Фулгрим прибыл во всей своей ужасающей славе и великолепии.
Демонический примарх Слаанеш — гротескное проявление великого падения некогда благородных Детей Императора. Легион когда-то заслужил благосклонность Самого Императора и имел честь носить Его личный знак, Палатинскую Аквилу. Но это все древняя история, и теперь остались только разврат и боль.
Как самый гордый из своих братьев, Фулгрим, встав на сторону Воителя Хоруса и впитав обещания силы от Темных Богов, чья участь была, пожалуй, всегда неизбежна. Будучи уже искусным дуэлянтом и воином с острым талантом, его преданность Слаанеш была вознаграждена четырехрукой, змеевидной формой и силой, превосходящей смертные познания.
Его доспехи меняются в зависимости от его прихотей: иногда его руки заканчиваются чудовищными когтями или, возможно, позолоченными перчатками. Хотя его форма редко бывает фиксированной, он, тем не менее, предпочитает показное и замысловатое и вступает в битву, одетый в калейдоскопическое одеяние из зазубренных чешуек, благоухающих шелков, мерцающих драгоценностей, полированных металлов и содранной кожи, все это очерчивается огромными демоническими крыльями, которые несут его ввысь. 
Те из Детей Императора, которым посчастливилось наблюдать, как Фулгрим с невероятной скоростью орудует этим прекрасным, но не имеющим украшений клинком, говорят, что он очень похож на оружие, которое когда-то подарил ему кто-то очень важный много тысячелетий назад...
У Фулгрима пять разных голов: одна в шлеме и четыре, позволяющие вам выбирать выражения лица: от яростного презрения до уничтожающего высокомерия.
Эта последняя версия демонического Примарха Третьего легиона присоединяется к своим братьям Магнусу , Мортариону и Ангрону в виде пластикового набора. Как и они, он выглядит испорченным десятью тысячами лет воздействия Варпа — разница между его новой формой и преображенной миниатюрой Фулгрима из Ереси Хоруса показывает, какой эффект Эмпирей может оказать даже на самых усердных демонических тиранов.
Такая грандиозная фигура нуждается в армии, а Дети Императора все еще поклоняются и боготворят своего непостоянного, капризного и в конечном счете жестокого господина.
