Не понял к чему это,но выглядит интересно
03.04.2023, 18:41
Я чот вовсе при вторлм прочтении подумал что это сцена из "повелителя Человечества", где сестра так и юащарила через посредницу с гг-кустом по имени Ра (+600 других имен оного)
Ток там эти послушницы вродь лет так на 10 старше описаны, ну или память вовсе подводит за лет семь
Ток там эти послушницы вродь лет так на 10 старше описаны, ну или память вовсе подводит за лет семь
В Хранителях Трона Тихоня удивилась, когда Куст заговорил с ней на языке мыслежестов. То есть куст, знающий их язык, это скорее редкость, чем норма
Сцена действительно оттуда
— И всё же почему Он показал вам это? – спросила девочка, её нейтральный тон не передавал ничего из безмолвного изумления Дженеции.
— Вы спрашиваете камень, почему дует ветер, командующая. Я не знаю.
— Мне нужно подумать об этом. Спасибо, кустодий. – Сестра-командующая щёлкнула пальцами, позвав девочку, и вежливо кивнула Ра на прощание.
Он не ответил тем же. Он склонял голову и становился на колени только перед одним человеком. И всё же он вернул усталую улыбку Мельпомене, подражая приятному обезоруживающему выражению.
Впервые Мельпомена заговорила без знаков своей госпожи. – Вы выглядите чудовищем, когда пытаетесь показаться человеком, – произнесла маленькая девочка.
Ра продолжал улыбаться. – Как и ты, бездушная.
— И всё же почему Он показал вам это? – спросила девочка, её нейтральный тон не передавал ничего из безмолвного изумления Дженеции.
— Вы спрашиваете камень, почему дует ветер, командующая. Я не знаю.
— Мне нужно подумать об этом. Спасибо, кустодий. – Сестра-командующая щёлкнула пальцами, позвав девочку, и вежливо кивнула Ра на прощание.
Он не ответил тем же. Он склонял голову и становился на колени только перед одним человеком. И всё же он вернул усталую улыбку Мельпомене, подражая приятному обезоруживающему выражению.
Впервые Мельпомена заговорила без знаков своей госпожи. – Вы выглядите чудовищем, когда пытаетесь показаться человеком, – произнесла маленькая девочка.
Ра продолжал улыбаться. – Как и ты, бездушная.
Какой охуевший ребёнок
Это случилось в годы моего обучения у матери, которая возглавляла гильдию. Её вызвали в Цюань-Чжоу, крепость-монастырь Белых Шрамов на Чогорисе – ей предложили поделиться знаниями с местным магистром кузницы. Обычно секреты гильдии считались бесценными и не передавались другой стороне, но, как сообщила мне мать, Белые Шрамы в рамках этой сделки вообще не предоставляли возможности выбора. Она отправилась на Чогорис и прихватила меня с собой, чтобы я хоть вынес что-нибудь полезное из грядущего вымогательства.
Когда наш челнок приземлился, она дала мне очень простой совет: не смотреть в лица космодесантников, оглядывать их только боковым зрением и думать о них, как о машинах. Она предупредила меня, что если бы я стал думать о них, как о людях, то испытал бы куда более глубокий дискомфорт, столкнувшись с ними взглядами. Ведь тогда бы я осознал, что на нас они совершенно непохожи.
Но ни один двенадцатилетний мальчик не способен долго соблюдать какой-либо запрет, неизбежно он становится одержим идеей сделать то, что ему запрещено, и в конечном счёте я начал украдкой посматривать на воина, который стоял ко мне ближе всех.
Я увидел, что он не носит шлем, а его голова похожа на гигантский кусок камня – весь он был похож на статую, которой поручили охранять бесконечную равнину, простиравшуюся за склоном, на котором располагалась крепость. Кожа Астартес была покрыта шрамами, имплантированными штифтами выслуги и следами старых ожогов, но на боевую технику он не очень-то тянул. И я не понимал, почему мать просила меня не смотреть на них.
И тогда, естественно, он взглянул на меня. Вначале всё было не так уж плохо – его лицо не выражало абсолютно ничего, будто бы ожидало осознанного анализа, который должен был произойти в его голове, прежде чем подобрать подходящее выражение. Полагаю, что если бы я представлял какую-то угрозу, он бы просто убил меня, и его лицо тут же вернулось бы к обычной монолитной непроницаемости. Но угрозы я не представлял, поэтому он просто улыбнулся. И когда я поймал его взгляд, то понял, что пыталась донести до меня мать.
Я не знаю, должна ли была эта улыбка успокоить меня, или выразить какое-то внутреннее скрытое презрение. Она была нечитаемой, вот в чём дело. Эта улыбка словно была написана на его лице художником, обладающим потрясающей техникой рисования, но полностью лишенного чувств. Как если бы из знакомых букв составили бессмысленные слова. Всё это напугало меня на таком глубоком уровне, что я не до конца это осознал, и весь остаток дня я пялился на собственные ботинки, пока наконец не пришло время отправляться домой.
Нейт Кроули, "Терпение"
Когда наш челнок приземлился, она дала мне очень простой совет: не смотреть в лица космодесантников, оглядывать их только боковым зрением и думать о них, как о машинах. Она предупредила меня, что если бы я стал думать о них, как о людях, то испытал бы куда более глубокий дискомфорт, столкнувшись с ними взглядами. Ведь тогда бы я осознал, что на нас они совершенно непохожи.
Но ни один двенадцатилетний мальчик не способен долго соблюдать какой-либо запрет, неизбежно он становится одержим идеей сделать то, что ему запрещено, и в конечном счёте я начал украдкой посматривать на воина, который стоял ко мне ближе всех.
Я увидел, что он не носит шлем, а его голова похожа на гигантский кусок камня – весь он был похож на статую, которой поручили охранять бесконечную равнину, простиравшуюся за склоном, на котором располагалась крепость. Кожа Астартес была покрыта шрамами, имплантированными штифтами выслуги и следами старых ожогов, но на боевую технику он не очень-то тянул. И я не понимал, почему мать просила меня не смотреть на них.
И тогда, естественно, он взглянул на меня. Вначале всё было не так уж плохо – его лицо не выражало абсолютно ничего, будто бы ожидало осознанного анализа, который должен был произойти в его голове, прежде чем подобрать подходящее выражение. Полагаю, что если бы я представлял какую-то угрозу, он бы просто убил меня, и его лицо тут же вернулось бы к обычной монолитной непроницаемости. Но угрозы я не представлял, поэтому он просто улыбнулся. И когда я поймал его взгляд, то понял, что пыталась донести до меня мать.
Я не знаю, должна ли была эта улыбка успокоить меня, или выразить какое-то внутреннее скрытое презрение. Она была нечитаемой, вот в чём дело. Эта улыбка словно была написана на его лице художником, обладающим потрясающей техникой рисования, но полностью лишенного чувств. Как если бы из знакомых букв составили бессмысленные слова. Всё это напугало меня на таком глубоком уровне, что я не до конца это осознал, и весь остаток дня я пялился на собственные ботинки, пока наконец не пришло время отправляться домой.
Нейт Кроули, "Терпение"
>Как эффект зловещей долины? Как то инстинктивно? И ли как нечто столь близкое столь далекое?
Однохуйственно. Вот вроде человек, но при этом не совсем — нечто большее и более смертоносное. Я уверен, что Шрам просто пытался быть с мальчиком дружелюбным, но в итоге напугал его до чёртиков. ¯\_(ツ)_/¯
Однохуйственно. Вот вроде человек, но при этом не совсем — нечто большее и более смертоносное. Я уверен, что Шрам просто пытался быть с мальчиком дружелюбным, но в итоге напугал его до чёртиков. ¯\_(ツ)_/¯
В книге Вальдор:Рождение Империума все очень нихуево срались с кустодесов т.к. внешне выглядят как люди, но все делают намного быстрее, сильнее и в целом совсем иначе. Ну и трёхметровый золотой мужик который отрывает танку башню не снижая скорости(а там так и описывалось, был персонаж который был свидетелем этого) это достаточно страшно даже если у него нет жутких клыков, перекошенный рожи, синяков под глазами и тд. Плюс эта хуйня ещё и непредсказуема т.к. кушает, стоит на посту и вырывает кишки из врага Императора с одинаковым выражением лица
Чтобы написать коммент, необходимо залогиниться
