Англия, начало XX века.
Вот, уже около недели держится прекрасная погода: солнце согревает лучами промерзшую землю, в свежих порывах ветра чувствуется юность. Внутри все хочет петь и плясать, восхваляя весну.
Сегодня у меня запланирован визит к мистеру Джерому, который является высокопоставленным чиновником. Здорово быть журналисткой: узнаешь много интересного о людях, их жизни и поступках, однако со временем перестаешь быть к ним чувственной: раньше я с трепетом все выслушивала, но сейчас меня трудно удивить. Со временем привыкаешь ко всему, но привыкнуть к людской жестокости у меня никак не получается: каждый раз поражаюсь их изощренности в методах навредить другим людям.
Ох, я, кажется, слишком долго пила чай. Встреча назначена на полдень, сэр Генри Джером не простит опозданий. Что ж, пора выдвигаться. Хорошо, что я подготовилась заранее. И вот, подхватив шляпку, как нельзя подходящую к моему платью, я направилась к автомобилю. Путь предстоит не такой уж и длинный, поэтому необходимо запомнить пейзажи, чтобы потом дома нарисовать их. Ветер, пусть и не сильно, но раздувал мои короткие волосы, что меня злило, но я старалась не обращать на это внимания. Мой взор был прикован к полям, мимо которых мы ехали: еще не везде растаял снег, поэтому работники их не трогали, и даже не верилось, что это черное месиво, больше напоминающее, извините, экскременты, даст осенью пшеницу, одного из лучших сортов в Англии. Вдалеке стал заметен быстро растущий силуэт дома сэра Джерома, где он жил вместе с супругой и ребенком.
Автомобиль плавно остановился у особняка, больше напоминающего замок. Легкой, но грациозной походкой я направилась к высоким ступенькам, ведущим к красивой входной двери. Поднимаясь, я непроизвольно взглянула на здание снизу вверх. Смешно, конечно, но я почувствовала себя жалкой букашечкой, которая вот-вот залезет на прекрасный праздничный торт. Мой скользящий взгляд наткнулся на силуэт мальчика, весело улыбающегося и, по-видимому, следящего за мной. Я лишь приветливо улыбнулась в ответ и продолжила свой подъем по лестнице, которая явно не желала заканчиваться. Все же преодолев ее, я постучала в дверь тяжелым кольцом, оформленным в виде головы льва. Дверь с грустным писком нехотя открылась, и я смогла, наконец, увидеть хозяйку дома. Она была приятной молодой женщиной, не выдающейся особой красотой, но производящей хорошее впечатление.
- Здравствуйте. Чем могу помочь?
- Добрый день. Я – журналистка Кларисса Уомс. Сегодня сэр Генри Джером назначил мне встре...
- Ах! – она меня перебила. – Генри сейчас отсутствует – его вызвали на срочное совещание, но он скоро вернется, - женщина приветливо улыбнулась. – Он просил передать Вам, чтобы вы подождали его. Я – его жена Кэтрин Джером, а это – она показала на подошедшего мальчика, которого я видела в окне, - Ян, наш сын.
- Очень приятно, миссис Джером.
- Взаимно. Только прошу, называйте меня по имени. Ведь, мне кажется, мы с Вами, Кларисса, одного возраста, - сказала та, пропуская в дом.
Я лишь улыбнулась и прошла, как вдруг дом огласил вопль:
- Миссис Кэтрин! Миссис Кэтрин! – кричала подбежавшая горничная средних лет.
- Что случилось, Джулия? – спокойно спросила хозяйка.
- Миссис Кэтрин, это ужасно!
- В чем дело? – женщина немного нахмурилась, теряя терпение. Горничная лишь посмотрела на нее умоляющим щенячьим взглядом и кивнула в сторону предполагаемой кухни. – Ох, ну что с вами поделаешь? – устало вздохнула Кэтрин и, уходя за прислугой, кинула через плечо:
- Кларисса, пусть Ян покажет Вам дом, я скоро к вам присоединюсь.
***
Мне ничего не оставалось делать, кроме как следовать за мальчишкой лет восьми, тянувшим меня за руку. Его детская чистая улыбка почему-то обезоруживала, и хотелось с ним поиграть, будто мне самой не больше десяти лет.
- Тетя, я хочу показать тебе несколько комнат! Маме они очень нравятся.
Я не сопротивлялась, а просто зашла за ним в очередной поворот коридора. На стенах висели портреты разных людей, имеющих определенные сходства между собой. Должно быть, это портреты предков…
- А ты знаешь, что у нас в доме часто творятся фокусы? – глаза мальчишки блестели как две маленькие голубые звездочки.
- Нет. Впервые слышу. Ты хочешь их мне показать?
- Умная тетя! Смотри! – он распахнул передо мной двойную дверь. За ней оказалась просторнейшая комната, обставленная дорогой утварью. На стенах висели картины, которым под стать висеть в галерее, а на окнах висели шторы из настоящего шелка.
- Это и есть фокус?
- Нет. Пойдем внутрь.
Мы сделали один лишь шаг за порог. Неожиданно комната из зала превратилась в крохотное помещение размером 2х2, не больше! Яркие тона, роскошь, вкус – все исчезло. На их месте были лишь потрепанные старые кресла, видавшие виды занавески из дешевой ткани и один детский рисунок на стене.
- Ч-что за..? – я не могла сдвинуться с места из-за удивления.
- Это и есть фокус. У нас еще много таких комнат. Тетя, хочешь пока…
- Ян! – строго сказала Кэтрин, не дав ему закончить фразу. – Покажи лучше Клариссе свою любимую игрушку. Мальчик послушно кивнул и побежал, по-видимому, в свою комнату. Она перевела взгляд на меня и сказала:
- Не желаете чаю?
- Не откажусь, - я сделала шаг и снова была в коридоре. На мое удивление, комната опять стала как прежняя. Я, не выдержав, уже открыла рот, чтобы спросить, какая чертовщина тут творится, но наткнулась на понимающий взгляд Кэтрин.
- Пойдемте в сад. Чай стынет. Я обо все расскажу там.
***
- Были времена, когда Генри не мог позволить себе жить с нами – его семьей. Постоянные переезды его жутко выматывали, но того требовала служба. Я и сын в то время, а это было около четырех лет назад, жили в гостинице. Там было прекрасное питание и хорошие люди. Я тогда со многими познакомилась, но особенно хорошие отношения у меня сложились с Эммой Нэш. Она – начитанная, интеллигентная вдова какого-то предпринимателя. До сих пор помню ее любимую шаль с голубым узором… - Кэтрин сделала паузу, чтобы отпить чай. – мы часто засиживались допоздна, разговаривая обо всяких мелочах, делясь историями и советами. Маленький Ян любил засыпать под наши разговоры… Да…
Но как-то раз Яну не посчастливилось ее разозлить. Я-то тогда думала, что все это пустяки, только зря. На следующий день Эмма принесла мне подарочную коробочку, подозрительно улыбаясь. Я удивилась. Но подарок приняла. Заглянув туда, я ужаснулась: да вроде бы ничего, в коробке оказался котенок, месяц отроду не больше, только он был весь (и дно коробки тоже) в крови. И откуда, казалось бы, столько ей взяться? Я тогда титаническим усилием воли удержала ее в руках.
«Что это значит?!» - спросила я у Эммы со слезами на глазах, а она лишь ухмыльнулась и ответила, что отбила этого кроху у собак, и что Ян давно хотел животное… - Кэтрин не выдержала нахлынувших воспоминаний и все-таки заплакала. – Тогда я взяла это окровавленное чудо и вызвала ветеринара. Господи, как же он плакал, как жалобно смотрел, когда его оперировали, как лежал без сознания… В один из завершающих этапов операции, в квартиру зашел Ян. Я думала, что он не будет хотеть играть с котенком, у которого отсутствуют передняя левая и задняя правая лапки, но он от него не отказался… Спустя буквально две недели я как-то пошла выносить мусор, но возле одного из баков заметила что-то голубое и до боли знакомое. Подойдя ближе, я узнала шаль Эммы. Из-под нее выглядывали две кошачьи лапы и небольшой топорик… они были все заляпаны кровью… Я не помню когда бы я еще так горько плакала.
- Какая жестокая жизнь… - бесцветным голосом сказала я.
- Не жизнь жестока, а люди, - детский голосок прозвучал почти над самым моим ухом. Я испугалась, ведь и мальчик мог услышать…
- Все в порядке, тетя. Я уже давно знаю эту историю, - веселым тоном отозвался Ян, будто слыша мои мысли. Он тискал в руках рыжего толстого кота без двух лап. – А комнаты всегда показывают фокусы, если в доме есть Крис, - он подбородком указал на кота.
- А-а… - я не знала что сказать. На душе стало невыносимо паршиво. – Простите, Кэтрин, но я не буду дожидаться вашего супруга. Заеду в другой раз. Спасибо за чай.
Я быстрым шагом направилась к выходу из сада. Единственное, что я знала наверняка, это то, что я проплачу весь оставшийся день… Меня всегда поражала жестокость людей. Она хромает на две лапы.
