А: - Я аппарат уронил в кипяток, что мне делать?
Оператор (новенький, звонит на МТСО): - Тут такая проблема, клиент аппарат уронил в кипяток, что ему делать?
МТСО: - ОСТУДИТЬ И СНЯТЬ ШКУРКУ.
А: - Алло, девушка, фу-фу, девушка, вы меня, слышите, фу-фу?
О: - Да, да, я вас слышу!
А: - Слышно, да, а то я, это, из чехла звоню.
Абонент : - Нам тут принесли претензию от вашей компании, фамилия и паспортные данные совпадают, но мы не заключали с вами договор...
О: - Паспорт теряли?
Абонент : - Да, теряли.
О: - Вам нужно подъехать в один из трех центральных офисов, с собой взять справку об утере и паспорт.
Абонент : - Паспорт взять новый или старый?
А: - Я не могу активировать карту!
О: - Расскажите, что у вас не получается?
А: - Раньше я звонил в 696, девушка мне говорила нажать 2, и я вводил номер карты, а теперь там какой-то мужской голос...
О: - А что он говорит?
А: - Куда вы звоните? А потом - говорит: правильнее набирайте номер, и бросает трубку...
А: - Я только что купил телефон, только номер забыл спросить.
А: - Чем отличается Motorola m3688 от m3788?
О: - У Motorola m3688 есть крышка, и она русифицирована.
А: - А m3788 от m3688?
О: - У m3788 нет крышки, и она не русифицирована.
О: - Вам пришло короткое сообщение?
А: - Какое?
О: - Текстовое.
А: - А как я могу это узнать?
О: - У вас на дисплее аппарата должен появиться конвертик.
А: - Конвертик?! А что это такое?
О: - Это такой прямоугольник с галочкой посередине.
А: - Скажите, а я могу поменять телефонный номер с прямого на непрямой, через восьмерку?
О: - Да, конечно.
А: - А номер у меня при этом изменится?
А: - Вы знаете, мне постоянно приходят какие-то сообщения, я из-за них не могу звонить!
О: - Так вы их прочитайте и сотрите!
А: - Милая моя, если б я умел читать, я был бы уже начальником Кремля!..
О: - Ваш сотовый номер?
А: - 012-3456.
О: - Кто владелец аппарата?
А: - Я.
О: - Простите, я вас пока по голосу не узнаю.
А: - Мне нужен такой аппарат, чтобы без шнура и его было удобно класть.
А: - Скажите, сколько стоит аппарат за 49 долларов?
О: - 49 долларов.
А: - Спасибо.
А: - Девушка, мне на сотовый телефон пришла информация, что у меня в почтовом ящике есть информация от БиЛайн. Я вниз спустился, а там ничего нет...
А: - Скажите пожалуйста, как проехать в ваш сервис-центр?
О: - А что у вас случилось?
А: - Вы знаете, у моей дочери есть кролик. Так вот он сожрал кнопки на моем аппарате!
О: - На кого зарегистрирован аппарат?
А: - На мужчину.
О: - Кто владелец аппарата?
А: - Иванов Дмитрий, 23 года, не женат.
О: - Би Лайн, здравствуйте!
О: - Я Вас слушаю, говорите!
О: - Будьте добры, перезвоните, вас не слышно.
А: - А я еще ничего и не говорил!
А: - Не подскажете, мы находимся на улице 8 марта, только дом 14, где здесь ваш офис?
О: Вы видите наши большие плакаты с надписью Би Лайн, Офис продаж, Абонентская?
А: Нет здесь какая-то деревня... Домики...
О: - Деревня? А на каком метро вы находитесь?
А: - Не знаем...
О: - Может, когда вы видели какие-то указатели?
А: - Да видели... По-моему, Новокосинский проезд, потом Вешняки...
О: - Но это же не метро Динамо, где находится наш офис!
А: - Но нам не сказали о метро, нам сказали - улица 8 марта... Что же нам теперь делать?
А: - Если я куплю у вас сотовый телефон, то куда поставят базовую станцию? Мне на машину?
А: - Мне, наверное надо ехать в сервис, не подскажете куда?
О: - Объясните, что у вас случилось с аппаратом?
А: - Я включаю аппарат, а гудка нет.
О: - Простите, а раньше гудок был?
А (неуверенно): - Да...
А: - Я тут аппарат потерял, но вы знаете, не сколько аппарат жалко, а чехол, такой хороший был...
А: - Какой мне телефон выбрать?
О: - Для чего вам телефон нужен?
А: - Собираюсь в Якутск.
О: - Вы знаете, наш телефон в Якутске работать не будет.
А: - А в Казани?
О: - Да.
А: - Значит, поедем в Казань.
А: - У меня сейчас возникла небольшая проблема, не подскажете, сколько сейчас времени?
А: - ...После нажатия # мне система сказала: ...
О: - Какой у вас уровень сигнала?
А: - 4 заборчика.
А: - У меня Би+, прямой московский номер, не подскажете мой баланс?
О: - Позвоните, пожалуйста, по номеру 696...
А: - Да, я знаю, но там так быстро говорят, что я не успеваю запомнить.
А: - Как мне позвонить в Ульяновск, я телефон взял недавно, как на аппарате нажать пробел?
О: - А для чего нужен пробел?
А: - Ну, 8, пробел, код...
О (парень): - Компания Би Лайн, здравствуйте.
А: - Ну, наконец-то, мужика нашли!
А: - Я не могу дозвониться, я купил только что телефон, возможно я еще не вполне разобрался в эксплуатации телефона. Нет гудка...
О: - Каким образом вы осуществляете набор номера?
А: - Я набираю на клавиатуре цифры и нажимаю YES! (раздается тоновый сигнал).
О: - Вы сейчас с сотового со мной общаетесь?
А: - Да, это я демонстрирую. А когда заканчиваю разговор, я нажимаю NO!
(происходит отключение от линии)
А: - У меня вот такая проблема, у меня карта не абонируется...
А: - Работает ли ваш телефон в Зопино, это Белоруссия, 50 км от Минска, в GSM?
О: - Не работает.
А: - Не работает?
О: - Да.
А: - Так да, или нет?
A: - Слышала, что после 500 минут меняется сотовый номер - так сообщите мне его.
А: - А у вас есть чехлы на аппараты для подводного плавания?
А: - Девушка, позвоните, пожалуста, в милицию и выясните что им от меня надо, а то со мной не хотят разговаривать, а спустя некоторое время на дисплее опять - "Call 02".
А: - У меня Hands Free, пешеходный вариант.
А: - Девушка, я потерял телефон. Позвоните на него, пожалуйста, чтобы я нашел его по звуку. Я сам не могу - телефон выключен.
А: - Я недавно замочил телефон вместе с бельем в стиральном порошке, а он перестал работать, наверное, от щелочи. Поможет, если я потру его уксусом?
А: - Девушка, где на клавиатуре телефона кнопка "минус"? Я 755-0055 никак набрать не могу!
А: - Девушка, я ввожу номер, а ничего не происходит... Может, надо произносить не "ноль", а "нуль"?..
А: - У меня хороший уровень сигнала, если выставить телефон в форточку. Вот только голова вслед за телефоном сквозь решетку на окне не пролезает.
О: - И теперь наберите шесть нулей.
А: - Какие шесть нулей?
О: - Да любые!
О: - БиЛайн, здравствуйте!
А: - Скажите, пожалуйста, 1 доллар - это 100 центов или 90?
А: - А скажите, нельзя поменять вечерний и дневной тариф?
О: - ???
А: - Вы понимаете, мне это очень неудобно, я хотел бы, чтобы у меня днем минута стоила 18 центов, а ночью 54...
А: - Девушка, я уже третий раз с вами разговариваю, и все время с другой.
О: - Далее в меню аппарата найдите "Настройки"...
А: - Вы мне по-английски, пожалуйста, называйте!
О: - А что у вас сейчас написано на дисплее?
А: - Функшен.
А: - Здравствуйте. Я говорю от имени Иванова Ивана Ивановича. Его сотовый номер - 012-3456. Номер договора - 98765432.
О: - Да, я слушаю вас.
А: - Скажите, пожалуйста, какой сегодня курс?
А: - Вы знаете, я тут со своим аппаратом почикал-почикал, и он у меня перешел в другой стандарт...
А: - Девушка, мой номер 012-3456. Я Тупорылов.
О: - Вы неверно называете фамилию владельца.
А: - А я и не называл. Тупорылов в смысле тупой.
О: - Кто владелец аппарата?
А: - А он умер.
О: - Это, вообще-то, она.
А: - А она тоже.
Результаты поиска по запросу
Дополнительные фильтры
Теги:
новый тег
Автор поста
Рейтинг поста:
-∞050100150200300400+
Найдено: 115
Сортировка:
Страны, несовместимые с жизнью
Экономисты Дарон Аджемоглу и Джеймс Робинсон объясняют, как рабство, «киты», плохие дороги и «железный закон олигархии» разваливают государства.
Государства не приходят в упадок в одночасье. Зерна их разрушения заложены в природе их политических институтов. Конечно, бывает, что страны терпят образцово-показательный крах, с полным коллапсом всех государственных институтов. Именно это, например, происходило в Афганистане после того, как Советский Союз вывел свои войска, и талибы повесили бывшего президента Наджибуллу (Мохаммад Наджибулла, председатель Революционного совета (1986–1987) и президент Афганистана (1987–1992). Свергнут спустя три года после вывода советских войск, после чего проживал на территории миссии ООН в Кабуле, пока в 1996 году не был захвачен в плен, а затем казнен талибами) на фонарном столбе, а также во время десятилетней гражданской войны в Сьерра-Леоне, где правительство перестало существовать вообще. Но большинство нежизнеспособных стран кончаются, как это говорится, «не взрывом, но всхлипом». Они перестают функционировать не в результате войны или вспышки насилия, но просто оказываются совершенно неспособны задействовать огромный потенциал роста, которым обладает их общество, обрекая своих граждан на пожизненную нищету.
Трагедия в том, что их коллапс запрограммирован. Несостоятельность подобных государств объясняется тем, что в них главенствуют экономические институты, которые мы называем «присваивающими», — именно они искажают побудительные мотивы, препятствуют инновациям и впустую тратят дарования большинства людей, создавая неравные условия игры и лишая их возможностей роста. Эти институты поддерживаются не в силу чьего-то недосмотра, а совершенно сознательно. Они существуют на благо элит, которые основательно наживаются на разных видах присвоения — будь то добыча полезных ископаемых, эксплуатация принудительного труда или взимание монопольной ренты. Причем наживаются за счет остального общества. Но государства, построенные на эксплуатации, неизбежно терпят крах, увлекая за собой всю коррумпированную систему и часто приводя к неисчислимым людским страданиям. Мы составили краткий справочник, представляющий десять разных причин деградации, увядания и разрушения государств.
Северная Корея: отсутствие прав собственности
Северокорейские экономические институты делают практически невозможным частное владение собственностью: государство распоряжается всем, в том числе почти всей землей и капиталом. Колхозы — единственный способ организации сельского хозяйства. Люди работают не на себя, а на правящую Корейскую рабочую партию, что уничтожает стимулы к личному успеху. Северная Корея могла быть гораздо богаче (В 1998 году выездная комиссия ООН обнаружила, что множество тракторов, грузовиков и другой техники в стране либо вовсе простаивает, либо не поддерживается в надлежащем состоянии). В конце 1980-х крестьянам разрешили иметь собственные небольшие наделы и продавать то, что удавалось на них вырастить. Но даже такое послабление не создало серьезных стимулов, учитывая практически недействующие в стране права собственности. В 2009 году, в ходе введения новой валюты, правительство позволило гражданам обменять на нее лишь от 100 тыс. до 150 тыс. вон каждому (Примерно от $35 до $40 по ценам черного рынка). Те, кто трудился и сберегал средства в старой валюте, обнаружили, что их накопления ничего не стоят. Но Северная Корея не просто упустила возможность экономического роста. Сами северокорейцы буквально перестали расти. Изнуренные этим порочным кругом нищеты, они не только гораздо беднее своих южных соседей, но в среднем и на целых 7-8 см ниже — всего лишь после шести десятилетий жизни порознь.
Узбекистан: принудительный труд
Принуждение — это гарантированный крах. Но до самого недавнего времени, по крайней мере в масштабе всей человеческой истории, большинство экономик базировалось на принудительном труде (рабство, крепостное право и пр.). Использование принудительного труда отвечает и за дефицит инноваций и технического прогресса в большинстве этих обществ — от Древнего Рима до Североамериканского Юга. Современный Узбекистан прекрасно иллюстрирует, на что могло быть похоже наше трагическое прошлое. Хлопок — один из наиболее важных экспортных продуктов Узбекистана. Каждый раз в сентябре, когда созревают коробочки хлопчатника, школы пустеют — детей выгоняют собирать урожай (Детям дается ежедневная норма выработки от 20 до 60 кг, в зависимости от возраста). Главные выгодополучатели такой системы — президент Ислам Каримов и его окружение, которые контролируют производство и торговлю хлопком. Главные проигравшие — не только 2,7 млн детей, но и все узбекское общество, которое так и не сумело выбиться из нищеты. Сегодня доход на душу населения в Узбекистане лишь немногим выше того низкого уровня, который установился на момент развала СССР.
ЮАР: неравные условия игры
В 1904 году в горнодобывающей промышленности Южной Африки была создана кастовая система занятости (Только европейцев разрешалось нанимать на работу кузнецами, кирпичниками, котельщиками — выполнять любую работу, требовавшую особой квалификации). С определенного момента только европейцев разрешалось нанимать на работу кузнецами, кирпичниками, котельщиками — выполнять любую работу, требовавшую особой квалификации. Эта «цветная планка», как ее называли южноафриканцы, в 1926 году была распространена на всю экономику и действовала до конца 1980-х, лишив черных южноафриканцев всякой возможности извлекать пользу из своих умений и способностей. Они были обречены на труд чернорабочих в шахтах и на полях и, само собой, на очень низкие заработки. Это было чрезвычайно выгодно для элиты, в руках которой находилась горнодобыча и сельское хозяйство. Неудивительно, что при апартеиде южноафриканское государство на протяжении почти столетия так и не смогло улучшить качество жизни 80% своего населения. 15 лет, предшествовавших падению апартеида, экономика ЮАР находилась в состоянии спада. С 1994 года, когда президентом страны был избран Нельсон Мандела и апартеид окончательно пал, она стабильно растет.
Египет: монополии вождей
Когда элиты контролируют экономику, они часто пользуются своей властью, чтобы создавать монополии и закрывать доступ на рынок новым участникам. Именно так была устроена экономика Египта 30 лет правления Хосни Мубарака. Высшая бюрократия и генералитет распоряжались огромной ее долей — до 40%. Даже когда они делали шаги в сторону либерализации, это заканчивалось продажей солидных кусков экономики напрямую друзьям Мубарака и его сына Гамаля. Крупные бизнесмены, близкие к режиму, такие, как Ахмед Эзз или семья Савирис (Ахмед Эзз — бывший председатель бюджетной комиссии Национальной ассамблеи Египта, владелец компании Ezz Steel, крупнейшей в отрасли черной металлургии. Савирисы — коптская семья, контролирующая Orascom group, которой принадлежит множество компаний в области телекоммуникаций, медиа, туризма, производства напитков и пр.), получали не только государственную протекцию, но и правительственные контракты, банковские займы без залоговых гарантий. Они даже получили особое прозвище — «киты». В результате засилья «китов» в экономике огромная масса египтян лишилась возможности выбраться из нищеты. Тем временем семья Мубарака сосредоточила в своих руках колоссальное состояние, доходящее, по некоторым оценкам, до $70 млрд.
Австро-Венгрия: замшелость элит
Новые технологии имеют невероятный подрывной потенциал, и это дает элитам достаточно оснований, чтобы попытаться остановить поступь прогресса. Но что хорошо для них, может быть плохо для общества. В XIX веке железнодорожный бум охватил всю Британию и Соединенные Штаты. Когда ходатайство о строительстве железной дороги легло на стол императору Австрии Францу Иосифу, он, напуганный призраком Великой французской революции, ответил: «Нет, нет, я не хочу иметь с этим никаких дел, иначе в страну проникнет революция (Будучи большим ретроградом, Франц-Иосиф также сопротивлялся внедрению телефона и электричества)». Неприятие новых технологий привело Австро-Венгерскую империю к экономической слабости, ставшей одной из главных причин поражения империи в Первой мировой войне и последующего ее распада.
Cомали: отсутствие правительства
Один из необходимых атрибутов успешной экономики — дееспособное централизованное государство, которое обеспечивает порядок, механизмы разрешения споров и базовые общественные блага. И хотя такие страны, как Сомали или новое государство Южный Судан, имеют международно признанное правительство, оно практически не имеет власти за пределами столицы. Обе эти страны были построены на фундаменте обществ, в истории которых не было централизованного государства, но существовало разделение на кланы, которые не были в состоянии создать повсеместно признанную систему законов или правил. После обретения Сомали независимости в 1960 году попытки создать дееспособное государство предпринимались, к примеру, при диктатуре Барре (Мохаммед Сиад Барре, президент Сомали в 1969–1991 годах, основатель Сомалийской революционной социалистической партии. В середине 1970-х ввел в Сомали письменность, за что был назван Учителем и Отцом знаний. Пресекал всякое инакомыслие, во второй половине 1980-х развернул в стране террор. Бежал из Могадишо на танке), но по прошествии полувека с лишним можно констатировать, что попытки эти провалились. Назовем это правилом Сомали: без централизованного государства не бывает правопорядка, без правопорядка не бывает настоящей экономики, а без настоящей экономики страна обречена на развал.
Колумбия: слабое правительство
Колумбия — это не Сомали. И тем не менее ее центральное правительство неспособно или не считает нужным взять под контроль примерно половину территории страны, где господствуют левацкие партизанские организации и — все чаще и чаще — отряды правых ополченцев (Самые известные из них — Революционные вооруженные силы Колумбии — Армия народа (FARC), Народно-освободительная армия (EPL), Армия национального освобождения (ELN)). Отсутствие государства во множестве областей страны приводит не только к дефициту таких общественных благ, как дороги и здравоохранение, но также и к дефициту четко определенных, институализированных прав собственности. Тысячи колумбийцев либо не оформили права на свою землю вообще, либо их документы не имеют юридической силы. Хотя такая ситуация не мешает людям покупать и продавать землю, она определенно не поощряет долгосрочные инвестиции, к тому же неопределенность часто оборачивается насилием (За 1990-е и начало 2000-х годов в Колумбии было отобрано примерно 5 млн гектаров земли — как правило, под дулом автомата). Обстановка настолько обострилась, что в 1997 году центральное правительство разрешило местным властям налагать запрет на сделки с собственностью в сельских районах.
Перу: плохая инфраструктура
Калка и близлежащая Акомайо — две перуанские провинции. Обе расположены высоко в горах, обе населены говорящими на кечуа потомками инков, обе выращивают одни и те же культуры. Но уровень потребления в Акомайо примерно на треть меньше, чем в Калке. Редких заезжих иностранцев жители Акомайо спрашивают: «Кто вас вообще надоумил сюда приезжать?» И правда, доехать до Акомайо из региональной столицы Куско гораздо труднее, чем до Калки. Чтобы добраться куда-то дальше провинциального центра Акомайо, вам понадобятся лошадь или мул — дороги дальше не проложены. В Калке жители продают кукурузу и бобовые на рынке, а в Акомайо те же самые культуры выращиваются исключительно для собственного пропитания. Как результат, население Акомайо на треть беднее населения Калки. Инфраструктура имеет значение.
Боливия: политическая эксплуатация
В Боливии присваивающие институты имеют долгую историю, еще с испанских времен, и это история копившегося годами недовольства. В 1952 году, когда массы боливийцев восстали против владельцев земли и рудников, возглавили эту революцию в основном городские жители. Оказавшись во главе государства, революционеры экспроприировали большую часть земли и рудников и создали политическую партию, Националистическое революционное движение (НРД). В результате национализации и образовательных реформ неравенство в стране резко упало. Но НРД постепенно аннулировало те политические права, которые народ получил в 1952 году (Так, в стране практически сразу была установлена однопартийная система). К концу 1960-х неравенство достигло уровня, который был даже выше, чем накануне революции. С точки зрения огромной массы боливийских крестьян, по сути, одна элита всего лишь сменяла другую. Это явление немецкий социолог Роберт Михельс назвал «железным законом олигархии». Сельские жители по-прежнему не имели надежных прав собственности, им по-прежнему приходилось обменивать свои голоса на доступ к земле, кредитам или возможности устроиться на работу. Просто теперь они несли повинности не перед помещиками-землевладельцами, а перед НРД.
Сьерра-Леоне: схватка за место у кормушки
Интенсивное присвоение порождает нестабильность и дисфункцию государства, поскольку создает стимулы для свержения существующих элит и занятия их места. Именно так и случилось в Сьерра-Леоне. С 1967 по 1985 годы Сиака Стивенс и его Всенародный конгресс правили Сьерра-Леоне, как своей личной вотчиной. Мало что изменилось и тогда, когда Стивенс ушел на покой и передал эстафету правления своему протеже Джозефу Момо — тот просто продолжил разграбление страны. Проблема такого присвоения в том, что оно порождает массовое недовольство и провоцирует посягательство на власть со стороны диктаторов, которые надеются получить доступ к кормушке. В марте 1991 года Объединенный революционный фронт Фодея Санко (При поддержке и, скорее всего, по приказу либерийского диктатора Чарльза Тейлора) пересек границу со Сьерра-Леоне и на десятилетие вверг страну в жесточайшую гражданскую войну. Фронт интересовало только одно — власть, которую можно было использовать для присвоения добываемых алмазов. Вскоре страна погрузилась в междоусобный хаос, который унес жизни 1% населения. Государственные институты Сьерра-Леоне развалились окончательно. К 1991 году налоговые сборы правительства сократились с 15% национального дохода практически до нуля. Государство не столько потерпело крах, сколько окончательно исчезло.
Экономисты Дарон Аджемоглу и Джеймс Робинсон объясняют, как рабство, «киты», плохие дороги и «железный закон олигархии» разваливают государства.
Государства не приходят в упадок в одночасье. Зерна их разрушения заложены в природе их политических институтов. Конечно, бывает, что страны терпят образцово-показательный крах, с полным коллапсом всех государственных институтов. Именно это, например, происходило в Афганистане после того, как Советский Союз вывел свои войска, и талибы повесили бывшего президента Наджибуллу (Мохаммад Наджибулла, председатель Революционного совета (1986–1987) и президент Афганистана (1987–1992). Свергнут спустя три года после вывода советских войск, после чего проживал на территории миссии ООН в Кабуле, пока в 1996 году не был захвачен в плен, а затем казнен талибами) на фонарном столбе, а также во время десятилетней гражданской войны в Сьерра-Леоне, где правительство перестало существовать вообще. Но большинство нежизнеспособных стран кончаются, как это говорится, «не взрывом, но всхлипом». Они перестают функционировать не в результате войны или вспышки насилия, но просто оказываются совершенно неспособны задействовать огромный потенциал роста, которым обладает их общество, обрекая своих граждан на пожизненную нищету.
Трагедия в том, что их коллапс запрограммирован. Несостоятельность подобных государств объясняется тем, что в них главенствуют экономические институты, которые мы называем «присваивающими», — именно они искажают побудительные мотивы, препятствуют инновациям и впустую тратят дарования большинства людей, создавая неравные условия игры и лишая их возможностей роста. Эти институты поддерживаются не в силу чьего-то недосмотра, а совершенно сознательно. Они существуют на благо элит, которые основательно наживаются на разных видах присвоения — будь то добыча полезных ископаемых, эксплуатация принудительного труда или взимание монопольной ренты. Причем наживаются за счет остального общества. Но государства, построенные на эксплуатации, неизбежно терпят крах, увлекая за собой всю коррумпированную систему и часто приводя к неисчислимым людским страданиям. Мы составили краткий справочник, представляющий десять разных причин деградации, увядания и разрушения государств.
Северная Корея: отсутствие прав собственности
Северокорейские экономические институты делают практически невозможным частное владение собственностью: государство распоряжается всем, в том числе почти всей землей и капиталом. Колхозы — единственный способ организации сельского хозяйства. Люди работают не на себя, а на правящую Корейскую рабочую партию, что уничтожает стимулы к личному успеху. Северная Корея могла быть гораздо богаче (В 1998 году выездная комиссия ООН обнаружила, что множество тракторов, грузовиков и другой техники в стране либо вовсе простаивает, либо не поддерживается в надлежащем состоянии). В конце 1980-х крестьянам разрешили иметь собственные небольшие наделы и продавать то, что удавалось на них вырастить. Но даже такое послабление не создало серьезных стимулов, учитывая практически недействующие в стране права собственности. В 2009 году, в ходе введения новой валюты, правительство позволило гражданам обменять на нее лишь от 100 тыс. до 150 тыс. вон каждому (Примерно от $35 до $40 по ценам черного рынка). Те, кто трудился и сберегал средства в старой валюте, обнаружили, что их накопления ничего не стоят. Но Северная Корея не просто упустила возможность экономического роста. Сами северокорейцы буквально перестали расти. Изнуренные этим порочным кругом нищеты, они не только гораздо беднее своих южных соседей, но в среднем и на целых 7-8 см ниже — всего лишь после шести десятилетий жизни порознь.
Узбекистан: принудительный труд
Принуждение — это гарантированный крах. Но до самого недавнего времени, по крайней мере в масштабе всей человеческой истории, большинство экономик базировалось на принудительном труде (рабство, крепостное право и пр.). Использование принудительного труда отвечает и за дефицит инноваций и технического прогресса в большинстве этих обществ — от Древнего Рима до Североамериканского Юга. Современный Узбекистан прекрасно иллюстрирует, на что могло быть похоже наше трагическое прошлое. Хлопок — один из наиболее важных экспортных продуктов Узбекистана. Каждый раз в сентябре, когда созревают коробочки хлопчатника, школы пустеют — детей выгоняют собирать урожай (Детям дается ежедневная норма выработки от 20 до 60 кг, в зависимости от возраста). Главные выгодополучатели такой системы — президент Ислам Каримов и его окружение, которые контролируют производство и торговлю хлопком. Главные проигравшие — не только 2,7 млн детей, но и все узбекское общество, которое так и не сумело выбиться из нищеты. Сегодня доход на душу населения в Узбекистане лишь немногим выше того низкого уровня, который установился на момент развала СССР.
ЮАР: неравные условия игры
В 1904 году в горнодобывающей промышленности Южной Африки была создана кастовая система занятости (Только европейцев разрешалось нанимать на работу кузнецами, кирпичниками, котельщиками — выполнять любую работу, требовавшую особой квалификации). С определенного момента только европейцев разрешалось нанимать на работу кузнецами, кирпичниками, котельщиками — выполнять любую работу, требовавшую особой квалификации. Эта «цветная планка», как ее называли южноафриканцы, в 1926 году была распространена на всю экономику и действовала до конца 1980-х, лишив черных южноафриканцев всякой возможности извлекать пользу из своих умений и способностей. Они были обречены на труд чернорабочих в шахтах и на полях и, само собой, на очень низкие заработки. Это было чрезвычайно выгодно для элиты, в руках которой находилась горнодобыча и сельское хозяйство. Неудивительно, что при апартеиде южноафриканское государство на протяжении почти столетия так и не смогло улучшить качество жизни 80% своего населения. 15 лет, предшествовавших падению апартеида, экономика ЮАР находилась в состоянии спада. С 1994 года, когда президентом страны был избран Нельсон Мандела и апартеид окончательно пал, она стабильно растет.
Египет: монополии вождей
Когда элиты контролируют экономику, они часто пользуются своей властью, чтобы создавать монополии и закрывать доступ на рынок новым участникам. Именно так была устроена экономика Египта 30 лет правления Хосни Мубарака. Высшая бюрократия и генералитет распоряжались огромной ее долей — до 40%. Даже когда они делали шаги в сторону либерализации, это заканчивалось продажей солидных кусков экономики напрямую друзьям Мубарака и его сына Гамаля. Крупные бизнесмены, близкие к режиму, такие, как Ахмед Эзз или семья Савирис (Ахмед Эзз — бывший председатель бюджетной комиссии Национальной ассамблеи Египта, владелец компании Ezz Steel, крупнейшей в отрасли черной металлургии. Савирисы — коптская семья, контролирующая Orascom group, которой принадлежит множество компаний в области телекоммуникаций, медиа, туризма, производства напитков и пр.), получали не только государственную протекцию, но и правительственные контракты, банковские займы без залоговых гарантий. Они даже получили особое прозвище — «киты». В результате засилья «китов» в экономике огромная масса египтян лишилась возможности выбраться из нищеты. Тем временем семья Мубарака сосредоточила в своих руках колоссальное состояние, доходящее, по некоторым оценкам, до $70 млрд.
Австро-Венгрия: замшелость элит
Новые технологии имеют невероятный подрывной потенциал, и это дает элитам достаточно оснований, чтобы попытаться остановить поступь прогресса. Но что хорошо для них, может быть плохо для общества. В XIX веке железнодорожный бум охватил всю Британию и Соединенные Штаты. Когда ходатайство о строительстве железной дороги легло на стол императору Австрии Францу Иосифу, он, напуганный призраком Великой французской революции, ответил: «Нет, нет, я не хочу иметь с этим никаких дел, иначе в страну проникнет революция (Будучи большим ретроградом, Франц-Иосиф также сопротивлялся внедрению телефона и электричества)». Неприятие новых технологий привело Австро-Венгерскую империю к экономической слабости, ставшей одной из главных причин поражения империи в Первой мировой войне и последующего ее распада.
Cомали: отсутствие правительства
Один из необходимых атрибутов успешной экономики — дееспособное централизованное государство, которое обеспечивает порядок, механизмы разрешения споров и базовые общественные блага. И хотя такие страны, как Сомали или новое государство Южный Судан, имеют международно признанное правительство, оно практически не имеет власти за пределами столицы. Обе эти страны были построены на фундаменте обществ, в истории которых не было централизованного государства, но существовало разделение на кланы, которые не были в состоянии создать повсеместно признанную систему законов или правил. После обретения Сомали независимости в 1960 году попытки создать дееспособное государство предпринимались, к примеру, при диктатуре Барре (Мохаммед Сиад Барре, президент Сомали в 1969–1991 годах, основатель Сомалийской революционной социалистической партии. В середине 1970-х ввел в Сомали письменность, за что был назван Учителем и Отцом знаний. Пресекал всякое инакомыслие, во второй половине 1980-х развернул в стране террор. Бежал из Могадишо на танке), но по прошествии полувека с лишним можно констатировать, что попытки эти провалились. Назовем это правилом Сомали: без централизованного государства не бывает правопорядка, без правопорядка не бывает настоящей экономики, а без настоящей экономики страна обречена на развал.
Колумбия: слабое правительство
Колумбия — это не Сомали. И тем не менее ее центральное правительство неспособно или не считает нужным взять под контроль примерно половину территории страны, где господствуют левацкие партизанские организации и — все чаще и чаще — отряды правых ополченцев (Самые известные из них — Революционные вооруженные силы Колумбии — Армия народа (FARC), Народно-освободительная армия (EPL), Армия национального освобождения (ELN)). Отсутствие государства во множестве областей страны приводит не только к дефициту таких общественных благ, как дороги и здравоохранение, но также и к дефициту четко определенных, институализированных прав собственности. Тысячи колумбийцев либо не оформили права на свою землю вообще, либо их документы не имеют юридической силы. Хотя такая ситуация не мешает людям покупать и продавать землю, она определенно не поощряет долгосрочные инвестиции, к тому же неопределенность часто оборачивается насилием (За 1990-е и начало 2000-х годов в Колумбии было отобрано примерно 5 млн гектаров земли — как правило, под дулом автомата). Обстановка настолько обострилась, что в 1997 году центральное правительство разрешило местным властям налагать запрет на сделки с собственностью в сельских районах.
Перу: плохая инфраструктура
Калка и близлежащая Акомайо — две перуанские провинции. Обе расположены высоко в горах, обе населены говорящими на кечуа потомками инков, обе выращивают одни и те же культуры. Но уровень потребления в Акомайо примерно на треть меньше, чем в Калке. Редких заезжих иностранцев жители Акомайо спрашивают: «Кто вас вообще надоумил сюда приезжать?» И правда, доехать до Акомайо из региональной столицы Куско гораздо труднее, чем до Калки. Чтобы добраться куда-то дальше провинциального центра Акомайо, вам понадобятся лошадь или мул — дороги дальше не проложены. В Калке жители продают кукурузу и бобовые на рынке, а в Акомайо те же самые культуры выращиваются исключительно для собственного пропитания. Как результат, население Акомайо на треть беднее населения Калки. Инфраструктура имеет значение.
Боливия: политическая эксплуатация
В Боливии присваивающие институты имеют долгую историю, еще с испанских времен, и это история копившегося годами недовольства. В 1952 году, когда массы боливийцев восстали против владельцев земли и рудников, возглавили эту революцию в основном городские жители. Оказавшись во главе государства, революционеры экспроприировали большую часть земли и рудников и создали политическую партию, Националистическое революционное движение (НРД). В результате национализации и образовательных реформ неравенство в стране резко упало. Но НРД постепенно аннулировало те политические права, которые народ получил в 1952 году (Так, в стране практически сразу была установлена однопартийная система). К концу 1960-х неравенство достигло уровня, который был даже выше, чем накануне революции. С точки зрения огромной массы боливийских крестьян, по сути, одна элита всего лишь сменяла другую. Это явление немецкий социолог Роберт Михельс назвал «железным законом олигархии». Сельские жители по-прежнему не имели надежных прав собственности, им по-прежнему приходилось обменивать свои голоса на доступ к земле, кредитам или возможности устроиться на работу. Просто теперь они несли повинности не перед помещиками-землевладельцами, а перед НРД.
Сьерра-Леоне: схватка за место у кормушки
Интенсивное присвоение порождает нестабильность и дисфункцию государства, поскольку создает стимулы для свержения существующих элит и занятия их места. Именно так и случилось в Сьерра-Леоне. С 1967 по 1985 годы Сиака Стивенс и его Всенародный конгресс правили Сьерра-Леоне, как своей личной вотчиной. Мало что изменилось и тогда, когда Стивенс ушел на покой и передал эстафету правления своему протеже Джозефу Момо — тот просто продолжил разграбление страны. Проблема такого присвоения в том, что оно порождает массовое недовольство и провоцирует посягательство на власть со стороны диктаторов, которые надеются получить доступ к кормушке. В марте 1991 года Объединенный революционный фронт Фодея Санко (При поддержке и, скорее всего, по приказу либерийского диктатора Чарльза Тейлора) пересек границу со Сьерра-Леоне и на десятилетие вверг страну в жесточайшую гражданскую войну. Фронт интересовало только одно — власть, которую можно было использовать для присвоения добываемых алмазов. Вскоре страна погрузилась в междоусобный хаос, который унес жизни 1% населения. Государственные институты Сьерра-Леоне развалились окончательно. К 1991 году налоговые сборы правительства сократились с 15% национального дохода практически до нуля. Государство не столько потерпело крах, сколько окончательно исчезло.
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме (+115 постов - )
Наши любимые теги
Tea Patriarch
Anime Artist
BasedBinkie
artist
EGS халява
Epic Games Store
Cycle Circle
artist
Chivalry Starved
Комиксы
Dariusz Kieliszek
artist
101ho
artist
Топ комментов
А бывает, комменты лучше постов. Смотрим топ тредов и вникаем!