№1? Русса он в крысу вырубил, а Керз ему глаз на жопу натянул при первой встрече.
25.03.2023, 05:31
То что Керз глаз на жопу натянул это понятно, у ночников тактика такая. А фехтовали то они как?
Как как... Глаз на глаз не приходиться.
На корабле, который размерами 20 км в длину?
>Это уже далеко после, когда пошла указка: лоялистов - отбелить, а мятежников - мокнуть в дерьмо поглубже.
Вот это у тебя жалкие оправдания конечно. Рассказы с первой и второй дуэлью вышли с промежутком меньше года.
Вот это у тебя жалкие оправдания конечно. Рассказы с первой и второй дуэлью вышли с промежутком меньше года.
Ну поклонники хаоса имеют много общего со своими кумирами. И те и другие вечно ноют, что их обижают, к ним несправедливы и т. Д.
Для примарха раны не считая отрубленой головы хуйняя если они ненасены каким то особым оружием
Ого, рад за Конрада.
Ты обронил своё клоунское лицо
Русс в крысу на него напал, а Лев спросил, сдаётся ли он, прежде чем вырубить. Или он должен был ждать, пока Русс ржать перестанет? А Кёрза он потом два раза уделал
Русс в крысу на него напал, а Лев спросил, сдаётся ли он, прежде чем вырубить. Или он должен был ждать, пока Русс ржать перестанет? А Кёрза он потом два раза уделал
Не, Kurogi, она явно подписана твоим именем. Впрочем, не тушуйся. Нам известно о традиции аграммарности в твоём Ордене, идущей ещё от вашего достомудрого примарха.
Русс как раз ни на кого в крысу не нападал. Ему это не по породе.)
А вот как раз, что мешало будущей "Сызранской Пимпочке" чтить правила дуэли, которая, по его мнению, между ними шла - вопрос клинический.
«Лев по-прежнему думал, что между ними происходит нечто вроде почетной дуэли. Они избили друг друга почти до потери сознания, разрушая в своем неистовстве половину дворца тирана, но Лев по-прежнему требовал сатисфакции.
Безумие.
Волчий Король бешено хохотал, закинув голову. Он забыл обо всем - охоте, Крестовом походе, хвори в душе его легиона, интригах среди примархов, предназначении человечества - и затрясся в приступе неуправляемого, ребячливого веселья.
Поэтому не заметил удара, которым и завершилась схватка.
Русс не напрягся перед ним, не вскинул руку для защиты. Он даже не видел, как Лев, хромая, подступил вплотную, занес окровавленных кулак и выбросил его вперед.»
Леман Русс. Великий Волк - Крисс Райт
А по поводу дуэли с Кёрзом :
В первый раз он вывел в ничью. Причём исключительно благодаря своему «крысёнышу»):
«Наконец они остановились, и Кёрз оказался сверху. Капая розоватой слюной, он склонился над братом и сжал его горло когтистыми перчатками, намереваясь задушить – самый медленный, самый личный вид убийства, когда убийца и жертва смотрят друг другу в глаза.
– Умри, – выдохнул Кёрз. Отчаяние превратило его голос в хриплый скрежет, и слова с трудом срывались с кровоточащих губ. – Зря ты выжил на той порченой планете, которую зовешь домом.
Латные перчатки Льва сомкнулись на горле Кёрза, повторяя его движения, но у Повелителя Ночи было неоспоримое преимущество. Он встряхнул противника раз, другой, так что голова брата снова и снова ударялась о каменистую почву.
– Умри сейчас, брат. Тогда история пощадит тебя.»
(...)
«На глазах у Корсвейна голова его брата слетела с плеч: так свершилось убийство, которое не удалось несколько месяцев назад.
Он отвернулся и вновь побежал, огибая последнюю из колонн. Смерть Алайоша подарила ему несколько бесценных секунд форы. Он воспользовался ими, чтобы броситься на спину примарха и вогнать меч в позвоночник одного из сынов Императора.
XV
Обратив мертвенное лицо к небесам, Керз закричал. Кровь снова полилась с бледных губ, а невыносимое давление в его спине и грудной клетке все нарастало, пока с резким звуком, громко раздавшимся в ночи, не треснул нагрудник. Схватившись за острие меча, показавшееся под ключицей, раненый полубог заорал, словно человек, облитый зажигательной смесью. Это был не просто крик боли — это была звуковая атака, которая отбросила Корсвейна назад. Рыцарь выпустил меч и отчаянно пытался ухватиться хоть за что-нибудь. Одной рукой он вцепился в прямые черные волосы примарха, другой держался за толстую цепь, свисавшую с оплечья.»
(...)
«Лев, окруженный своими закованными в черное воинами, был в плачевном состоянии. Рана на затылке обильно кровоточила, и кровь жидким плащом падала на плечи. Корсвейн не представлял, как можно выжить с практически раздробленным черепом.
Кёрз засмеялся – или по крайней мере попытался это сделать, – но воины уже оттаскивали его назад; в свою очередь, Ангелы оттащили прочь Льва. Шатаясь, примархи расходились, поверх голов собственных сыновей поливая друг друга проклятиями; оба обессилели и двигались с трудом из-за тяжелейших ран, в воздухе чувствовался резкий запах их генетически божественной крови.
Двуручный меч, выпав из рук Повелителя Ангелов, вонзился в землю; Кёрз уже не мог поднять когтистые руки.»
Грозное оружие - Аарон Дембски-Боуден
Впрочем лояльные примархи только так и могут вести дуэли, не так ли? Дорн и Жиллиман не дадут соврать.
А ведь ещё нас подлецами называют... Ай-яй-яй.)
От второй встречи мы видим только финал:
«Черные глаза второго воина были широко открыты и подрагивали, пока жизненная сила утекала сквозь пальцы. Он беззвучно заговорил, безрезультатно шевеля губами, и, наконец, рухнул на одно колено. Раны на животе и груди кровоточили так же сильно, как и рассеченное горло. Казалось, что методично изрубленное и изорванное королевским клинком тело держится вместе лишь за счет отчаянной ненависти.»
Принц Воронья - Аарон Дембски-Боуден
Вот только, не думаю что это был поединок, и уж тем более честный, зная манеру Льва "побеждать"... Ну, и ещё потому что мы знаем, что на Макрагге Кёржик с успехом отбивался от него с Жиллиманом вместе взятых.
«Силовые когти правой руки Кёрза взметнулись и отбили жалящий удар Львиного Меча. Когти левой встретили гладий Жиллимана и отразили его.
Ведомый яростью Жиллиман ударил снова и разрубил что-то.
Всего лишь тень. Всего лишь обрывок плаща.
В ответ ударили когти. Мстящий Сын поднял щит. Бритвенно-острые лезвия выбили искры с его поверхности и раскромсали края.
Жиллиман рубанул снова. Ничего. Тень. Тень!
Лев развернулся, как танцор, и, сжав рукоять легендарного Львиного меча обеими руками, нанес боковой удар. Кёрз пригнулся, ушел в сторону и развернулся, отбив в движении следующий выпад Жиллимана. Лев наклонился и нанес пылающим мечом удар, собираясь распороть Ночного Призрака от паха до горла.
Но Кёрза там уже не было.
Он ушел влево и отбил восходящий удар. Затем атаковал Льва в лицо.
Брызнула кровь. Коготь рассек шею Первого примарха. Он отшатнулся назад, зажав рукой рану.
Некоторые из его людей испуганно бросились вперед.
– Нет! – взревел Лев.
Жиллиман ударил искромсанным щитом Кёрза, отбросив его назад. Затем нанес два колющих, стремительных, как атакующая змея, удара гладием, и вторым пролил кровь.
– Ублюдок! – прошипел Кёрз.
Его когти атаковали Жиллимана и заставили его отступить в сторону, оставив четыре длинных полосы на нагруднике.
Жиллиман контратаковал, он нанес низкий удар и затем возвратным движением направил клинок вверх. Раненый Кёрз развернулся и упал. Когда он поднялся, правая щека была рассечена до кости.
– Вот теперь мы начнем всерьез, – прошипел он.
– Вот теперь мы закончим всерьез, – со злостью пообещал Лев, приближаясь к Кёрзу с мечом наготове.
Кёрз снова ускользнул в темноту. Львиный Меч рассек дым и тень. Лев развернулся и снова атаковал, раз, другой, третий, каждый выпад стремительно и свирепо парировался когтями.
– О, милая Терра, – прошептал Полукс и взглянул на кузнеца войны. – Ты чувствуешь это?
– Да, – согласился Дантиох. – Чувствую.
Эмпатический эффект квантового поля отдавался в обоих легионерах.
Они оба почувствовали ее. Истину Кёрза. Ночной Призрак слишком задержался не из-за усилий Августона и Полукса. И не они поймали его в ловушку.
Кёрз сам изначально спланировал ее, чтобы убить одного или больше братьев.
– Уходите, милорды! – закричал Полукс. – Немедленно! Он заминировал часовню! Уходите, ради всего святого!
Отступая под ударами когтей Кёрза, Жиллиман взглянул на силуэты Полукса и кузнеца войны в свете коммуникационной области.
– Он сделал что?
– Уходите, милорд! – закричал Полукс.
Кёрз отбил меч Льва.
Ночной Призрак остановился, и на его лице вновь появилась чернозубая ухмылка. Она светилась триумфом.
– С самого рождения я был верным другом смерти, – сказал он. – Я узнал, что смерть одинока, а потому она наслаждается, обретая новых и навечных друзей. Робаут. Великий Лев. Позвольте мне познакомить вас с ней.
Кёрз хлопнул когтистыми руками.
Семьдесят пять гранат, прикрепленных к карнизам часовни, пришли в действие.
Поклонная часовня исчезла в стене белого пламени.»
Забытая империя - Дэн Абнэтт
Уже позже, Кёрз дал Лёве себя найти и потом, влекомый мортидо, просто... поддался:
«Эль’Джонсон приставил лезвие меча к горлу Конрада, точно по линии шрама, оставленного им не так давно, хотя казалось, что прошла уже целая жизнь.
– Я готов к освобождению. – Кёрз закрыл глаза, его лицевые мышцы расслабились, мука и безумие исчезли. Под ними открылось истощенное, но человеческое лицо. – Освободи меня.»
Ангелы Калибана - Гэв Торп
Так что да, ангеловец, уделал. Без сомнений, уделал, да.) :
Русс как раз ни на кого в крысу не нападал. Ему это не по породе.)
А вот как раз, что мешало будущей "Сызранской Пимпочке" чтить правила дуэли, которая, по его мнению, между ними шла - вопрос клинический.
«Лев по-прежнему думал, что между ними происходит нечто вроде почетной дуэли. Они избили друг друга почти до потери сознания, разрушая в своем неистовстве половину дворца тирана, но Лев по-прежнему требовал сатисфакции.
Безумие.
Волчий Король бешено хохотал, закинув голову. Он забыл обо всем - охоте, Крестовом походе, хвори в душе его легиона, интригах среди примархов, предназначении человечества - и затрясся в приступе неуправляемого, ребячливого веселья.
Поэтому не заметил удара, которым и завершилась схватка.
Русс не напрягся перед ним, не вскинул руку для защиты. Он даже не видел, как Лев, хромая, подступил вплотную, занес окровавленных кулак и выбросил его вперед.»
Леман Русс. Великий Волк - Крисс Райт
А по поводу дуэли с Кёрзом :
В первый раз он вывел в ничью. Причём исключительно благодаря своему «крысёнышу»):
«Наконец они остановились, и Кёрз оказался сверху. Капая розоватой слюной, он склонился над братом и сжал его горло когтистыми перчатками, намереваясь задушить – самый медленный, самый личный вид убийства, когда убийца и жертва смотрят друг другу в глаза.
– Умри, – выдохнул Кёрз. Отчаяние превратило его голос в хриплый скрежет, и слова с трудом срывались с кровоточащих губ. – Зря ты выжил на той порченой планете, которую зовешь домом.
Латные перчатки Льва сомкнулись на горле Кёрза, повторяя его движения, но у Повелителя Ночи было неоспоримое преимущество. Он встряхнул противника раз, другой, так что голова брата снова и снова ударялась о каменистую почву.
– Умри сейчас, брат. Тогда история пощадит тебя.»
(...)
«На глазах у Корсвейна голова его брата слетела с плеч: так свершилось убийство, которое не удалось несколько месяцев назад.
Он отвернулся и вновь побежал, огибая последнюю из колонн. Смерть Алайоша подарила ему несколько бесценных секунд форы. Он воспользовался ими, чтобы броситься на спину примарха и вогнать меч в позвоночник одного из сынов Императора.
XV
Обратив мертвенное лицо к небесам, Керз закричал. Кровь снова полилась с бледных губ, а невыносимое давление в его спине и грудной клетке все нарастало, пока с резким звуком, громко раздавшимся в ночи, не треснул нагрудник. Схватившись за острие меча, показавшееся под ключицей, раненый полубог заорал, словно человек, облитый зажигательной смесью. Это был не просто крик боли — это была звуковая атака, которая отбросила Корсвейна назад. Рыцарь выпустил меч и отчаянно пытался ухватиться хоть за что-нибудь. Одной рукой он вцепился в прямые черные волосы примарха, другой держался за толстую цепь, свисавшую с оплечья.»
(...)
«Лев, окруженный своими закованными в черное воинами, был в плачевном состоянии. Рана на затылке обильно кровоточила, и кровь жидким плащом падала на плечи. Корсвейн не представлял, как можно выжить с практически раздробленным черепом.
Кёрз засмеялся – или по крайней мере попытался это сделать, – но воины уже оттаскивали его назад; в свою очередь, Ангелы оттащили прочь Льва. Шатаясь, примархи расходились, поверх голов собственных сыновей поливая друг друга проклятиями; оба обессилели и двигались с трудом из-за тяжелейших ран, в воздухе чувствовался резкий запах их генетически божественной крови.
Двуручный меч, выпав из рук Повелителя Ангелов, вонзился в землю; Кёрз уже не мог поднять когтистые руки.»
Грозное оружие - Аарон Дембски-Боуден
Впрочем лояльные примархи только так и могут вести дуэли, не так ли? Дорн и Жиллиман не дадут соврать.
А ведь ещё нас подлецами называют... Ай-яй-яй.)
От второй встречи мы видим только финал:
«Черные глаза второго воина были широко открыты и подрагивали, пока жизненная сила утекала сквозь пальцы. Он беззвучно заговорил, безрезультатно шевеля губами, и, наконец, рухнул на одно колено. Раны на животе и груди кровоточили так же сильно, как и рассеченное горло. Казалось, что методично изрубленное и изорванное королевским клинком тело держится вместе лишь за счет отчаянной ненависти.»
Принц Воронья - Аарон Дембски-Боуден
Вот только, не думаю что это был поединок, и уж тем более честный, зная манеру Льва "побеждать"... Ну, и ещё потому что мы знаем, что на Макрагге Кёржик с успехом отбивался от него с Жиллиманом вместе взятых.
«Силовые когти правой руки Кёрза взметнулись и отбили жалящий удар Львиного Меча. Когти левой встретили гладий Жиллимана и отразили его.
Ведомый яростью Жиллиман ударил снова и разрубил что-то.
Всего лишь тень. Всего лишь обрывок плаща.
В ответ ударили когти. Мстящий Сын поднял щит. Бритвенно-острые лезвия выбили искры с его поверхности и раскромсали края.
Жиллиман рубанул снова. Ничего. Тень. Тень!
Лев развернулся, как танцор, и, сжав рукоять легендарного Львиного меча обеими руками, нанес боковой удар. Кёрз пригнулся, ушел в сторону и развернулся, отбив в движении следующий выпад Жиллимана. Лев наклонился и нанес пылающим мечом удар, собираясь распороть Ночного Призрака от паха до горла.
Но Кёрза там уже не было.
Он ушел влево и отбил восходящий удар. Затем атаковал Льва в лицо.
Брызнула кровь. Коготь рассек шею Первого примарха. Он отшатнулся назад, зажав рукой рану.
Некоторые из его людей испуганно бросились вперед.
– Нет! – взревел Лев.
Жиллиман ударил искромсанным щитом Кёрза, отбросив его назад. Затем нанес два колющих, стремительных, как атакующая змея, удара гладием, и вторым пролил кровь.
– Ублюдок! – прошипел Кёрз.
Его когти атаковали Жиллимана и заставили его отступить в сторону, оставив четыре длинных полосы на нагруднике.
Жиллиман контратаковал, он нанес низкий удар и затем возвратным движением направил клинок вверх. Раненый Кёрз развернулся и упал. Когда он поднялся, правая щека была рассечена до кости.
– Вот теперь мы начнем всерьез, – прошипел он.
– Вот теперь мы закончим всерьез, – со злостью пообещал Лев, приближаясь к Кёрзу с мечом наготове.
Кёрз снова ускользнул в темноту. Львиный Меч рассек дым и тень. Лев развернулся и снова атаковал, раз, другой, третий, каждый выпад стремительно и свирепо парировался когтями.
– О, милая Терра, – прошептал Полукс и взглянул на кузнеца войны. – Ты чувствуешь это?
– Да, – согласился Дантиох. – Чувствую.
Эмпатический эффект квантового поля отдавался в обоих легионерах.
Они оба почувствовали ее. Истину Кёрза. Ночной Призрак слишком задержался не из-за усилий Августона и Полукса. И не они поймали его в ловушку.
Кёрз сам изначально спланировал ее, чтобы убить одного или больше братьев.
– Уходите, милорды! – закричал Полукс. – Немедленно! Он заминировал часовню! Уходите, ради всего святого!
Отступая под ударами когтей Кёрза, Жиллиман взглянул на силуэты Полукса и кузнеца войны в свете коммуникационной области.
– Он сделал что?
– Уходите, милорд! – закричал Полукс.
Кёрз отбил меч Льва.
Ночной Призрак остановился, и на его лице вновь появилась чернозубая ухмылка. Она светилась триумфом.
– С самого рождения я был верным другом смерти, – сказал он. – Я узнал, что смерть одинока, а потому она наслаждается, обретая новых и навечных друзей. Робаут. Великий Лев. Позвольте мне познакомить вас с ней.
Кёрз хлопнул когтистыми руками.
Семьдесят пять гранат, прикрепленных к карнизам часовни, пришли в действие.
Поклонная часовня исчезла в стене белого пламени.»
Забытая империя - Дэн Абнэтт
Уже позже, Кёрз дал Лёве себя найти и потом, влекомый мортидо, просто... поддался:
«Эль’Джонсон приставил лезвие меча к горлу Конрада, точно по линии шрама, оставленного им не так давно, хотя казалось, что прошла уже целая жизнь.
– Я готов к освобождению. – Кёрз закрыл глаза, его лицевые мышцы расслабились, мука и безумие исчезли. Под ними открылось истощенное, но человеческое лицо. – Освободи меня.»
Ангелы Калибана - Гэв Торп
Так что да, ангеловец, уделал. Без сомнений, уделал, да.) :
Опять ты свои маня-фантазии на бэк проецируешь. К слову, мой любимый орден не дарки, а белые шрамы.
Русс напал на Льва во время разговора. Да, в крысу. Лев хотя бы извинился, когда пырнул Кёрза. )
Очень мило, что ты специально не вставил этот отрывок: Лев встал над ним и покачнулся в струях ливня. Блеснула молния, осветив длинные склоны горы-цитадели, красные от пожаров.
— Ты сдаешься? — произнес Эль’Джонсон.
— Я… чего?
— Ты. Сдаешься. Мне?
После этого Русса уже ничто не могло удержать. Его смех превратился в могучий поток, не уступающий в напоре водопадам, которые сейчас сбегали по крепостным стенам. Он попытался ответить, выдавить какие-то слова, чтобы покончить с затянувшейся комедией, но не сумел.
Второй поединок Кёрза и Льва продлился меньше минуты(о чём сказано в том же Принце Воронья), а твои влажные фантазии о "нечестной победе Льва" во второй раз (тем более когда речь идёт о Кёрзе, который честность в гробу видал) бэком не являются.
>Кёрз дал Лёве себя найти и потом, влекомый мортидо, просто... поддался
Вот это вообще пик твоей шизы. Кёрз пытался провернуть тот же трюк с бомбой, что и в часовне, а когда не вышло — получил люлей. В приведённом тобой отрывке Лев уже припечатал Кёрза к полу, а когда тот вырвался — сломал Кёрзу хребет
Держа Кёрза одной рукой за горло, другой за ногу, Лев поднял его над головой. Упав на одно колено, рыцарь Калибана резко опустил тело врага себе на плечи. Доспех треснул, как стебель бамбука, вопль Повелителя Ночи перекрыл хруст его костей.
Эль’Джонсон скинул брата на пол и презрительно посмотрел на него. Конрад лежал на сломанной спине.
— Почему? — простонал он.
— Я не убийца, — ответил Лев. — Тебя казнят, но не ради утоления моей жажды мести. Ради справедливости. Я не стану делать из тебя мученика, оправдывать твои извращенные идеалы.
Я конечно понимаю, что ты у нас мечтаешь о гражданской войне между Жилей и Лёвой и в целом последнего терпеть не можешь, но так нагло пиздеть ради очернения выдуманного персонажа? Тебя что, в школе задирал чел по имени Лев? У Кёрза и Льва счёт 1:2 в пользу Льва. Это факт, а ты можешь и дальше истерить, какой Лев плохой.
Русс напал на Льва во время разговора. Да, в крысу. Лев хотя бы извинился, когда пырнул Кёрза. )
Очень мило, что ты специально не вставил этот отрывок: Лев встал над ним и покачнулся в струях ливня. Блеснула молния, осветив длинные склоны горы-цитадели, красные от пожаров.
— Ты сдаешься? — произнес Эль’Джонсон.
— Я… чего?
— Ты. Сдаешься. Мне?
После этого Русса уже ничто не могло удержать. Его смех превратился в могучий поток, не уступающий в напоре водопадам, которые сейчас сбегали по крепостным стенам. Он попытался ответить, выдавить какие-то слова, чтобы покончить с затянувшейся комедией, но не сумел.
Второй поединок Кёрза и Льва продлился меньше минуты(о чём сказано в том же Принце Воронья), а твои влажные фантазии о "нечестной победе Льва" во второй раз (тем более когда речь идёт о Кёрзе, который честность в гробу видал) бэком не являются.
>Кёрз дал Лёве себя найти и потом, влекомый мортидо, просто... поддался
Вот это вообще пик твоей шизы. Кёрз пытался провернуть тот же трюк с бомбой, что и в часовне, а когда не вышло — получил люлей. В приведённом тобой отрывке Лев уже припечатал Кёрза к полу, а когда тот вырвался — сломал Кёрзу хребет
Держа Кёрза одной рукой за горло, другой за ногу, Лев поднял его над головой. Упав на одно колено, рыцарь Калибана резко опустил тело врага себе на плечи. Доспех треснул, как стебель бамбука, вопль Повелителя Ночи перекрыл хруст его костей.
Эль’Джонсон скинул брата на пол и презрительно посмотрел на него. Конрад лежал на сломанной спине.
— Почему? — простонал он.
— Я не убийца, — ответил Лев. — Тебя казнят, но не ради утоления моей жажды мести. Ради справедливости. Я не стану делать из тебя мученика, оправдывать твои извращенные идеалы.
Я конечно понимаю, что ты у нас мечтаешь о гражданской войне между Жилей и Лёвой и в целом последнего терпеть не можешь, но так нагло пиздеть ради очернения выдуманного персонажа? Тебя что, в школе задирал чел по имени Лев? У Кёрза и Льва счёт 1:2 в пользу Льва. Это факт, а ты можешь и дальше истерить, какой Лев плохой.
... Кхм. Извини, чувак. но шизой ты ошибся в точности так же, как с маской...
И это я проецирую свои маняфантазии на бэк?) :
«Однако, промахнувшись на расстояние ладони, Волчий Король потерял равновесие, рухнул наземь и перекатился на спину. В тот же миг небеса озарились ослепительной вспышкой, из клубящихся облаков вырвался разряд молнии. Лев отступил, тяжело дыша; перепачканный и вымокший, он напоминал не примарха, а дракокрысу с Фенриса.
Какую-то секунду Леман не думал ни о чем, кроме шанса на победу. Последним ударом он почти сбил с брата шлем. Теперь можно было вскочить на ноги, развить успех, прижать Эль’Джонсона к ограждению и избивать, пока он не падет на колени.
Все тело Русса пылало от мучительной боли, многие кости были раздроблены. Он потерял оружие, его доспех испещряли пробоины. Лев выглядел не лучше — его плащ свисал грязными лоскутами, сам примарх горбился.
Услышав чей-то хохот, донесшийся словно бы издалека, Леман не сразу понял, что смеется он сам. Грудь фенрисийца затряслась, веселье быстро охватывало Русса по мере того, как он осознавал всю нелепость положения. Они с братом начали поединок, как истинные короли-воины, грозные и величественные, а закончили, словно буяны из трущоб, израсходовав свой гнев и погубив пышное убранство.
— Над чем ты смеешься? — невнятно спросил Эль’Джонсон; шатаясь, он подошел к Леману со сжатыми кулаками.
Тот попробовал выпрямиться и, не прекращая хохотать, скривился от боли в треснувших ребрах.
— Зубы Хель, брат, — сплюнул он кровь через вокс-решетку, — что мы творим?
Лев встал над ним и покачнулся в струях ливня. Блеснула молния, осветив длинные склоны горы-цитадели, красные от пожаров.
— Ты сдаешься? — произнес Эль’Джонсон.
— Я… чего?
— Ты. Сдаешься. Мне?
После этого Русса уже ничто не могло удержать. Его смех превратился в могучий поток, не уступающий в напоре водопадам, которые сейчас сбегали по крепостным стенам. Он попытался ответить, выдавить какие-то слова, чтобы покончить с затянувшейся комедией, но не сумел.
Лев по-прежнему думал, что между ними происходит нечто вроде почетной дуэли. Они уже избили друг друга почти до потери сознания, разрушили в своем неистовстве половину дворца тирана, но Владыка Ангелов по-прежнему требовал сатисфакции.
Безумие.»
Очень мило, что ты специально обрезал этот отрывок):
«Эль’Джонсон приставил лезвие меча к горлу Конрада, точно по линии шрама, оставленного им не так давно, хотя казалось, что прошла уже целая жизнь. — Я готов к освобождению. — Кёрз закрыл глаза, его лицевые мышцы расслабились, мука и безумие исчезли. Под ними открылось истощенное, но человеческое лицо. — Освободи меня. Лев вспомнил… — Падай, — сказал лорд-рыцарь брату. Голос его, охрипший и задыхающийся, прозвучал глухо. — Падай. Глаза второго воина были широко распахнуты, веки дрожали. Жизнь утекала у него сквозь пальцы. Он хотел что-то сказать, но губы шевельнулись беззвучно. Наконец он упал на одно колено. Раны на его груди и животе кровоточили так же сильно, как рассеченное горло. Казалось, что тело воина, безжалостно изрубленное рыцарским мечом, держится на одной лишь отчаянной ненависти. Лорд-рыцарь улыбался нечасто и не был настолько мелочен, чтобы насмехаться над поверженным противником. Подняв меч в салюте, он прижал гарду к коронованному челу, воздавая честь павшему врагу. — Я же говорил, — сказал Лев умирающему брату, — что прикончу тебя, Кёрз. Калибанец поднялся и убрал Львиный Меч в ножны. — Ты был прав, я не убью тебя. Я не собирался убивать тебя. Вот почему я победил. Конрад резко открыл глаза, вновь налившиеся ненавистью. Эль’Джонсон схватил его обеими руками, поднял и с размаху опустил на твердый пол. Затем еще раз, и еще дважды Лев бил Ночного Призрака о неподатливый камень. Изогнувшись, словно рыба на крючке, Кёрз выкрутился из захвата и развернулся в воздухе. Эль’Джонсон метнулся следом и поймал брата за лодыжку. Удерживая Конрада, он крутнулся на месте и ударил противника о стену. Развернувшись в другую сторону, Лев разжал руку и метнул Повелителя Ночи в скрипторий. В полете тот снес полдюжины столов. Старинная мебель превратилась в облако щепок и древесной пыли. Кёрз поднялся на четвереньки, но не успел уйти от гнева Эль’Джонсона. Ударом сабатона пониже груди он подбросил Конрада в воздух. Второй пинок, направленный в челюсть, повалил Ночного Призрака на спину. Наклонившись, правитель Калибана схватил брата, протащил по полу как тряпичную куклу и снова швырнул к стене. Еще десять столов теперь годились только на растопку. Пока Кёрз пытался встать, Лев возник из клубов пыли и впечатал колено ему в лицо. Когда Темный Ангел вновь поднял противника, левая рука Конрада повисла плетью. Кряхтя от усилий, Эль’Джонсон оторвал энергоустановку от доспеха Ночного Призрака и бросил ее в сторону. Посыпались искры, зашипели лопнувшие трубки с охладителем. Держа Кёрза одной рукой за горло, другой за ногу, Лев поднял его над головой. Упав на одно колено, рыцарь Калибана резко опустил тело врага себе на плечи. Доспех треснул, как стебель бамбука, вопль Повелителя Ночи перекрыл хруст его костей.»
И это я проецирую свои маняфантазии на бэк?) :
«Однако, промахнувшись на расстояние ладони, Волчий Король потерял равновесие, рухнул наземь и перекатился на спину. В тот же миг небеса озарились ослепительной вспышкой, из клубящихся облаков вырвался разряд молнии. Лев отступил, тяжело дыша; перепачканный и вымокший, он напоминал не примарха, а дракокрысу с Фенриса.
Какую-то секунду Леман не думал ни о чем, кроме шанса на победу. Последним ударом он почти сбил с брата шлем. Теперь можно было вскочить на ноги, развить успех, прижать Эль’Джонсона к ограждению и избивать, пока он не падет на колени.
Все тело Русса пылало от мучительной боли, многие кости были раздроблены. Он потерял оружие, его доспех испещряли пробоины. Лев выглядел не лучше — его плащ свисал грязными лоскутами, сам примарх горбился.
Услышав чей-то хохот, донесшийся словно бы издалека, Леман не сразу понял, что смеется он сам. Грудь фенрисийца затряслась, веселье быстро охватывало Русса по мере того, как он осознавал всю нелепость положения. Они с братом начали поединок, как истинные короли-воины, грозные и величественные, а закончили, словно буяны из трущоб, израсходовав свой гнев и погубив пышное убранство.
— Над чем ты смеешься? — невнятно спросил Эль’Джонсон; шатаясь, он подошел к Леману со сжатыми кулаками.
Тот попробовал выпрямиться и, не прекращая хохотать, скривился от боли в треснувших ребрах.
— Зубы Хель, брат, — сплюнул он кровь через вокс-решетку, — что мы творим?
Лев встал над ним и покачнулся в струях ливня. Блеснула молния, осветив длинные склоны горы-цитадели, красные от пожаров.
— Ты сдаешься? — произнес Эль’Джонсон.
— Я… чего?
— Ты. Сдаешься. Мне?
После этого Русса уже ничто не могло удержать. Его смех превратился в могучий поток, не уступающий в напоре водопадам, которые сейчас сбегали по крепостным стенам. Он попытался ответить, выдавить какие-то слова, чтобы покончить с затянувшейся комедией, но не сумел.
Лев по-прежнему думал, что между ними происходит нечто вроде почетной дуэли. Они уже избили друг друга почти до потери сознания, разрушили в своем неистовстве половину дворца тирана, но Владыка Ангелов по-прежнему требовал сатисфакции.
Безумие.»
Очень мило, что ты специально обрезал этот отрывок):
«Эль’Джонсон приставил лезвие меча к горлу Конрада, точно по линии шрама, оставленного им не так давно, хотя казалось, что прошла уже целая жизнь. — Я готов к освобождению. — Кёрз закрыл глаза, его лицевые мышцы расслабились, мука и безумие исчезли. Под ними открылось истощенное, но человеческое лицо. — Освободи меня. Лев вспомнил… — Падай, — сказал лорд-рыцарь брату. Голос его, охрипший и задыхающийся, прозвучал глухо. — Падай. Глаза второго воина были широко распахнуты, веки дрожали. Жизнь утекала у него сквозь пальцы. Он хотел что-то сказать, но губы шевельнулись беззвучно. Наконец он упал на одно колено. Раны на его груди и животе кровоточили так же сильно, как рассеченное горло. Казалось, что тело воина, безжалостно изрубленное рыцарским мечом, держится на одной лишь отчаянной ненависти. Лорд-рыцарь улыбался нечасто и не был настолько мелочен, чтобы насмехаться над поверженным противником. Подняв меч в салюте, он прижал гарду к коронованному челу, воздавая честь павшему врагу. — Я же говорил, — сказал Лев умирающему брату, — что прикончу тебя, Кёрз. Калибанец поднялся и убрал Львиный Меч в ножны. — Ты был прав, я не убью тебя. Я не собирался убивать тебя. Вот почему я победил. Конрад резко открыл глаза, вновь налившиеся ненавистью. Эль’Джонсон схватил его обеими руками, поднял и с размаху опустил на твердый пол. Затем еще раз, и еще дважды Лев бил Ночного Призрака о неподатливый камень. Изогнувшись, словно рыба на крючке, Кёрз выкрутился из захвата и развернулся в воздухе. Эль’Джонсон метнулся следом и поймал брата за лодыжку. Удерживая Конрада, он крутнулся на месте и ударил противника о стену. Развернувшись в другую сторону, Лев разжал руку и метнул Повелителя Ночи в скрипторий. В полете тот снес полдюжины столов. Старинная мебель превратилась в облако щепок и древесной пыли. Кёрз поднялся на четвереньки, но не успел уйти от гнева Эль’Джонсона. Ударом сабатона пониже груди он подбросил Конрада в воздух. Второй пинок, направленный в челюсть, повалил Ночного Призрака на спину. Наклонившись, правитель Калибана схватил брата, протащил по полу как тряпичную куклу и снова швырнул к стене. Еще десять столов теперь годились только на растопку. Пока Кёрз пытался встать, Лев возник из клубов пыли и впечатал колено ему в лицо. Когда Темный Ангел вновь поднял противника, левая рука Конрада повисла плетью. Кряхтя от усилий, Эль’Джонсон оторвал энергоустановку от доспеха Ночного Призрака и бросил ее в сторону. Посыпались искры, зашипели лопнувшие трубки с охладителем. Держа Кёрза одной рукой за горло, другой за ногу, Лев поднял его над головой. Упав на одно колено, рыцарь Калибана резко опустил тело врага себе на плечи. Доспех треснул, как стебель бамбука, вопль Повелителя Ночи перекрыл хруст его костей.»
И нет, я не ненавижу Лёву. Более того он мне даже нравиться (в своём первозданном виде). Пожалуй, он единственный из лояльных примархов к кому ещё сохраняется интерес, как к персонажу. Кого ещё не успели слишком засрать...
Кого я действительно ненавижу так это фанбоев. Любых фанбоев персонажей. Они высасывают из персов жизнь, взамен наполняя их гнилью своих мечт.И ты, Kurogi, несмотря на (имхо) правильные взгляды, когда говоришь о Льве оборачиваешься таким паразитом.
Кого я действительно ненавижу так это фанбоев. Любых фанбоев персонажей. Они высасывают из персов жизнь, взамен наполняя их гнилью своих мечт.
А кто на №1 дуэлиста тянет? Фуля, который заборол Ферруса, Пепежабу, Жиллимана? Но он перебафанный хаосом был. Да и от Дорна по итогу огрёб, например.
Может Сайфер? А что Лева выспался наконец-то?
Как можно путать Сайфера из Матрицы и Сайбота из МК?
Лёг поспать, а два нытика опять начали плакаться, какой Лев плохой...
Знаете, теперь я понимаю Льва чуточку больше — после сна и не такие приколы бывают
Знаете, теперь я понимаю Льва чуточку больше — после сна и не такие приколы бывают
Чтобы написать коммент, необходимо залогиниться
