Ну и еще мы песню написали.
11.03.2018, 15:32
Серая Мышь и Одинокий Игорь самая лучшая пара
Мышка!
ну блять! ну зачем? ну как так-то?
Она любила тебя! Ты не должен был делать этого!
я не могу понять почему вы так плачите? Игорь - это Одинокий Игорь , он не добр он один. Думаете что если бы он был таким добрым и милым то он был бы Одиноким? нет ,Игорь это серьёзный справедливый человек с србственный характером которые люди порой не понимают ,потому он и Одинок.
Gokicha!! Cockroach Girls
Звучит как то на что я потрачу сегодня свой день.
Однажды зимним вечером я сидел в Переделкине у телевизора. Вдруг из-под дивана вышла мышь и уселась у моей ноги. Я закричал с отвращением, и она исчезла под диваном.
Покой рухнул. Я вспомнил прошлогоднее нашествие мышей, как я, забросив все дела, расставлял мышеловки, рассыпал отравленные зёрна, выбрасывал на снег серые трупики, прятал пищу, брезговал к ней прикасаться… А они продолжали бесчинствовать. Их становилось всё больше и больше. Они вскарабкивались по шторам, пищали, повсюду оставляли свои отвратительные следы и плодились за шкафом, и розовенькие их наследники время от времени выползали оттуда на свет божий…
Так продолжалось с месяц. Я выдохся, опустил руки. Вдруг они исчезли. Специалисты объяснили, что это был какой-то специфический мышиный год.
И вот теперь снова?!
Я замер на диване, и она появилась снова и снова уселась у моей ноги. Я шевельнул ногой — она исчезла. Страх и отвращение бушевали во мне. Я вытащил из чулана мышеловку, зарядил её и поставил в тёмном углу. Покоя снова не было.
Я плохо спал. Весь следующий день она не появлялась. Но вечером, едва я уселся перед телевизором, она возникла. Она сидела у моей ноги, спиной ко мне, и не отрываясь глядела на экран. Я шевельнул ногой — она нехотя удалилась. Я замер — она вышла из-под дивана и уселась на прежнее место. Странно, но я уже не испытывал отвращения. Напротив, какой-то интерес, какое-то ненавязчивое любопытство проснулось во мне. Что это такое? Что за поза у неё? Чего она хочет?
Я наклонился, чтобы к ней присмотреться, но она исчезла.
В течение следующих дней всё совершалось по уже установившемуся распорядку. Я постепенно разглядел её. Она была хороша! Вдруг я понял, что она хороша. Я видел её маленькие сверкающие чёрные глазки и изысканную мордочку, и светло-серую шубку, и выразительный хвостик крендельком. Она привыкала. Она постепенно перестала исчезать под диваном, а просто чуть-чуть деликатно отодвигалась в сторону, стоило мне пошевелиться.
Я положил на пол кусочек печенья. Она его с аппетитом погрызла, утёрлась лапкой и вновь уставилась на экран.
Прошёл месяц. Чего только не испробовала она, чем только не лакомилась: и печеньем, и салом, и колбаской… Я привык к ней, мало того — привязался. Теперь было бы странно смотреть телевизор в прежнем одиночестве. Не знаю, чем она занималась днём, но вечером зажигался экран — и она тотчас усаживалась перед ним. Мне было хорошо. Я даже перестал вспоминать прошлогоднюю стаю серых животных, эту беснующуюся толпу.
Я вообще не любитель толп. Слава богу, что хоть у меня в доме они отбушевали. А это маленькое изящное существо в светло-серой шубке тоже, видимо, склонно к уединению и вряд ли тоскует по своим суматошным соплеменникам…
Днём я, как всегда, работал за своим столом. Зимой темнеет рано. Я подумал, что скоро включу телевизор и мы усядемся с нею…
Вдруг что-то громко щёлкнуло. Присмотрелся — а это сработала мышеловка, о которой я успел позабыть! Кинулся к ней — а в ней моя мышка!..
Как-то у меня сидели друзья. Я рассказал им эту историю. Все удручённо замолкли. Фазиль вскрикнул: «Неужели насмерть?!».
Покой рухнул. Я вспомнил прошлогоднее нашествие мышей, как я, забросив все дела, расставлял мышеловки, рассыпал отравленные зёрна, выбрасывал на снег серые трупики, прятал пищу, брезговал к ней прикасаться… А они продолжали бесчинствовать. Их становилось всё больше и больше. Они вскарабкивались по шторам, пищали, повсюду оставляли свои отвратительные следы и плодились за шкафом, и розовенькие их наследники время от времени выползали оттуда на свет божий…
Так продолжалось с месяц. Я выдохся, опустил руки. Вдруг они исчезли. Специалисты объяснили, что это был какой-то специфический мышиный год.
И вот теперь снова?!
Я замер на диване, и она появилась снова и снова уселась у моей ноги. Я шевельнул ногой — она исчезла. Страх и отвращение бушевали во мне. Я вытащил из чулана мышеловку, зарядил её и поставил в тёмном углу. Покоя снова не было.
Я плохо спал. Весь следующий день она не появлялась. Но вечером, едва я уселся перед телевизором, она возникла. Она сидела у моей ноги, спиной ко мне, и не отрываясь глядела на экран. Я шевельнул ногой — она нехотя удалилась. Я замер — она вышла из-под дивана и уселась на прежнее место. Странно, но я уже не испытывал отвращения. Напротив, какой-то интерес, какое-то ненавязчивое любопытство проснулось во мне. Что это такое? Что за поза у неё? Чего она хочет?
Я наклонился, чтобы к ней присмотреться, но она исчезла.
В течение следующих дней всё совершалось по уже установившемуся распорядку. Я постепенно разглядел её. Она была хороша! Вдруг я понял, что она хороша. Я видел её маленькие сверкающие чёрные глазки и изысканную мордочку, и светло-серую шубку, и выразительный хвостик крендельком. Она привыкала. Она постепенно перестала исчезать под диваном, а просто чуть-чуть деликатно отодвигалась в сторону, стоило мне пошевелиться.
Я положил на пол кусочек печенья. Она его с аппетитом погрызла, утёрлась лапкой и вновь уставилась на экран.
Прошёл месяц. Чего только не испробовала она, чем только не лакомилась: и печеньем, и салом, и колбаской… Я привык к ней, мало того — привязался. Теперь было бы странно смотреть телевизор в прежнем одиночестве. Не знаю, чем она занималась днём, но вечером зажигался экран — и она тотчас усаживалась перед ним. Мне было хорошо. Я даже перестал вспоминать прошлогоднюю стаю серых животных, эту беснующуюся толпу.
Я вообще не любитель толп. Слава богу, что хоть у меня в доме они отбушевали. А это маленькое изящное существо в светло-серой шубке тоже, видимо, склонно к уединению и вряд ли тоскует по своим суматошным соплеменникам…
Днём я, как всегда, работал за своим столом. Зимой темнеет рано. Я подумал, что скоро включу телевизор и мы усядемся с нею…
Вдруг что-то громко щёлкнуло. Присмотрелся — а это сработала мышеловка, о которой я успел позабыть! Кинулся к ней — а в ней моя мышка!..
Как-то у меня сидели друзья. Я рассказал им эту историю. Все удручённо замолкли. Фазиль вскрикнул: «Неужели насмерть?!».
Какая же грустная история
Песня по стилю чем-то напомнила довольно гаражную, но тем не менее самобытную группу Печаль.
Сайт хорошего настроения, сука...
