских союзников и весь ваш на удивление хрупкий цивилизованный мир, ответьте мне вы, человек 2006 года?
Вместо того, чтобы смотреть на него, я пялился на полки с книгами и мечтал лишь о том, чтобы он убрался к чертовой матери. Я хотел, чтобы его просто не было, как ребёнок хочет, чтобы не было чудовищ у него под кроватью.
— Какая комбинация этих трёх сил – phobos, kerdos, doxa – спасёт или погубит ваш мир? — спросил мой посетитель. — Какая из них вернёт вас к реальности, заставит перечитать историю, заставит наконец научиться чему-то на тех ошибках, в которых у вас недостатка не наблюдается? Вы, миролюбивые европейцы. Вы, любители гражданских прав американцы? Вы, бесхребетные афиняне, влюбленные в свою экзальтированную чувствительность и вашу готовность ввязаться в мировую войну за выживание цивилизации даже если вы слишком робки, слишком пугливы… слишком порядочны… чтобы сравниться с безжалостными врагом.
Я закрыл глаза, но его слова продолжали звучать у меня в ушах.
— На самом деле, вся эта порядочность улетучится довольно быстро, как только вы начнете хоронить ваших детей и внуков, — сказал путешественник, и его слова были как нож по стеклу. — Или когда узнаете, как они страдают в мусульманском рабстве. Чем дольше откладывать жестокость по отношению к врагам, тем более беспощадными придется быть потом. Неужели же тысячи лет истории непрекращающихся войн так вас ничему и не научили!?
С меня было достаточно. Я открыл глаза, повернулся, выдвинул верхний ящик стола и вытащил 9-ти миллиметровый револьвер, из которого за двадцать три года мне пришлось стрелять только дважды, сразу после того, как мне его подарили, да и то по мишеням.
Я навёл пистолет на путешественника. — Пошёл вон!
Он никак не отреагировал. — Хотите больше, чем слова? — спросил он тихо. — Я вам скажу больше чем слова. Я вам расскажу про восемь миллионов евреев, убитых в Израиле – заживо сгоревших в ядерном котле, и ещё больше убитых в Еврабии и по всему миру. Я вам расскажу про европейский континент, отброшенный более чем на пять веков назад и его жителей, сбившихся в разрозненные враждующие племена.
— Я сказал, пошёл вон! — повторил я, поднимая револьвер выше.
— Я расскажу вам про хаос в азиатском регионе, про Китай, захвативший весь Дальний Восток, воспользовавшись тем, что все военные ресурсы Америки брошены на Войну Века, которой не видно конца и которая, возможно, будет проиграна. Расскажу про Южную Америку и Мексику, погрязшие в коррупции и беззаконии; про возрождённую Российскую Империю, которая вернула себе все свои бывшие республики и под шумок загребла ещё больше; расскажу про Канаду, разрываемую межнациональной гражданской войной.
Я взвёл курок. В тесном помещении щелчок прозвучал очень громко.
— Мы говорили про беспощадность, — сказал посетитель. — Если вы сразу не поняли, то поймёте достаточно быстро в той войне, начало которой вы проморгали. Хотите услышать перечень Исламских городов и храмов, погребённых под грибами ответных ядерных ударов в ближайшие десять лет?
— Убирайся, — сказал я в последний раз. — Я уже достаточно беспощаден, чтобы пристрелить тебя, и видит Бог я это сделаю если ты не уберёшься отсюда.
Путешественник кивнул. — Как хотите. Но напоследок я хочу сообщить вам два последних слова, два имени… религиозный судья Убар ибн Ал-Хаттаб и Исмали Навада – ректор-иммам Нового Университета Аль-Азхар в Лондоне, при Золотой Мечети на 200 тысяч человек в Новом Исламском Халифате Еврабии.
— Какое мне дело до этих имён или им до меня? — спросил я. Мой палец лежал на курке взведённого 9-ти миллиметрового револьвера.
— Эти члены Исламского Трибунала, который приговорил двух димми к смерти. Одному из них отрубили голову, а другого забросали камнями, — сказал пришелец. — Это были ваши внуки, Томас и Даниел.
— Что вменялось… будет вменяться… им в вину? — наконец смог спросить я после долгой паузы. У меня пересохло во рту.
— Они встречались с двумя девушками, мусульманками. Томас, когда был в командировке в Лондоне, Даниел, когда приезжал навестить пожилую мать, вашу дочь, в Канаде. Согласно закону шариата, это называется худуд, и в наше время нам хорошо известен этот закон, неверные не имеют права на связи с мусульманами. Ваши внуки не знали, что девушки были мусульманками, так как обе носили современную одежду – таким образом нарушая жесткое требование обязывающее женщин соблюдать скромность и носить хиджаб. Я слышал, что девушки тоже погибли, но не по приговору шариата. Они были убиты собственными отцом и братьями. Закон чести… Я думаю, что вы уже встречались с таким явлением и до 2006 года.
Если я собирался пристрелить его, то надо было это сделать в тот момент. Моя рука дрожала всё сильнее с каждой секундой дрожь усиливалась.
— Конечно, трудно поверить, что суд шариата в Лондоне приговорил обоих ваших внуков к смерти за преступления совершенные в разных концах света – в Лондоне и Квебеке, — продолжил посетитель. — Также как и тому факту, что они оба познакомились с мусульманками, не зная об их религиозной принадлежности и пошли на единственное свидание с ними в один день находясь так далеко друг от друга. Учитывая, что Томас был женат. Я знаю, он был уверен, что это всего лишь деловая встреча с клиентом.
— Что… — начал я, пистолет дрожал в моей трясущейся руке.
Гость рассмеялся в последний раз. — Ваши внуки были внесены в список. Вы написали что-то… скоро напишете… в результате чего и вас и ваших потомков они внесут в свой список. Всех, включая вашего единственного уцелевшего внука.
Я открыл рот, но не мог произнести ни слова.
— Согласно их писанию, которое в моё время хорошо всем известно, — продолжил пришелец, — Хадис Малик 511:1588 последними словами Мухаммеда были: «О Владыка, покарай Иудеев и Христиан. Они строят церкви на могилах своих пророков. В Арабии не должно быть другой веры.» И её действительно нет. Все неверные – Христиане, Иудеи, противники религиозного обучения – все истреблены, приняли Ислам, или изгнаны. Израиль – пепелище. Еврабия и Новый Халифат разрастается, поглощая остатки того, что осталось от инфантильных культур когда-то мечтавших о Европейском Союзе. Войне Века не видно конца. Двое ваших внуков мертвы. Ваш последний уцелевший внук продолжает бороться вместе с одной из ваших уцелевших внучек. Две другие внучки тоже остались в живых, но верно служат Исламу под эгидой Нового Халифата.
Я опустил пистолет.
— Наслаждайся последними днями, месяцами и годами спокойной жизни, дедушка, — сказал покрытый шрамами старик. — Но скоро наступит пробуждение.
И произнеся три последних слова, путешественник во времени исчез.
Я отложил пистолет – только что обнаружив, что он не был даже заряжен – и немедленно сел за стол, чтобы записать всё это. И не смог. Только по прошествии этих трёх месяцев я заставил себя попытаться снова.
О боже, как я хочу, чтобы кто-нибудь разбудил бы меня и избавил от этого кошмара.
И что самое ужасное, то, что потрясло меня до глубины души – не столько рассказ о судьбе моих несчастных внуков, сколько последние три слова путешественника. Три слова, услышав которые каждый возвращенец из будущих веков будет вздрагивать – три слова, которые я не открыл и не хочу открывать, по крайней мере до тех пор, пока каждый человек на земле не узнает их сам. А до тех пор мне предстоит просыпаться в холодном поту в ожидании событий грядущих месяцев и лет.
Три слова.
_________________________________________________
