Результаты поиска потегунаписал сам
Дополнительные фильтры
Теги:
написал самновый тег
Автор поста
Рейтинг поста:
-∞050100150200300400+
Найдено: 288
Сортировка:
Пидоры оцените
Всем привет, я предпринял попытку написать полноценный трек, который я все-таки сделал. Конкретной направленности по стилю не было, вышло что-то похоже на синтвейв, у меня больше ассоциации с каким-нибудь саундтреком. Большая просьба оценить и дать какую-нибудь обратную связь.Всем спасибо!
СТРАННИК ИЗ ФОРОССЫ
Свет факела из обломка еловой ветви и намотанных на неё лоскутов ткани, облитых маслом, освещал мрачные каменные своды подземелья. Звуки доспехов и соприкосновения бронированных сапог с полом разносились по туннелю. Некто остановился и поднёс свой факел к выточенной из местной породы каменной стойке в форме почти идеального прямоугольника, который расширялся сверху, суммарно напоминая миниатюрную крепостную башню с квадратным основанием. Нечто странное в углублении стойки за несколько секунд разгорелось из маленького огонька до полноценного источника света. Чем ближе 2 источника огня друг к другу, тем ярче светит каждый из них, тем больше тепла дают они оба. Это касается не только огня как такового, но и всего, что связано с ним , нисходя до того уровня, что является одной из первооснов того мира, которым его знают люди. Теперь оранжевый свет полностью освещал незваного гостя. Это был статный воин, что ростом был выше большинства обычных людей, хоть и не достигал размеров рыцарей Сиана, по крайней мере в ширину. Облачён он был в полные доспехи Львиных Рыцарей Фороссы, также известные как броня Фараама, наиболее знаковой деталью которых был закрытый шлем с вырезом в форме буквы "Т" и металлическим гребнем сверху. Эта броня смотрелась на нём как влитая, учитывая рост и пропорции воина, прекрасная подогнанная под его тело. Это говорило об одном – это снаряжение создавали специально для него, а не было снято с трупа, украдено или силой отобрано у бывшего владельца, потому как владелец был лишь один и если всё будет идти как шло, то всё так и останется. Помимо прочего выглядели доспехи весьма хорошо, целыми, без вмятин, сколов металла, царапин и прочих отметен, сразу можно было сказать, что об их состоянии заботятся как о том, что крайне ценят, впрочем глаз знатока мог точно определить, что создали их не год и не два, а чуть больше десятка лет назад.
В его левой – ведущей руке, – находился клинок. Это был меч пехотинцев королевства Дранглик. Пехотинцы королевства Дранглик не были полноценными солдатами армии короля, но когда гиганты вторглись из-за моря , в сражениях пришлось использовать даже толпы этих ополченцев. Вендрик и вся остальная военная верхушка государства старались как можно лучше подготовить войска к нападению огромных каменнокожих чудовищ. Король не скупился на деньги и ресурсы, чтобы его лучшие воины, драконьи всадники на грозных красных вивернах, полководцы , рыцари, королевские мечники и все остальные имели лучшее по качеству снаряжение, какое были способны обеспечить мастерские и кузнецы Дранглика. Обеспечить армию, под стяги которой встало в несколько раз больше людей после известия о приближении столь грозного врага и указа короля, это крайне дорогое удовольствие, даже если не говорить о необходимости снабжать их всех хотя бы провиантом, чтобы все эти защитники своей Родины не умерли с голоду, и даже не заикаться о том, что муштра это тоже непростой и затратный процесс. Оружейники и доспешники всего королевства действительно потрудились на славу , в поте лица создавая день за днём партии защитного и атакующего снаряжения, и всё же было очевидно, что броня и оружие почти самой многочисленной, ибо многочисленнее были только полноценные солдаты, и самой малообученной части войск будет качества ниже среднего. В конце концов все, кто хоть сколько то знал о расе гигантов, понимал , что потери в предстоящей войне будут исчисляться десятками тысяч. На оружие пехотинцев шло самое малое количество времени, самый дешёвый оставшийся металл и самые быстрые и малозатраиные методы ковки. Получившийся результат имел закономерный вид. Конечно этими мечами и топорами можно было легко убивать обычных людей, прорезать лёгкие доспехи , отрубать конечности и головы, а доспехи, напоминавшие облегчённые бригантины немного защищали от режущего урона одноручного оружия, но для сколько-то длительного применения или использования полноценным воином в качестве основного снаряжения они не подходили от слова совсем. В руке бывшего рыцаря Фороссы этот обычный одноручный меч выглядел словно короткий клинок. По очевидным причинам он был подобран текущим обладателем с тела того, кому он точно был не нужен уже как 2 года по причине весьма прозаической. Его родное оружие было отдано на перековку, поэтому временно пришлось пользоваться этим дешёвым пырялом. И судя по свежей крови, остававшейся на лезвии, он уже успел пустить его в ход.
Однако глупо было бы считать, что бывалый воин будет использовать всего лишь одно оружие, лишившись на время которого ему бы пришлось добывать другое исключительно кулаками. Его металлический щит сейчас был там же, где и меч, хотя и не нуждался в значительных "ремонтных работах". На поясе в кожаных ножнах у него находился охотничий нож – инструмент выживания, оружие последнего шанса, которым можно аккуратно кого-то прирезать, отбиться от некрупного зверя, разделать тушу и выполнять много мелкой режущей работы. Хорошо заточенный и неплохо сделанный из качественной стали, он был со своим хозяином меньше чем доспехи, но больше, чем всё остальное. И наконец на вторичном ремне, одетом через плечо словно партупея, располагалось нескольких обычных метательных коротких ножа. Фороссец не слишком хорошо умел стрелять из лука, да и арбалет носить ради одного, максимум 2 первых в схватке выстрелов довольно проблемно с учётом необходимости тоже заботиться об этом оружии, да и просто лишнее дополнительное оружие не самых малых габаритов, а также необходимость носить колчан и пополнять запас стрел и болтов. Словом, Львиный Рыцарь не хотел обременять себя спектром неудобств и обязательных действий, получаемых при использовании личного полноценного стрелкового оружия. А вот метательные ножи это другое дело. Они занимают немного места, достаточно удобны в использовании, не требуют ухода из-за расходности, но при этом позволяют всё также поразить цель вне досягаемости орудия ближнего боя. Помимо этого, нож можно метнуть быстро и неожиданно, используя одну руку , пока в другой остаётся меч, и пусть такому оружию не достаёт дальности и бронебойности, в случае с защищёнными или живучими врагами летящий кусок стали или железа как минимум отвлечёт внимание цели, а как максимум вопьётся в плоть, вызовет мешающее кровотечение, собьёт атаку, а то и серьёзно ранит или убьёт, попав в уязвимое место. Сейчас этих метательных ножей при нём было 3 штуки, на один меньше половины того, сколько он максимум с собой таскал.
Рыцарь продолжил свой путь, углубляясь в катакомбы. Эти катакомбы представляли собой старую шахту, но на удивление необычную. Высокие потолки, не характерные для чисто технических шахт, широкие коридоры, в которых могло разойтись даже 8 человек, местами абсолютно ровные своды с обильными элементами ровных граней и прямоугольных колонн, слегка выдающихся из стен. Нигде не было деревянных подпорок. Редко можно было заметить в стенах некие высеченные в камне прямоугольные дверные проёмы без дверей, оканчивающиеся завалами. Люди не строят так, тем более так не строятся каменоломни и шахты для добычи важных ресурсов.
Продолжая путь, на всякий случай рыцарь бросал взгляд на стены. Вряд ли там могло то, за чем он пришёл, но уж лучше перебдить, чем недобдить. Постепенно коридор стал сужаться, а слух воина всё сильнее улавливал чавкающие звуки. Неожиданно под потолком донеслись щелчки. Фороссец поднял голову и руку с факелом. Несколько пар крупных полностью чёрных глаз блеснуло, щелчки прекратились и некое существо размером с собаку умчалось глубже во тьму. После трагедии в кристальной бухте Брайтстоун, принадлежавшей лорду Тселдоре, большие пауки сумели постепенно маленькими группками расползтись по множеству мест королевства и возможно даже за его пределы. Под своим шлемом человек оскалился, но продолжил идти. Сквозь чавканье донеслось несколько коротких рыков, не слишком громких и не низких. Боец сосредоточился и убрал меч в найденные недавно импровизированные ножны, предназначение которых было лишь в том, чтобы удерживать одноручные мечи с гардами на поясе. Звук хрипящего дыхания приближался, пока факел не позволил увидеть очертания силуэтов. Мгновение и метательный нож устремляется во мглу. Один из силуэтов резко падает , остальные 2 ускоряются. Меч вынимается из ножен, когда в свете огня предстаёт омерзительный гуманоид.
Существо, явившееся из глубин подземелья, было похоже на человека, возможно даже когда-то и являлось им. Ростом не превосходя обычного кмета, полностью лишённое каких либо волос тело с болезненно тошнотворно горчично-жёлтой кожей, сквозь которую тут и там видны просвечивающие тёмно-серые вены. Полностью белые глаза, словно покрытые бельмом без малейшего намёка на зрачок или радужку, лишённые разума и цели кроме поглощения пищи. Широкие челюсти с выпирающими зубами, отсутствие губ. И наконец брюхо, большое, выпирающее из тела и свисающее вниз , словно кожаный мешок, набитый камнями, который пришили к настоящему животу. Оно не бежит, но быстро идёт навстречу жертве. Чуть позади него из темноты появляется подобный ему. Они приближаются, и воин делает шаг вперёд. Быстрый и ровный удар клинка отсекает тянущуюся к нему руку ближе к локтю, но чудовище даже не успевает взреветь от боли, брызгая тёмной кровью, когда в тот же миг опустившийся в ходе прежнего движения меч резко уходит в верх распарывая жертве горло до самых шейных позвонков. Издавая пустой сдавленный хрип, тварь падает на спину, продолжая извергать кровь из режущих ран. Не теряя времени и не дожидаясь падения убитого, Львиный Рыцарь тут же делает шаг назад, уходя тем самым от захвата лап с короткими когтями для рытья грунта второй мерзости, и следом обрушивает прямой вертикальный удар, рассекая перед противника от лба до начала живота, включая мозг, трахею, кости грудной клетки, после чего в следующую секунду пинает в живот существо бронированным сапогом. Оба чудовища лежат на каменном полу, заливая его своей грязной мутной кровью, ещё еле дёргаясь в большей степени на остаточных реакциях. Воитель довершает дело пронзая мечом головы лежачих. После такого уже не встают. Закончив с этим , он идёт к телу, что легло первым. Теперь и оно освещено светом факела, упало на живот, распластавшись. Точный укол в голову. Движением ноги рыцарь переворачивает тело на живот.
– Хм... Нож вошёл чуть ниже гдаз и прошёл в него на всю длину лезвия. Смерть наступила мгновенно. Это я действительно удачно попал.– прошипел он себе под нос и достал нож из лба жертвы. Осмотрев на наличие повреждений, он протёр его о тело существа и повесил обратно. Он всегда так делал, когда метательные ножи после броска можно было найти и достать из цели в хорошем состоянии, что впрочем было не так уж и часто. Рыцарь Фараама уже убивал этих существ как в самой этой шахте, так и в иных местах, неоднократно встречая их после пересечения границы с Дрангликом, хотя и не вдавался в подробности их появления. В нескольких встреченных поселениях он слышал, как их называют – гоблины.
С очередной группой монстров было покончено, но чавканье не прекратилось. Наивно было бы думать, что убитые прежде и убитые сейчас твари это и есть всё обитатели этих подземелий. Ускоренным шагом рыцарь двинулся к источнику звука, что постепенно смешался в левую сторону. Через пару десятков метров его ждал очередной дверной проём в стене, на сей раз чуть более широкий и покрытый минималистичный орнаментом. С первого взгляда было видно, что проход туда не был завален. Звук шёл из помещения, куда вёл этот проход. Факел возжёг пламя очередной башенной стойки , стоявшей возле двери. Тот, кто держал его в правой руке медленными шагами вошёл в проём. Они были здесь. Озлобленные и безумные, увлечённые лишь набиванием своих раздутых брюх подгнившей плотью изуродованных тел на полу, все четверо. Это был идеальный шанс.
Воин бросил факел в центр комнаты и , сжав рукоять меча обеими руками, сам бросился на врага. В одном движении он рассёк позвоночник существа, что сидело на четвереньках спиной к выходу, пожирая труп, одним вертикальным ударом, следом в наскоке отрубив подвернувшуюся в его сторону голову ближайшего чудовища. Не дожидаясь реакции оставшихся, он совершает рывок в сторону твари, что поднялась на ноги, пронзая её мечом насквозь и прижимая к каменной стене. Последнее существо бросилось со спины, но воин не забывал о нём ни на миг и встретил врага ударом бронированного кулака в морду с разворота. Гоблин был ошеломлён на несколько секунд, а кровавые ссадины испортили его и без того уродливое рыло. Не теряя ни секунды, фороссец вырвает меч из пронжённого тела и распарывает брюхо отродья, из которого вываливаются наружу забитые гнилью разрезанные кишки вместе с потоками льющейся крови и пищеварительной кислоты из рассечённого желудка. Опуская лапы к животу в какой-то инстинктивной надежде удержать внутренности, гоблин падает замертво. Теперь все его противники убиты, быстро и без малейших повреждений даже собственных доспехов. Опыт десятков сражений не пропить, даже если сильно постараться. Встряхнув меч и убрав в импровизированные ножны, Львиный Рыцарь, поднял свой полу затухший и почти догоревший факел, ткань на котором уже обратилась в чёрный пепел, а горело уже само дерево. Теперь он мог осмотреть помещение. Было оно достаточно просторное и ровное – каменная коробка 6 на 8 и с потолками в 3,5 метра. По причинам то ли времени, то ли обстоятельств многочисленные находившиеся у дальней стены объекты были разрушены на куски камня с немногочисленными деревянными элементами. У соседней стены стояло разрушенное каменное кресло. Из самой стены выдавалось вытянутой рамкой некое подобие то ли камина, то ли печи. Не долго думая, воин поднёс к нему пламя и как и в случае со стойками, огонь разгорелся там быстро и легко. Согревающий огонь без дыма и гари. Теперь свет полностью освещал комнату, и у другой стены в 2 метрах от места, куда прежде пригвоздили чуловище, выходец из Фороссы заметил лестницу, ведущую куда-то вниз, но не направился туда, сконцентрировав внимание на том, что находилось на полу комнаты.
– Ещё 2 трупа гоблинов, помимо тех, что убил я. Тела частично пожрали их же собратья, но убили их не они. Одному размололи череп, другого... Хм... Просто снесли ударом чего-то тяжёлого вроде молота. А вот остальные тушки. Их уже хорошенько погрызли, да и сами они слегка подгнили, но никаких насекомых или червей. Опознавать тяжко, но возможно, их не порвали на части. Это не люди. Пропорции не человеческие. Похожие, но всё же другие. Хм... Это же гирмы, во всяком случае с учётом окружения это должно быть их шахты.
Воин лишь единожды прежде встречался с этими существами, но кое-что о них всё же знал. Гирмы – это родственный людям коренастый народ добродушных кочевников. Когда они спокойно жили на поверхности в мире с человечеством, но людям всегда и всего было мало, люди не терпят конкурентов, даже если таковые себя ими не считают. По какой-то причине люди ополчились на гирмов и изгнали их под землю, как когда-то и крысиный народ. С тех пор эти существа живут в найденных ими или созданных подземных поселениях в некоторых местах материка, преимущественно под поверхностью Дранглика. Большинство из них за долгие века впитало обиду на всю человеческую расу, однако есть и те, кто не видят в современниках с поверхности врагов. У гирмов крепкие и сильные воины, несущие тяжеленный щиты и большие топоры и молоты, а кроме того одни из лучших ремесленников, умеющих обрабатывать камень на всём континенте, и не только камень, но и божественный титанит. Именно его поиски и привели сюда рыцаря. Он прошёлся взглядом по скоплению сломанных плит и дерева внимательнее, разгрёб небольшой завал, под которым что-то было.
– Боевой молот гирмов. Даже для меня он тяжеловат, тем более если попытаться использовать его одной рукой. Предметы быта, всякая мелочь. Надо осмотреть, что там внизу.
Он потушил факел об пол, чтобы палка не догорела окончательно до середины. Теперь он сорвал с одного из изуродованных тел гирмов кусок ткани, срезав его мечом, обмотал вокруг остатков деревяшки и поднёс к огню, дал разгореться. Не на долго этого должно было хватить. Теперь он начал спускаться. Здешние каменные ступени вполне подходили для человеческих ног. Сама лестница шла в 2 пролёта. Инородных звуков не было слышно, да и гнилью снизу не несло, значит гоблинов там точно не было, поэтому он шагнул в полностью окутанную мраком комнату без сомнений. И в туже секунду раздался пронзительный вопль. Он был столь громким , близким и отвратительным, что почти оглушённый, воин инстинктивно прикрыл руками голову. Это не позволило ему среагировать. Длинная рука с огромной силой выскачила из темноты по левую сторону от дверного проёма , вмазавшись в торс бронированного воина. Удар был такой силы и резкости, что человек оказался отброшен на метр в сторону и опрокинут на живот. В ещё глазах на несколько секунд абсолютно почернело. Ещё горящий факел, потрескивая, в тот же миг покатился в сторону. Неизвестное существо издало совершенно другой звук, куда более тихо. Тут и был его шанс расправиться с названным гостем, но вместо этого, оно бросилось к факелу. Перед тем, как оно сблизились с источником света, рыцарь начал подниматься, оперевшись о стену, и нацелив взор на чудовище. Оно было выше человека. С короткими полусогнутыми задними ногами и длинными и мощными передними конечностями, покрытое тёмно-синий кожей с мордой абсолютно уродливой, как у самого отвратительного нетопыря. Этих тварей именовали ночными сталкереми и боец знал, в чём их слабость. Остервенело и невероятно агрессивно чудовище начало наносить удары по пламени, давя его, не обращая внимание на ожоги когтистой ладони, пока лишь малочисленные искорки не стали исходить от пепельных остатков факела. Этого времени рыцарю Фараама хватило на то, чтобы собраться с силами и атаковать, но не хватило на то, чтобы сделать это безответно. Чудовище успело частично развернуться и лезвие всего лишь полоснуло его по крепкой лопатке. Уходя от ответного удара мощной лапы отскоком и полупируэтом, боец контратаковал не дотягувшуюся до него конечность, рассечя кожу и плоть вдоль предплечья левой руки перед ним. Сталкер вновь издал вопль, к которому рыцарь, испытавший дискомфорт, всё таки был готов, и бросился на врага, быстро размахивая длинными лапами и с приличными когтями. Воин успешно уклонился от нескольких из них, но помещение было не слишком велико, чтобы это продолжалось долго, ведь ещё 5-6 таких движений и его зажмут в угол, а это фатально. Что ещё хуже, сражаться в таких условиях было крайне трудно. Единственный свет, хоть как-то позволявший видеть силуэт врага исходил из печи в комнате наверху, слабо отражённый от стены межлестничного пространства. В попытках не допустить собственной мучительной гибели, боец бросает метательный нож с нательного пояса. Времени и возможности бросить его прицельно нет , но и не в том его задача. Стальное лезвие впивается между грудных рёбер с правой стороны тела, чем временно стопорит монстра, и с этой секунды рыцарь сокращает дистанцию, но недостаточно близко, нанося вертикальный удар мечом. Частично затупившееся и уже покрытое трещинками и зазубринамм лезвие клинка рассекает плоть на морде чудовища, но к не счастью не задевает его глаз и не прорубает лобную кость. Визжа от боли, зверь наносит удар на столь короткой дистанции врагу, что никак не смог бы уйти от этого заслуженного возмездия. Могучие лапы частично проминуют и царапают доспехи, отбрасывая жертву в стену. Существо отшатывается назад, рычит и шипит, вытирая кровь, обильно льюющуюся из глубокого шрама на морде. Рыцарь тихо хрипит, стискивая зубы от ужасной боли, но вновь сжимает в ладони меч и встаёт хотя бы на одно колено. Это всё так, ерунда по сравнению с тем, что было раньше, по сравнению с заварушками из которых он выходил живым. Он был не из тех, кого так легко сломать или прикончить.
Фороссец приготовился вставать, но вместо опоры о стену, он опустил правую руку в небольшую кожаную вещную походную сумку на поясе сзади. Быстро перебирая пальцами, , он нащупал там свёрток и что-то внутри него. Тем временем уродливая тварь , преисполненная животной ярости, закончила испытывать первый приступ жуткой боли, а кровь его перестала течь так обильно. Теперь она готовилась окончательно расправиться с мучителем. И вот сейчас, когда чудовище приблизилось на расстановние ударов, рыцарь, растерев что-то в кулаке, выбрасывает руку вперёд максимально близко к лицу существа. Сотни маленьких ярких огней и пылающих искр вылетают в морду чудовища. Огненная вспышка озаряет комнату, а пламя искр сначала ослепляет рожу сталкера, а затем и обжигает его лицо и сжигает внешний слой открытых ослеплённых глаз.
Издавая крик страданий, монстр отшатывается назад, закрывая правой лапой морду и протягивая левую в тщетной попытке нащупать человека. Именн сейчас он быстро поднимается прямо, делает быстрый шаг в сторону от протянутой лапы и воинственным рыком наносит сокрушающий рубящий удар. И чавкающим звуком и хрустом меч пехотинца отрубает левую лапу чудовища выше локтя, но и сам обламывается ближе к эфесу. Конвульсивно дёргающаяся конечность в потоках извергаемой из обеих частей обрубка крови падает на пол, а сломанное лезвие отлетает куда-то в сторону. Видя это, воин Фороссы вонзает обломок меча в шею твари насколько это возможно.
Сталкер ослеплён, испытывает невыносимую боль от раны на морде, ожогов и отсечения руки, его слух забит лишь его же собственными звуками агонии. Львиный Рыцарь знает это, он выхватакт из ножен охотничий нож и таранит врага всем телом. Чудовище почти падает на спину, но инстинктивно опирается на отведённую назад правую руку. Воин бога Войны сжимает правой ладонью истекающее сбоку кровью горло монстра и со всей своей первобытной яростью вонзает нож ему в голову, легко пробивая череп за счёт своей силы. Первый, второй, третий, четвёртый, пятый. Наконец он останавливает свою руку, всю ещё держа её готовой для удара, разжимает пальцы, сжимавшие глотку и отталкивает от себя недвижимое тело. Сталкер исдох...
Боец останавливается, опускает ведущую левую руку с ножом. Его сердце бешенно и сильно колотится, кровь, гонимая им, насыщена норадреналином. Его быстрое дыхание становится медленнее и тяжелее. Он стирает кровь с ножа и убирает его в ножны. Глаза, привыкшие к этому мраку, с трудом находят на полу остатки факела. Воин уводит руку за спину, в сумку, достаёт оттуда свёрток. В нём находились засушенные огненные бабочки, которые использовались иногда путешественниками и горняками. Стоит растереть этих таинственных чешуйчатокрылых насекомых, как из их остатков рождается пламя, какое обычно используют для розжига костров или факелов, если нет иных способов это сделать. Мало кто умудрялся использовать их для боевых целей и этот рыцарь был одним из таких. Тем не менее всё, что у него осталось – лишь их маленькая горсть, которой мало на что хватит. Он растёр парочку из них и бросил на остатки факела, которые тут же загорелись, при чём как дерево, так и пепел, остатки обугленной ткани. Этого света оказалось достаточно, чтобы можно было немного осмотреть помещение. Кроме трупа сталкера, он обнаружил лишь немногочисленные каменные черепки от каких-то вероятно сосудов и наконец металлический сундук у той стены, которую не задело сражение. Мерным шагом он подошёл к нему и обеими руками поднял тяжёлую крышку. Внутри находились почти беспорядочно сваленные предметы: какая-то дорогая для гирмов утварь, подобие женсого ожерелья с малахитом и наконец то самое ... Вытянутые чёрные камни разных размеров с особым рельефом, легко узнаваемые на ощупь – титанит. Рыцарь Фараама открыл сумку и достал оттуда небольшой мешок, в котором уже находилось несколько таких "камушков". Он заполнил мешок и убрал в сумку. Дело было сделано, он добыл то, за чем пришёл. Теперь он мог возвращаться обратно.
***
Серое небо уже хорошенько потемнело, окрасилось мрачной вечерней синевой к тому моменту, как лес остался позади бывшего рыцаря. Он спокойным шагом продолжал свой путь в сторону нескольких вздымающихся к тучам густых дымных полос, источники которых скрывались за ближайшими холмами. Льющийся несколько часов стеной дождь окончательно размыл просёлочную дорогу, превратив её в покрытую глубокими лужами на местах выбоин и бывшей колёсных колей мешанину из хлюпающей под сапогами грязи и мокрой земли в перемешку с мелкими камнями. Посеревший мех на загривке доспехов уже вымок до последнего волоска, покрытые многочисленными стекающими каплями воды элементы брони стали ещё холоднее, чем обычно. Впрочем их обладателя это казалось ничуть не волновало, возможно никак не влияя на него самого и его самочувствие.
Наконец боец взошёл на один из холмов, подъём по которому был довольно пологий и не вызвал какого либо напряжения сил, там он временно остановился. Впереди его встречала долгожданная развилка. Единая дорога разделялась на две, между основаниями которых стоял деревянный столб, на котором должна была находиться табличка указатель, но по какой-то причине оная отсутствовала. Левая дорога вела в небольшую низменность относительно холма. Там в полукилометре располагалась деревня дворов на 30, но в нынешние времена часть этих домов была разрушена, частично или полностью, иные опустели. Когда Вендрик ушёл и истощённая войной страна начала окончательно погружаться в хаос , половина местных, прихватив своё добро, уехала отсюда. Иные уехали позже, кто-то стал полым или просто погиб навсегда. Брошенные остатки были разграблены ворами и разбойниками. Когда-то плодородные и распаханные поля, кормившие и деревню и ближайший замок, теперь поросли густым бурьяном. Лишь 5 столбов дыма уходило в высь с той стороны. Лишь 5 семей осталось в своих домах, продолжив жить во всё ухудшающейся обстановке. Рыцарь уже успел установить с ними контакт, пусть и весьма холодный. В любом случае, сейчас он намеревался идти по другой дороге, как и планировал. Правый путь вёл через ложбину прямо на соседний холм, где стояло одно единственное строение. Из его труб тоже шёл дым. Туда воин и отправился.
Одинокий дом на холме заметно отличался от всех прочих в окрестностях. Он был выше прочих, имея абсолютно точно полноценный второй этаж и потолки первого, которые были выше тех, что могли себе позволить обычные крестьяне. Стены его состояли из толстых брёвен из могучих деревьев, которые стояли в древнем бору, от которого к нынешнему времени уже остались лишь воспоминания в головах тех, кто был здесь прежде сотни лет назад и по какой-то причине до сих пор жив. Двускатная крыша была сделана на совесть тоже из древесины, а печник, судя по трубе, был большим мастером. Окон было в доме всего 3: 2 на втором этаже и одно на первом, все закрываемые качественными ставнями, которые правда вероятно не так давно меняли. У дома имелась одноэтажная пристройка, в данный момент с закрытыми на замок 2 дверцами, она вероятно была куда моложе, чем основное здание. Также строение имело забор под 3 метра высотой, однако его состояние в отличие от всего прочего было довольно плачевным.
Кулак в перчатке, являвшейся частью наруча доспеха Львиных Рыцарей Фороссы, несколько раз ударил в тяжёлую толстую деревянную дверь с металлическими элементами , образовывавшими подобие рамки. За дверью послышались шаги.
– Кто там? – донёсся тяжёлый низкий мужской голос.
– Мастер Унферт, это я, Рорзак, принёс то, что вы просили. – ответил воин.
Человек на той стороне сдвинул задвижку для того, чтобы посмотреть на то, что было за пределами его дома. Боец, представившийся Рорзаком, был ему неплохо знаком. Индивид в рыцарских доспехах показал мешок, из которого достал вытянутый, похожий по форме на морковку , чёрный камень. Замки на той стороне двери начали открываться. Навесной, дверной и наконец засов. Дверь открылась, и рыцарь сделал шаг внутрь. Там его ждал высокий , достаточно мускулистый и коренастый мужчина. На его голове находились немногочисленные ещё темные волосы с вкраплениями седых прядей до шеи. Борода несколько более седая , чем остальной волосяной покров, была частично опалена. Морщинистое лицо с глубоко посаженными бледно-голубыми глазами выдавало его досточно преклонный возраст. Рорзак протянул ему мешок. Тот взял его и жестом попросил закрыть дверь, что рыцарь и сделал.
– Хм... Неплохо. Килограммов 8 титанита тут точно есть. Это даже больше, чем я изначально надеялся. Славно. Теперь я смогу закончить работу и ещё достаточно останется.
– Славно, лезть в эти подземелья снова, теперь уже с одним только ножом, мне бы не хотелось. – ответил боец, снимая со своей головы, увенчанной лысиной, свой шлем.
***
Звуки ударов молота по металлу разносились по дому, смешиваясь с монотонным треском огня. Словно зацикленная , тень одинаково двигалась на освещённой пламенем стене в такт этим звукам. Шипение раскалённого лезвия в холодной воде. И снова удары, высекающие искры. Каждый, отзывающийся эхом прошлого. Удар меча об щит, о лезвие другого меча; полёт десятков тяжёлых болтов с бронебойными наконечниками, впивающихся в доспехи; истошное ржание коня, насаженного на древко копья уже убитого всадником пехотинца; этот чавкающий , хряпающий запоминающийся на всю жизнь звук, когда лезвие топора разрубает беззащитную кожу и плоть, отрубая конечности и головы; вопли людей в предсмертной агонии, заживо варящихся в своей броне, облитых кипящей смолой; собственное тяжёлое дыхание под закрытым шлемом. Эти звуки, они сменяют друг друга снова и снова, а затем вновь сливаются в единую какофонию, сменяющуюся шумом собственной пульсирующей в организме крови.
Одоспешенный воин, ссутулившись, сидел на крепкой дубовой лавке у стены позади рабочего места кузнеца. Его потухшие карие глаза впились лишённым какого либо интереса взглядом в пламя кузнечного горна.
– Мастер Унферт, почему вы остались здесь?
– Потому что этот клинок ещё не закончен.
Рорзак перевёл взгляд с источника света на мастера.
– Мне бы не хотелось вас оскорбить, но не думаю, что перековка моего старого меча станет вашим лучшим творением.
Унферт молчал, продолжая работу, пока не остановился на некоторое время, после очередного охлаждения клинка. Его мускулистая, испещрённая торчащими венами рука вытерла пот со лба, и сам он тяжело выдохнул носом горячий воздух.
– Я кую всю свою жизнь, с тех самых пор, как мои руки впервые смогли поднять молот и тиски. Гвозди, заклёпки, топорища, подковы, наконечники для копий и стрел, мечи. Я занимался только этим и работы у меня всегда было много. Так много , чтобы не думать о чём-то ещё. Лишь бы хватало стали и руки не дрожали. Когда гиганты опустошали Дранглик, эти руки создавали оружие, которым убивали этих чудовищ, прибывших из-за моря. Я продолжал работать, когда в стране начался хаос и король ушёл. Почему же я должен уходить сейчас? Моё ремесло всё также востребовано, хотя и заказчиков стало, хе-хе, меньше, чем при короле.
Рорзак ничего не ответил ему, не найдя слов для какого либо ответа.
– Да и даже если бы и хотел, куда уходить-то теперь? У меня за спиной сидит лучшее доказательство того, что в других странах скоро будет не лучше, чем у нас.
Воин слегка улыбнулся на левую половину покрытого щетиной лица, усмехнувшись. Улыбнуться на правую половину он мог лишь с большими усилиями– повреждение лицевых мышц с той стороны уже давно ограничивало его в выражении эмоций без использования слов.
– В любом случае, ничем кроме этого я не занимался в своей жизни и в моём возрасте да в наши времена слишком поздно начинать делать что-то ещё. Пока этот огонь и этот молот со мной, у меня останется смысл моей жизни, моя воля и моя жизнь, если на то будет воля богов.
– Вы верите в богов?
– А чего бы в них не верить? Я видел этими самыми глазами, как жрица из Линдельта одной молитвой и звоном своего колокольчика заставила солдата, которому сломали ноги, снова ходить! Что это по-твоему, если не проявление божественного чуда? Да и что есть эти напасти на нас, людей , если не проявление наказания богов, которых мы все чем-то разгневали?
– Я как-то не думал об этом... – коротко ответил Рорзак и ушёл на время в свои мысли. Фороссец редко задумывался о сущностях божественного порядка, идолах для людей, во всяком случае реже, чем в ходе бесчисленных сражений он с боевыми товарищами встречал очередной храм или святилище. Но он был Львиным Рыцарем и как все подобные ему знал о Фарааме – боге войны, который, как большинство думало, помогал им, даровал лучшим воинам Фороссы благословение. Львиные Рыцари взывали к нему перед битвами и благодарили после побед, и наверное когда-то даже строили памятники и воинские святилища. О последнем Рорзак мог лишь предполагать, он родился во времена, когда в его стране уже давно почти ничего не строили. Но это не было полноценной религией или даже культом, подобным тем, какой исповедуют сектанты Наар Альмы или служители , поклоняющиеся драконам, от которых, кажется, остались лишь древние кости, разные виверны и отродья столь противоестественные, что сложно сказать, что могло стать причиной их появления. И уж тем более верование в бога войны отличалось от того, что делали клирики Линдельта. Львиные Рыцари не умирали с именем Фараама на устах и убивали не ради него... Во всяком случае подавляющее большинство тех, кого Рорзак знал.
– Этот клинок готов. Теперь он прочнее и острее, чем был когда либо прежде!– произнёс кузнец через несколько минут, выведя рыцаря из его мыслей. Пред ним на дубовом столе на старой ткани лежало перекованное оружие. Прежде это был обычный стальной полуторный меч, качественно выкованный, но не более того. Он сослужил Рорзаку добрую службу в последние 6 лет. Благодаря своему росту в 193 сантиметра и значительной физической силе, полученной как от предков, так и от постоянных физических тренировок и сражений, он достаточно быстро научился использовать его в качестве обычного прямого меча, управляясь им одной рукой также легко и быстро, как хороший боец пользуется простым длинным мечом. Держа этот полуторник в левой руке и щит в правой, в отличии от большинства других Львиных Рыцарей, предпочитавших смертоносное искусство владения двумя клинками, он пережил десятки сражений и просто схваток, сохранив оба глаза, нос, уши, руки, ноги и все пальцы при себе в насколько это возможно целом виде. За всё это время меч не раз отправлялся на наковальни для исправления всех тех повреждений, что получало лезвие, вгрызаясь в плоть, кости, доспехи и толстые шкуры, но никогда прежде этот клинок не получал мощи, что дарует оружию древний титанит. Воин взял меч и несколько раз провернул в руке, сделал обычный замах, медленно произвёл пробный удар.
– Хм, теперь он длиннее почти на треть пальца и тяжелее наверное на пятую часть прежнего. Снова благодарю вас, мастер Унферт.
Рорзак убрал меч в ножны, которые вновь повесил на себя, убрал за спину треугольный металлический щит на ремне, маленькую походную суму на пояс, надел свой шлем Львиного Рыцаря.
Тяжёлая и толстая дверь кузни вновь отворилась и воитель вышел наружу. Снова оказавшись под холодными струями дождя, он шагом двинулся по дороге.
Свет факела из обломка еловой ветви и намотанных на неё лоскутов ткани, облитых маслом, освещал мрачные каменные своды подземелья. Звуки доспехов и соприкосновения бронированных сапог с полом разносились по туннелю. Некто остановился и поднёс свой факел к выточенной из местной породы каменной стойке в форме почти идеального прямоугольника, который расширялся сверху, суммарно напоминая миниатюрную крепостную башню с квадратным основанием. Нечто странное в углублении стойки за несколько секунд разгорелось из маленького огонька до полноценного источника света. Чем ближе 2 источника огня друг к другу, тем ярче светит каждый из них, тем больше тепла дают они оба. Это касается не только огня как такового, но и всего, что связано с ним , нисходя до того уровня, что является одной из первооснов того мира, которым его знают люди. Теперь оранжевый свет полностью освещал незваного гостя. Это был статный воин, что ростом был выше большинства обычных людей, хоть и не достигал размеров рыцарей Сиана, по крайней мере в ширину. Облачён он был в полные доспехи Львиных Рыцарей Фороссы, также известные как броня Фараама, наиболее знаковой деталью которых был закрытый шлем с вырезом в форме буквы "Т" и металлическим гребнем сверху. Эта броня смотрелась на нём как влитая, учитывая рост и пропорции воина, прекрасная подогнанная под его тело. Это говорило об одном – это снаряжение создавали специально для него, а не было снято с трупа, украдено или силой отобрано у бывшего владельца, потому как владелец был лишь один и если всё будет идти как шло, то всё так и останется. Помимо прочего выглядели доспехи весьма хорошо, целыми, без вмятин, сколов металла, царапин и прочих отметен, сразу можно было сказать, что об их состоянии заботятся как о том, что крайне ценят, впрочем глаз знатока мог точно определить, что создали их не год и не два, а чуть больше десятка лет назад.
В его левой – ведущей руке, – находился клинок. Это был меч пехотинцев королевства Дранглик. Пехотинцы королевства Дранглик не были полноценными солдатами армии короля, но когда гиганты вторглись из-за моря , в сражениях пришлось использовать даже толпы этих ополченцев. Вендрик и вся остальная военная верхушка государства старались как можно лучше подготовить войска к нападению огромных каменнокожих чудовищ. Король не скупился на деньги и ресурсы, чтобы его лучшие воины, драконьи всадники на грозных красных вивернах, полководцы , рыцари, королевские мечники и все остальные имели лучшее по качеству снаряжение, какое были способны обеспечить мастерские и кузнецы Дранглика. Обеспечить армию, под стяги которой встало в несколько раз больше людей после известия о приближении столь грозного врага и указа короля, это крайне дорогое удовольствие, даже если не говорить о необходимости снабжать их всех хотя бы провиантом, чтобы все эти защитники своей Родины не умерли с голоду, и даже не заикаться о том, что муштра это тоже непростой и затратный процесс. Оружейники и доспешники всего королевства действительно потрудились на славу , в поте лица создавая день за днём партии защитного и атакующего снаряжения, и всё же было очевидно, что броня и оружие почти самой многочисленной, ибо многочисленнее были только полноценные солдаты, и самой малообученной части войск будет качества ниже среднего. В конце концов все, кто хоть сколько то знал о расе гигантов, понимал , что потери в предстоящей войне будут исчисляться десятками тысяч. На оружие пехотинцев шло самое малое количество времени, самый дешёвый оставшийся металл и самые быстрые и малозатраиные методы ковки. Получившийся результат имел закономерный вид. Конечно этими мечами и топорами можно было легко убивать обычных людей, прорезать лёгкие доспехи , отрубать конечности и головы, а доспехи, напоминавшие облегчённые бригантины немного защищали от режущего урона одноручного оружия, но для сколько-то длительного применения или использования полноценным воином в качестве основного снаряжения они не подходили от слова совсем. В руке бывшего рыцаря Фороссы этот обычный одноручный меч выглядел словно короткий клинок. По очевидным причинам он был подобран текущим обладателем с тела того, кому он точно был не нужен уже как 2 года по причине весьма прозаической. Его родное оружие было отдано на перековку, поэтому временно пришлось пользоваться этим дешёвым пырялом. И судя по свежей крови, остававшейся на лезвии, он уже успел пустить его в ход.
Однако глупо было бы считать, что бывалый воин будет использовать всего лишь одно оружие, лишившись на время которого ему бы пришлось добывать другое исключительно кулаками. Его металлический щит сейчас был там же, где и меч, хотя и не нуждался в значительных "ремонтных работах". На поясе в кожаных ножнах у него находился охотничий нож – инструмент выживания, оружие последнего шанса, которым можно аккуратно кого-то прирезать, отбиться от некрупного зверя, разделать тушу и выполнять много мелкой режущей работы. Хорошо заточенный и неплохо сделанный из качественной стали, он был со своим хозяином меньше чем доспехи, но больше, чем всё остальное. И наконец на вторичном ремне, одетом через плечо словно партупея, располагалось нескольких обычных метательных коротких ножа. Фороссец не слишком хорошо умел стрелять из лука, да и арбалет носить ради одного, максимум 2 первых в схватке выстрелов довольно проблемно с учётом необходимости тоже заботиться об этом оружии, да и просто лишнее дополнительное оружие не самых малых габаритов, а также необходимость носить колчан и пополнять запас стрел и болтов. Словом, Львиный Рыцарь не хотел обременять себя спектром неудобств и обязательных действий, получаемых при использовании личного полноценного стрелкового оружия. А вот метательные ножи это другое дело. Они занимают немного места, достаточно удобны в использовании, не требуют ухода из-за расходности, но при этом позволяют всё также поразить цель вне досягаемости орудия ближнего боя. Помимо этого, нож можно метнуть быстро и неожиданно, используя одну руку , пока в другой остаётся меч, и пусть такому оружию не достаёт дальности и бронебойности, в случае с защищёнными или живучими врагами летящий кусок стали или железа как минимум отвлечёт внимание цели, а как максимум вопьётся в плоть, вызовет мешающее кровотечение, собьёт атаку, а то и серьёзно ранит или убьёт, попав в уязвимое место. Сейчас этих метательных ножей при нём было 3 штуки, на один меньше половины того, сколько он максимум с собой таскал.
Рыцарь продолжил свой путь, углубляясь в катакомбы. Эти катакомбы представляли собой старую шахту, но на удивление необычную. Высокие потолки, не характерные для чисто технических шахт, широкие коридоры, в которых могло разойтись даже 8 человек, местами абсолютно ровные своды с обильными элементами ровных граней и прямоугольных колонн, слегка выдающихся из стен. Нигде не было деревянных подпорок. Редко можно было заметить в стенах некие высеченные в камне прямоугольные дверные проёмы без дверей, оканчивающиеся завалами. Люди не строят так, тем более так не строятся каменоломни и шахты для добычи важных ресурсов.
Продолжая путь, на всякий случай рыцарь бросал взгляд на стены. Вряд ли там могло то, за чем он пришёл, но уж лучше перебдить, чем недобдить. Постепенно коридор стал сужаться, а слух воина всё сильнее улавливал чавкающие звуки. Неожиданно под потолком донеслись щелчки. Фороссец поднял голову и руку с факелом. Несколько пар крупных полностью чёрных глаз блеснуло, щелчки прекратились и некое существо размером с собаку умчалось глубже во тьму. После трагедии в кристальной бухте Брайтстоун, принадлежавшей лорду Тселдоре, большие пауки сумели постепенно маленькими группками расползтись по множеству мест королевства и возможно даже за его пределы. Под своим шлемом человек оскалился, но продолжил идти. Сквозь чавканье донеслось несколько коротких рыков, не слишком громких и не низких. Боец сосредоточился и убрал меч в найденные недавно импровизированные ножны, предназначение которых было лишь в том, чтобы удерживать одноручные мечи с гардами на поясе. Звук хрипящего дыхания приближался, пока факел не позволил увидеть очертания силуэтов. Мгновение и метательный нож устремляется во мглу. Один из силуэтов резко падает , остальные 2 ускоряются. Меч вынимается из ножен, когда в свете огня предстаёт омерзительный гуманоид.
Существо, явившееся из глубин подземелья, было похоже на человека, возможно даже когда-то и являлось им. Ростом не превосходя обычного кмета, полностью лишённое каких либо волос тело с болезненно тошнотворно горчично-жёлтой кожей, сквозь которую тут и там видны просвечивающие тёмно-серые вены. Полностью белые глаза, словно покрытые бельмом без малейшего намёка на зрачок или радужку, лишённые разума и цели кроме поглощения пищи. Широкие челюсти с выпирающими зубами, отсутствие губ. И наконец брюхо, большое, выпирающее из тела и свисающее вниз , словно кожаный мешок, набитый камнями, который пришили к настоящему животу. Оно не бежит, но быстро идёт навстречу жертве. Чуть позади него из темноты появляется подобный ему. Они приближаются, и воин делает шаг вперёд. Быстрый и ровный удар клинка отсекает тянущуюся к нему руку ближе к локтю, но чудовище даже не успевает взреветь от боли, брызгая тёмной кровью, когда в тот же миг опустившийся в ходе прежнего движения меч резко уходит в верх распарывая жертве горло до самых шейных позвонков. Издавая пустой сдавленный хрип, тварь падает на спину, продолжая извергать кровь из режущих ран. Не теряя времени и не дожидаясь падения убитого, Львиный Рыцарь тут же делает шаг назад, уходя тем самым от захвата лап с короткими когтями для рытья грунта второй мерзости, и следом обрушивает прямой вертикальный удар, рассекая перед противника от лба до начала живота, включая мозг, трахею, кости грудной клетки, после чего в следующую секунду пинает в живот существо бронированным сапогом. Оба чудовища лежат на каменном полу, заливая его своей грязной мутной кровью, ещё еле дёргаясь в большей степени на остаточных реакциях. Воитель довершает дело пронзая мечом головы лежачих. После такого уже не встают. Закончив с этим , он идёт к телу, что легло первым. Теперь и оно освещено светом факела, упало на живот, распластавшись. Точный укол в голову. Движением ноги рыцарь переворачивает тело на живот.
– Хм... Нож вошёл чуть ниже гдаз и прошёл в него на всю длину лезвия. Смерть наступила мгновенно. Это я действительно удачно попал.– прошипел он себе под нос и достал нож из лба жертвы. Осмотрев на наличие повреждений, он протёр его о тело существа и повесил обратно. Он всегда так делал, когда метательные ножи после броска можно было найти и достать из цели в хорошем состоянии, что впрочем было не так уж и часто. Рыцарь Фараама уже убивал этих существ как в самой этой шахте, так и в иных местах, неоднократно встречая их после пересечения границы с Дрангликом, хотя и не вдавался в подробности их появления. В нескольких встреченных поселениях он слышал, как их называют – гоблины.
С очередной группой монстров было покончено, но чавканье не прекратилось. Наивно было бы думать, что убитые прежде и убитые сейчас твари это и есть всё обитатели этих подземелий. Ускоренным шагом рыцарь двинулся к источнику звука, что постепенно смешался в левую сторону. Через пару десятков метров его ждал очередной дверной проём в стене, на сей раз чуть более широкий и покрытый минималистичный орнаментом. С первого взгляда было видно, что проход туда не был завален. Звук шёл из помещения, куда вёл этот проход. Факел возжёг пламя очередной башенной стойки , стоявшей возле двери. Тот, кто держал его в правой руке медленными шагами вошёл в проём. Они были здесь. Озлобленные и безумные, увлечённые лишь набиванием своих раздутых брюх подгнившей плотью изуродованных тел на полу, все четверо. Это был идеальный шанс.
Воин бросил факел в центр комнаты и , сжав рукоять меча обеими руками, сам бросился на врага. В одном движении он рассёк позвоночник существа, что сидело на четвереньках спиной к выходу, пожирая труп, одним вертикальным ударом, следом в наскоке отрубив подвернувшуюся в его сторону голову ближайшего чудовища. Не дожидаясь реакции оставшихся, он совершает рывок в сторону твари, что поднялась на ноги, пронзая её мечом насквозь и прижимая к каменной стене. Последнее существо бросилось со спины, но воин не забывал о нём ни на миг и встретил врага ударом бронированного кулака в морду с разворота. Гоблин был ошеломлён на несколько секунд, а кровавые ссадины испортили его и без того уродливое рыло. Не теряя ни секунды, фороссец вырвает меч из пронжённого тела и распарывает брюхо отродья, из которого вываливаются наружу забитые гнилью разрезанные кишки вместе с потоками льющейся крови и пищеварительной кислоты из рассечённого желудка. Опуская лапы к животу в какой-то инстинктивной надежде удержать внутренности, гоблин падает замертво. Теперь все его противники убиты, быстро и без малейших повреждений даже собственных доспехов. Опыт десятков сражений не пропить, даже если сильно постараться. Встряхнув меч и убрав в импровизированные ножны, Львиный Рыцарь, поднял свой полу затухший и почти догоревший факел, ткань на котором уже обратилась в чёрный пепел, а горело уже само дерево. Теперь он мог осмотреть помещение. Было оно достаточно просторное и ровное – каменная коробка 6 на 8 и с потолками в 3,5 метра. По причинам то ли времени, то ли обстоятельств многочисленные находившиеся у дальней стены объекты были разрушены на куски камня с немногочисленными деревянными элементами. У соседней стены стояло разрушенное каменное кресло. Из самой стены выдавалось вытянутой рамкой некое подобие то ли камина, то ли печи. Не долго думая, воин поднёс к нему пламя и как и в случае со стойками, огонь разгорелся там быстро и легко. Согревающий огонь без дыма и гари. Теперь свет полностью освещал комнату, и у другой стены в 2 метрах от места, куда прежде пригвоздили чуловище, выходец из Фороссы заметил лестницу, ведущую куда-то вниз, но не направился туда, сконцентрировав внимание на том, что находилось на полу комнаты.
– Ещё 2 трупа гоблинов, помимо тех, что убил я. Тела частично пожрали их же собратья, но убили их не они. Одному размололи череп, другого... Хм... Просто снесли ударом чего-то тяжёлого вроде молота. А вот остальные тушки. Их уже хорошенько погрызли, да и сами они слегка подгнили, но никаких насекомых или червей. Опознавать тяжко, но возможно, их не порвали на части. Это не люди. Пропорции не человеческие. Похожие, но всё же другие. Хм... Это же гирмы, во всяком случае с учётом окружения это должно быть их шахты.
Воин лишь единожды прежде встречался с этими существами, но кое-что о них всё же знал. Гирмы – это родственный людям коренастый народ добродушных кочевников. Когда они спокойно жили на поверхности в мире с человечеством, но людям всегда и всего было мало, люди не терпят конкурентов, даже если таковые себя ими не считают. По какой-то причине люди ополчились на гирмов и изгнали их под землю, как когда-то и крысиный народ. С тех пор эти существа живут в найденных ими или созданных подземных поселениях в некоторых местах материка, преимущественно под поверхностью Дранглика. Большинство из них за долгие века впитало обиду на всю человеческую расу, однако есть и те, кто не видят в современниках с поверхности врагов. У гирмов крепкие и сильные воины, несущие тяжеленный щиты и большие топоры и молоты, а кроме того одни из лучших ремесленников, умеющих обрабатывать камень на всём континенте, и не только камень, но и божественный титанит. Именно его поиски и привели сюда рыцаря. Он прошёлся взглядом по скоплению сломанных плит и дерева внимательнее, разгрёб небольшой завал, под которым что-то было.
– Боевой молот гирмов. Даже для меня он тяжеловат, тем более если попытаться использовать его одной рукой. Предметы быта, всякая мелочь. Надо осмотреть, что там внизу.
Он потушил факел об пол, чтобы палка не догорела окончательно до середины. Теперь он сорвал с одного из изуродованных тел гирмов кусок ткани, срезав его мечом, обмотал вокруг остатков деревяшки и поднёс к огню, дал разгореться. Не на долго этого должно было хватить. Теперь он начал спускаться. Здешние каменные ступени вполне подходили для человеческих ног. Сама лестница шла в 2 пролёта. Инородных звуков не было слышно, да и гнилью снизу не несло, значит гоблинов там точно не было, поэтому он шагнул в полностью окутанную мраком комнату без сомнений. И в туже секунду раздался пронзительный вопль. Он был столь громким , близким и отвратительным, что почти оглушённый, воин инстинктивно прикрыл руками голову. Это не позволило ему среагировать. Длинная рука с огромной силой выскачила из темноты по левую сторону от дверного проёма , вмазавшись в торс бронированного воина. Удар был такой силы и резкости, что человек оказался отброшен на метр в сторону и опрокинут на живот. В ещё глазах на несколько секунд абсолютно почернело. Ещё горящий факел, потрескивая, в тот же миг покатился в сторону. Неизвестное существо издало совершенно другой звук, куда более тихо. Тут и был его шанс расправиться с названным гостем, но вместо этого, оно бросилось к факелу. Перед тем, как оно сблизились с источником света, рыцарь начал подниматься, оперевшись о стену, и нацелив взор на чудовище. Оно было выше человека. С короткими полусогнутыми задними ногами и длинными и мощными передними конечностями, покрытое тёмно-синий кожей с мордой абсолютно уродливой, как у самого отвратительного нетопыря. Этих тварей именовали ночными сталкереми и боец знал, в чём их слабость. Остервенело и невероятно агрессивно чудовище начало наносить удары по пламени, давя его, не обращая внимание на ожоги когтистой ладони, пока лишь малочисленные искорки не стали исходить от пепельных остатков факела. Этого времени рыцарю Фараама хватило на то, чтобы собраться с силами и атаковать, но не хватило на то, чтобы сделать это безответно. Чудовище успело частично развернуться и лезвие всего лишь полоснуло его по крепкой лопатке. Уходя от ответного удара мощной лапы отскоком и полупируэтом, боец контратаковал не дотягувшуюся до него конечность, рассечя кожу и плоть вдоль предплечья левой руки перед ним. Сталкер вновь издал вопль, к которому рыцарь, испытавший дискомфорт, всё таки был готов, и бросился на врага, быстро размахивая длинными лапами и с приличными когтями. Воин успешно уклонился от нескольких из них, но помещение было не слишком велико, чтобы это продолжалось долго, ведь ещё 5-6 таких движений и его зажмут в угол, а это фатально. Что ещё хуже, сражаться в таких условиях было крайне трудно. Единственный свет, хоть как-то позволявший видеть силуэт врага исходил из печи в комнате наверху, слабо отражённый от стены межлестничного пространства. В попытках не допустить собственной мучительной гибели, боец бросает метательный нож с нательного пояса. Времени и возможности бросить его прицельно нет , но и не в том его задача. Стальное лезвие впивается между грудных рёбер с правой стороны тела, чем временно стопорит монстра, и с этой секунды рыцарь сокращает дистанцию, но недостаточно близко, нанося вертикальный удар мечом. Частично затупившееся и уже покрытое трещинками и зазубринамм лезвие клинка рассекает плоть на морде чудовища, но к не счастью не задевает его глаз и не прорубает лобную кость. Визжа от боли, зверь наносит удар на столь короткой дистанции врагу, что никак не смог бы уйти от этого заслуженного возмездия. Могучие лапы частично проминуют и царапают доспехи, отбрасывая жертву в стену. Существо отшатывается назад, рычит и шипит, вытирая кровь, обильно льюющуюся из глубокого шрама на морде. Рыцарь тихо хрипит, стискивая зубы от ужасной боли, но вновь сжимает в ладони меч и встаёт хотя бы на одно колено. Это всё так, ерунда по сравнению с тем, что было раньше, по сравнению с заварушками из которых он выходил живым. Он был не из тех, кого так легко сломать или прикончить.
Фороссец приготовился вставать, но вместо опоры о стену, он опустил правую руку в небольшую кожаную вещную походную сумку на поясе сзади. Быстро перебирая пальцами, , он нащупал там свёрток и что-то внутри него. Тем временем уродливая тварь , преисполненная животной ярости, закончила испытывать первый приступ жуткой боли, а кровь его перестала течь так обильно. Теперь она готовилась окончательно расправиться с мучителем. И вот сейчас, когда чудовище приблизилось на расстановние ударов, рыцарь, растерев что-то в кулаке, выбрасывает руку вперёд максимально близко к лицу существа. Сотни маленьких ярких огней и пылающих искр вылетают в морду чудовища. Огненная вспышка озаряет комнату, а пламя искр сначала ослепляет рожу сталкера, а затем и обжигает его лицо и сжигает внешний слой открытых ослеплённых глаз.
Издавая крик страданий, монстр отшатывается назад, закрывая правой лапой морду и протягивая левую в тщетной попытке нащупать человека. Именн сейчас он быстро поднимается прямо, делает быстрый шаг в сторону от протянутой лапы и воинственным рыком наносит сокрушающий рубящий удар. И чавкающим звуком и хрустом меч пехотинца отрубает левую лапу чудовища выше локтя, но и сам обламывается ближе к эфесу. Конвульсивно дёргающаяся конечность в потоках извергаемой из обеих частей обрубка крови падает на пол, а сломанное лезвие отлетает куда-то в сторону. Видя это, воин Фороссы вонзает обломок меча в шею твари насколько это возможно.
Сталкер ослеплён, испытывает невыносимую боль от раны на морде, ожогов и отсечения руки, его слух забит лишь его же собственными звуками агонии. Львиный Рыцарь знает это, он выхватакт из ножен охотничий нож и таранит врага всем телом. Чудовище почти падает на спину, но инстинктивно опирается на отведённую назад правую руку. Воин бога Войны сжимает правой ладонью истекающее сбоку кровью горло монстра и со всей своей первобытной яростью вонзает нож ему в голову, легко пробивая череп за счёт своей силы. Первый, второй, третий, четвёртый, пятый. Наконец он останавливает свою руку, всю ещё держа её готовой для удара, разжимает пальцы, сжимавшие глотку и отталкивает от себя недвижимое тело. Сталкер исдох...
Боец останавливается, опускает ведущую левую руку с ножом. Его сердце бешенно и сильно колотится, кровь, гонимая им, насыщена норадреналином. Его быстрое дыхание становится медленнее и тяжелее. Он стирает кровь с ножа и убирает его в ножны. Глаза, привыкшие к этому мраку, с трудом находят на полу остатки факела. Воин уводит руку за спину, в сумку, достаёт оттуда свёрток. В нём находились засушенные огненные бабочки, которые использовались иногда путешественниками и горняками. Стоит растереть этих таинственных чешуйчатокрылых насекомых, как из их остатков рождается пламя, какое обычно используют для розжига костров или факелов, если нет иных способов это сделать. Мало кто умудрялся использовать их для боевых целей и этот рыцарь был одним из таких. Тем не менее всё, что у него осталось – лишь их маленькая горсть, которой мало на что хватит. Он растёр парочку из них и бросил на остатки факела, которые тут же загорелись, при чём как дерево, так и пепел, остатки обугленной ткани. Этого света оказалось достаточно, чтобы можно было немного осмотреть помещение. Кроме трупа сталкера, он обнаружил лишь немногочисленные каменные черепки от каких-то вероятно сосудов и наконец металлический сундук у той стены, которую не задело сражение. Мерным шагом он подошёл к нему и обеими руками поднял тяжёлую крышку. Внутри находились почти беспорядочно сваленные предметы: какая-то дорогая для гирмов утварь, подобие женсого ожерелья с малахитом и наконец то самое ... Вытянутые чёрные камни разных размеров с особым рельефом, легко узнаваемые на ощупь – титанит. Рыцарь Фараама открыл сумку и достал оттуда небольшой мешок, в котором уже находилось несколько таких "камушков". Он заполнил мешок и убрал в сумку. Дело было сделано, он добыл то, за чем пришёл. Теперь он мог возвращаться обратно.
***
Серое небо уже хорошенько потемнело, окрасилось мрачной вечерней синевой к тому моменту, как лес остался позади бывшего рыцаря. Он спокойным шагом продолжал свой путь в сторону нескольких вздымающихся к тучам густых дымных полос, источники которых скрывались за ближайшими холмами. Льющийся несколько часов стеной дождь окончательно размыл просёлочную дорогу, превратив её в покрытую глубокими лужами на местах выбоин и бывшей колёсных колей мешанину из хлюпающей под сапогами грязи и мокрой земли в перемешку с мелкими камнями. Посеревший мех на загривке доспехов уже вымок до последнего волоска, покрытые многочисленными стекающими каплями воды элементы брони стали ещё холоднее, чем обычно. Впрочем их обладателя это казалось ничуть не волновало, возможно никак не влияя на него самого и его самочувствие.
Наконец боец взошёл на один из холмов, подъём по которому был довольно пологий и не вызвал какого либо напряжения сил, там он временно остановился. Впереди его встречала долгожданная развилка. Единая дорога разделялась на две, между основаниями которых стоял деревянный столб, на котором должна была находиться табличка указатель, но по какой-то причине оная отсутствовала. Левая дорога вела в небольшую низменность относительно холма. Там в полукилометре располагалась деревня дворов на 30, но в нынешние времена часть этих домов была разрушена, частично или полностью, иные опустели. Когда Вендрик ушёл и истощённая войной страна начала окончательно погружаться в хаос , половина местных, прихватив своё добро, уехала отсюда. Иные уехали позже, кто-то стал полым или просто погиб навсегда. Брошенные остатки были разграблены ворами и разбойниками. Когда-то плодородные и распаханные поля, кормившие и деревню и ближайший замок, теперь поросли густым бурьяном. Лишь 5 столбов дыма уходило в высь с той стороны. Лишь 5 семей осталось в своих домах, продолжив жить во всё ухудшающейся обстановке. Рыцарь уже успел установить с ними контакт, пусть и весьма холодный. В любом случае, сейчас он намеревался идти по другой дороге, как и планировал. Правый путь вёл через ложбину прямо на соседний холм, где стояло одно единственное строение. Из его труб тоже шёл дым. Туда воин и отправился.
Одинокий дом на холме заметно отличался от всех прочих в окрестностях. Он был выше прочих, имея абсолютно точно полноценный второй этаж и потолки первого, которые были выше тех, что могли себе позволить обычные крестьяне. Стены его состояли из толстых брёвен из могучих деревьев, которые стояли в древнем бору, от которого к нынешнему времени уже остались лишь воспоминания в головах тех, кто был здесь прежде сотни лет назад и по какой-то причине до сих пор жив. Двускатная крыша была сделана на совесть тоже из древесины, а печник, судя по трубе, был большим мастером. Окон было в доме всего 3: 2 на втором этаже и одно на первом, все закрываемые качественными ставнями, которые правда вероятно не так давно меняли. У дома имелась одноэтажная пристройка, в данный момент с закрытыми на замок 2 дверцами, она вероятно была куда моложе, чем основное здание. Также строение имело забор под 3 метра высотой, однако его состояние в отличие от всего прочего было довольно плачевным.
Кулак в перчатке, являвшейся частью наруча доспеха Львиных Рыцарей Фороссы, несколько раз ударил в тяжёлую толстую деревянную дверь с металлическими элементами , образовывавшими подобие рамки. За дверью послышались шаги.
– Кто там? – донёсся тяжёлый низкий мужской голос.
– Мастер Унферт, это я, Рорзак, принёс то, что вы просили. – ответил воин.
Человек на той стороне сдвинул задвижку для того, чтобы посмотреть на то, что было за пределами его дома. Боец, представившийся Рорзаком, был ему неплохо знаком. Индивид в рыцарских доспехах показал мешок, из которого достал вытянутый, похожий по форме на морковку , чёрный камень. Замки на той стороне двери начали открываться. Навесной, дверной и наконец засов. Дверь открылась, и рыцарь сделал шаг внутрь. Там его ждал высокий , достаточно мускулистый и коренастый мужчина. На его голове находились немногочисленные ещё темные волосы с вкраплениями седых прядей до шеи. Борода несколько более седая , чем остальной волосяной покров, была частично опалена. Морщинистое лицо с глубоко посаженными бледно-голубыми глазами выдавало его досточно преклонный возраст. Рорзак протянул ему мешок. Тот взял его и жестом попросил закрыть дверь, что рыцарь и сделал.
– Хм... Неплохо. Килограммов 8 титанита тут точно есть. Это даже больше, чем я изначально надеялся. Славно. Теперь я смогу закончить работу и ещё достаточно останется.
– Славно, лезть в эти подземелья снова, теперь уже с одним только ножом, мне бы не хотелось. – ответил боец, снимая со своей головы, увенчанной лысиной, свой шлем.
***
Звуки ударов молота по металлу разносились по дому, смешиваясь с монотонным треском огня. Словно зацикленная , тень одинаково двигалась на освещённой пламенем стене в такт этим звукам. Шипение раскалённого лезвия в холодной воде. И снова удары, высекающие искры. Каждый, отзывающийся эхом прошлого. Удар меча об щит, о лезвие другого меча; полёт десятков тяжёлых болтов с бронебойными наконечниками, впивающихся в доспехи; истошное ржание коня, насаженного на древко копья уже убитого всадником пехотинца; этот чавкающий , хряпающий запоминающийся на всю жизнь звук, когда лезвие топора разрубает беззащитную кожу и плоть, отрубая конечности и головы; вопли людей в предсмертной агонии, заживо варящихся в своей броне, облитых кипящей смолой; собственное тяжёлое дыхание под закрытым шлемом. Эти звуки, они сменяют друг друга снова и снова, а затем вновь сливаются в единую какофонию, сменяющуюся шумом собственной пульсирующей в организме крови.
Одоспешенный воин, ссутулившись, сидел на крепкой дубовой лавке у стены позади рабочего места кузнеца. Его потухшие карие глаза впились лишённым какого либо интереса взглядом в пламя кузнечного горна.
– Мастер Унферт, почему вы остались здесь?
– Потому что этот клинок ещё не закончен.
Рорзак перевёл взгляд с источника света на мастера.
– Мне бы не хотелось вас оскорбить, но не думаю, что перековка моего старого меча станет вашим лучшим творением.
Унферт молчал, продолжая работу, пока не остановился на некоторое время, после очередного охлаждения клинка. Его мускулистая, испещрённая торчащими венами рука вытерла пот со лба, и сам он тяжело выдохнул носом горячий воздух.
– Я кую всю свою жизнь, с тех самых пор, как мои руки впервые смогли поднять молот и тиски. Гвозди, заклёпки, топорища, подковы, наконечники для копий и стрел, мечи. Я занимался только этим и работы у меня всегда было много. Так много , чтобы не думать о чём-то ещё. Лишь бы хватало стали и руки не дрожали. Когда гиганты опустошали Дранглик, эти руки создавали оружие, которым убивали этих чудовищ, прибывших из-за моря. Я продолжал работать, когда в стране начался хаос и король ушёл. Почему же я должен уходить сейчас? Моё ремесло всё также востребовано, хотя и заказчиков стало, хе-хе, меньше, чем при короле.
Рорзак ничего не ответил ему, не найдя слов для какого либо ответа.
– Да и даже если бы и хотел, куда уходить-то теперь? У меня за спиной сидит лучшее доказательство того, что в других странах скоро будет не лучше, чем у нас.
Воин слегка улыбнулся на левую половину покрытого щетиной лица, усмехнувшись. Улыбнуться на правую половину он мог лишь с большими усилиями– повреждение лицевых мышц с той стороны уже давно ограничивало его в выражении эмоций без использования слов.
– В любом случае, ничем кроме этого я не занимался в своей жизни и в моём возрасте да в наши времена слишком поздно начинать делать что-то ещё. Пока этот огонь и этот молот со мной, у меня останется смысл моей жизни, моя воля и моя жизнь, если на то будет воля богов.
– Вы верите в богов?
– А чего бы в них не верить? Я видел этими самыми глазами, как жрица из Линдельта одной молитвой и звоном своего колокольчика заставила солдата, которому сломали ноги, снова ходить! Что это по-твоему, если не проявление божественного чуда? Да и что есть эти напасти на нас, людей , если не проявление наказания богов, которых мы все чем-то разгневали?
– Я как-то не думал об этом... – коротко ответил Рорзак и ушёл на время в свои мысли. Фороссец редко задумывался о сущностях божественного порядка, идолах для людей, во всяком случае реже, чем в ходе бесчисленных сражений он с боевыми товарищами встречал очередной храм или святилище. Но он был Львиным Рыцарем и как все подобные ему знал о Фарааме – боге войны, который, как большинство думало, помогал им, даровал лучшим воинам Фороссы благословение. Львиные Рыцари взывали к нему перед битвами и благодарили после побед, и наверное когда-то даже строили памятники и воинские святилища. О последнем Рорзак мог лишь предполагать, он родился во времена, когда в его стране уже давно почти ничего не строили. Но это не было полноценной религией или даже культом, подобным тем, какой исповедуют сектанты Наар Альмы или служители , поклоняющиеся драконам, от которых, кажется, остались лишь древние кости, разные виверны и отродья столь противоестественные, что сложно сказать, что могло стать причиной их появления. И уж тем более верование в бога войны отличалось от того, что делали клирики Линдельта. Львиные Рыцари не умирали с именем Фараама на устах и убивали не ради него... Во всяком случае подавляющее большинство тех, кого Рорзак знал.
– Этот клинок готов. Теперь он прочнее и острее, чем был когда либо прежде!– произнёс кузнец через несколько минут, выведя рыцаря из его мыслей. Пред ним на дубовом столе на старой ткани лежало перекованное оружие. Прежде это был обычный стальной полуторный меч, качественно выкованный, но не более того. Он сослужил Рорзаку добрую службу в последние 6 лет. Благодаря своему росту в 193 сантиметра и значительной физической силе, полученной как от предков, так и от постоянных физических тренировок и сражений, он достаточно быстро научился использовать его в качестве обычного прямого меча, управляясь им одной рукой также легко и быстро, как хороший боец пользуется простым длинным мечом. Держа этот полуторник в левой руке и щит в правой, в отличии от большинства других Львиных Рыцарей, предпочитавших смертоносное искусство владения двумя клинками, он пережил десятки сражений и просто схваток, сохранив оба глаза, нос, уши, руки, ноги и все пальцы при себе в насколько это возможно целом виде. За всё это время меч не раз отправлялся на наковальни для исправления всех тех повреждений, что получало лезвие, вгрызаясь в плоть, кости, доспехи и толстые шкуры, но никогда прежде этот клинок не получал мощи, что дарует оружию древний титанит. Воин взял меч и несколько раз провернул в руке, сделал обычный замах, медленно произвёл пробный удар.
– Хм, теперь он длиннее почти на треть пальца и тяжелее наверное на пятую часть прежнего. Снова благодарю вас, мастер Унферт.
Рорзак убрал меч в ножны, которые вновь повесил на себя, убрал за спину треугольный металлический щит на ремне, маленькую походную суму на пояс, надел свой шлем Львиного Рыцаря.
Тяжёлая и толстая дверь кузни вновь отворилась и воитель вышел наружу. Снова оказавшись под холодными струями дождя, он шагом двинулся по дороге.
– Постарайся не погибнуть. – сухо произнёс кузнец , перед тем как закрыть дверь.
Она летела низко над лесом. Точнее лесом это бесконечное множество чёрных стволов, тянущих к хмурому небу голые ветви, было только в её памяти. И единственным ответом небес на безмолвные мольбы иссохших древ был ледяной ветер да снег, больше похожий на пепел. Лес не спал, лес был мёртв. Как и почти всё внизу, по чему скользила тень её огромных крыльев. Мрачный остов старого мира, небрежно прикрытый истлевшим саваном, вот что видели её чёрные глаза на многие лиги вокруг. Жизни в этих краях почти не было, да и сама она была уже так стара, что иногда ставила под сомнение собственное существование. И лишь тогда чувствовала себя живой, когда природа просыпалась в ней. Когда древняя кровь звала вновь найти одного из их чернокрылого племени, чтобы зачать птенцов. Когда-то, наверное тысячу людских лет назад, в последний раз сбивались они в огромную стаю, и крылья их скрывали свет солнца над целым королевством… А сейчас то королевство – лишь огромный печальный склеп павший во тьму вместе с одним из Четырёх Королей, тихий и безлюдный, если не считать нежити, бесцельно бродящей по руинам. Там, в потаённом месте, она свила своё гнездо в этот раз. И там её ждут сейчас едва оперившиеся птенцы. Сегодня им будет пища, она ещё чувствует тепло угасающей жизни в туше барана зажатой в её острых когтях. Ворон часто называют ворами, но эту добычу она получила честно, хотя и не на охоте. Она её выменяла у людей.
Порой многие годы проводя в уединении, она занимала себя игрой – высматривала в развалинах городов блестящие предметы, собирала их и таскала к себе в гнездо. На рассвете и закате любуясь тем, как алые блики усталого солнца вспыхивают на её сокровищах. А иногда, ради интереса, приносила свои находки в земли живых и бросала там, наблюдая за реакцией суетящихся внизу человечков. Некоторые из её «небесных даров» они оставляли без внимания, от иных шарахались, вопя слова защитных молитв. Потом она заметила, что её подарочки принимаются гораздо охотней, если предварительно вытащить из них все кости прежних владельцев… А однажды, ей вздумалось сбросить им пару странных сияющих обломков не то камня, не то металла, тогда люди чуть не передрались за них. И когда она прилетела в следующий раз, то к ней навстречу вышел человек. Боязливо, ведомый вперёд лишь собственной алчностью, он подошел к корням старой сосны на вершине которой она пристроилась. В одной руке человек держал на поводу молодого барашка, а в другой – тот самый сверкающий камушек. Ворона прекрасно знала все человеческие языки, но и без того поняла, что у человека на уме. С того самого дня и начались её «деловое партнёрство» с человечками…
Течение воздушных потоков, видимых её птичьему взору так же ясно, как люди видят земные реки усилилось, и ей захотелось передохнуть. Выпустив баранью тушу из когтей, и тут же ловко перехватив её клювом, она спланировала на ветку высокого ясеня. Мёртвое дерево пронзительно скрипнуло, но всё же выдержало вес могучего тела. Пришлось немного повозиться, чтобы насадить на соседний сук свою добычу, но теперь можно было ненадолго забыться сном. Громадная птица нахохлилась, втянув голову и бездонные озёра чёрных глаз заволокло пеленою сна…
Он не ел уже давно. Сколько точно он не знал. Одинаковые серые дни, слиплись в один неразборчивый ком, ещё немного и так же слипнутся его впалые бока. Но пока волк может переставлять лапы – он должен идти… Без стаи было тяжело, о крупной добыче не приходилось и мечтать, а той мелочи что изредка ему попадалась, хватало лишь на то чтобы ещё сильнее распалить голод. Молодость тела и кровь отца-вожака, бегущая по его венам, вот пожалуй и всё, что поддерживало в нём тягу к жизни.
Холодный ветер, обгладывавший кору с мёртвых деревьев, не приносил никаких запахов суливших возможность поживиться, лишь с издёвкой бросая в нос снежные иглы. Уже не в первый раз желание остановиться и прилечь закрадывалось в его сознание. Незримой паутиной опутывало лапы и делало их неподъёмными. Но раз за разом ему хватало сил вырваться из морока, и тихо огрызнувшись на тень смерти идущую по пятам, он продолжал свой путь… Вдруг что-то капнуло сверху ему прямо на нос. Он машинально облизнулся, и ощутил вкус и запах от которых каждая шерстинка его серой шкуры встрепенулась - кровь! Ещё живая кровь! Мгновенное замешательство сменилось вспышкой надежды. Волк весь превратился во внимание и стал жадно озираться. Ещё несколько крупных алых капель упали на снег на расстоянии пары прыжков впереди. Он рванулся вперёд и жадно слизал угасающие крупицы жизни. Подняв морду, он наконец увидел в небе источник даров – силуэт огромной чёрной птицы, плавно скользящий на фоне свинцовых туч. И он побежал ему вслед. Точнее само его тело ринулось вперёд, бросив в топку воли последнюю охапку хвороста. Он ни на что не надеялся, ничего не опасался, он просто шел туда, куда вела его теперь тонкая пунктирная линия, начертанная красным по белому. Быть может ему улыбнётся удача, и пусть сегодня у удачи крылья цвета безлунной ночи…
Её разбудил шум. Звериный рык и лязганье клыков вперемежку с хриплыми воплями. Птица встрепенулась на своём насесте и посмотрела вниз. Пока она спала с бараньей туши к подножию дерева стекла ярко красная лужица, она-то видно и приманила волка. Хотя нет, скорее волчонка, хотя весьма крупного, но и весьма тощего. Но гость был не один, компанию ему составляла нежить. Пять Возвращённых, облачённых кто в лохмотья, кто в проржавевшие насквозь доспехи, теснили волка орудуя копьями и прячась за щиты. Этим кровь была ни к чему, ни баранья, ни волчья. Да и волк не стал бы жрать плоть неживых, насквозь пропитанную Эстусом, даже на пороге смерти. Твари, давно утратившие свою человечность, алчали света Души волчонка, и шли на этот свет слепо и неумолимо. Будь перед ними взрослый и здоровый волк – исход стычки был бы решен за пару мгновений, но измученный голодом малолетка, явно одиночка… Он мог бы убежать от нежити, но видно запах крови приковал его к месту пуще всякой цепи. Ещё один жестокий штрих на полотне угасающего мира. Но какое ей дело, она видела уже столько смертей, да и ждать очевидного исхода этой битвы ей нет резона, уж больно тощий этот волк. Быть может она запомнит место, и завтра вернётся сюда за его шкурой, чтобы утеплить ею гнездо… Птица хотела уже сняться с места и продолжить свой путь, но вдруг странное чувство пробрало её насквозь. То самое, что появляется у ворон спустя первую тысячу лет их жизни. Левым глазом вороны с рождения видят прошлое Мира, правым – его настоящее, а третьим, что открывается лишь у старейших, тем что зрит на Мир из средоточия самого Духа они видят… Безмолвной чёрной молнией она ринулась вниз…
Когда он вновь открыл глаза, вокруг было тихо. Лишь с трудом перевернувшись с отбитого бока на живот и несколько раз встряхнув головой волчонок сумел немного прийти в себя. Вокруг валялись части тел разорванной нежити, а чуть поодаль на земле сидела огромная чёрная птица и спокойно чистила перья. Рыча он пополз вперёд, к красному тёплому пятну и начал жадно лакать, дрожа всем телом от возбуждения и усталости. Птица могла прикончить его одним ударом клюва, но почему-то не делала этого. Она лишь пристально смотрела не моргая, и издавала тихий клёкот. Потом, будто приняв какое-то решение, вспорхнула на дерево, и взмах её крыльев чуть не перевернул волчонка на спину. А через минуту рядом с ним упала на землю задняя нога барана. Что происходило тогда вокруг дальше – он уже не замечал. Он ел пока усталость не обрушилась на него и уснул, не разжимая хватки на обглоданной кости…
Птенцы были целы и невредимы, когда она наконец вернулась в гнездо. Остатков добычи вполне хватило, чтобы удовлетворить их неуёмный аппетит хотя бы до утра. Пряча под крыльями своих чад и погружаясь в сон, она вновь увидела внутренним взором ту картину будущего, что заставила её вмешаться в чужую судьбу. Она видела каким великим и свирепым станет этот голодный волчонок, видела благородного рыцаря, чьим спутником и другом тому предстоит стать. Видела судьбы двух великих героев, что вплетутся в Великий Узор сотканный Богами… Сегодня он мог умереть, но она подарила ему жизнь. И когда-нибудь, в собственных когтях по велению Судьбы, она же принесёт того, кто подарит Великому Волку достойную смерть от руки могучего воина. Завтра она вновь отправится на поиски пропитания для своих птенцов. И, пожалуй, наведается к одному безумцу, тому что обещал ей мяса жирного ягнёнка за хорошую историю…
-Dark-Souls-фэндомы-6353274.jpeg "Архивы безумца(DS),Dark Souls,фэндомы,написал сам")
Большие свёртки тяготили плечи. Непрекращающийся дождь должен был уже затопить всё вокруг, но земля всё ещё впитывала влагу. Утерев пот с лица Человек в кожаной накидке дошёл до стен высокой крепости. Он уронил тюк на землю, и через секунду сам упал с остатками поклажи на спине. Кожаный свёрток развязался и мечи, что нёс в нём торговец со звоном рассыпались. Чертыхнувшись торговец огляделся: узкий мост, который он только что перешёл вёл, как уже было сказано, к высоким стенам крепости. Он сидел у самого входа, пытаясь унять боль в мышцах после долгого перехода. Посидев так какое-то время и решив, что промокнув до нитки не то, ради чего он сюда пришёл, торговец зашёл в крепость. Высокий прохоход, через который мог бы пройти гигант в полный рост, деревянная решётка поднята, наталкивая на мысль, что крепость пустует. Закрытое тучами небо не давало достаточно света, чтобы можно было разглядеть, что ждёт внутри дальше десяти шагов. Торговец слышал об этом месте, и с какой целью эта крепость была воздвигнута, поэтому смотрел себе под ноги. К своему счастью он увидел панель, активирующую ловушку, но не увидел стражей. Он их услышал, услышал шипение и лёгкий шаг в свою сторону.Торговец не был бойцом, и не питал иллюзей в вопросе кто кого победит, поэтому просто побежал. Ноги просили пощады и подводили, а бег получался неровным, невероятно болезненным и очень медленным. Уже перейдя на четвереньки он успел схватить один из разбросанных по земле мечей и чудом не поранил себя, покатившись по ступеням. Лёгкий бег за спиной звучал всё отчётливее. Торговец смог кое как встать на ноги и опираясь на прямой меч бежать дальше. Добежав до моста он оглянулся через плечо, надеясь, что преследователь потеряет интерес и не будет за ним гнаться. Он наконец увидел местного стража: плечи стража доходили бы до макушки торговца, стой они вплотную, но выше плеч не было головы. Точнее была, но не чеовеческая, будто из тела на середине вырвался большой змей. Страж вооружённый большим, похожим на мясницкий нож мечом и куглым щитом бежал за торговцем. Торговец понял, что за ним никто не бежит, только взлетев по деревянной лестницы к обломкам, которые прошёл по пути к крепости. Отдышавшись он решил, что стоит проверить что происходит, и не спрятался ли страж поблизости. Бои в ногах он не чувствовал, как и самих ног. Продвигаясь аккуратно он вернулся к воротам крепости. Разбросанная поклажа лежала перед входом, там же лежал страж. Из груди стража торчал один из мечей, которые прнёс с собой торговец. Торговец увидел убийцу стража, только войдяв крепость и немного привыкнув к темноте. Высокий, закованный в латный доспех рыцарь с щитом за спиной и мечом на поясе крутил в руках один из мечей, которые лежали теперь уже по всей внутренней комнате крепости. Услышав шаги он замер и медленно повернуся на шум, и увидев торговца коротко кивнул.
- Твои вещи, странник? – спросил рыцарь.
- Мои. Твоя добыча, рыцарь? – Торговец указал на труп стража.
- Да. Внутри ещё лежат, я его убил последним, и немного разбросал мечи. За сохранность не волнуйся. Я ничего не взял.
- Спасибо, но позволь... как ты его последним убил? Он за мной побежал первым, когда я вошёл.
- Я выходил из крепости, а не входил.
- Ты был внутри? А...
- Я не знаю всех ответов, и отвечу так, как мне отвечают все на это - прокляье нежити.
Во время диалога торговец ходил и собирал мечи, потом постелил коврик у самого входа и разложив товар начал осматривать на предмет повреждений. Последний меч так и не был вынут из груди змея-солдата. Рыцарь не торопился уходить, сняв щит и прислонив его к колонне издалека разглядывал торговца.
- Зачем ты пришёл в Крепость Сена? Тут нет никого кроме этих монстров и смертельных ловушек.
- Знаете, сэр рыцарь, у меня к вам тот же вопрос, хотя он прозвучит наоборот. Почему вы выходили из Крепости Сена, тут нет никого кроме этих монстров и смертельных ловушек. – торговец говорил без усмешек, потому что любой смешок рыцарь мог принять за насмехательство и быстро решить судьбу незадачливого охотника за прибылью.
- Чувство юмора – редкость в наши дни. Я пришёл сюда увидеть Анор Лондо, и увидев ухожу отсюда.
Торговец выронил точильный камень из рук.
- Я понимаю вашу реакцию, но это не имеет значения. Как и всё в этом мире, предвосхищая следующий вопрос: я был там, и там нет ничего. Ничего и никого. Там нет гор трупов, там нет следов битв. Там нет даже солнца... – Рыцарь последнее сказал сквозь сжатые зубы. Торговец попросил рассказать всю историю, потому что она была неописуемо интересной, и было видно, что сильно тяготила воина. Воин начал свой рассказ, а торговец достав книгу в кожаном переплёте, перо и чудом сохранившуюся чернильницу приготовился записывать. Рыцарь не был против. Рыцарю было всё равно.
– Я бежал из Анор Лондо много лет назад. Когда проклятье нежити было в диковинку. Я был рыцарем, и никогда не бежал с поля боя. Но у меня родилась дочь и меня уговорила на побег жена. «Воин с оружием везде найдёт применение». Но мы не смогли избежать проклятия даже в другом королевстве. Умирая в боях и теряя часть себя возвращаясь я начал терять всё. Первое что мы потеряли была наша дочь, следом я потерял жену. Она вернулась, после того как убила себя. И ещё, и ещё... И в конце концов мы вернулись в Лордран, я в своём доспехе, а она в путах, она не оставляла попыток воссоедениться с нашей дочерью. Единственный путь мне уже подсказали здесь, к этому моменту то количество человечности, при котором я бы ни за что на такое не согласился меня уже покинула. И я позволил моей жене найти некое подобие покоя в Прибежище нежити. Я же хотел увидеть что произошло с городом. Это было то единственное, что меня удерживало от полного безразличия. И вот добравшись до Анор Лондо я потерял всё. Меня встретила ночь, ни ветра, ни звука. Я не нашёл никого и ничего, будто спустися в могильник. Я даже зашёл в покои принцессы, чтобы мне дали хоть какую то цель, или положии бы конец мне, до той поры, пока я не лишился бы рассудка полностью. Слухи о Палаче Смоуге не подтвердились. Я его не нашёл.
- Он был там, я слышал, что тёмный лорд его убил. - Торговец записывал рассказ, зная кому он его передаст.
- Это неважно. Я найду то к чему стремился уже много лет.
- Что же это?
- Покой. Я буду биться пока не стану одним из той бездумной нежити, которой мне предначертано стать. А почему ты сюда пришёл?
- В поисках рыцарей вроде тебя. В Анор Лондо будут совершаться паломничества, и я буду продавать, покупать и чинить снарежение рыцарей, желающих попасть в город. Почему ты спросил? Я думал для тебя это неважно.
- Последнее что во мне осталось это вежливость. Прощай торговец.
- Прощай рыцарь. - Рыцарь вышел из крепости, и скоро скрылся из вида. Торговец закрыв книгу подумал, что сможет когда нибудь обменять эту историю на что нибудь полезное в архиве безумца.
- Твои вещи, странник? – спросил рыцарь.
- Мои. Твоя добыча, рыцарь? – Торговец указал на труп стража.
- Да. Внутри ещё лежат, я его убил последним, и немного разбросал мечи. За сохранность не волнуйся. Я ничего не взял.
- Спасибо, но позволь... как ты его последним убил? Он за мной побежал первым, когда я вошёл.
- Я выходил из крепости, а не входил.
- Ты был внутри? А...
- Я не знаю всех ответов, и отвечу так, как мне отвечают все на это - прокляье нежити.
Во время диалога торговец ходил и собирал мечи, потом постелил коврик у самого входа и разложив товар начал осматривать на предмет повреждений. Последний меч так и не был вынут из груди змея-солдата. Рыцарь не торопился уходить, сняв щит и прислонив его к колонне издалека разглядывал торговца.
- Зачем ты пришёл в Крепость Сена? Тут нет никого кроме этих монстров и смертельных ловушек.
- Знаете, сэр рыцарь, у меня к вам тот же вопрос, хотя он прозвучит наоборот. Почему вы выходили из Крепости Сена, тут нет никого кроме этих монстров и смертельных ловушек. – торговец говорил без усмешек, потому что любой смешок рыцарь мог принять за насмехательство и быстро решить судьбу незадачливого охотника за прибылью.
- Чувство юмора – редкость в наши дни. Я пришёл сюда увидеть Анор Лондо, и увидев ухожу отсюда.
Торговец выронил точильный камень из рук.
- Я понимаю вашу реакцию, но это не имеет значения. Как и всё в этом мире, предвосхищая следующий вопрос: я был там, и там нет ничего. Ничего и никого. Там нет гор трупов, там нет следов битв. Там нет даже солнца... – Рыцарь последнее сказал сквозь сжатые зубы. Торговец попросил рассказать всю историю, потому что она была неописуемо интересной, и было видно, что сильно тяготила воина. Воин начал свой рассказ, а торговец достав книгу в кожаном переплёте, перо и чудом сохранившуюся чернильницу приготовился записывать. Рыцарь не был против. Рыцарю было всё равно.
– Я бежал из Анор Лондо много лет назад. Когда проклятье нежити было в диковинку. Я был рыцарем, и никогда не бежал с поля боя. Но у меня родилась дочь и меня уговорила на побег жена. «Воин с оружием везде найдёт применение». Но мы не смогли избежать проклятия даже в другом королевстве. Умирая в боях и теряя часть себя возвращаясь я начал терять всё. Первое что мы потеряли была наша дочь, следом я потерял жену. Она вернулась, после того как убила себя. И ещё, и ещё... И в конце концов мы вернулись в Лордран, я в своём доспехе, а она в путах, она не оставляла попыток воссоедениться с нашей дочерью. Единственный путь мне уже подсказали здесь, к этому моменту то количество человечности, при котором я бы ни за что на такое не согласился меня уже покинула. И я позволил моей жене найти некое подобие покоя в Прибежище нежити. Я же хотел увидеть что произошло с городом. Это было то единственное, что меня удерживало от полного безразличия. И вот добравшись до Анор Лондо я потерял всё. Меня встретила ночь, ни ветра, ни звука. Я не нашёл никого и ничего, будто спустися в могильник. Я даже зашёл в покои принцессы, чтобы мне дали хоть какую то цель, или положии бы конец мне, до той поры, пока я не лишился бы рассудка полностью. Слухи о Палаче Смоуге не подтвердились. Я его не нашёл.
- Он был там, я слышал, что тёмный лорд его убил. - Торговец записывал рассказ, зная кому он его передаст.
- Это неважно. Я найду то к чему стремился уже много лет.
- Что же это?
- Покой. Я буду биться пока не стану одним из той бездумной нежити, которой мне предначертано стать. А почему ты сюда пришёл?
- В поисках рыцарей вроде тебя. В Анор Лондо будут совершаться паломничества, и я буду продавать, покупать и чинить снарежение рыцарей, желающих попасть в город. Почему ты спросил? Я думал для тебя это неважно.
- Последнее что во мне осталось это вежливость. Прощай торговец.
- Прощай рыцарь. - Рыцарь вышел из крепости, и скоро скрылся из вида. Торговец закрыв книгу подумал, что сможет когда нибудь обменять эту историю на что нибудь полезное в архиве безумца.
Он понял, что заблудился. Под этим проливным дождём сумерки слишком быстро превратились в ночь. Вокруг были только мокрые стволы сосен и заросли вереска. И темнота. Волосы налипли на лоб и брови, капли дождя стекали на нос и глаза, мешая всматриваться в даль. Но он шёл, доверившись чувству направления, развитому с детства. Отец часто брал его в лес с малых лет. Они уходили далеко от городка и подолгу бродили, привыкая к дикой природе. Отец говаривал, что в жизни это обязательно пригодится...
Спустя несколько минут дождь кончился. Но лишь через пару долгих часов он остановился - ему показалось, что справа мелькнуло пятнышко света. Парень двинулся в том направлении. Вскоре послышался и хруст веток. Может быть костёр? Или кто-то грузный ходит там по валежнику? Не хотелось бы попасть в ещё большие неприятности.
Спустя несколько минут дождь кончился. Но лишь через пару долгих часов он остановился - ему показалось, что справа мелькнуло пятнышко света. Парень двинулся в том направлении. Вскоре послышался и хруст веток. Может быть костёр? Или кто-то грузный ходит там по валежнику? Не хотелось бы попасть в ещё большие неприятности.
Он заставил себя стать осторожней. Тихо ступал, выбирая места с мокрой травой и шишками, но без веток. Источник света обретал больше деталей, и вот уже стал различим, как фонарь. Такой же, как был у его отца... Почему всё время вспоминается отец? Ведь он три года назад расстался с матерью и они разъехались в разные места, оставив уже совершеннолетнего сына в городке - учёба на столяра не позволила выбирать с кем из родителей отправиться. Собственно, из-за этой профессии, он и сегодня оказался в лесу. Ходил искать подходящий материал для изготовления сундучка - задания на предстоящий экзамен.
- Заплутал? - послышался высокий голос слева. Парень обернулся и увидел в нескольких метрах тонкую изящную фигурку девушки. В её руках была кожаная сумка. - Я иду в сторону городка, - ответил он, не чувствуя никакой угрозы, - верно ведь иду?
- Верно, - девушка чуть нахмурила брови, - почти. Если не считать, что скорее ты идёшь на свет моего фонаря. Я оставила его на большом пне, чтоб самой не заблудиться здесь. Как ориентир.
- А что ты тут делаешь? Ночью... Если не секрет.
- Не секрет, - девушка тяжело вздохнула и хлопнула ладонью по сумке, - искала место, чтобы избавиться от одной проклятой вещицы. Которая не даёт мне спать уже пару недель.
- Всё так серьёзно? Чтобы так искать место.
- Если я спрячу её хорошенько, то может быть это мне поможет...
Разговаривая они медленно вышли на свет фонаря девушки. И тут парень обратил внимание на то, какое бледное у неё лицо и как темны тени под глазами. Почувствовав что-то внутри - возможно голос интуиции или желание совершить добрый поступок, он сказал:
- Отдай эту вещь мне!
Как ни странно, она даже не раздумывала. Запустила руку в сумку, вытащила из неё прямоугольную коробочку и протянула её парню. Он молча взял "проклятую вещицу" и повернул под свет фонаря. Прочёл два слова на обложке. Ухмыльнулся.
- Ну что ж. Мои ночи ничем не заняты.
- Ты серьёзно? - Девушка чуть не кричала, - она перенесёт тебя в мир, где тебе не будет покоя!
- Верно, - девушка чуть нахмурила брови, - почти. Если не считать, что скорее ты идёшь на свет моего фонаря. Я оставила его на большом пне, чтоб самой не заблудиться здесь. Как ориентир.
- А что ты тут делаешь? Ночью... Если не секрет.
- Не секрет, - девушка тяжело вздохнула и хлопнула ладонью по сумке, - искала место, чтобы избавиться от одной проклятой вещицы. Которая не даёт мне спать уже пару недель.
- Всё так серьёзно? Чтобы так искать место.
- Если я спрячу её хорошенько, то может быть это мне поможет...
Разговаривая они медленно вышли на свет фонаря девушки. И тут парень обратил внимание на то, какое бледное у неё лицо и как темны тени под глазами. Почувствовав что-то внутри - возможно голос интуиции или желание совершить добрый поступок, он сказал:
- Отдай эту вещь мне!
Как ни странно, она даже не раздумывала. Запустила руку в сумку, вытащила из неё прямоугольную коробочку и протянула её парню. Он молча взял "проклятую вещицу" и повернул под свет фонаря. Прочёл два слова на обложке. Ухмыльнулся.
- Ну что ж. Мои ночи ничем не заняты.
- Ты серьёзно? - Девушка чуть не кричала, - она перенесёт тебя в мир, где тебе не будет покоя!
- Я знаю, - спокойно ответил парень. Потом добавил, - я давно наслышан об этой игре. "Тёмные души"... А теперь пошли по домам!
-Dark-Souls-фэндомы-6342783.png "Архивы безумца(DS),Dark Souls,фэндомы,написал сам")
Однажды в мою деревню из степей набегом пришла разбойничья шайка... воровать наш снег, не иначе. Думаю они были посланы к нам Рыжим Хозяином, или изгнаны им из какой-нибудь исчезнувшей деревни. Парни рыскали словно голодные псы по улочкам и всё твердили "холодно, как тут холодно". Они искали чем поживиться не в смысле богатства, а простой едой. Выбрали момент, когда наша деревня была оставлена мужчинами. Зато деды сидели в домах, грели кости. И они не стушевались. Натягивать луки старикам было в тягость, а вот охотничьи стволы они позаряжали картечью. И давай палить из окошек в лихих людей. Разбойники в ответ кричали, что мы жадный народец, и что всё равно съестные припасы все от Духов и Духам принадлежат. На что деды отвечали - Знаем, знаем. Наши ружья, порох и пули тоже все от Духов и Духам принадлежат... В конце концов, разбойники решили, что пустые животы лучше дырявых, да и ушли восвояси. Через неделю наш отряд разыскал их в одном приграничном городке. Оказалось, не так далеко от нас и не так уж давно образовалось новое бандитское логово. Наёмнички всех мастей и беглый люд заполняли то темное поселение. Пришлось спалить его дотла... Потом туда пришли метели и замели дурное место. Это Кислев. Здесь должно быть холодно.
Большой город, снег на обочинах – тьма.
В темноте в здания то тут то там загорается и гаснет свет, но не в этой квартире…
Большая комната двухкомнатной квартиры, тускло освещена одной лампой накаливания из пяти возможных, но их не было потому что они перегорели. В углу под кондиционером сидел молодой человек, громка играла музыка, человек глядя в экран монитора, то улыбался до закатывался демоническим смехом. Этот человек был мною.
- Бля, народ, мне надо поссать, погодите, без меня не шутите – это была шутка за 200, любимая моя категория, нет ну вы слышали? Остановитесь пока я ссу.
Я на секунду отвлёкся от чата в мониторе, отодвинул стул на колесиках на котором сидел, и встал, пойдя в клозет.
На обратном пути я посмотрел в холодильник…
- Хмм, водка? Странно.
Я вернулся на кухню и наполнил фильтр холодной водой и уже с ним, прихватив из холодильника пузырь вернулся за компьютер.
- Парни прикиньте я в холодильнике водку нашел… Я не помню что бы я ее покупал, откуда она там?
- Это подарок от Санта Клауса – написал Бендер.
- Рановато… Подумал я.
Я сидел за компьютером поглощал «Завалинку» запивая ее холодной водой. Из закусок дома не было ни чего…
Когда я понял, что мои глаза меня уже подводят и пальцы пишут кракозябры, я встал держа полупустой пузырь холодной водки в руке и сел на диван перед телеком.
Щелкая каналы, я наткнулся на фильм с погонями и Джейсаном Стетхамом в главной роли. Не знаю что это был за фильм, но в какой-то момент голова Джейсона повернулся и он глядя мне в глаза, сказал: Возьми телефон, позвони в полицию и скажи что на стадионе заложена бомба.
-Ну раз ты просишь, чувак…
Мне звонили из полиции, я вешал трубку и думал что все хорошо, я не чувствовал того идиотизма который сотворил.
Выйдя на лестницу, я моновением пары рук оперативников был посажен на задницу опершись о подъездную стену и закован в наручники.
Я поднял голову, так, как будто я какой-то киношный персонаж. Но то что я увидел меня повергло в ужас.
Глава 2.
Меня завели в мою квартиру, вслед за мной зашла овчарка. Люди. Оперативницы в коротких юбках, блуждали по дому. Опера разглядываю всякую странную дичь созданную с помощью клея и бумаги, где были объемные самолеты, гаечный ключ, пара корабликов…
Я боялся смотреть в их глаза. Нет, не потому что я боялся физического насилия с их стороны, нет. Я был в ужасе, потому что это были не люди. У них были ярко красный глаза, волосы их всех виднелись из под кокард, они были небрежными, кудрявыми и одновременно плешивыми. Лица их были багровыми, как будто с ссохшейся кровью. Это были не люди. Нелюди.
Под утро я сидел в камере обезьянника. Очень хотелось курить, а это черти, занимались своими делами, подписывали бумажки, отвечали на звонки, приводили и уводили подозреваемых и свидетелей. Ни кто из них не видел или не обращал внимания на то, что это были не человеческие существа.
В камеру зашло 2 санитара в синей униформе, подманили к двери клетки меня и заломав связали мне руки. Санитары, были вполне себе людьми. Но и в них было что-то странное. Не логичное. Я не оказывал сопротивления, они не задавали мне вопросов. И просто связав меня посадили в машину.
Я узнал одного из них. Он уже паз пять меня возил, тогда я решился заговорить.
- Вот видишь – говорю я – Ты так и возишь людей, катаешься, если бы не было больных ты бы подыхал с голоду.
- А ты что? – спросил меня санитар.
- А я свободный человек, я твою историю. Кому будет интересен твой рассказ, о том что ты сегодня доставил двух психов. - Что с того, кому это станет интересным? А я вот правлю реальность.
Сказав это я задумался, откуда взялась эта фраза? Это что белая горячка? Да нет. По моему, та личность, которая это придумала, зовётся Сергеем. Такой стандартный Сергей. Которому, в случае, если он накосячит, скажут: Ну ты в натуре Сергей!
Скорая подъехала к воротам больницы. Я был тут не раз. Меня передали приемному покою, где я в процессе моего оформления долбанул подсрачник одного из санитаров и был мгновенно обездвижен.
Санитар смотрел на меня красными светящимися глазами, из под волос его виднелись небольшие рожки. Второй же более крупный с обломанными рогами. Но врач была человеком, это было понятно не только глядя на нее, но и по тому что над ней был некий ариол золотистого цвета.
Иные. Они иный. Черти и ангелы. Что меня ждет?
Меня завели в отделение, привязали к койке и оставили в покое.
Глава 3
-Отвяжите, отвяжите, кричал кто-то в палате. Меня отвязали сразу же как только меня узнали санитарки. Они были в зеленых халатах, с большими черными глазами как у коровы.
-Дайте сигаретку ребят, родаки приедут верну.
- Да пошли все вместе покурим.
Длинная туалетная комната просматриваемая через коно в двери, вдоль стены на против унитазов стояла лавочка, мы сидели и рассказывали друг другу небылицы.
- Когда можно поговорить с доктором? – спросил я у санитарки.
- В понедельник, на обходе.
Мы вчетвером сидели на койке в углу и пили крепкий чай из контейнера объемом где то около литра, кажется это было ведро из под майонеза провансаль.
Лысый сидел на койке рядом с нами. В процессе разговора, он сделал одну странную вещь: Он сказал – я знаешь какой человек? И, взяв, чистую подушку с заправленной кровати, на которой еще не лежал пациент и поменял ее на свою.
Я сказал: Ну и говнюк же ты! Тут произошло что-то странное и за окном стало темно почти как ночью, поднялся ветер, форточки забились о рамы окон и я полез их закрывать. Обернувшись я увидел что лысого не было.
-Коля, а где лысый?
-Какой лысый, Миш?
-Ну вот здесь сидел.
-Тебе наверное показалось. На пей. Тут пяточка осталась.
В воскресенье привезли Мишу. Моего тёску, у него были смоляные кучерявые волосы, он был высок и худощав. Подождав пока черти-санитары уйдут, я отвязал его. Он смотрел мне в глаза с благодарностью. Тогда я попросил его записать мне молитву «Отче наш», потому, как, я ее не знал. Он израсходовал много попыток, и сделав помарку, начинал по новой. Ведь это слово Божье.
Настал понедельник. 10 часов утра и как по расписанию ровно в 10 открылась дверь из которой показалась она. Любовь Николаевна. За спиной у нее было что-то похожее на крылья, только они были не из материи, не было перьев, и они были полупрозрачные.
- Коля, ты видишь её крылья?
- Миш, ты бы прекращал галлюцинировать. Какие крылья?
- Да вон! У нее за спиной…
Но коля не видел.
Она подошла ко мне и я спросил сколько мне лежать и когда меня отпустят домой.
Ангел сказала, что я натворил сильную ебанину и меня на принуд.лечение пошлют в загородную больницу.
Глава 4
Оказавшись в стенах клиники Гиляровского, я заметил, что почти весь персонал «светные», переодевши меня, и забрав все мои личные вещи они привели меня на 4 этаж, где мне и предстояло провести мои мучительные больничные дни.
Меня позвали к Врачу и я к своему ужасу увидел его темную сущность спрятанную за человеческим обликом.
Он глядел мне в глаза и говорил, что я там на долго.
Лежа в 1 палате, рядом с парализованным по пояс пациентом, я разработал план побега:
Его ложка которую ему принесли его сестры, идеально подходила под гранник на который были закрыты все двери.
Тогда после обеда, когда все легли отдыхать, я встал взял ложку Василия и просто вышел из отделения, мимо охранников и вышел за пределы больничной территории, потому что калитка была не закрыта. Я не знал в какой стороне дом, я не знал какая дорого ведет в Мой город, я просто шел. Я хотел пройти через участок который был на кромке леса, и был покусан собакой, но у хозяйки этого дома, я выпросил военной раскраски куртку которая висела на гвозде одного из ее сараев.
Я шел по лесу и вышел на дорогу. Лил проливной дождь.
Я решил отдышаться и поразмыслить: Почему ангелы и демоны сосуществуют и контактируют без всяких разборок и ссор? Ни какой вражды я меж ними не заметил.
Так, врач темный, в той больнице врач была светлой – размышлял я.
На дороге показалась машина. Я стал голосовать. Она остановилась и поехала в обратную сторону – в больницу. Водитель был человеком, но он служил на темных, я увидел темный ориол у него над головой. Он смеясь передал меня обратно в больницу.
Глава 5.
Я лежал привязанным уже седьмые сутки, меня забывали кормить, но уколы делали по расписанию. Темный врач придя на обход, смотрел на меня и смеялся.
- Настанет твое время, пытался произнести я пересохшем ртом.
Санитарки стали «темнеть» и кажется они уже получали удовольствие от того какую боль мне причиняют эти инъекции.
Я уже было начинал сходить с ума. Как, вдруг, вошла санитарка и отвязала мне левую руку и сказала чтобы я сам отвязывался. Это была Люба, красотка просто, темные волосы, и кажется она просто человек.
Мне отдали мои вещи, и посадили в перевозку, которая тут оказалась лишь потому что привезла новых больных из других больниц. Меня привезли в Кащенко, и там мне попалась интересная книжица, в которой были описаны взаимодействия темных и светлых сил.
Что они вполне сосуществуют друг с другом, и даже работают вместе, и единственное их отличие в состоянии души. У темных, это чернота, пустота и поступки их мотивированны ненавистью, а «Светлые» дают нам шанс исправиться, направить энергию в мирное светлое русло.
Вошел темный санитар, и обычная девушка интерн.
После разговора с ней, я все больше убеждался в том, что все эти ангелы и демоны, моя придумка – галлюцинация.
Она спросила:
-Драться не будешь?
-Не буду.
Она махнула рукой и санитар ушел…
-Ну что? -с казала она – кем будешь? Светлым или темным?
Сказать что я был ошарашен, ни чего не сказать.
- Вы знаете про темных и светлых?
- Конечно знаю.
- Тогда почему вы ни светлая и не темная?
-Ты не видишь! Я вижу их по другому, я вижу процессы мышления этих существ, не над головой ореолы а то что на сердце, в душе. И ты так сможешь.
- А я? Что вы видите во мне?
- Ты пока обычный. Я надеюсь ты сделаешь правильные выводы…
Она посмотрела мне в глаза и улыбнулась. Потом она подняла правую руку и щелкнула пальцем.
Как будто щелчок выключателя и свет погас. Я почувствовал боль на затылке и открыв глаза увидел лужу крови в которой я валялся. Бутылка водки лежала на полу пустой.
Я поднялся взял телефон и увидел, что в истории звонков нет номеров полиции. Я пнул триклятую бутылку, сел на диван и уснул крепким сном без сновидений.
В темноте в здания то тут то там загорается и гаснет свет, но не в этой квартире…
Большая комната двухкомнатной квартиры, тускло освещена одной лампой накаливания из пяти возможных, но их не было потому что они перегорели. В углу под кондиционером сидел молодой человек, громка играла музыка, человек глядя в экран монитора, то улыбался до закатывался демоническим смехом. Этот человек был мною.
- Бля, народ, мне надо поссать, погодите, без меня не шутите – это была шутка за 200, любимая моя категория, нет ну вы слышали? Остановитесь пока я ссу.
Я на секунду отвлёкся от чата в мониторе, отодвинул стул на колесиках на котором сидел, и встал, пойдя в клозет.
На обратном пути я посмотрел в холодильник…
- Хмм, водка? Странно.
Я вернулся на кухню и наполнил фильтр холодной водой и уже с ним, прихватив из холодильника пузырь вернулся за компьютер.
- Парни прикиньте я в холодильнике водку нашел… Я не помню что бы я ее покупал, откуда она там?
- Это подарок от Санта Клауса – написал Бендер.
- Рановато… Подумал я.
Я сидел за компьютером поглощал «Завалинку» запивая ее холодной водой. Из закусок дома не было ни чего…
Когда я понял, что мои глаза меня уже подводят и пальцы пишут кракозябры, я встал держа полупустой пузырь холодной водки в руке и сел на диван перед телеком.
Щелкая каналы, я наткнулся на фильм с погонями и Джейсаном Стетхамом в главной роли. Не знаю что это был за фильм, но в какой-то момент голова Джейсона повернулся и он глядя мне в глаза, сказал: Возьми телефон, позвони в полицию и скажи что на стадионе заложена бомба.
-Ну раз ты просишь, чувак…
Мне звонили из полиции, я вешал трубку и думал что все хорошо, я не чувствовал того идиотизма который сотворил.
Выйдя на лестницу, я моновением пары рук оперативников был посажен на задницу опершись о подъездную стену и закован в наручники.
Я поднял голову, так, как будто я какой-то киношный персонаж. Но то что я увидел меня повергло в ужас.
Глава 2.
Меня завели в мою квартиру, вслед за мной зашла овчарка. Люди. Оперативницы в коротких юбках, блуждали по дому. Опера разглядываю всякую странную дичь созданную с помощью клея и бумаги, где были объемные самолеты, гаечный ключ, пара корабликов…
Я боялся смотреть в их глаза. Нет, не потому что я боялся физического насилия с их стороны, нет. Я был в ужасе, потому что это были не люди. У них были ярко красный глаза, волосы их всех виднелись из под кокард, они были небрежными, кудрявыми и одновременно плешивыми. Лица их были багровыми, как будто с ссохшейся кровью. Это были не люди. Нелюди.
Под утро я сидел в камере обезьянника. Очень хотелось курить, а это черти, занимались своими делами, подписывали бумажки, отвечали на звонки, приводили и уводили подозреваемых и свидетелей. Ни кто из них не видел или не обращал внимания на то, что это были не человеческие существа.
В камеру зашло 2 санитара в синей униформе, подманили к двери клетки меня и заломав связали мне руки. Санитары, были вполне себе людьми. Но и в них было что-то странное. Не логичное. Я не оказывал сопротивления, они не задавали мне вопросов. И просто связав меня посадили в машину.
Я узнал одного из них. Он уже паз пять меня возил, тогда я решился заговорить.
- Вот видишь – говорю я – Ты так и возишь людей, катаешься, если бы не было больных ты бы подыхал с голоду.
- А ты что? – спросил меня санитар.
- А я свободный человек, я твою историю. Кому будет интересен твой рассказ, о том что ты сегодня доставил двух психов. - Что с того, кому это станет интересным? А я вот правлю реальность.
Сказав это я задумался, откуда взялась эта фраза? Это что белая горячка? Да нет. По моему, та личность, которая это придумала, зовётся Сергеем. Такой стандартный Сергей. Которому, в случае, если он накосячит, скажут: Ну ты в натуре Сергей!
Скорая подъехала к воротам больницы. Я был тут не раз. Меня передали приемному покою, где я в процессе моего оформления долбанул подсрачник одного из санитаров и был мгновенно обездвижен.
Санитар смотрел на меня красными светящимися глазами, из под волос его виднелись небольшие рожки. Второй же более крупный с обломанными рогами. Но врач была человеком, это было понятно не только глядя на нее, но и по тому что над ней был некий ариол золотистого цвета.
Иные. Они иный. Черти и ангелы. Что меня ждет?
Меня завели в отделение, привязали к койке и оставили в покое.
Глава 3
-Отвяжите, отвяжите, кричал кто-то в палате. Меня отвязали сразу же как только меня узнали санитарки. Они были в зеленых халатах, с большими черными глазами как у коровы.
-Дайте сигаретку ребят, родаки приедут верну.
- Да пошли все вместе покурим.
Длинная туалетная комната просматриваемая через коно в двери, вдоль стены на против унитазов стояла лавочка, мы сидели и рассказывали друг другу небылицы.
- Когда можно поговорить с доктором? – спросил я у санитарки.
- В понедельник, на обходе.
Мы вчетвером сидели на койке в углу и пили крепкий чай из контейнера объемом где то около литра, кажется это было ведро из под майонеза провансаль.
Лысый сидел на койке рядом с нами. В процессе разговора, он сделал одну странную вещь: Он сказал – я знаешь какой человек? И, взяв, чистую подушку с заправленной кровати, на которой еще не лежал пациент и поменял ее на свою.
Я сказал: Ну и говнюк же ты! Тут произошло что-то странное и за окном стало темно почти как ночью, поднялся ветер, форточки забились о рамы окон и я полез их закрывать. Обернувшись я увидел что лысого не было.
-Коля, а где лысый?
-Какой лысый, Миш?
-Ну вот здесь сидел.
-Тебе наверное показалось. На пей. Тут пяточка осталась.
В воскресенье привезли Мишу. Моего тёску, у него были смоляные кучерявые волосы, он был высок и худощав. Подождав пока черти-санитары уйдут, я отвязал его. Он смотрел мне в глаза с благодарностью. Тогда я попросил его записать мне молитву «Отче наш», потому, как, я ее не знал. Он израсходовал много попыток, и сделав помарку, начинал по новой. Ведь это слово Божье.
Настал понедельник. 10 часов утра и как по расписанию ровно в 10 открылась дверь из которой показалась она. Любовь Николаевна. За спиной у нее было что-то похожее на крылья, только они были не из материи, не было перьев, и они были полупрозрачные.
- Коля, ты видишь её крылья?
- Миш, ты бы прекращал галлюцинировать. Какие крылья?
- Да вон! У нее за спиной…
Но коля не видел.
Она подошла ко мне и я спросил сколько мне лежать и когда меня отпустят домой.
Ангел сказала, что я натворил сильную ебанину и меня на принуд.лечение пошлют в загородную больницу.
Глава 4
Оказавшись в стенах клиники Гиляровского, я заметил, что почти весь персонал «светные», переодевши меня, и забрав все мои личные вещи они привели меня на 4 этаж, где мне и предстояло провести мои мучительные больничные дни.
Меня позвали к Врачу и я к своему ужасу увидел его темную сущность спрятанную за человеческим обликом.
Он глядел мне в глаза и говорил, что я там на долго.
Лежа в 1 палате, рядом с парализованным по пояс пациентом, я разработал план побега:
Его ложка которую ему принесли его сестры, идеально подходила под гранник на который были закрыты все двери.
Тогда после обеда, когда все легли отдыхать, я встал взял ложку Василия и просто вышел из отделения, мимо охранников и вышел за пределы больничной территории, потому что калитка была не закрыта. Я не знал в какой стороне дом, я не знал какая дорого ведет в Мой город, я просто шел. Я хотел пройти через участок который был на кромке леса, и был покусан собакой, но у хозяйки этого дома, я выпросил военной раскраски куртку которая висела на гвозде одного из ее сараев.
Я шел по лесу и вышел на дорогу. Лил проливной дождь.
Я решил отдышаться и поразмыслить: Почему ангелы и демоны сосуществуют и контактируют без всяких разборок и ссор? Ни какой вражды я меж ними не заметил.
Так, врач темный, в той больнице врач была светлой – размышлял я.
На дороге показалась машина. Я стал голосовать. Она остановилась и поехала в обратную сторону – в больницу. Водитель был человеком, но он служил на темных, я увидел темный ориол у него над головой. Он смеясь передал меня обратно в больницу.
Глава 5.
Я лежал привязанным уже седьмые сутки, меня забывали кормить, но уколы делали по расписанию. Темный врач придя на обход, смотрел на меня и смеялся.
- Настанет твое время, пытался произнести я пересохшем ртом.
Санитарки стали «темнеть» и кажется они уже получали удовольствие от того какую боль мне причиняют эти инъекции.
Я уже было начинал сходить с ума. Как, вдруг, вошла санитарка и отвязала мне левую руку и сказала чтобы я сам отвязывался. Это была Люба, красотка просто, темные волосы, и кажется она просто человек.
Мне отдали мои вещи, и посадили в перевозку, которая тут оказалась лишь потому что привезла новых больных из других больниц. Меня привезли в Кащенко, и там мне попалась интересная книжица, в которой были описаны взаимодействия темных и светлых сил.
Что они вполне сосуществуют друг с другом, и даже работают вместе, и единственное их отличие в состоянии души. У темных, это чернота, пустота и поступки их мотивированны ненавистью, а «Светлые» дают нам шанс исправиться, направить энергию в мирное светлое русло.
Вошел темный санитар, и обычная девушка интерн.
После разговора с ней, я все больше убеждался в том, что все эти ангелы и демоны, моя придумка – галлюцинация.
Она спросила:
-Драться не будешь?
-Не буду.
Она махнула рукой и санитар ушел…
-Ну что? -с казала она – кем будешь? Светлым или темным?
Сказать что я был ошарашен, ни чего не сказать.
- Вы знаете про темных и светлых?
- Конечно знаю.
- Тогда почему вы ни светлая и не темная?
-Ты не видишь! Я вижу их по другому, я вижу процессы мышления этих существ, не над головой ореолы а то что на сердце, в душе. И ты так сможешь.
- А я? Что вы видите во мне?
- Ты пока обычный. Я надеюсь ты сделаешь правильные выводы…
Она посмотрела мне в глаза и улыбнулась. Потом она подняла правую руку и щелкнула пальцем.
Как будто щелчок выключателя и свет погас. Я почувствовал боль на затылке и открыв глаза увидел лужу крови в которой я валялся. Бутылка водки лежала на полу пустой.
Я поднялся взял телефон и увидел, что в истории звонков нет номеров полиции. Я пнул триклятую бутылку, сел на диван и уснул крепким сном без сновидений.
Дорогие пидоры!
Лишь редкое стечение обстоятельств сподвигло меня оформить этот, первый за 5 лет, пост, а именно: желание выразить свою искреннюю признательность вам за существование в русскоязычном сегменте Интернета такого явления как Джой; желание получить несколько поздравлений с неприятнейшим событием - тридцатилетием; а также желание поделиться своим, с позволения сказать, творчеством на тему этого самого события.
Контекст такой, что в моей деревне, в которой мне, как ни странно, довольно комфортно, из развлечений для меня нашлось, среди прочих немногочисленных занятий, как то: выпивки, Реактора, прослушивания музыкальных композиций, вылазкок на природу, а также их комбинаций, ещё и лазание на доступные высоты: радио и телевышки, крыши, деревья и тому подобное. И вот, находясь на одном из возвышений, я записал на телефон нижеприведённый текст.
В заключение хочу добавить, что главная причина появления этого поста - это всё-таки та, что приведена первой.
***
Забравшись повыше,
Пытаюсь услышать
Давно не вещавшую станцию.
Сменились частоты?
Сломалось чего-то?
Слать письма в какую инстанцию?
Не помню названья,
Но в сетке вещанья
Была там такая программа,
И в ней говорили
В их фирменном стиле,
Приняв, вероятно, сто граммов,
С большим интересом
О чём - неизвестно,
Наверно, о чём-то банальном,
О том, о чём лучше
Мне было не слушать,
На этом несчастном канале.
Бывало в прогнозе
Ведущий сморозит,
Причём подозрительно часто,
Что и в непогоду
При верном подходе
Мне светит огромное счатье.
И новый ведущий,
Как и предыдущий,
И следующий, тоже пиздели.
Зато уже реже
И с меньшей надеждой.
Синоптики, что с ними сделать.
Все новости были
Хорошие, или
Вполне, в большинстве своём, сносные.
Да я не особо
И слушал их, чтобы
Сейчас делать выводы. Бросьте вы,
Я из любопытства
Настроился, быстро
Поняв, что их аудитория -
Прыщавые школьники,
Слушал, ни сколько не
Веря прохладным историям.
Теперь же я лезу
Наверх, бесполезно,
Помехи. Мне тридцать исполнилось.
Ну ладно, хоть что-то,
Меняя частоты,
Я вспомнил название - "Молодость".
Пытаюсь услышать
Давно не вещавшую станцию.
Сменились частоты?
Сломалось чего-то?
Слать письма в какую инстанцию?
Не помню названья,
Но в сетке вещанья
Была там такая программа,
И в ней говорили
В их фирменном стиле,
Приняв, вероятно, сто граммов,
С большим интересом
О чём - неизвестно,
Наверно, о чём-то банальном,
О том, о чём лучше
Мне было не слушать,
На этом несчастном канале.
Бывало в прогнозе
Ведущий сморозит,
Причём подозрительно часто,
Что и в непогоду
При верном подходе
Мне светит огромное счатье.
И новый ведущий,
Как и предыдущий,
И следующий, тоже пиздели.
Зато уже реже
И с меньшей надеждой.
Синоптики, что с ними сделать.
Все новости были
Хорошие, или
Вполне, в большинстве своём, сносные.
Да я не особо
И слушал их, чтобы
Сейчас делать выводы. Бросьте вы,
Я из любопытства
Настроился, быстро
Поняв, что их аудитория -
Прыщавые школьники,
Слушал, ни сколько не
Веря прохладным историям.
Теперь же я лезу
Наверх, бесполезно,
Помехи. Мне тридцать исполнилось.
Ну ладно, хоть что-то,
Меняя частоты,
Я вспомнил название - "Молодость".
Ожидание
В дверь раздался стук. Мои ладони были влажные от пота и волнения. Стук был именно таким, как мы условились с Лехой 20 лет назад. Я посмотрел в дверной глазок, молодой парень, брюнет, острые черты лица, он помахал мне и улыбнулся. Я вздохнул, повернул ключ в замочной скважине, открыл дверь.– Привет, дружище! – сказал парень и протянул мне руку...
***
– Видел… ык!!! и ночь, гуль… ык!!! ляли всю но-о-о-очь до ык!!! утра!!!
Пьяные, шатаясь мы брели вдоль набережной Обводного. Я и мой друг детства Леха. После рок-клуба мы шли ко мне домой, мои родители, в отличии от Лехиных, меня не заругают за пьянство и поздние гулянки.
– Я тебе говорил, будет а-а-ах… ык!!! ренительный ка-а-ан… ык!!! ох ептыть… церт! – прокричал он мне в ухо.
– Это точно… хык!!! Хорошо нажрались.
Икота одолела нас обоих, что делало наши пьяные песни еще смешнее и веселее. Кое-кто орал нам заткнутся, но мы им орали в ответ «Мама анархия» и ржали как кони. Мимо проезжали редкие машины, прохожих не было. Ветер обдувал нас легкой прохладой, настроение было шикарное.
– Ого, зырь туда… - Леха указал пальцем прямо.
Я всмотрелся - облокотившись на перила, стоял мужик в оборванной одежде.
– Бомжара какой то, – сказал я Лехе.
– Ага… – Леха ухмыльнулся мне. – Хочешь кулаки размять?
Я удивленно посмотрел на него.
– Ты… ык!!! чего, – я постучал по груди кулаком, чтобы немного унять икоту. – Это ж не спортивно.
– Да ну тебя нахрен! – Леха толкнул меня в плечо. – Чего ты такой правильный? Анархия еб… хык!!! ть… Пошли.
Мы направились к мужику. Подойдя ближе, мы услышали что он плачет. Боевой настрой Лехи тут же улетучился.
– Эй! Муж… ык!!! – Леха усмехнулся совпадению. – Ты в порядке?
– Тебе помощь нужна? – спросил я.
Бомж повернулся к нам. Худое заросшее лицо, серая от грязи кожа и удивительно яркие голубые глаза. Одет он был в какой-то коричневый плащ и рваные брюки с черным свитером. По его щекам текли слезы, в руках он держал грязную тряпку, в нее он сморкнулся несколько раз и убрал в карман.
– Да не, пацаны, все нормально, горюю о своей проебаной жизни, – сказал он, повернувшись к нам.
– Ха… удивил дед. Мы свою жизнь проебываем уже с ранних лет. – Леха заржал, я поддержал.
Бомж посмотрел на нас, вытер слезы рукой.
– Да нет, пацаны, я проебал такую жизнь. Я мог стать крупным человеком, бизнесменом. Ездить на лимузине, жрать ананасы. Но всего одна ошибка и пиздец. Отобрали квартиру, деньги, самого на помойку. Я просрал потенциал этой жизни.
Леха заржал.
– Э… Х…ле ты хотел? Бизнес наебизьнес… У нас соседу голову проломили и квартиру отобрали за ящик бананов. Считай, тебе повезло.
– О, да. Жив и ладно! – Сказал я. – Может тебе водки в ларьке взять?
– Ты че, епты, – Леха отвесил мне подзатыльник. – Ахуенно добрый что ли?
Бомж смотрел на нас. Леха обхватил меня за шею и грубо поволок дальше.
– Живи, бомжара, уж больно твоя история жалостливая! – крикнул Леха ему через плечо.
– Ага, и не просри потенциал оставшейся! – Крикнул я.
– Поверьте мне, пацаны, эта жизнь просрана, а ваша – еще нет. – ответил бомж.
Леха остановился и развернулся к нему.
– Че ты сказал, бомжара? Ты чего, нас учить вздумал? – Леха сжал кулаки и пошел на бомжа.
– Лех, ты чего, брось… – только успел произнести я.
Дальше произошло то, о чем я до сих пор вспоминаю с содроганием.
Бомж резким движением сбил Леху на землю. Пару раз ударил его по голове и развернул лицом к себе. Леха был без сознания.
– Э! Ты чего творишь?! – Крикнул я и пошел на помощь.
Бомж вскочил и двинул мне в пузо рукой. Боль была адская, как будто железной трубой вдарили, в глазах потемнело, я согнувшись упал на асфальт. Бомж добавил мне еще раз с ноги. Я закашлял и проблевался.
– Эту жизнь я может и проебал, но эту нет – сказал он и направился к Лехе.
Он сел возле него на корточки и снял перчатки. В свете фонаря я увидел острые когти.
– Леха… - Зашептал я и попытался подняться.
Бомж вскинул правую руку вверх, а левой схватил Леху за волосы. Я второй раз попытался встать – не получилось. Бомж неожиданно громко стал говорить какой-то странный текст, при этом делая рукой в воздухе странные пасы.
– Отойди от него… - прошептал я и встал на колени.
Бомж не обращал на меня внимания, продолжая говорить. Я откашлялся и пополз в его сторону, пузо болело, перед глазами плавали белые точки. Бомж обратил на меня внимание, когда я был в метре от него, он прекратил говорить и наотмашь ударил меня по лицу, я упал на бок. На некоторое время потерял сознание.
Я перевернулся, голова гудела, из носа текла кровь. Осмотрелся: бомж продолжал говорить, вздернув правую руку в небо. Я поднялся, и вдруг бомж резким движением схватил Леху за лицо своими когтями. Леха очнулся и заорал от боли, я увидел как потекла кровь. Бомж продолжил говорить. Леха уже не орал, а визжал, бомж резко дернул правой рукой и сорвал у Лехи лицо, обнажив беззубый череп, покрытый остатками мышц и кровью. Так же резко левой рукой он сорвал свое лицо. Я в ужасе смотрел на происходящее и не мог отвести глаза. Бомж аккуратно приложил лицо Лехи к своему черепу и оно стало прирастать. Свое лицо он грубо шлепнул на Лехин череп, оно тоже стало прирастать, но криво. Бомж встал, вытер кровь с Лехин… уже своего лица. Тут я заметил, что одежда на них тоже поменялась местами, то, что раньше было бомжом, теперь было Лехой.
– Вот, теперь полный порядок, - произнес «Леха». – Жизнь с чистым потенциалом и с неопределенной судьбой.
Он посмотрел на меня, достал из кармана куртки сигарету и закурил.
– Запомни, пацан, попытаешься мне помешать – изуродую тебя так, что никто не опознает, даже твой пес Томас. – Сказал он мне.
Я не мог ответить, в горле пересохло, только кивнул.
То, что было Лехой, с диким криком вскочило. Лицо было перекошено от боли и ужаса, не обращая на нас внимания, оно вскочило и побежало во дворы. «Леха» засунул два пальца в рот и засвистел ему вслед. После посмотрел на меня и засмеялся. Схватив за шиворот, он поставил меня на ноги.
– На чем мы там остановились? – спросил «Леха». – Видели ночь, гуляли всю ночь до утра-а-а-а-а-а-а…
Очнулся я утром у себя в комнате на диване. Голова гудела, скорее от удара, чем от похмелья.
– Вы с кем-то вчера подрались что ли? – отец стоял на пороге моей комнаты.
– Подрались?
– Тебя Лешка притащил, ты был в отключке, сказал, что вы с гопарями поцапались.
Я сел. Пощупал живот, по телу прошла волна боли, я зашипел.
– Ладно, отдыхай. Тебе пива дать? – спросил отец
– Нет, я обойдусь.
С Лехой я больше не общался. Через неделю он устроился на работу в какую то компанию. Мама его была очень рада этой перемене. Через полгода вся семья переехала в центр. Говорили, что Леха быстро поднялся по карьерной лестнице, стал хорошо зарабатывать. Отец пытался меня уговорить устроится к нему, но я наотрез отказался.
Прошло еще полгода.
– Наконец-то я тебя нашел. – Бомж с грязным, заплывшим и перекошенным лицом направился ко мне.
Я сидел на лавке во дворе пил пиво. Бомж прихрамывая, подошел и сел рядом. Я узнал его. Это был…
– Леха? Это ты?
Бомж усмехнулся.
– Узнал, да. Дай закурить.
Я достал пачку, протянул Лехе. Он взял дрожащей рукой одну, достал из кармана спички и прикурил.
– Моя семья переехала.
Я посмотрел на него.
– Да полгода назад. Ты… Точнее тот, купил хату в центре.
Леха усмехнулся.
– Знаешь, а ведь людей, таких, каким был я, очень мало.
Я посмотрел на него.
– С чистым потенциалом и неопределенной судьбой?
– Именно – Леха шумно затянулся и закашлял в рукав.
Когда кашель прекратился, я увидел кровь.
– Я подыхаю, причем очень скверно, у него печень больная и рак легких.
– И что ты делать будешь?
Леха посмотрел на меня.
– Я хочу вернуть свою жизнь.
– Как?
– Чистым потенциалом и неопределенной судьбой обладают все новорожденные младенцы.
– Что?
– Мне с этим телом передались некоторые воспоминания этого ублюдка. Я знаю все о том, что он со мной сделал. Даже то заклинание.
Я достал из пачки сигарету и закурил.
– То есть, ты хочешь найти человека…
– Я уже нашел. Вчера в парке я украл из коляски младенца.
Руки у меня затряслись.
– Что ты задумал?
– Я хочу вернуть свою жизнь, но в этом теле я не смогу это сделать, а искать взрослого человека с неопределенной судьбой… это бесполезно. Поэтому я заберу жизнь того младенца.
Я в ужасе смотрел на Леху.
– Это неправильно, есть же другой способ наверняка.
– Нет, если бы был, я бы им воспользовался – Леха докурил и выбросил окурок – Мне самому хреново от этой мысли, но выбора у меня нет.
– А я тебе зачем?
– Я поменяюсь местами с тем младенцем, а ты вернешь его семье. Станешь героем.
– Ты охренел, так нельзя поступать.
Леха усмехнулся.
– Какой же ты сыкливый, все, времени нет, пошли.
Леха встал и захромал к выходу из двора.
– Ты идешь? – крикнул он мне, не оборачиваясь.
Я пошел за ним. Леха вел меня дворами, пока мы не пришли к заброшенному дому. Мы залезли внутрь, спустились в подвал. Я услышал как плачет младенец. Мы вошли в небольшую комнату. На полу лежал ребенок, закутанный в одеяло. Он громко и надрывно плакал. Леха сказал «вчера», значит ребенок голодный.
– Так. Как только я закончу, ты отнесешь младенца в ментовку.
– Нет, Леха, так нельзя, это же просто ребенок.
– Хватит уже ныть. Отнесешь в ментовку, скажешь нашел, укажешь на это место, они найдут тут ополоумевшего бомжа и дело закроют. Потом ты устроишься на работу к тому уроду, и будешь следить за ним.
– Нет, нет, это неправильно, я не могу.
– Это надо сделать, иначе как я верну себе свою жизнь? Я найду тебя через 20 лет, чтобы было проще, поддерживай связь с семьей этого младенца. Я найду тебя, и тогда мы придумаем как прищучить этого ублюдка.
– Леха, погоди…
Он схватил меня за грудки и отвесил пощечину.
– Сделай как я тебе сказал, и никаких отговорок! Ты мой друг, понял? И запомни, когда придет время я постучу тебе – три раза, два раза, четыре раза и два раза. Запомнил?
Я молча кивнул.
Леха отпустил меня и направился к младенцу. Я в ужасе смотрел на происходящее. Он положил левую руку младенцу на лицо, правую поднял вверх и стал читать заклинание. От ужаса я не мог пошевелиться. Леха продолжал читать, младенец плакал. Я зажмурился и закрыл уши руками, но даже так я услышал дикий визг младенца, которому оторвали лицо. Я сам закричал, чтобы не слышать этого ужаса. Вдруг я услышал крик бомжа, открыл глаза и увидел как тот катается по полу, хватаясь руками за воздух. Рядом я увидел плачущего младенца. Трясущимися руками я схватил ребенка и побежал к выходу. На мгновение остановился и оглянулся. Бомж сидел в углу, по его лицу текли слезы, он тянул ко мне руки.
– Боже мой… – прошептал я.
Бомж пытался что то сказать, но я уже бежал к выходу.
Следующая неделя для меня прошла как в трансе. Милиция, допросы, встреча с семьей похищенного младенца. Плачущая от радости мать и отец ребенка, гордый взгляд моего отца. Я был героем. Правда нашлись несколько людей, видевших меня и бомжа, как я уходил с ним, но им никто не верил. Я еще очень долго отходил от произошедшего.
Через месяц жизнь вернулась в прежнее русло, моя семья и семья того ребенка стали лучшими друзьями. Я видел, как взрослеет «Леха», точнее Артем. Как он пошел в детский садик, в школу. Потом я переехал от родителей, женился. Устроиться на работу к тому человеку было немного проблематично, но я напомнил ему, что мы были друзьями, и он нехотя меня оставил. Правда, близко к себе не подпускал. Видимо поначалу что-то подозревал, но потом забыл о моем существовании,ч ему я был несомненно рад. Вот так и прошли эти 20 лет – в ожидании, когда Леха появится на пороге моей квартиры.
Я сидел дома, жена с дочерью ушли покупать платье для выпускного. Я разбирал бумаги по работе. В дверь постучали, хотя звонок работал. Три раза. Пауза. Два раза. Пауза. Мое сердце забилось с бешеной скоростью. Четыре раза. Пауза. Два раза. Ладони стали влажными, руки стали дрожать. Я подошёл к двери и посмотрел в глазок. Брюнет с острыми чертами лица улыбался. Я узнал повзрослевшего Артема. Руки не слушались, но я смог отпереть замок, снять цепочку и открыть дверь. Парень посмотрел на меня, его улыбка стала еще шире.
- Привет, дружище! – сказал он и протянул мне руку.
Я пожал ее.
- А ты постарел.
- А ты вырос.
И он вошел в квартиру…
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме (+288 постов - )
Наши любимые теги
Arcane (LoL)
League of Legends
SwainArt
artist
#S.T.A.L.K.E.R
фэндомы
Hoshimi Miyabi
Zenless Zone Zero
Mouthwashing
Игры
mr_plagu3
artist
Топ комментов
А бывает, комменты лучше постов. Смотрим топ тредов и вникаем!