Украинский план спасения
Понятно, что когда Киев представляет различного рода «планы победы», речь идёт не о военной победе над Россией и уже не о развале её экономики (Западу это оказалось не под силу), даже не о её внутренней дестабилизации, поскольку до неё ещё дожить надо, а она пока даже в отдалённой перспективе не просматривается. «План победы» украинского режима заключается в том, чтобы, несмотря на военно-политическую катастрофу и экономический коллапс, просто выжить и дождаться «лучших времён», когда Запад вновь соберётся с силами для очередного «дранг нахт остен» и ему вновь понадобиться дешёвое украинское пушечное мясо, которое режим может поставлять по демпинговым ценам, так как ему оно достаётся вообще бесплатно.
Разрекламированной «победой» для Киева является банальное спасение, и вот как раз планов спасения у Зеленского, как у мистера Фикса, как минимум три, а может быть и больше.
Рассмотрим основные.
Первый план прост и незамысловат, как оглобля. «Давайте срочно примем Украину в НАТО. Ну что вам стоит?!» Не то, чтобы в Киеве верили в его осуществимость. Там прекрасно знают о сложностях с достижением консенсуса и о нежелании связываться с Россией в этом вопросе даже симпатизирующих Украине членов альянса (не говоря уже о тех, кто её терпеть не может).
Скорее в данном случае работает расчёт на то, что, отказав в приёме в НАТО, Запад должен будет чем-то компенсировать это своему прогибающему союзнику, а значит будет более покладист в других пунктах украинского плана спасения. Ну и надежда на авось «а вдруг прокатит!» тоже работает.
Второй план тоже давно известен. Запад и Киев с завидным упорством пытаются реализовать его больше года. Он также незамысловат, но в отличие от характерного для первого плана дуболомного расчёта: «примем Украину в НАТО, Россия испугается и согласится на мир на условиях США», в данном случае присутствует маленькая хитринка.
Россию всеми силами пытаются склонить к началу мирных переговоров без предварительных условий и к прекращению огня на время переговоров. Задача — протянуть время, сбить наступательный порыв ВС РФ, дать ВСУ возможность опомниться, перегруппироваться, получить новые пакеты военно-технической помощи от Запада, создать новые линии обороны и ждать, когда России надоест «переговорный процесс» переливания из пустого в порожнее и она вновь перейдёт к военным действиям. При этом армия и народ будут спрашивать: «Зачем дали практически добитому врагу время восстановиться, чтобы вновь прилагать героические усилия для достижения победы, которая уже лежала на блюдечке с голубой каёмочкой?»
Всем этот план хорош и для Киева, и для Запада. Поэтому они так за него и держатся уже год. Есть у него лишь одно слабое место — хитрость с затягиванием времени без реального урегулирования украинского кризиса) настолько очевидна, настолько легко читается, что Россия даже не вступает в обсуждение десятков выдвигаемых Западом и Киевом «мирных инициатив». В последнее время упала и поддержка мирных планов Запада со стороны глобального Юга, приходится вариться в собственном соку и искать новые способы обмана России.
Ну, а поскольку планы, связанные с прекращением боевых действий на данном этапе нереализуемы, Украина делает ставку на нежелание Запада признать даже своё тактическое поражение на европейском направлении и поиск им новых средств военно-политического давления на Москву, связывания российских ресурсов кризисами по периметру границ РФ.
Киев не случайно активнейшим образом участвует в попытках разжечь гражданские войны в Грузии и Молдавии. Дестабилизация обстановки в этих странах должна хотя бы частично отвлечь внимание и далеко не резиновые ресурсы России от украинского направления. Кроме того, как в Закавказье, так и в Молдавии присутствуют интересы третьих стран (в Грузии — Турции, в Молдавии — Румынии). Заинтересованные страны являются членами НАТО и, хотя не готовы к военному противостоянию с Россией, вполне могут быть втянуты в острый политический конфликт, что позволит США и ориентированной на них части европейских элит добиваться очередного усиления военной мощи НАТО у российских границ на всём протяжении от Абхазии до Норвегии.
В общем в Киеве рассчитывают на новый виток напряжённости по линии Россия-НАТО, который отвлечёт значительную часть российских ресурсов на прикрытие балтийского и черноморского флангов, чем уменьшит давление на ВСУ и даст им шанс на стабилизацию фронта.
Но до этой благости надо дожить, а удерживать весь фронт ВСУ не в состоянии уже сейчас. Поэтому помимо красивых политических гипотез Ермака у Киева есть ещё приземлённый и кровавый, но более реалистичный военный план Сырского, решающего небанальную задачу — удержать рассыпавшийся фронт недостаточными деморализованными силами без достаточных свежих резервов.
Эту задачу, тем не менее, Сырский намерен решить. О том каким образом он собирается это сделать нам может рассказать карта и история боевых действий последнего полугодия.
В последние месяцы Киев перебрасывает подкрепления с юга на север, в том числе снимая их с таких важных позиций, как угледарская, но обратного движения практически нет несмотря на то, что оперативный кризис, уже переходящий в стратегический прорыв фронта, развивается на юге. ВСУ упорно цепляются за линию реки Жеребец, пытаются не пустить ВС РФ за Оскол на Купянском направлении, пытаются ликвидировать занятый ВС РФ плацдарм под Харьковом (в районе Волчанска), невзирая на потери цепляются за свой плацдарм в Курской области, упорно держатся за выступ в районе Северска, за Торецк, Часов яр и Покровск. Далее на юг фронт разваливается, но это не особенно беспокоит командование ВСУ.
Из данной конфигурации линии фронта и последовательно предпринимаемых попыток командования ВСУ удержать харьковско-покровскую дугу, можем сделать вывод, что стратегический план Сырского по остановке российского осеннего наступления на левом берегу (не уводя ВСУ за Днепр на всём протяжении от Запорожья до Киева) заключается в том, чтобы удержать Черниговскую, Сумскую, Харьковскую и Полтавскую области, имея фронт примерно по текущей линии (с тактическим отходом там, где не удастся удержаться, но не позволяя ВС РФ создать на этом направлении оперативный кризис, подобный южному).
Открытый южный фланг этой дуги, заканчивающийся в Покровске (южнее которого фронт брошен на произвол судьбы), планируется прикрыть за счёт создания сильной группировки в оборонительном районе Запорожье-Днепропетровск. Уже сейчас заявлено о превращении этих городов в «крепости» и начале срочного строительства нескольких укреплённых линий, прикрывающих их с востока, со стороны левобережья.
В сам Покровск также потоком идут пополнения из числа наловленных мобилизованных, а также тех частей, которые удалось выцарапать из тыла или высвободить с других участков фронта.
Сырский рассчитывает на то, что ВС РФ не рискнут наступать на Павлоград в разрыв между покровским и днепропетровско-запорожским укрепрайонами, опасаясь фланговых ударов, опирающихся на эти «крепости» группировок.
При этом в такой конфигурации фронта коммуникационная линия Днепропетровск — Павлоград — Покровск — Константиновка частично теряет своё значение. Главное напряжение по обеспечению украинской группировки на севере правобережья ложится на трассы Киев — Харьков и Киев — Прилуки, но ограниченно может продолжать использоваться для обеспечения покровско — константиновской группировки. Как было отмечено выше, операция по перехвату этой линии снабжения несёт для ВС РФ определённые риски и Сырский рассчитывает, что российское командование изберёт более долги и кровопролитный, но более надёжный вариант с обеспечением флангов.
Сырский пытается заставить ВС РФ вести лобовые штурмы покровского и/или днепропетровско — запорожского укрепрайонов, неся потери и теряя время. Время и является главным фактором, который он пытается таким образом выиграть.
У этого плана, как у всякого вынужденного решения, есть одна существенная слабость. Оборона ВСУ трещит не только на южном (запорожском) направлении. В любой момент может пасть Купянск, после чего выход ВС РФ на ближние подступы к Харькову и в глубокий тыл славянско — краматорской группировки ВСУ (в район Изюм — Барвенково — Лозовая) становится неизбежным. Под угрозой находится Лиман, к которому быстро приближаются российские в войска, уже начавшие штурмовать Терны. С падением Лимана ВС РФ окажутся на фланге Славянка, а северный фланг украинской обороны Северска окажется недопустимо растянутым.
После падения Торецка и Часова яра и выхода ВС РФ к Константиновке угроза нависнет и над южным флангом славянско — краматорской группировки ВСУ. Купировать эту опасность контрударом из района Покровска невозможно, так как все силы покровской группировки будут скованы попыткой удержать «крепость Покровск», проводить же одной группировкой одновременно оборонительную и наступательную операции против численно и качественно превосходящего противника — авантюра, на которую, после разгрома в 1945 вермахта, не решаются даже лучшие армии мира, так как это верный путь к быстрой катастрофе.
Помимо прочего у России есть бонус в виде возможности провести повтор киевской наступательной операции февраля—марта 2022 года, а также провести крупную наступательную операцию на юге, форсировав Днепр в районе Херсона. Вряд ли ВС РФ решатся на такие сложные глубокие операции, но даже эвентуальная угроза их проведения заставит ВСУ держать на обоих направлениях сильные резервы. Если полностью обнажить север и/или юг, то обе или одна из подобных операций моментально станет реальностью и подведёт черту под военными действиями, поставив жирный крест на сопротивлении остатков ВСУ. Удержание Покровска или Славянска будет просто бессмысленным в условиях продвижения крупных группировок ВС РФ на правом берегу в направлении Киева и Винницы.
В общем, план Сырского по стабилизации фронта далеко не безупречен, но это лучшее из худшего — всё, что может себе позволить Украина сегодня. Дальше надежда на чудо и «армию Венка» в виде массированной помощи проснувшегося после инаугурации нового президента США Запада или внезапного возникновения у России серьёзных проблем на других направлениях.
В целом можно отметить коренное изменение украинской стратегии, вызванное нехваткой живой силы. Если раньше, Киев пытался держать всю линию фронта, цепляясь за каждое село, каждую ферму, каждую высотку в поле, каждую лесополосу, то теперь, в виду прогрессирующей нехватки личного состава, командование ВСУ пытается сдерживать продвижение ВС РФ за счёт концентрации сил на обороне крупных агломераций: киевско -черниговской, харьковской, славянско — краматорской с передовыми «фортами» в Северске и Покровске, днепропетровско — запорожской и одесско — николаевской с важнейшим передовым «фортом» в Херсоне, контролирующим дорогу в тыл запорожско — днепропетровской «крепости».
Подобная стратегия является свидетельством агонии ВСУ и ставки политического руководства Украины исключительно на выигрыш времени в надежде на «счастливый случай» полный аналог ситуации марта—апреля 1945 года в Берлине.
Но надо иметь в виду, что если Киеву удастся организовать минимально прочную и продолжительную оборону крупных городских агломераций, то количество жертв и разрушение критической инфраструктуры возрастут кратно. И это тоже, несомненно, часть плана — надежда на то, что Россия не решится принять столь масштабное жертвоприношение украинцев, исходя из неизбежных в этом случае морально-политических и экономических рисков.
Впрочем, эта надежда тоже бессмысленна, Россия уже давно готова на всё, ради завершения украинского кризиса своей победой (так-ка поражение означает для неё гибель и в принципе не рассматривается Кремлём как вариант). Не сработал даже ядерный шантаж Запада, а в этом случае речь шла о судьбах не пары миллионов украинцев, но всей планетарной цивилизации — более, чем восьми миллиардов человек, включая почти 150 миллионов российских граждан.
Так что проблема не в эффективности или неэффективности украинских планов спасения, а в том, что они вообще разрабатываются. Это значит, что ни Киев, ни Запад не собираются ни капитулировать, ни договариваться. «До последнего украинца» — это не подведение общего итога, а лишь конец одного из начальных этапов большого пути.
