Мой рассказ про попаданца в самогон
Василий внезапно проснулся. Кто-то кричал. Если бы он не пил ранее самогон с джентльменами, то, услышал бы, наверно, эти стоны. Он осмотрелся, но никого не увидел в комнате. Жены не было дома.
«Где она?», подумал он... не о жене, конечно, и спустя какое-то время нашел это во тьме. Бутылка была наполовину полная, а это значит, что день еще не закончился. Однако Василий умел ускорять время. Он сделал несколько глотков из бутылки и уснул.
Этому событию не стоило бы придавать большого значения если бы на следующий день Василий вновь не проснулся, чтобы допить недопитое. Он считал, что нельзя бросать дело на полпути.
«И лучше кайфа нет», вдруг донесся женский крик откуда-то с улицы.
«Клава?», подумал Василий, а потом понял, что жены нигде нет.
Опять.
Василий начал что-то подозревать, а потом он выпил и подозревать уже не было смысла. Он прилег на треснутый диван и, будучи весьма подвыпившим, занялся тем, что у него получалось лучше всего, а именно: пускать пузыри из своего природного бунгала.
Но однажды у Василия не оказалось под рукой бутылки. Можно точно сказать, что этот момент стал точкой бифуркации. Тогда он решил, что жена ему изменяет. Нельзя было, чтобы об этом кто-то узнал. Особенно Федор. На кону была репутация Василия, которую он зарабатывал долгие годы, ежедневно отвечая за моральный и нравственный образ села Хохотуй.
Василий хотел принять на грудь, но вместо этого принял решение проследить за женой и выяснить куда она пропадает каждый вечер, когда он опустошает источник счастья в компании джентльменов за светской беседой.
Проследив за женой Василий выяснил, что она ходит в сельский туалет. Одна. Он ждал когда она выйдет, но она лишь выкрикнула фразу «И лучше кайфа нет» и в этот момент что-то треснуло. Не удивительно, ведь Василий не чинил туалет, наверно, лет тысячу, чем и подставил драгоценную супругу.
Прошел час, два, к Василию подошли джентльмены. Они распили бутылку мутной и канистру душистой, а потом заснули. Слежку пришлось продолжить на следующий день.
Все повторилось. Клава опять пошла в туалет и просидела там несколько часов.
«Может у нее диарея», подумал Василий, когда его жена открыла дверь и вышла вместе с потоком вони в сад. «А может ее там кто-то поджидает?»
Днем позже Василий опять хотел принять на грудь, но принял решение разоблачить жену. Спустя час как она зашла в туалет, он подошел к нему и резко открыл дверь. Что же он там увидел? А ничего. Только книжка лежала на прогнившем седалище для важных ягодиц.
Василий взял книгу в руки.
— Матильда Старр, — прочитал он имя авторки. — Клава опять читает это американское говно, — добавил он.
Василий осмотрел дыру в туалете и не увидел там признаков жены, только бульки на поверхности похлюпывали немного.
Выпив самогона он попытался восстановить картину произошедшего:
Она зашла в туалет, села и принялась кормить бездну своими фекалиями. В это время она читала любовный роман. Она так увлеклась, что не заметила, что балка затрещала под ней. Она читала и дергалась, от вибрации доска проломилась и она нырнула в дерьмо головой вниз.
— Вот такой судьбы каприз, — подытожил Василий.
Все бы ничего, но вдруг следом за ним из туалета вышла Клава. Василий перепугался.
— Ты откуда здесь? — спросил он.
— Срала, — ответила Клава и пошла в сторону дома.
В этот день Василий встречался с джентльменами дважды, да так, что его едва откачали.
Немного протрезвев на следующий день Василий решил изучить феномен более конкретно, как состав водки.
Каждый раз Клава заходила в туалет в 8 вечера и практически сразу пропадала, оставляя после себя любовный роман и след неистовой диареи. В среднем через два часа она появлялась и выходила из туалета.
«Куда она исчезает?», спрашивал себя Василий, отпивая мутную жидкость из бутылки. На этикетке было написано «Иван Грозный» и дата его правления.
Василий и его друг Петр уже давно распространяли этот напиток в деревне Хохотуй. А поскольку он был крепче чем у госпожи Нюры, то они решили назвать его в честь одного из мощнейших правителей всея Руси.
Одним ранним утром, Василий вышел на крыльцо. В одной руке он держал бутылку с прокисшим молоком, а в другой самогон «Иван Грозный». За пазухой у него была книга жены. Он огляделся — деревня выглядела удручающе — дорога полуразрушена, дома перекошенные, куры тощие. За кур было особенно обидно. На вкус они были резиновые, но зато натуральные.
Василий выпил молока, вдохнул свежего деревенского воздуха с примесью помета и зашагал в сторону сельского туалета, крыша которого сверкала на солнце.
«Можем переповторить», подумал он.
Открыв дверь, Василий положил книгу рядом с туалетной бездной, куда в прошлом успели наложить свое наследие его дед и прадед. Ведь так делала Клава? Он уселся, крикнул «И лучше кайфа нет» и приготовился высвободить своего внутреннего демона. Но прежде, чем сделать это, он выпил самогона для храбрости.
Сделав два глотка Василий почувствовал как из его темного бунгала рвется поток. Доски, на которых он сидел, затрещали, а потом и вовсе сломались под его весом и Василий провалился в яму с говном.
Наступила тьма.
А потом был свет.
Василий почувствовал, что-то сырое с приятным запахом самогона. Он видел мир сквозь грязное стеклом. Это был незнакомый мир.
Василий испугался, но не смог никуда сбежать, он был заперт в стеклянной тюрьме, наполненной самогоном. Он огляделся и понял, что у него нет тела, он чувствовал, что существует как жидкость.
— Я переместился в тело самогона, — подытожил Василий.
И тут началось застолье. Кто-то взял бутылку и начал разливать ее по стаканам. Краем молекулы самогона Василий увидел знакомое лицо — лицо своего кумира Ивана Грозного, который вот-вот должен был употребить Василия.
Когда царь и его коллеги по застолью подносили стаканы к губам, Василий вдруг вскрикнул. Никто не понял откуда донесся звук, но все перепугались и побросали стаканы. Лишь один из подчиненных царя успел отпить Василия прежде чем бросить стакан.
Все переглянулись и разочарованно вздохнули. В тот день Иван Грозный казнил несколько людей, среди которых был и выпивший немного Василия человек. Его звали Глеб. Но важнее было то, что когда палач замахнулся топором чтобы отрубить тому голову, где-то в этой голове билось за управление телом сознание Василия. За миг до того как голова Глеба слетела с плеч он обоссался.
Наступила тьма.
А потом свет.
Василий сидел в сельском туалете. Он еще не понял, что случилось, но увидев бутылку сразу же выпил немного самогона.
— Я могу путешествовать во времени в теле самогона, — заметил он.
Во время светских бесед с джентльменами Василий часто бросался в размышления о том, как бы он мог помочь товарищу Сталину лучше перепобедить в войне. Иногда ему даже снились сны об этом.
Василий понимал, что путешествие во времени через сельский туалет — это шанс, что-то изменить в жизни страны. Это судьба. Очевидно кто-то свыше хочет, чтобы он исполнил свое предназначение.
Хорошенько обдумав свои действия, Василий решил, что прежде чем исполнить божью волю — иными словами помочь товарищу Сталину — ему нужно опробовать сельский туалет времени на каком-нибудь другом событии, чтобы быть уверенным, что он может повлиять на ход истории.
— Что же мне изменить? — спрашивал себя Василий, пока шел по центральной улице деревни. Он видел как печально выглядит его родной край. Во что же превратился Хохотуй за последние годы? Немыслимо. Но это можно было изменить. Он часто обсуждал это с джентльменами за бутылочкой мутного.
— Я уничтожу Америку! — вдруг воскликнул Василий, сжав руку в кулак. — Они вечно лезут куда их не просят и мешают развиваться моей стране!
«Но как это сделать?»
— Нужно убить Колумба! Тогда он не откроет Америку... хотя... это как-то не по-христиански. Да и причем здесь Колумб? Америку открыл не он, я где-то слышал, что это сделал Америго Веспуччи. Но как мне остановить его, не убивая?
Василий долго думал об этом, в том числе в кругу джентльменов. Они собрали консилиум из пяти лучших умов деревни Хохотуй и пришли к выводу, что действовать нужно хитро.
Согласно плану Василий должен был отправиться в 5-й век до нашей эры. Он написал дату на бутылке самогона, а также сделал важную пометку о гусях. Он решил, что чем точнее пояснение, тем лучше сельский туалет поймет куда его отправлять.
Выпив кислого молока Василий еще раз прошелся по плану:
— Америго Веспуччи — открыл Америку, он итальянец. Столица Италии — Рим. А Рим это Древний Рим. А Древний Рим спасли гуси. А гуси это птицы. А птицы — это хордовые. Если предотвратить спасение Рима, то Америки не будет существовать.
Логично.
Василий проделал фокус, который ранее отправил его к Ивану Грозному, и оказался на холме в римском Капитолии в теле самогона. Его выпил какой-то римлянин. Василий завладел его телом и пошел искать гусей. Он знал, что варвары нападут ночью, поэтому, найдя гусей, он затаился пока солнце не ушло за горизонт.
Ночью Василий в теле римлянина напоил гусей самогоном и завладел их маленькими пернатыми телами.
Когда варвары забирались на стены Капитолия гуси молчали, меняя ход истории. Что было дальше Василий не знал, потому что гуси обосрались и он вернулся в сельский туалет.
Василий думал, как проверить, что Америки больше не существует, по крайней мере в том наглом виде, что она существовала? И тут же он побежал на главную улицу деревни. Он увидел, что центральная дорога стала ровной, без ям. Но убедило его не только это, он заметил, что его жена, шедшая в туалет, несла книгу за авторством Яси Недотроги. Она больше не читала американских писательниц типа Матильды Старр или Делии Росси.
Василий понял, что настало время лучше перепобедить в войне.
Будучи давним поклонником товарища Сталина Василий знал все о своем кумире и даже больше, как он сам полагал. Так что он хорошо понимал, что подобраться к вождю будет непростой задачкой, чего бы там ни сочиняли писатели про попаданцев.
У Василия был план, а точнее бутылка вина Хванчкара, которое очень любил товарищ Сталин. Это вино Василий хранил так же нежно и с трепетом, как его отец хранил гайки и саморезы в жестяных банках. Он знал, что настанет время, когда эта бутылка будет испита с пользой для страны! Что до саморезов, они заржавели и он их выкинул.
Василий написал на бутылке год и место, где должно было оказаться вино. Если точнее «рядом с железной рукой товарища Сталина». Так он и написал, а то мало ли что поймет сельский туалет и бог, который через него отправляет избранных в путешествия. Нужно быть конкретным, как состав водки.
Следующим утром Василий выпил кислого молока пошел в туалет, крикнул «И лучше кайфа нет», выпил любимого вина товарища Сталина и отправился в прошлое, чтобы помочь своему герою лучше перепобедить в войне.
Как же Василий запузырился когда увидел товарища Сталина. Эта статная, сильная фигура, эта железная рука, эти густые усы, эта трубка...
— Отнесите бутылку в погреб, — сказал Сталин.
«Ох... Какой голос», подумал Василий. «Этот голос приведет нас к более лучшей победе!»
Какой-то незнакомый человек взял бутылку с Василием и отнес ее в погреб.
— Эй, — вскрикнул Василий. — Я должен помочь товарищу Сталину! Верни меня назад предатель!
Но это не остановило незнакомца и Василий оказался во тьме. Он надеялся, что в течение года эту бутылку принесут товарищу Сталину и он ему поможет гораздо лучше перепобедить в войне. Но шло время, а бутылка продолжала лежать в погребе.
Василий пробовал считать, чтобы понять как долго он находится в погребе, но сбивался на пятидесяти пяти и начинал сначала. Казалось прошла вечность, но вдруг Василий увидел свет.
«Вот он, момент истины», подумал он.
Кто-то взял Василия и понес по коридорам. Он видел много знакомых и не очень знакомых лиц. В конце концов Василия принесли к товарищу Сталину, как он и мечтал. А потом положили рядом.
Василий смотрел на товарища Сталина и пузырился, но тот не отвечал взаимностью. Казалось он умер. А потом казаться перестало. Через восемь лет товарища Сталина перепохоронили получше вместе с любимой бутылкой вина.
Василий и по сей день лежит рядом со своим героем. Конец.
>Эдит Кэвелл была подвергнута военно-полевому суду 7 октября 1915 года, признана виновной в измене и приговорена к смертной казни. Несмотря на международное давление (в особенности со стороны США и Испании), она была расстреляна немецкими солдатами.
>Гитлер в 1940 году, при посещении Парижа, приказал уничтожить два монумента Первой мировой войны: памятник генералу Шарлю Манже́ну и британской медсестре Эдит Кэвелл, казненной немцами за помощь союзникам.
Ну, давай, кино-индустрия, снимай и дальше дивные фильмы про выдуманных "сильных женщин"...