Результаты поиска потегуРусско-японская война

Дополнительные фильтры
Теги:
Русско-японская войнановый тег
Автор поста
Рейтинг поста:
-∞050100200300400+
Найдено: 35
Сортировка:

Пламенац Филипп Маркович (1827-1909) - черногорский воевода, зауряд-прапорщик 1-го Читинского казачьего полка, кавалер всех степеней Георгиевского креста, участник Русско-Японской войны 1904-1905 гг., национальный герой Черногории.

В русской армии хорошо знали старика с короткою, седою окладистою бородой, окаймлявшей смуглое лицо, освещенное из-под нависших седых бровей проницательными живыми, добрыми глазами. Этого черногорца все называли дедушкой, служил он в отряде генерала Мищенко, был его другом, его телохранителем. Без бинокля, без зрительной трубы горца, благодаря прекрасному зрению, он видит лучше, чем его командир генерал Мищенко с помощью оптики. И подсказывает ему: Тут наши, там японцы. Звали черногорского воина Филипп Маркович Пламенац. А «дедушке» в 1904 году исполнилось уже 76 лет. С генералом он был неразлучен уже вторую кампанию. Все удивлялись выносливости генерала Мищенко и легкости, с которой он ходил по сопкам. - Я старый охотник и родился в Дагестане, - шутил он. Пламенац не отставал от него ни на шаг: «Я всю жизнь по горам проходил». «И они шли с горы на гору, как горные козы, а мы едва поспевали за ними, обливаясь потом, томимые жаждой», рассказывал о друзьях Апушкин. После китайского похода Филипп Маркович поселился в Порт-Артуре вместе с генералом. Но едва началась война с Японией, продал свою фанзу, отдал деньги на Красный Крест и ушел к Мищенко. Его ввиду преклонного возраста не хотели брать в набег на Инкоу. Но «дедушка» сказал: «Пока я жив, не расстанусь со своим генералом». А самому генералу: «Если вы не хотите брать с собою Пламенаца, Пламенац сам себя возьмет».

«Вы знаете, какой у нас дедушка? - сказал генерал - Недавно один снаряд разорвался от нас недалеко и я вздрогнул. Он хладнокровно вынул из кармана клочок ваты и, подавая мне, сказал: «На, генерал, заткни себе уши, чтобы не пугаться». Каков? Меня сконфузил!». А сам генерал был одной из, увы, немногих светлых личностей среди командования в русско-японской войне. Он воевал по-суворовски, любил русского солдата и солдат платил ему тем же.

«Вот наш «дедушка - рекомендую, сказал мне генерал Мищенко, показывая рукой на старика в парусинной куртке без погон, сидевшего на фланге стрелявшей по японцам 1-й Забайкальской казачьей батареи и несколько впереди ее. Услыхав свое имя, он обернулся, и я увидал добродушное, загорелое в Корейском походе отряда и обросшее бородой лицо. Мы познакомились. Потом разговорились, хотя разговаривать с дедом не так-то легко, ибо речь его состоит из смеси черногорских слов с русскими.

- Давно вы, дедушка, начали сражаться?

- О, давно, давно, - ответил он мне тихим голосом, видимо, уходя мыслью в прошлое.

- В первый раз пошел я на войну с турками в 49-м году... Потом в 51-м... Потом в 53-м, 54-м, 55-м, 57-м, 59-и, 60-м, 62-м...

- Довольно, довольно, ‑ перебил я его, смеясь. ‑ Коротко сказать, вы всю жизнь провоевали?

- А, да, да! - засмеялся и он. - Только наши войны ведь какие прежде были! Сегодня перестрелка, а завтра все тихо и мирно... А потом убьют где-нибудь турки нашего юнака, или скот заберут, или наш юнак убьет где-нибудь на дороге какого-нибудь турка, и опять пошла война... Вот в 62-м году война была настоящая. Турки заняли всю Черногорию, жгли деревни, топтали жатвы и виноградники... А у нас было чуть не по пять патронов на ружье... Плохо было - врасплох нас захватили...

Он замолчал, переживая в памяти прошлое, но к нему уже не вернулся.

- Вот и теперь, - продолжал он, приехал я сюда, чтобы не умереть в постели, а в поле, на войне, как следует юнаку, воеводе. Только вот что плохо, добавил он с оттенком печали, - смерти перестал бояться. Прежде все боялся, а теперь перестал. Плохо, плохо!..

И он действительно бесстрастно сидел на батарее, под огнем, возле своего генерала и смотрел на сопки, из-за которых то и дело взлетали в голубое небо красивые белые клубы дыма рвущейся шрапнели. Эти маньчжурские сопки, по его признанию, напоминали ему горы родной Черногории. Без бинокля, без зрительной трубы, зорким глазом горца он отлично различает, где, наши, где японцы». В газете «Русское слово» от 2 марта (17 февраля)1909 года появилось следующее сообщение: «Похороны черногорского воеводы.

15-го февраля в Петергофе опустили в могилу тело знаменитого черногорского воеводы Пламенаца. Участник всех войн на Балканах за последние 60 лет, Пламенац при начале китайской войны отправился из Черногории в Китай и сделал всю кампанию в летучем отряде П.И.Мищенко, бывшего тогда еще полковником. Шесть раз раненый на Балканах, Пламенац после китайской войны проделал и всю японскую, удивляя товарищей храбростью и хладнокровием. По окончании войны он вернулся в Россию, украшенный четырьмя георгиевскими крестами и произведенный в офицеры. Он скончался 82-х лет». (Сооб. корр.).

Саичич Александр (1873-1911), самый известный черногорец (черногорский серб), принимавший участие в Русско-Японской войне 1904-1905 годов.

Известен благодаря следующему случаю:

В 1905 году, когда русские войска находились на Сыпингайских позициях в Восточной Маньчжурии, японцы отправили своего посла в русский штаб: тот предложил провести поединок русского офицера против японского офицера. Саичич вызвался на бой. Противником черногорца был японский офицер. Оба вступили в бой, оседлав лошадей: этот поединок был очень упорным. Японец рассёк лоб Саичичу, на что тот ответил смертельным выпадом. Спустя пару секунд конь самурая поскакал назад, волоча мёртвое тело хозяина. За сто метров до японских шеренг труп поверженного японца упал на землю. Александр подъехал к нему, поклонился и тотчас же умчался обратно.

Данная победа прославила Саичича как среди русских, так и среди японцев. После победы над японским офицером Саичич продолжил службу и участие в боевых действиях, командовал драгунским эскадроном, дослужился до воинского звания капитана. Был награждён орденами Святой Анны I и II степеней, Святого Станислава II и III степеней (оба с мечами), Святого Владимира III степени с мечами, медалью за ранение, Орденом Короны Италии IV степени, Орденом Князя Данило Первого IV степени, а также серебряной медалью за храбрость и памятной медалью к 50-летию короля Николы.

Японские медицинские сёстры. Период Русско-Японской войны 1904-1905 годов.

Профессия военной медсестры была для Японии периода Мэйдзи делом абсолютно новым, поскольку, в отличие от христианской морали, предписывавшей женщинам заботу о больных и раненых как дело милосердия, в японском обществе, руководимом другой моралью, присутствовала сильная сегрегация полов, и женщины не могли оказывать медицинскую помощь мужчинам за пределами своей семьи. На Западе медсёстры-доброволицы считались самоотверженными и хорошими женщинами, следующими высокому призванию; среди них было немало высокородных особ, чья сестринская деятельность только повышала их социальный статус. В Японии же медсестра, вынужденная ежедневно работать среди мужчин и тем самым подвергать своё женское целомудрие сильнейшей опасности, ни на какое уважение рассчитывать не могла. Опасаясь, что при подобном отношении к женской роли в медсёстры пойдут только женщины низших классов, которые и раньше за плату иногда занимались уходом за больными в богатых домах, японцы решили переломить культурную традицию и придать новой профессии благопристойный вид. Для этой цели благородные дамы японского императорского двора, курируемые непосредственно императрицей Сёкэн, в 1887 году образовали Общество медсестёр-доброволиц (篤志看護婦人会), которые занимались тем, что скатывали бинты, посещали солдат в госпиталях и жертвовали деньги благотворительным организациям. Инициатива удалась: на сестринские курсы стали записываться девушки из относительно высоких классов При этом стандарты женского целомудрия никуда не делись. В 1891 году Цунэтами Сано (佐野常民), руководитель сестринских курсов, говорил слушательницам курсов, что самая усердная их работа в медицинской сфере не будет считаться, если они при этом не будут хранить «чистоту своих тел и душ». Мицу Такаяма (高山盈), одна из преподавательниц, тоже была весьма озабочена чистотой душ и тел своих учениц и однажды категорически сказала им, что они опозорят всю страну, если не будут заботиться о своём моральном облике.

Другое отличие Японии от Запада состояло в том, что западные женщины нередко самостоятельно организовывались в общины сестёр милосердия и демонстрировали инициативу в выборе методов ухода за больными. Хорошо известна английская медсестра Флоренс Найтингейл, во время Крымской войны (1853-1856) в кратчайшие сроки снизившая своими методами смертность солдат в госпиталях, и именно на её принципах, подразумевавших относительную независимость медсестёр от врачей, основывались последующие западные сестринские комитеты. В Японии же принципы Найтингейл не прижились именно из-за декларируемой независимости среднего медперсонала. Японские медсёстры обучались именно профессии, фактически работая в армии и получая за свою деятельность зарплату, в то время как на Западе медсёстры были добровольными работницами и денег не получали.

Для японской пропаганды и агитации медсестры в японской культуре также осуществляли множество символических ролей, в частности, роль героини-медсестры, сопровождающей героя-солдата на войне. На государственном уровне изображение медсестёр, оказывающих помощь и своим, и вражеским солдатам, было призвано показать гуманность японцев. Также отношения медсестёр и военнослужащих-мужчин были частым сюжетом для японской эротической гравюры сюнга.

Отпевание солдат царской армии, погибших при обороне Порт-Артура. Маньчжурия, 1904 год.

Встреча героев Чемульпо - экипажей "Варяга" и "Корейца"

Журнал Природа и люди, номер 26 от 29 апреля 1904 года.
Сама статья.

 
Обложка номера.

Японская медсестра времен Русско-Японской войны 1904-1905 годов.

Парад японских войск, проходящих через триумфальную арку, в честь победы в Русско-Японской войне. Толпы японцев приветствуют адмирала Того. Токио, октябрь 1905 года.


1	
•IW ÍV	;*7i «‘i- v ir*. A;1SH) и ^
ь> IT? 4 i? ■	. **.' t/i;,старые фото,Русско-японская война,1905

Забытые герои Русско-Японской войны - Дмитрий Карбышев.

В ходе Русско-Японской войны в составе батальона улучшал позиции, устанавливал средства связи, наводил мосты, вёл разведку боем. Совершил подвиг в сражении под Мукденом. Но первая боевая награда офицера Карбышева - орден Святого Владимира IV степени с мечами и бантами - был вручён за Бой у Вафангоу. Командуя кабельным отделением 4 телеграфной роты 1 Восточно-Сибирского сапёрного батальона (передача сигналов с помощью гелиографических установок), он вывел из окружения 60 военнослужащих с техникой и оружием. Войну закончил c 5 боевыми орденами и 3 медалями в чине поручика.


Страницы жизни Дмитрия Михайловича Карбышева в период Русско-Японской войны на самом деле слабо изучены. Благодаря опубликованным источникам нам известно, что Дмитрий Карбышев за всю компанию ранен и контужен не был и награжден пятью боевыми орденами (Святого Владимира IV степени с мечами и бантом, Святого Станислава III степени, Святого Станислава II степени, Святой Анны IV степени «За храбрость», Святой Анны III степени «За храбрость»). Благодаря одному только ордену Святого Равноапостольного князя Владимира IV степени с мечами и бантом, стоявшему только на ступень ниже ордена Святого Георгия IV степени, отличившийся становился потомственным дворянином. Это была очень высокая награда, которую Дмитрий Михайлович получил 9 декабря 1904 года.

Как 1812-ый год с 1904-ым воевал

Чутка покопавшись в теме одной войны 1904-ого года пришел к выводу, что все выученное ранее — лишь мусор, которым забивают голову, чтобы патриоты потом напевали песенку "Дядя Вова мы с тобой". Ну а теперь к сути. Повезло мне тут нарваться на зарубежные статьи по Русско-Японской войне, о которой я помнил лишь то, что началась она в 1904-ом году, да и Россия ее чуть ли не выиграла, просто командование оказалось недостаточно квалифицированным (это то, что нам объясняли в школе, а потом в университете всевозможные историки). Ну да...

Тут я хочу указать на одну из самых вопиющих глупостей РИ, о которой довольно редко пишут в России, но она все же является, по моему личному мнению, одним из самых важных аспектов поражения в этом конфликте.По сведениям из мемуаров Lieut.-General Sir Ian Hamilton, РИ продолжала тренировать солдат стрелять шеренгой (volley fire). О да, той самой шеренгой, что была популярна в 1812-ом году (и даже раньше), в 1853-1856 году. В общем, развитие РИ в военном деле остановилось примерно на уровне войны в Крыму. Но что же все это значит? Как же это отражается на войне?

А это значит, что персональное обучение солдата остается практически никаким, и командование возлагает большие надежды на плотность огня, а не на меткость каждого бойца. К чему это приводит? К тому, что амуниция истощается гораздо быстрее, а враги при этом погибают гораздо реже, ибо шеренгами, в конкретном случае, не пользуются и плотный огонь им не так страшен.

В то же время Япония тренировала индивидуальные навыки стрельбы (individual fire). Тем самым бойцы страны восходящего солнца могли вести бой более качественно с меньшим расходом амуниции и поражать неприятеля осознанно, а не по воле случая, так что, увы и ах, а поражение в этой войне было довольно очевидным и шансов у РИ выиграть не было никаких. Да и потери довольно хорошо отражают верность такой теории, так как по максимальным подсчетам Япония в конфликте потеряла 86.100 человек безвозвратно, а РИ 120.000 человек.

Ну и сама цитата, уж не буду вас заставлять искать:

Another marked contrast between the two armies was in their musketry. The Russians mainly used volleys, even in the confused struggle at Ha-ma-tang ; the Japanese, individual fire. It was thought that the experiences gained in the South African war had given its quietus to volley firing, but there is no doubt as to the fact, which I have had from the mouth of a divisional general, as well as from numerous junior officers. Moreover, l have satisfied myself that, whereas the artillery practice of the Russians was good as long as it lasted, the musketry was inaccurate to an extent not entirely explicable by the fact that they were attempting to fire volleys in face of combined shrapnel and individual rifle tire. This is specially interesting on account of the different principles underlying the musketry training of the respective armies.The regulations and conduct of Russian musketry practice have been dominated for the past few years by a school of thought which is not unknown in our army. It is urged by these officers that the most practical method of instructing a. battalion is to cause it to expend the greater part of its annual allowance of ball cartridge at Field Firing at unknown distances in the open country, because it is “just like the real thing.” Their opponents, whilst admitting that a little field firing may be useful, protest that as far as instruction in marksmanship is concerned, a soldier might just as well fire blank cartridge if he does not know where his bullet has struck, or what faults he has committed in elevation or direction. As in most technical and theoretical disputes there has been much to say on either side. Now, however, we have the Russian army, which expends a large proportion of its rounds in Held firing, meeting the Japanese army, which expends all but a very small proportion of its ammunition on the rifle range, in the careful individual instruction of each soldier at target shooting. The Russian infantry shot badly, the Japanese infantry shot excellently.
* л :
’ * / я & *****
M	'• • i '. «t
L'LjJff	
fl|l|‘*i(	\M\ \ 1 l\v\,Николай II,Русско-японская война,азия,Россия,страны,История,война,идиоты,Япония,песочница

Японцы отдают последние воинские почести погибшему русскому офицеру. 1904-1905 годы.

,Япония,страны,Россия,История,старое фото,Русско-японская война,песочница,Всё самое интересное,интересное, познавательное,,фэндомы
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме (+35 постов - )