потомство в говне подрастает..
05.06.2014, 04:37
Йа.
Виктор Пелевин - Жизнь насекомых:
- Слышишь, пап, - сказал мальчик, - мне сейчас вдруг показалось, что мы с тобой давно заблудились. Что мы только думаем, что идем на пляж, а никакого пляжа на са-мом деле нет. И даже страшно стало...
Отец рассмеялся и потрепал мальчика по голове. Потом в его руках откуда-то поя-вился такой здоровый кусок навоза, что его хватило бы на голову крупной снежной бабы.
- Знаешь, как в народе говорят, - сказал он, передавая его сыну, - жизнь про-жить - не поле перейти.
Мальчик уклончиво кивнул, с трудом втиснул папин подарок в свою сумку и пере-хватил ее руками, потому что тонкий полиэтилен ручек уже начал растягиваться.
- А бояться не надо, - сказал отец, - этого не надо... Ты ведь мужчина, солдат. На вот.
Перехватив новый кусок навоза, мальчик попытался удержать его в руках, но сразу же выронил, а следом на бетон шлепнулась сумка, в которой хрустнули разбившиеся стаканы. Мальчик сел на корточки у сумки, из которой при падении вывалилась боль-шая часть навоза, потрогал ее рукой, испуганно поднял глаза на отца, но вместо ожи-даемой хмурой гримасы обнаружил на его лице торжественное и немного официальное умиление.
- Вот ты и стал взрослым, - помолчав, сказал отец и вручил сыну новую пригорш-ню навоза. - Считай, сегодня твой второй день рождения.
- Почему?
- Теперь ты уже не сможешь нести весь свой навоз в руках. У тебя теперь будет свой Йа, как у меня и мамы.
- Свой Йа? - спросил мальчик. - А что такое Йа?
- Посмотри сам.
Мальчик внимательно поглядел на отца и вдруг увидел рядом с ним большой полу-прозрачный серо-коричневый шар.
- Что это? - испуганно спросил он.
- Это мой Йа, - сказал отец. - И теперь такой же будет у тебя.
- А почему я его раньше не видел?
- Ты был еще маленьким. А сейчас ты вырос достаточно и уже можешь увидеть священный шар сам.
- А почему он такой зыбкий? Из чего он?
- Зыбким, - сказал отец, - он тебе кажется потому, что ты только что его увидел. Когда ты привыкнешь, ты поймешь, что это самая реальная вещь на свете. А состоит он из чистого навоза.
- А-а, так вот где ты все время навоз брал, папа, - протянул мальчик. - А то ты его мне все даешь, даешь, а откуда - непонятно. У тебя его вон сколько, оказывается. А какое ты слово сказал?
- Йа. Это священный египетский слог, которым навозники уже много тысячелетий называют свой шар, - торжественно ответил отец. - Пока твой Йа еще маленький, но постепенно он будет становиться все больше и больше. Часть навоза дадим тебе мы с мамой, а потом ты научишься находить его сам.
Мальчик так и сидел на корточках, недоверчиво глядя на отца. Отец улыбнулся и чмокнул губами.
- А где я буду находить навоз? - спросил мальчик.
- Вокруг, - сказал отец, и указал рукой в туман.
- Но там же никакого навоза нет, папа.
- Наоборот там один навоз.
- Я не понимаю, - сказал мальчик.
- Держи. Сейчас поймешь. Чтобы все вокруг стало навозом, надо иметь Йа. Тогда весь мир окажется в твоих руках. И ты будешь толкать его вперед.
- Как это можно толкать вперед весь мир?
Отец положил руки на шар и чуть толкнул его вперед.
- Это и есть весь мир, - сказал он.
- Чего-то я не понимаю, - сказал мальчик, - как это навозный шар может быть всем миром. Или как это весь мир может стать навозным шаром.
- Не все сразу, - сказал отец, - подожди, пока твой Йа станет побольше, тогда поймешь.
- Шарик же маленький.
- Это только так кажется, - сказал отец. - Посмотри, сколько навоза я тебе сего-дня дал. А мой Йа от этого совсем не уменьшился.
- Но если это весь мир, то что же тогда все остальное?
- Какое остальное?
- Ну, остальное.
Отец терпеливо улыбнулся.
- Я знаю, что это сложно понять, - сказал он. - Но кроме навоза ничего просто нет. Все, что я вижу вокруг, - отец широким жестом указал в туман, - это на самом деле Йа. И цель жизни - толкать его вперед. Понимаешь? Когда смотришь по сторо-нам, просто видишь Йа изнутри.
Мальчик наморщился и некоторое время думал. Потом он начал сгребать рассыпан-ный перед ним навоз ладонями и с удивительной легкостью за несколько минут слепил из него шар, не особо круглый, но все же несомненный. Шар был высотой точь-в-точь с мальчика, и это показалось ему странным.
- Папа, - сказал он, - ведь только что навоза у меня была одна сумка. А здесь его пол-грузовика. Откуда он взялся?
- Здесь весь навоз, который мы с мамой дали тебе с рождения, - сказал отец. - Ты его все время нес с собой, просто не видел.
Мальчик оглядел стоящий перед ним шар.
- Значит, теперь надо толкать его вперед?
Отец кивнул головой.
- А все вокруг и есть этот шар?
Отец опять кивнул.
- Но как же я могу одновременно видеть этот шар изнутри и толкать его вперед?
- Сам не знаю, - развел руками отец. - Вот когда вырастешь, станешь философом и всем нам объяснишь.
- Хорошо, - сказал мальчик, - если ничего кроме навоза нет, то кто же тогда я? Я-то ведь не из навоза.
- Попробую объяснить, - сказал отец, погружая руки в шар и передавая сыну еще горсть. - Правильно, вот так, вот так, ладошками... Теперь погляди внимательно на свой шар. Это ты и есть.
- Как это так? Я ведь вот, - сказал мальчик, и показал на себя большим пальцем.
- Ты неправильно думаешь, - сказал отец. - Ты логически рассуждай. Если ты го-воришь про что-то "Йа", то значит, это ты и есть. Твой Йа и есть ты.
- Мое ты и есть Йа? - переспросил мальчик. - Или твое ты?
- Нет, - сказал отец, - твой Йа и есть ты. Сядь на лавку, успокойся, и сам все увидишь.
То, что отец назвал лавкой, было длинным и толстым бревном квадратного сечения, лежащим на границе видимости. Один его торец сильно обгорел - видно, перекинулся огонь из подожженной урны, - и теперь лавка напоминала во много раз увеличенную спичку. Мальчик подкатил свой Йа к лавке, уселся и поглядел на отца.
- А туман не помешает? - спросил он.
- Нет, - ответил отец. - Вон, гляди, уже почти видно. Только больше никуда не смотри.
Мальчик поглядел на папу, недоверчиво пожал плечами и уставился в неровную по-верхность своего свежеслепленного шара. Под его взглядом она постепенно разглади-лась и даже заблестела. Потом она начала делаться прозрачной, и внутри шара стало заметно движение. Мальчик вздрогнул.
Из глубины шара на него глядела шипастая черная голова с крошечными глазками и мощными челюстями. Шеи у головы не было - она переходила в твердый черный пан-цирь, по бокам которого шевелились зазубренные черные лапки.
- Что это такое? - спросил мальчик.
- Это отражение.
- Чего?
- Ну как же так? Ведь только что все понял, а? Давай опять логически. Спроси себя сам - если я вижу перед собой отражение, и знаю, что передо мной Йа, что я вижу?
- Себя, наверно, - сказал мальчик.
- Вот, - сказал отец, - понял наконец.
Мальчик задумался.
- Но ведь отражение всегда бывает в чем-то, - сказал он, поднимая взгляд на ро-гатую и черную папину морду, поблескивающую бусинками глаз.
- Правильно, - сказал отец, - ну и что?
- В чем оно?
- Как в чем? Ну ты даешь. Все же у тебя перед глазами. Конечно, в самом себе, в чем же еще?
Мальчик долго молчал, вглядываясь в лежащий перед ним навозный шар, а потом закрыл лапками морду.
- Да, - наконец сказал он изменившимся голосом. - Конечно. Понял. Это Йа. Ко-нечно, это же Йа и есть.
- Слышишь, пап, - сказал мальчик, - мне сейчас вдруг показалось, что мы с тобой давно заблудились. Что мы только думаем, что идем на пляж, а никакого пляжа на са-мом деле нет. И даже страшно стало...
Отец рассмеялся и потрепал мальчика по голове. Потом в его руках откуда-то поя-вился такой здоровый кусок навоза, что его хватило бы на голову крупной снежной бабы.
- Знаешь, как в народе говорят, - сказал он, передавая его сыну, - жизнь про-жить - не поле перейти.
Мальчик уклончиво кивнул, с трудом втиснул папин подарок в свою сумку и пере-хватил ее руками, потому что тонкий полиэтилен ручек уже начал растягиваться.
- А бояться не надо, - сказал отец, - этого не надо... Ты ведь мужчина, солдат. На вот.
Перехватив новый кусок навоза, мальчик попытался удержать его в руках, но сразу же выронил, а следом на бетон шлепнулась сумка, в которой хрустнули разбившиеся стаканы. Мальчик сел на корточки у сумки, из которой при падении вывалилась боль-шая часть навоза, потрогал ее рукой, испуганно поднял глаза на отца, но вместо ожи-даемой хмурой гримасы обнаружил на его лице торжественное и немного официальное умиление.
- Вот ты и стал взрослым, - помолчав, сказал отец и вручил сыну новую пригорш-ню навоза. - Считай, сегодня твой второй день рождения.
- Почему?
- Теперь ты уже не сможешь нести весь свой навоз в руках. У тебя теперь будет свой Йа, как у меня и мамы.
- Свой Йа? - спросил мальчик. - А что такое Йа?
- Посмотри сам.
Мальчик внимательно поглядел на отца и вдруг увидел рядом с ним большой полу-прозрачный серо-коричневый шар.
- Что это? - испуганно спросил он.
- Это мой Йа, - сказал отец. - И теперь такой же будет у тебя.
- А почему я его раньше не видел?
- Ты был еще маленьким. А сейчас ты вырос достаточно и уже можешь увидеть священный шар сам.
- А почему он такой зыбкий? Из чего он?
- Зыбким, - сказал отец, - он тебе кажется потому, что ты только что его увидел. Когда ты привыкнешь, ты поймешь, что это самая реальная вещь на свете. А состоит он из чистого навоза.
- А-а, так вот где ты все время навоз брал, папа, - протянул мальчик. - А то ты его мне все даешь, даешь, а откуда - непонятно. У тебя его вон сколько, оказывается. А какое ты слово сказал?
- Йа. Это священный египетский слог, которым навозники уже много тысячелетий называют свой шар, - торжественно ответил отец. - Пока твой Йа еще маленький, но постепенно он будет становиться все больше и больше. Часть навоза дадим тебе мы с мамой, а потом ты научишься находить его сам.
Мальчик так и сидел на корточках, недоверчиво глядя на отца. Отец улыбнулся и чмокнул губами.
- А где я буду находить навоз? - спросил мальчик.
- Вокруг, - сказал отец, и указал рукой в туман.
- Но там же никакого навоза нет, папа.
- Наоборот там один навоз.
- Я не понимаю, - сказал мальчик.
- Держи. Сейчас поймешь. Чтобы все вокруг стало навозом, надо иметь Йа. Тогда весь мир окажется в твоих руках. И ты будешь толкать его вперед.
- Как это можно толкать вперед весь мир?
Отец положил руки на шар и чуть толкнул его вперед.
- Это и есть весь мир, - сказал он.
- Чего-то я не понимаю, - сказал мальчик, - как это навозный шар может быть всем миром. Или как это весь мир может стать навозным шаром.
- Не все сразу, - сказал отец, - подожди, пока твой Йа станет побольше, тогда поймешь.
- Шарик же маленький.
- Это только так кажется, - сказал отец. - Посмотри, сколько навоза я тебе сего-дня дал. А мой Йа от этого совсем не уменьшился.
- Но если это весь мир, то что же тогда все остальное?
- Какое остальное?
- Ну, остальное.
Отец терпеливо улыбнулся.
- Я знаю, что это сложно понять, - сказал он. - Но кроме навоза ничего просто нет. Все, что я вижу вокруг, - отец широким жестом указал в туман, - это на самом деле Йа. И цель жизни - толкать его вперед. Понимаешь? Когда смотришь по сторо-нам, просто видишь Йа изнутри.
Мальчик наморщился и некоторое время думал. Потом он начал сгребать рассыпан-ный перед ним навоз ладонями и с удивительной легкостью за несколько минут слепил из него шар, не особо круглый, но все же несомненный. Шар был высотой точь-в-точь с мальчика, и это показалось ему странным.
- Папа, - сказал он, - ведь только что навоза у меня была одна сумка. А здесь его пол-грузовика. Откуда он взялся?
- Здесь весь навоз, который мы с мамой дали тебе с рождения, - сказал отец. - Ты его все время нес с собой, просто не видел.
Мальчик оглядел стоящий перед ним шар.
- Значит, теперь надо толкать его вперед?
Отец кивнул головой.
- А все вокруг и есть этот шар?
Отец опять кивнул.
- Но как же я могу одновременно видеть этот шар изнутри и толкать его вперед?
- Сам не знаю, - развел руками отец. - Вот когда вырастешь, станешь философом и всем нам объяснишь.
- Хорошо, - сказал мальчик, - если ничего кроме навоза нет, то кто же тогда я? Я-то ведь не из навоза.
- Попробую объяснить, - сказал отец, погружая руки в шар и передавая сыну еще горсть. - Правильно, вот так, вот так, ладошками... Теперь погляди внимательно на свой шар. Это ты и есть.
- Как это так? Я ведь вот, - сказал мальчик, и показал на себя большим пальцем.
- Ты неправильно думаешь, - сказал отец. - Ты логически рассуждай. Если ты го-воришь про что-то "Йа", то значит, это ты и есть. Твой Йа и есть ты.
- Мое ты и есть Йа? - переспросил мальчик. - Или твое ты?
- Нет, - сказал отец, - твой Йа и есть ты. Сядь на лавку, успокойся, и сам все увидишь.
То, что отец назвал лавкой, было длинным и толстым бревном квадратного сечения, лежащим на границе видимости. Один его торец сильно обгорел - видно, перекинулся огонь из подожженной урны, - и теперь лавка напоминала во много раз увеличенную спичку. Мальчик подкатил свой Йа к лавке, уселся и поглядел на отца.
- А туман не помешает? - спросил он.
- Нет, - ответил отец. - Вон, гляди, уже почти видно. Только больше никуда не смотри.
Мальчик поглядел на папу, недоверчиво пожал плечами и уставился в неровную по-верхность своего свежеслепленного шара. Под его взглядом она постепенно разглади-лась и даже заблестела. Потом она начала делаться прозрачной, и внутри шара стало заметно движение. Мальчик вздрогнул.
Из глубины шара на него глядела шипастая черная голова с крошечными глазками и мощными челюстями. Шеи у головы не было - она переходила в твердый черный пан-цирь, по бокам которого шевелились зазубренные черные лапки.
- Что это такое? - спросил мальчик.
- Это отражение.
- Чего?
- Ну как же так? Ведь только что все понял, а? Давай опять логически. Спроси себя сам - если я вижу перед собой отражение, и знаю, что передо мной Йа, что я вижу?
- Себя, наверно, - сказал мальчик.
- Вот, - сказал отец, - понял наконец.
Мальчик задумался.
- Но ведь отражение всегда бывает в чем-то, - сказал он, поднимая взгляд на ро-гатую и черную папину морду, поблескивающую бусинками глаз.
- Правильно, - сказал отец, - ну и что?
- В чем оно?
- Как в чем? Ну ты даешь. Все же у тебя перед глазами. Конечно, в самом себе, в чем же еще?
Мальчик долго молчал, вглядываясь в лежащий перед ним навозный шар, а потом закрыл лапками морду.
- Да, - наконец сказал он изменившимся голосом. - Конечно. Понял. Это Йа. Ко-нечно, это же Йа и есть.
Чтобы написать коммент, необходимо залогиниться
