Борис Кагарлицкий о «спецоперации» России
Спецоперация на Украине мыслилась Путиным и его окружением как событие, способное переломить политическую ситуацию. Меньше всего кремлевских стратегов интересовала судьба людей в Луганске и Донецке. И даже будущее Украины. Находясь в историческом тупике, не видя способа оживить экономику, справиться с грузом нарастающих проблем и поднять катящийся в пропасть рейтинг, они не нашли ничего лучшего, кроме как попытаться решить все вопросы разом с помощью маленькой победоносной войны. Классическая ошибка, которую делают все правительства, не готовые приступить к назревшим и объективно неизбежным реформам.Начало военных действий стало роковым шагом, необратимо изменившим ситуацию, но совершенно не так, как ожидали в Кремле. Это была авантюра, которая могла бы сработать только в том случае, если бы удалось разгромить Украину за 96 часов, на которые, судя по всему, и рассчитывали. О том, что Украина уже не такая, какой она была 8 лет назад, никто не подумал. Никакого «плана Б» явно не было. К затяжной вооруженной борьбе на враждебной территории не готовились.
Блицкриг не удался, а Россия оказалась в состоянии жесткой конфронтации не только с объединенным Западом, но практически и со всем миром. Даже Китай на помощь которого, кто-то, быть может, наивно надеялся, не проявляет ни малейшего снисхождения, цинично наживаясь на наших трудностях.
Всё это свидетельствует как о полном крахе внешней политики, так и о несостоятельности экономического курса, проводившегося на протяжении прошедших 30 лет. Сейчас мы пожинаем плоды развития финансово-сырьевой экономики, деиндустриализации и приватизации. Даже оборонный сектор не способен работать стабильно без импортных компонентов. Кремлевские пропагандисты могут утешать нас рассказами о том, что всё к лучшему, что мы сейчас начнем развивать промышленность, поддерживать собственные технологии и укреплять внутренний рынок (то же обещали после первого раунда санкций). Всё это действительно может и должно быть сделано. Но вот беда: чтобы добиться значимого успеха, потребуется 10-15 лет, но главное, это сможет стать реальностью только при совершенно иной социальной и политической системе.
Масштабы необходимых реформ при самом консервативном сценарии должны быть не меньшими, чем то, что было предпринято в России после поражения в Крымской войне. В краткосрочной же перспективе соотношение сил таково, что не оставляет нашему правительству никаких шансов на успех.
Сочетание технологической отсталости с экономической зависимостью сводит на нет даже превосходство вооруженных сил России над их украинскими оппонентами, ведь они могут рассчитывать на практически неограниченные ресурсы всех стран мира, с которыми Россия благодаря замечательным дипломатическим талантам команды Лаврова умудрилась поссориться. Да и в придуманную кремлевскими стратегами игру под названием «их там нет» играть умеют не только у нас. Вопрос лишь в том, сколько тысяч профессионально подготовленных, обученных и высоко мотивированных ихтамнетов выставит противная сторона.
Остается только два варианта выхода из сложившейся ситуации: договариваться или устроить ядерный апокалипсис. Причем даже в этом случае, если у какой-то части человечества шанс на выживание и сохранится, то к россиянам это не относится. Сдохнут далеко не все. Но и насчет рая для нас не надо обольщаться. Сначала будет ад.
Авантюра провалилась. И чем быстрее это будет признано, тем меньшей будет её цена. Затягивание конфликта лишь увеличивает ущерб который понесет Россия. Поддерживать власть в её нынешнем безумии — не патриотизм, а национальное предательство.
Величие надо подтверждать не пропагандистским бахвальством, а созидательными делами, не хамскими заявлениями и угрозами, а социально-экономическими достижениями. Наша страна восстанавливала свой статус великой державы и после поражения в Крымской войне и после катастрофических неудач Первой мировой войны. Но для того, чтобы это сделать, потребовалось сменить руководство и радикально изменить систему.
