На днях журналист государственной радиостанции «Эхо Москвы» Ксения Ларина публично призналась в своей нелюбви к Родине и отвращению к патриотизму как таковому. Текст получился настолько эталонным, что его можно расценивать как самодиагноз всего ещё недавно господствовавшего медиакласса. А значит, — стоит обратить на него внимание и разобрать.

«От слова «патриотизм» тошнит уже какими-то червяками и вишневыми косточками.

Я не люблю родину (Родину) давно и убежденно.
И это не мешает мне жить в родном городе, читать и мыслить на родном языке, любить свою работу и мечтать о будущем. Я люблю свою семью, своих умерших родителей, своего мужа, своих друзей. Чего и всем желаю.

Я не олицетворяю родину с матерью, тем более с больной или пьяной. Сама мысль о таком сравнении мне представляется кощунственной и дикой.

Сегодня на «Дожде» я пыталась сказать, что всем самым чудовищным в человеке мы обязаны патриотизму.
Патриотизм разрушителен, он ничего не создает, кроме трескотни, вранья, шарлатанства, лицемерия. Патриотизм не совместим со свободой, он убивает свободу мысли, свободу творчества, свободу самореализации. Патриотическое искусство — крикливо, фальшиво, примитивно. Патриотизм крышует бездарность и пустоту, производит бездарность и пустоту.

Патриотизм мракобесен, как и показная примитивная религиозность, которая не имеет никакого отношения к вере.

Патриотизм сам по себе является религией вчерашнего дня, религией мертвых.

Патриотизм — это оружие ксенофобии.
Патриотизм основан на ненависти, страхе, вранье и непримиримости.

Патриотизм отвратителен.
Он упрощает человека, лишает его разума.

И больше ни слова».



Можно было бы вступить в заочную полемику со служащей госрадио и постараться на примерах объяснить, как патриотизм рождает величественные произведения художественного искусства, музыкальные, архитектурные, литературные и другие шедевры. Рассказать, как патриотизм вдохновляет на труд и воплощает в жизнь сверхчеловеческие проекты вроде покорения дальних морей и океанов, исследования космоса, как рождает удивительные научные открытия, помогает ставить спортивные рекорды и, наконец, отстаивать право на существование своей Родины в мире. Да много чего можно рассказать о патриотизме гражданке Лариной. Вот только стоит ли тратить время, ведь она и так всё знает.

Есть мнение, что этот показной антипатриотизм — обычная попытка затесаться в ряды великих людей. Возможно, вы удивитесь, но трудно отыскать среди гениев человечества персону, которая хоть раз не высказалась бы в негативном ключе об официозном патриотизме. Если сомневаетесь, то «Гугл» вам в помощь. Вот лишь некоторые примеры из первых строк по результатам поискового запроса:


«Душа и суть того, что обычно понимают под патриотизмом, есть и всегда была моральная трусость» (Марк Твен, «Записная книга Марка Твена»);


«Мой патриотизм — это не замыкание на одной нации; он всеобъемлющ, и я готов отказаться от такого патриотизма, который строит благополучие одной нации на эксплуатации других» (Махатма Ганди);


«Те, кто радостно маршируют в строю под музыку, получили головной мозг по ошибке: для них и спинного было бы достаточно. Я настолько ненавижу героизм по команде, бессмысленную жестокость и весь отвратительный нонсенс того, что объединяется под словом «патриотизм», равно как презираю подлую войну, что скорее готов дать себя разорвать на куски, чем быть частью таких акций» (Альберт Эйнштейн).



Такие цитаты чрезвычайно популярны и с радостью цитируются в социальных сетях как доказательство порочности патриотизма как такового. Вот и Ксения Ларина решила примкнуть к рядам великих, рискнув пойти даже дальше набившего оскомину «я люблю свою страну, но ненавижу государство». Но не учла того момента, что каждую цитату следует рассматривать применительно к личности её автора и тем условиям в которых она была рождена на свет.

Так вот. Марк Твен творил в жутко консервативных США во времена, когда, простите, негров линчевали, да ещё и пережил самую кровопролитную в истории страны гражданскую войну, а затем подвергался жёсткой цензуре. Ганди воочию видел, как под лозунгами британского патриотизма угнетались народы — и противопоставил этому угнетению свою личную борьбу. Эйнштейн был свидетелем того, как в его родной стране его начали считать подлежащим истреблению по биологическим соображениям. У этих великих гуманистов были свои основания высказывать сомнения в ценности патриотизма — или хотя бы некоторых его вариантов.



Есть мнение, что Ксения Ларина вообще говорит о другом, хотя и пытается примазаться.



Патриотизм в его изначальном, оно же конечное, значении — это любовь. Любовь в Родине, то есть к людям, объединённым по географическому признаку. Иногда любовь используют всякие негодяи для удовлетворения своих личных амбиций — это то, о чём так или иначе, писали великие. Но глупо из-за этого отрицать любовь как таковую. Это будет подобно чувствам только что отвергнутого юноши, который, расстроившись, клянётся не любить больше никого и никогда. Большинство таких людей потом взрослеют и смеются над своими клятвами, но некоторые так и несут эту злобу до конца своих дней. Из таких вырастают самые злые и опасные персонажи — они чураются любви, но всегда используют чувства других, чтобы отомстить миру за свои былые обиды. Именно такие люди, бывает, волею судьбы становятся убийцами миллионов. Но, к счастью, в большинстве случаев они прозябают неудачниками и умирают в забвении. Есть мнение, что случай радиоведущей ближе ко второму варианту, нежели к первому.



Вообще же есть ощущение, что признание в нелюбви к Родине в данном случае — ещё и крик отчаяния. Причём не только человека, но и целого медиакласса, даже целой эпохи, которая чувствует надвигающийся и неминуемый карачун.

Если вчера они могли интеллигентно и открыто рассуждать и смаковать виды и сорта этой нелюбви, то сегодня их вдруг перестали слышать. Подтверждение тому — изрядное количество негативных отзывов на выплеск Лариной на том же «Эхе». Их нелюбовь вдруг перестала активно продаваться и превратилась в позавчерашний, никому не интересный тренд. Для них это крах, так как ничего иного эта тусовка предложить не в состоянии. И вот, чувствуя близость конца, эта эпоха выдавливает из себя самые, по её мнению, отборные, самые ядрёные экземпляры нелюбви, надеясь хоть как-то задержать на себе внимание. Но тем самым лишь ускоряет свой переход в небытие. Куда, ей, откровенно говоря, давно уже и дорога.