Зачем им гусеничный трактор интересно. В Юте вроде степи и пустыни, колесного должно было хватить.
02.02.2020, 08:15
Резиновых колёс тогда не придумали, а железное колесо очень плохо цепляется за землю.
в 30-40г сельхоз трактора были примитивными и дешевыми аналогами лошади, великая депрессия не способствовала прогрессу. Массовый выпуск колесных тракторов с резиновыми колёсами низкого давления начался после ВМВ, когда фермеры разбогатели а резина подешевела. Вот трактор 1940г/в., стальные колёса и керосиновый мотор.
– Ты кстати об этом вспомнил. Съезжайте-ка вы поскорее. После обеда я начну запахивать ваш двор.
– Колодец ты уже завалил сегодня утром.
– Знаю. Борозду надо держать прямо. Пообедаю и запахаю двор. Борозда должна быть прямая. И вот еще что… Раз уж ты знаешь моего старика, Джо Дэвиса, я, так и быть, скажу. Если арендатор еще не выехал, у меня на этот счет особое распоряжение… Мало ли что случается… сам знаешь: подъехал к дому слишком близко, задел его трактором самую малость… Получу за это лишние два-три доллара. Мой младший сынишка еще в жизни своей не носил башмаков.
– Я собственными руками построил этот дом. Выпрямлял старые гвозди для обшивки, прикручивал проволокой стропила. Дом мой. Я сам его строил. Только попробуй его зацепить. Я стану у окна с ружьем. Только попробуй подъехать поближе, я тебя пристрелю, как кролика.
– Я тут ни при чем. От меня ничего не зависит. Не выполню распоряжения – выгонят с работы. А ты… ну, положим, ты меня убьешь. Тебя повесят, а до того как ты будешь болтаться на виселице, сюда придет другой тракторист и свалит твой дом. Не того ты собираешься убивать, кого нужно.
– Это правильно, – говорил арендатор. – А кто так распорядился? Я до него доберусь… Вот кого надо убить.
– Опять ошибаешься. Он сам получил такой приказ от банка. Банк сказал ему: «Всех выселить, не то слетишь с работы».
– Значит, директор банка… Или правление. Заряжу ружье и пойду в банк.
Тракторист говорил:
– Мне один рассказывал – банк получил распоряжения с востока. Распоряжения были такие: «Добейтесь доходов с земли, иначе мы вас прихлопнем».
– Где же конец? В кого тогда стрелять? Прежде чем подохнуть с голоду, я еще убью того человека, который довел меня до голодной смерти.
– Не знаю. Может, стрелять и не в кого. Может, люди тут не виноваты. Может, верно ты говоришь, что земля сама ими распоряжается. Во всяком случае, я тебя предупредил.
– Надо подумать, – говорил арендатор. – Нам всем надо подумать, как быть дальше. Должен же быть способ положить этому конец. Это ведь не молния, не землетрясение. Кто творит нехорошие дела? Люди. Значит, это можно изменить.
Арендатор уходил на крыльцо, а тракторист запускал мотор и ехал дальше. За трактором тянулись борозды, железные зубья прочесывали землю, детородные члены сеялки роняли в нее семена. Трактор пересекал двор, и твердая, утоптанная земля становилась засеянным полем. Трактор поворачивал. Невспаханная полоса сужалась до десяти футов. Он снова шел назад. Железное крыло касалось угла дома, крушило стену, срывало дом с фундамента, и он валился набок, раздавленный, точно букашка. Тракторист был в очках, резиновая маска закрывала ему нос и рот. Трактор шел напрямик, земля и воздух дрожали, откликаясь на рокот его мотора. Арендатор смотрел ему вслед с ружьем в руках. Рядом с ним стояла жена, а позади них – притихшие дети. И все они смотрели вслед трактору.
– Колодец ты уже завалил сегодня утром.
– Знаю. Борозду надо держать прямо. Пообедаю и запахаю двор. Борозда должна быть прямая. И вот еще что… Раз уж ты знаешь моего старика, Джо Дэвиса, я, так и быть, скажу. Если арендатор еще не выехал, у меня на этот счет особое распоряжение… Мало ли что случается… сам знаешь: подъехал к дому слишком близко, задел его трактором самую малость… Получу за это лишние два-три доллара. Мой младший сынишка еще в жизни своей не носил башмаков.
– Я собственными руками построил этот дом. Выпрямлял старые гвозди для обшивки, прикручивал проволокой стропила. Дом мой. Я сам его строил. Только попробуй его зацепить. Я стану у окна с ружьем. Только попробуй подъехать поближе, я тебя пристрелю, как кролика.
– Я тут ни при чем. От меня ничего не зависит. Не выполню распоряжения – выгонят с работы. А ты… ну, положим, ты меня убьешь. Тебя повесят, а до того как ты будешь болтаться на виселице, сюда придет другой тракторист и свалит твой дом. Не того ты собираешься убивать, кого нужно.
– Это правильно, – говорил арендатор. – А кто так распорядился? Я до него доберусь… Вот кого надо убить.
– Опять ошибаешься. Он сам получил такой приказ от банка. Банк сказал ему: «Всех выселить, не то слетишь с работы».
– Значит, директор банка… Или правление. Заряжу ружье и пойду в банк.
Тракторист говорил:
– Мне один рассказывал – банк получил распоряжения с востока. Распоряжения были такие: «Добейтесь доходов с земли, иначе мы вас прихлопнем».
– Где же конец? В кого тогда стрелять? Прежде чем подохнуть с голоду, я еще убью того человека, который довел меня до голодной смерти.
– Не знаю. Может, стрелять и не в кого. Может, люди тут не виноваты. Может, верно ты говоришь, что земля сама ими распоряжается. Во всяком случае, я тебя предупредил.
– Надо подумать, – говорил арендатор. – Нам всем надо подумать, как быть дальше. Должен же быть способ положить этому конец. Это ведь не молния, не землетрясение. Кто творит нехорошие дела? Люди. Значит, это можно изменить.
Арендатор уходил на крыльцо, а тракторист запускал мотор и ехал дальше. За трактором тянулись борозды, железные зубья прочесывали землю, детородные члены сеялки роняли в нее семена. Трактор пересекал двор, и твердая, утоптанная земля становилась засеянным полем. Трактор поворачивал. Невспаханная полоса сужалась до десяти футов. Он снова шел назад. Железное крыло касалось угла дома, крушило стену, срывало дом с фундамента, и он валился набок, раздавленный, точно букашка. Тракторист был в очках, резиновая маска закрывала ему нос и рот. Трактор шел напрямик, земля и воздух дрожали, откликаясь на рокот его мотора. Арендатор смотрел ему вслед с ружьем в руках. Рядом с ним стояла жена, а позади них – притихшие дети. И все они смотрели вслед трактору.
Трактористы занимались тракторизмом
в предрассветных лучах луны советской,
обсуждая, сколько центнеров сегодня
соберут они с гектара земляники.
Мотыльки в горячих абажурах
спать ложились перед трудным днем колхоза,
а коровы в ожидании пастушки
разминали челюсти под одеялом.
Над зеленым пламенем лужаек
грозно прыгали колхозные лягушки,
предвещая урожаи земляничных
больше, чем в тринадцатом году.
Трактористы добивали папиросы
и бросали бездыханные окурки
на разрытую рожком пастушки землю,
и в поля работать уходили.
Рома Воронежский
в предрассветных лучах луны советской,
обсуждая, сколько центнеров сегодня
соберут они с гектара земляники.
Мотыльки в горячих абажурах
спать ложились перед трудным днем колхоза,
а коровы в ожидании пастушки
разминали челюсти под одеялом.
Над зеленым пламенем лужаек
грозно прыгали колхозные лягушки,
предвещая урожаи земляничных
больше, чем в тринадцатом году.
Трактористы добивали папиросы
и бросали бездыханные окурки
на разрытую рожком пастушки землю,
и в поля работать уходили.
Рома Воронежский
чел за рулём похож на чела, которому нравился запах напалма по утру
Чтобы написать коммент, необходимо залогиниться
