Предыстория, чтоб было более понятно, о чем идет речь. 32 век. В мире осталось три страны. Три огромные страны. И наконец воцарился относительный мир, пока спустя 500 лет Иллирианский Союз не нападает на Альянс. Асарх (это нечто среднее между президентом и королем) Ардиас Торн, глава Альянса, пытается дать отпор захватчикам всеми силами. К слову, Альянсом правит Сенат - сборище пяти монархов, но асарх - первый среди равных! И пока страна ведет масштабную войну, городок Нордгард под шумок решил присоединиться к третьей стране - Виолинской империи.
Итак,
ИСПОВЕДЬ ТИРАНА (ГЛАВА ДЕВЯТАЯ: ДЕНЬ, КОГДА ВСПЫХНУЛИ НЕБЕСА)
Он нашел Ардиаса Торна на балкончике на втором этаже в зале заседания Конгресса. Старик внимательно следил за собравшимися конгрессменами и даже не повернул головы, когда вошел Дареус Фостер. Может быть, не услышал, а может быть, не придал значения. Стулья возле асарха были пустыми, так что сенатор Фостер занял место по правую руку от своего владыки.
— Развлекаетесь, Ардиас? — весело спросил он.
Асарх не ответил. Он бросил быстрый взгляд на Дареуса, затем вновь повернул голову к конгрессменам. Внизу, как это обычно бывает на заседаниях, вновь разгорался скандал. Две партии никак не могли прийти к согласию и даже спикер не мог угомонить разбушевавшихся сановников. Представители республиканцев спорили с монархистами, в другом конце охрана уже разнимала драку, а по всему залу гремел голос спикера, призывающий всех к тишине и порядку. Видимо, вопрос на заседании и правда был очень серьезный, хотя к конфронтации между вечно воюющими партиями могла привести любая мелочь.
— Что они обсуждают? — наконец спросил Дареус, насытившись скандалами конгрессменов. Ардиас кротко усмехнулся.
— Важнейший вопрос. Наш гимн.
— Гимн? — вскинул брови Фостер. — Что не так с гимном?
— Монархистов не устраивает строчка «Восстань и сияй, Капитолий…». Они считают, что это означает, будто Капитолий находится в упадке и требуют поменять строку.
— Бред… — выдохнул Дареус.
— А республиканцам, — продолжал асарх, — вообще не нравится, что в национальном гимне всего Альянса упоминается лишь столица. Они призывают переписать гимн полностью.
— Остановите это! — возмущенно вскрикнул сенатор. — Они же ничем полезным не занимаются!
Асарх поморщился и махнул на конгрессменов рукой.
— Да пусть. К их счастью, действительно важные вопросы они обсудили в самом начале, — он почесал подбородок. — Хотя гимн менять я не позволю.
Ардиас наклонился к парапету и во что-то внимательно всмотрелся. Сенатор Фостер попытался проследить за его взглядом, но понял, что выцепить кого-то конкретного из толпы, как асарх, не сможет.
— Видишь того мужчину в синем пиджаке? — Ардиас кивком головы указал в сторону первых рядов.
Дареус скользнул взором по залу.
— В третьем ряду? Который ссорится с конгрессменом в черной рубашке?
— Да. Это Аркадиан Эмеретт, конгрессмен из Парфии. Из всех присутствующих он разглагольствовал больше всех. Говорит, наша монархическая система не идеальная и устаревшая и что лучше было бы перейти к прогрессивной республиканской форме.
— Как в Союзе?
— Как в Союзе. Мне не нравится его приверженность Иллирии. У двух из трех стран монархия, а он смотрит в сторону именно той державы, с которой мы воюем. Я хочу, чтобы ты проверил его. Напряги «паучков».
Дареус усмехнулся, активировал коммуникатор и поставил заметку, чтоб не забыть.
— Проверить — в смысле «завалить»? — уточнил он.
— Нет-нет, — тут же ответил асарх. — Проверить — это просто проверить. Я, конечно, инстинктивно не доверяю этим оппозиционерам республиканцам, но «валить» конгрессмена — это перебор. В конце-концов, все мы служим одной цели.
— Дай им власть — и они бы превратили Альянс в парламентскую республику, — буркнул Дареус. — Мы держим опасную бомбу у себя под рукой.
Ардиас пожал плечами и тихонько рассмеялся.
— Вот именно, что под рукой. Республиканцы никогда не будут в большинстве — их непопулярные решения запросто блокируются Сенатом. Но альтернативное мнение зачастую бывает полезным.
— Да как? — не выдержал Дареус. — Они просто хотят прийти к власти.
— Да, — согласился Ардиас. — Они хотят прийти, а мы хотим ее удержать. Республиканцы используют пробелы в нашей защите. Если мы прислушаемся к ним и устраним бреши, и им будет не за что зацепиться, и доверие народа к нам поднимется. Давить оппозицию — это не демократический путь.
Дареус непонимающе развел руками. Ардиас всегда демонстрировал необычайную мягкость в отношении несогласных. Он вел страну к демократии и всегда подчеркивал, что в Альянсе будет свобода слова. Но Дареус не видел смысла в демократии, пока вся власть находилась в руках Сената. Ни одна структура не могла оспорить их решение, никто не мог противостоять им, и члены Сената обладали практически неограниченными полномочиями. Хотя…
Все же были те, кто представлял угрозу и Сенату, и асарху. Дареус предпочитал не вспоминать о них, но не считаться с их мнением не мог. Конфедеративный Суд Альянса. Его юстициарии следили за тем, чтоб правительство не переходило грань и в их полномочиях было снятие сенатора или асарха с должности. Более того, они могли его даже казнить, как это произошло с предыдущим асархом – отцом Ардиаса.
— Как дела с Нордгардом? — вдруг спросил глава страны.
Дареус тут же помрачнел и поджал губы. Ему стало страшно. Не от того, что придется сообщить плохие новости асарху, а от того, что он знал, какая будет его реакция.
— Посол Сафонов говорит, переговоры в очередной раз зашли в тупик. Нордгард все еще движется к отделению от страны и не принимает компромиссов.
Старик холодно посмотрел на Дареуса и в его ледяном взгляде сенатор увидел призыв продолжить отчет, сказать ему то, что тот хотел услышать. Дареус сглотнул комок в горле.
— Две терры солдат движутся от Капитолия к Нордгарду. Исемир готовится запустить ракеты. И «Орбитон»…
Ардиас не ответил ничего, только коротко кивнул.
— Господин Торн, — продолжил Дареус. — Нордгард – маленький город, но даже сейчас там остались десять миллионов наших граждан. Быть может, надо дать дипломатам больше времени на уговоры…
— Мы уговаривали их полгода, — перебил его хозяин Альянса. — Мы предлагали альтернативу, финансирование. Сейчас идет война, число жертв исчисляется миллионами, нельзя позволить Нордгарду просто взять и ослабить державу. Те, кто хотели уехать - уехали. У нас просто нет выхода…
— Возможно, есть другой выход…
— Так скажи мне его! — гаркнул Ардиас. — Нордгард хочет отделиться от страны, я послал армию для осады, а имперцы – имперцы! – собирают войска на своей южной границе для подмоги нашим, кхар, сепаратистам! У страны нет ни денег, ни времени на гражданскую войну!
Ардиас злился, очень злился, но… Каждое его слово вылетало изо рта с таким трудом, будто он делал усилие, чтоб его произнести. Дареус посмотрел в гневные глаза старика и не увидел там злости, только грусть и решимость.Сенатор Фостер и сам прекрасно понимал – выхода нет. Нордгард не отступит, Нордгард ждет осаду и готовится к сопротивлению. Но Нордгард еще не знает, что никакой осады не будет.
Словно подтверждая его слова, Ардиас уже спокойно спросил:
— Митинги уже были?
Дареус кивнул и на своем коммуникаторе показал асарху последние новости.
— Как вы и приказывали. Мои «паучки» пустили среди народа идею о том, что Нордгард должен быть покорен. По Кореллии и Капитолию уже прошли демонстрации с призывами отнестись к сепаратистам как можно жестче.
— И? — подтолкнул Ардиас к продолжению.
— И о том, чтоб не допустить кровопролитие среди армии.
План асарха был до ужаса хладнокровен. Он намеревался устроить геноцид, и более того, заставить народ стать инициаторами этой идеи. Мол, он просто выполняет волю граждан. Армия из Капитолия шла в Нордгард не для осады и не для демонстрации военной силы Альянса. Войска направлялись, чтоб добить каждого выжившего в городе, когда туда упадет «Орбитон». Таково было послание Сената тем, кто хотя бы на секунду задумался о сепаратизме. Тем не менее, Дареус прекрасно знал, что это – крайняя мера, что никто из сенаторов до последнего не хотел таким путем. И когда они согласились, в зале стояла такая тишина, что было слышно биение пяти сердец.
Нордгард должен быть уничтожен. Лучше одна небольшая жертва сейчас, чем много больших позже.
