Проткни меня своей лучевой, плавь моих глаз олово. Черепаха стара и больна, слонов лихорадит, небо падает нам на головы.
Давит ключицу, ломит челюсть. Наступает время стужи. Словоточит рот. Я не в силах молчать, тебе некогда слушать. То болит живот, то дети просят кушать. Ты становишься цингой, я становлюсь некрозом.
Вытри слёзки, не ной. Для твоих ослепительных глаз вредно плакать на сильном морозе.
Я собираю мёртвых птиц по улицам и езжу от конечной до конечной. Открой свои глаза, разбуди меня, а тут темно и светить мне нечем. Лечу на свет из-под твоих ресниц.
Ты сготовила мой любимый пирог из «не знаю». Я уже поставил чайник…
Из наших жизней, в лучшем случае, сделают брэнд.
В худшем случае – смайлик.
Давит ключицу, ломит челюсть. Наступает время стужи. Словоточит рот. Я не в силах молчать, тебе некогда слушать. То болит живот, то дети просят кушать. Ты становишься цингой, я становлюсь некрозом.
Вытри слёзки, не ной. Для твоих ослепительных глаз вредно плакать на сильном морозе.
Я собираю мёртвых птиц по улицам и езжу от конечной до конечной. Открой свои глаза, разбуди меня, а тут темно и светить мне нечем. Лечу на свет из-под твоих ресниц.
Ты сготовила мой любимый пирог из «не знаю». Я уже поставил чайник…
Из наших жизней, в лучшем случае, сделают брэнд.
В худшем случае – смайлик.
