Cтарая злая скаска пра Зилинакожку и семь мудрил.
Жыла-была Зилинакожка и былу нее Придательский и КАВАРНЫЙ гоббо шаман. У гоббо шамана было зеркало, каторое он слутал у феешек и чериз каторое разговаривал сам Морк (а может быть даже Горк). Как-та раз гоббо спрасил у зеркала:
"Свет мой зеркальце, скажи,
Да всю правду далажи:
КТО ЗДЕСЬ САМЫЙ БРУТАЛЬНЫЙ И ГЛАВНЫЙ ВАРБОСС!?"
Зеркало ответило: "Зилинакожка!".
"Пачиму!?",— закричал гоббо.
"Патамушта он злобный орк, а ты сраный гоббо!", - атветил из зеркала Морк (или Горк).
У гоббо шамана бомбануло и он прасел на анимозити и замыслел КАВАРСТВА. Он взиал яблоко и наполнил ево каким-та ядом и Зилинакожка отрубился. Проснулся он в пещере и там были пачиму-та семь мудрил и потом ищо его приехал спасать бритонский рыцорь-юдишка. Зилинакожка их всех пастукал и палутал, сабрал бойзов, замутил ВАААААГХ! и атпинал гоббо-шамана. И Стал он жыть-пажывать, юдишек стукать, да лут сабирать.
Мараль сказки: лучшы быть БРУТАЛЬНЫМ, чем КАВАРНЫМ и не зог перечить Горку, он лучши знает, кто будит Варбоссом. И Морку тожы ни пиречь.
Результаты поиска по запросу
Дополнительные фильтры
Теги:
новый тег
Автор поста
Рейтинг поста:
-∞050100150200300400+
Найдено: 177
Сортировка:
* Trouble in little China* Катай и Ниппон.
-4272332.jpeg "Warhammer Fantasy,Warhammer FB,фэндомы,Library (Wh FB),ОРОЧИЙ ЦИТАТНИК,Nippon (WH),Cathay")
Откроем рульбук ВХРП первой редакции , сдуем с него пыль. Катай тут только на общей карте, причём выполняет функцию слова Азия , объединяя собой весь регион. Ниппон-остров о котором неизвестно ничего важного . Грустно вздохнём и едем дальше .
Вторая редакция Ролеплея , 6-8 редакции Варгейма наконец приоткрывают завесу тайны над восточными регионами и выделяет Катай отдельно. Писатели и авторы армибуков получили инструкции создать образ Катая на случай если ГВ все таки решит выпустить их как Кислев, три-четыре юнита. Только вот ничего выпущено не было, а информацию о Катае надо дёргать из десятка источников (список приложу).
Катай- древнее обширное царство , ведущее свою историю за тысячу с лишним лет до рождения Сигмара. Народ многолюден, глаза узки, страна окружена Великим Бастионом для защиты от дикарей. Правит в Катае Дракон-Император, что вкупе со знаниями о том, что в некоторых городах открыто цветут культы Хаоса извращённые в некоторое подобие реальной восточной философии- даёт нам представление о Катае как стране с подвохом. Магию Катайцы не разделяют на темную /светлую , что приносит довольно странные результаты пользователю. Впрочем, Высшие Эльфы вполне уживались с рядом Императоров Катая, так что возможно это все слухи. А может и нет, столько лет пользоваться услугами Тёмных Богов, пусть и опосредованно и не деформироваться под влиянием Хаоса- невозможно. А под землёй кстати находятся огромные владения клана Эшин, которые не гнушаются принимать заказы от Катайцев и однажды даже были представлены при дворе Царя-Обезьяны в виде советников и торговых представителей Империи Крыс.
В любом случае Катай это изолированная географически страна, торговые караваны редки и очень хорошо защищаемы, границы окружены агрессивными варварами, ограми и темными эльфами. Поэтому шансы встретить живого Катайца за пределами Катая практически равны нулю . Организованные группы торговцев (тилейских, эсталийских и имперских ) добираются до Кислева из Катая только в сопровождении небольших армий и только оплатив едой, золотом и вкусными караванщиками проход через земли огров.
Вооружённые силы Катая- повод для дискуссий. Единственный катайский юнит в официальных изданиях- огр/наемник/ниндзя из огрского армибука. Однако в разных армибуках упоминаются огромные нефритовые собаки, каменные автоматоны -големы, драконы и небольшие отряды по 100500 китайцев вооружённые пороховым оружием и одетые в странные, откровенно отдающие скверной на вид, доспехи . Так же Катайцы прикормили (лол) огров.
Подводя итог Катаю как фракции можно сказать следующее- восток дело Тонкое . А ещё - it's a trap. Воспринимать катайцев как стеореотипных Азиатов из реальной истории- ошибочно, они в гораздо большей степени подвержены влиянию Хаоса чем Империя и ее соседи. Пусть фракция не является злой, пусть воюет с армиями хаоситов, пусть пытается строить бастионы- хаос по всей видимости считает битву за Катай уже выигранной и не тратит на него силы. Единственное знаковое вторжение за долгое время произошло при Тамурхане, причём целью был не захват страны, а вербовка годных и почти промытых для войны Катайцев. Посему катайцев можно считать скорее нейтральной фракцией, а если вдумываться в духе конспирологии то опять же, страна частично победившего, пусть и неявно, зла ( с точки зрения имперцев, бретонцев, кислевитов).
Ниппон не влез, поэтому во втором посте поговорим про Ниппон и том, как закончилась история восточных стран во время конца времён.
-4272333.jpeg "Warhammer Fantasy,Warhammer FB,фэндомы,Library (Wh FB),ОРОЧИЙ ЦИТАТНИК,Nippon (WH),Cathay")
-4272334.jpeg "Warhammer Fantasy,Warhammer FB,фэндомы,Library (Wh FB),ОРОЧИЙ ЦИТАТНИК,Nippon (WH),Cathay")
-4272335.jpeg "Warhammer Fantasy,Warhammer FB,фэндомы,Library (Wh FB),ОРОЧИЙ ЦИТАТНИК,Nippon (WH),Cathay")
ДО ПОСЛЕДНЕГО КУСОЧКА
Роберт Эрл
Вот уже два месяца как зимние холода заперли братьев Златозубов в тесном, пропитанном удушающей вонью логове, и в этом адском котле их братское соперничество достигло высшей точки.
Когда-то Папаше Златозубу удавалось справляться со своими сыновьями, но теперь он стал слишком стар. Слишком измождён. А те ждали его смерти, словно молодые деревца, вылезшие из земли под кроной мощного дуба, ждут с нетерпением, когда тот повалится наземь и даст им поскорей вырасти самим.
Впрочем, терпеливость ограм не свойственна, и Папаше Златозубу пришлось уже прикончить двух своих самых настырных отпрысков. Чтобы не пришлось убивать остальных, он созвал всех на священный пир – великое состязание, исход которого и определит его преемника.
Восемь голодных до славы Златозубов ринулись в борьбу. И вот, три дня спустя, остался лишь отец да двое его сыновей: Гризус и Гронд.
Они втроём толкались у заляпанной кровью гранитной плиты, служившей им столом. К этому времени их лоснящиеся от пота шкуры раскраснелись, словно печные заслонки, тела раздулись, а сами они походили на упитанных клещей. Влажный воздух логова был напитан их вонью. Даже мухи, вялые и неповоротливые, не по сезону жужжащие в этой смрадной атмосфере, казалось, готовы были лопнуть от сытости.
Папаша Златозуб, последним прикончивший очередной поднос, размазал по бороде налипшие на роже кусочки сала и крикнул, чтобы принесли ещё.
– Мясник, – прогудел он. Голос, громом пронёсшийся по логову, заставил съёжиться от страха выводок здешних гнобларов. – Тащи мяса!
Младшие одобрительно заревели, и Папашу Златозуба, сидящего с непроницаемым, словно каменный стол лицом, захлестнула гордость. Да, один из них по праву займёт его место. Гронд был так силён, что мог громобивня на ходу остановить, а у Гризуса живот, как у беременной носорожицы. Отрада родительского сердца.
В залу проковылял мясник Златозубов и проворчал:
– Вот вам мясо.
Вокруг этого почтенного создания с жужжанием роились мухи, из-под заляпанного кровью фартука выпячивалось огромное пузо. Он швырнул на стол несколько грубо нарубленных кусков баранины. Из сырого мяса торчали острые, словно рыболовные крючки, кусочки раздробленных костей.
У Папаши потекли слюни.
– Налетайте, парни, – произнёс он, что те и сделали. Они вгрызлись в мясо и обнаружили, что оно кишит вкусными личинками, а на зубах приятно похрустывают кости. И огры, не икнув, проглотили останки трёх овец.
– Ещё! – заревел Папаша.
Мясник вернулся с головами носорожцев, каждая весом в четверть тонны. Кость, хрящ, рог – соперники жевали всё это с решимостью огров, которые знают, что с каждым куском их шансы на победу растут.
– Ещё!
На этот раз мясник притащил им по громадному ведру скользких пещерных угрей, белых и слепых словно личинки. Даже с откушенными головами те приятно извивались во рту, но смаковать времени не было.
– Ещё!
На столе возникла груда разного размера копыт, большую часть которых уже украдкой погрызли гноблары и крысы. На этот раз огры не стали поднимать шум из-за порчи продуктов, ибо к тому времени обжорство уже начало отдаваться в их телах мучительной болью. Свинячьи глазки мутно поблёскивали сквозь пелену пота и слёз.
– Ещё! – вскричали они, и им принесли ещё.
Подносы с кашей, приготовленной из измельчённого камня и крови носорожцев. Кучу тухлых фазанов, превратившихся в мешки из перьев, наполненные мясной жижей. Куски печёной носорожцевой шкуры, вяленое орочье мясо, гнилое дерево, населённое колониями причудливо расцвеченной плесени.
Семейство огров поглощало эти деликатесы с угрюмым остервенением. И вот, спустя некоторое время, вместо еды мясник принёс им скверную новость.
– Всё, парни, – сказал он, выжимая из передника кровь. – Вы всё сожрали. Ничего не осталось.
Непонимающим остекленелым взглядом огры уставились на него. Сонные и отупевшие, они сидели в лужах собственного пота. Одежда разошлась по швам и, обнажив запасы до боли раздувшегося жира, клочьями налипла на их потные туши.
– Ещё? – пробормотал Гронд, заходясь кровавой слюной.
– Нет, – покачал головой мясник. – Всё кончилось.
Гризус с влажным шлепком скатился на пол. Он схватился за спинку обитого железом кресла и со стоном поднялся обратно.
– Всё... кончилось... – выдохнул Папаша Златозуб. Каждое слово отдавалось болью. – Тогда... Тогда, наверное, ничья.
– Нет! – взревел Гризус.
Он поднял тяжеленное дубовое кресло над головой. Отчаянный крик перешёл в мучительный вопль. Огры отупело смотрели, как он из последних сил шагнул к отцу и с рёвом, от которого из каждого его отверстия полилась зловонная жижа, опустил кресло на голову своего родителя.
Раздался треск железа, дерева и кости, и Папаша Златозуб, тиран, правивший последние сорок лет, рухнул на стол в лужу крови и мозгов.
Братья глядели на остывающую на каменной плите тушу покойного отца. Он обучил их всему, что они знали об охоте, драке и о жизни в племени. Он был их наставником. Их тираном.
Теперь же превратился в полтонны свежего мяса.
– Позвольте-ка, я окажу ему последние почести, – произнёс мясник, уважительно помолчав с минутку.
Гризус рухнул на остатки своего кресла. Гронд захрюкал, то ли выражая одобрение, то ли заходясь в агонии. Мясник приступил к работе. Сталь с чавканьем впивалась в мясо, проходила с треском через кость и лязгала о гранит. Брызгала кровь. Закончив разделку, он замер, оглядел разрубленный на части труп и свалил перед братьями две кучи мяса.
Гронд заколебался, Гризус же не стал и думать. Лишь только его доля оказалась на столе, он накинулся на неё. Через некоторое время, вероятно, почуяв, что ест в одиночку, огр оглядел присутствующих.
Гронд смотрел на него сквозь кровавую дымку боли и вспоминал годы братского соперничества. Как они дрались за мамкину титьку, за первую крысу, за отцовское одобрение, хоть никогда его не выпрашивали и не получали.
Морда Гронда вся сжалась и, наконец, он взял кусочек из своей кучи.
Братья ели молча. Свежее мясо не обладало столь изысканным вкусом, как те деликатесы, что были до него, но и не норовило дать сдачи. Ничего в нём не было, кроме самого банального, разрывающего желудки количества.
Гризус почувствовал, как внутри что-то лопнуло, но не стал обращать внимания. Гронда неожиданно потянуло блевать, и он принялся массировать горло, покуда чувство тошноты не отступило.
Вгрызаясь в череп покойного отца и в застрявшие в нём кусочки дерева, Гризус испустил тихий стон боли. Гронд заметил капли крови, то тут, то там появляющиеся на его голом животе. Сначала он предположил, что это накапало с мяса, но, как только он стёр их, те появились снова.
– У меня пот кровавый, – просипел он с набитым ртом.
– Ты сейчас лопнешь, – с твёрдой уверенностью произнёс Гризус.
– Так тому и быть, – кивнул в ответ Гронд.
И они продолжили. Боль притупилась, о соперничестве они уж и не поминали. Их охватила вялость, мясо выскальзывало из пальцев, так и не добираясь до переполненных пастей. Кажется, испытание тянулось целую вечность, пока, каким-то чудом, еда не закончилась.
– Всё, – только и смог вымолвить поражённый увиденным мясник. – Вы сожрали его целиком. Остался последний кусок.
И все трое уставились на небольшой кусок мяса, который поблёскивал на омытом кровью столе.
– Ещё! – хрипло гаркнул Гризус.
Мясник кивнул.
– Сию минуту, – сказал он и разрубил кусок на две порции.
И тут Гронда вырвало.
Хотя нет, не вырвало. Он взорвался, извергся. Мышцы в его теле разом сократились, превратив беднягу в настоящие кузнечные меха. Диафрагма натянулась, по пищеводу пробежали спазмы, желудок задрожал и сжался.
Волна полупереваренного гнилого мяса прошлась по залу и покрыла Гризуса плотным слоем слизи. Она выплеснулась на стол, собравшись там ненадолго в виде лужи, и затем расплескалась по полу. Накрыло волной и стены, и даже потолочные балки.
Вонь ударила Гронду в нос, и его вырвало снова.
Когда он закончил, огры отупело глядели друг на друга через поднимающийся пар. Несколько свечей были спасены от волны огромными потными телами огров и остались гореть.
– Ещё, – снова прохрипел Гризус, и мясник с мыслью, что вот-вот станет частью истории, принялся шарить в образовавшейся помойке в поисках того самого последнего кусочка. Он передал его победителю, и тот, даже не обтерев с мяса блевотины, хрустнул хрящом и проглотил его.
Гронд потеряв, наконец, самообладание, смахнул кровавую слезу. Охваченный горем, побеждённый, он уполз из зала прочь. Гризус не обратил на него внимания. Пробираясь через разлившуюся по обеденной зале мерзость, он направился прямо к стоящему во главе стола трону. Так и началось его правление – легенда, рождённая из блевотины, крови и пота, и прежде всего из того самого, последнего кусочка.
Роберт Эрл
Вот уже два месяца как зимние холода заперли братьев Златозубов в тесном, пропитанном удушающей вонью логове, и в этом адском котле их братское соперничество достигло высшей точки.
Когда-то Папаше Златозубу удавалось справляться со своими сыновьями, но теперь он стал слишком стар. Слишком измождён. А те ждали его смерти, словно молодые деревца, вылезшие из земли под кроной мощного дуба, ждут с нетерпением, когда тот повалится наземь и даст им поскорей вырасти самим.
Впрочем, терпеливость ограм не свойственна, и Папаше Златозубу пришлось уже прикончить двух своих самых настырных отпрысков. Чтобы не пришлось убивать остальных, он созвал всех на священный пир – великое состязание, исход которого и определит его преемника.
Восемь голодных до славы Златозубов ринулись в борьбу. И вот, три дня спустя, остался лишь отец да двое его сыновей: Гризус и Гронд.
Они втроём толкались у заляпанной кровью гранитной плиты, служившей им столом. К этому времени их лоснящиеся от пота шкуры раскраснелись, словно печные заслонки, тела раздулись, а сами они походили на упитанных клещей. Влажный воздух логова был напитан их вонью. Даже мухи, вялые и неповоротливые, не по сезону жужжащие в этой смрадной атмосфере, казалось, готовы были лопнуть от сытости.
Папаша Златозуб, последним прикончивший очередной поднос, размазал по бороде налипшие на роже кусочки сала и крикнул, чтобы принесли ещё.
– Мясник, – прогудел он. Голос, громом пронёсшийся по логову, заставил съёжиться от страха выводок здешних гнобларов. – Тащи мяса!
Младшие одобрительно заревели, и Папашу Златозуба, сидящего с непроницаемым, словно каменный стол лицом, захлестнула гордость. Да, один из них по праву займёт его место. Гронд был так силён, что мог громобивня на ходу остановить, а у Гризуса живот, как у беременной носорожицы. Отрада родительского сердца.
В залу проковылял мясник Златозубов и проворчал:
– Вот вам мясо.
Вокруг этого почтенного создания с жужжанием роились мухи, из-под заляпанного кровью фартука выпячивалось огромное пузо. Он швырнул на стол несколько грубо нарубленных кусков баранины. Из сырого мяса торчали острые, словно рыболовные крючки, кусочки раздробленных костей.
У Папаши потекли слюни.
– Налетайте, парни, – произнёс он, что те и сделали. Они вгрызлись в мясо и обнаружили, что оно кишит вкусными личинками, а на зубах приятно похрустывают кости. И огры, не икнув, проглотили останки трёх овец.
– Ещё! – заревел Папаша.
Мясник вернулся с головами носорожцев, каждая весом в четверть тонны. Кость, хрящ, рог – соперники жевали всё это с решимостью огров, которые знают, что с каждым куском их шансы на победу растут.
– Ещё!
На этот раз мясник притащил им по громадному ведру скользких пещерных угрей, белых и слепых словно личинки. Даже с откушенными головами те приятно извивались во рту, но смаковать времени не было.
– Ещё!
На столе возникла груда разного размера копыт, большую часть которых уже украдкой погрызли гноблары и крысы. На этот раз огры не стали поднимать шум из-за порчи продуктов, ибо к тому времени обжорство уже начало отдаваться в их телах мучительной болью. Свинячьи глазки мутно поблёскивали сквозь пелену пота и слёз.
– Ещё! – вскричали они, и им принесли ещё.
Подносы с кашей, приготовленной из измельчённого камня и крови носорожцев. Кучу тухлых фазанов, превратившихся в мешки из перьев, наполненные мясной жижей. Куски печёной носорожцевой шкуры, вяленое орочье мясо, гнилое дерево, населённое колониями причудливо расцвеченной плесени.
Семейство огров поглощало эти деликатесы с угрюмым остервенением. И вот, спустя некоторое время, вместо еды мясник принёс им скверную новость.
– Всё, парни, – сказал он, выжимая из передника кровь. – Вы всё сожрали. Ничего не осталось.
Непонимающим остекленелым взглядом огры уставились на него. Сонные и отупевшие, они сидели в лужах собственного пота. Одежда разошлась по швам и, обнажив запасы до боли раздувшегося жира, клочьями налипла на их потные туши.
– Ещё? – пробормотал Гронд, заходясь кровавой слюной.
– Нет, – покачал головой мясник. – Всё кончилось.
Гризус с влажным шлепком скатился на пол. Он схватился за спинку обитого железом кресла и со стоном поднялся обратно.
– Всё... кончилось... – выдохнул Папаша Златозуб. Каждое слово отдавалось болью. – Тогда... Тогда, наверное, ничья.
– Нет! – взревел Гризус.
Он поднял тяжеленное дубовое кресло над головой. Отчаянный крик перешёл в мучительный вопль. Огры отупело смотрели, как он из последних сил шагнул к отцу и с рёвом, от которого из каждого его отверстия полилась зловонная жижа, опустил кресло на голову своего родителя.
Раздался треск железа, дерева и кости, и Папаша Златозуб, тиран, правивший последние сорок лет, рухнул на стол в лужу крови и мозгов.
Братья глядели на остывающую на каменной плите тушу покойного отца. Он обучил их всему, что они знали об охоте, драке и о жизни в племени. Он был их наставником. Их тираном.
Теперь же превратился в полтонны свежего мяса.
– Позвольте-ка, я окажу ему последние почести, – произнёс мясник, уважительно помолчав с минутку.
Гризус рухнул на остатки своего кресла. Гронд захрюкал, то ли выражая одобрение, то ли заходясь в агонии. Мясник приступил к работе. Сталь с чавканьем впивалась в мясо, проходила с треском через кость и лязгала о гранит. Брызгала кровь. Закончив разделку, он замер, оглядел разрубленный на части труп и свалил перед братьями две кучи мяса.
Гронд заколебался, Гризус же не стал и думать. Лишь только его доля оказалась на столе, он накинулся на неё. Через некоторое время, вероятно, почуяв, что ест в одиночку, огр оглядел присутствующих.
Гронд смотрел на него сквозь кровавую дымку боли и вспоминал годы братского соперничества. Как они дрались за мамкину титьку, за первую крысу, за отцовское одобрение, хоть никогда его не выпрашивали и не получали.
Морда Гронда вся сжалась и, наконец, он взял кусочек из своей кучи.
Братья ели молча. Свежее мясо не обладало столь изысканным вкусом, как те деликатесы, что были до него, но и не норовило дать сдачи. Ничего в нём не было, кроме самого банального, разрывающего желудки количества.
Гризус почувствовал, как внутри что-то лопнуло, но не стал обращать внимания. Гронда неожиданно потянуло блевать, и он принялся массировать горло, покуда чувство тошноты не отступило.
Вгрызаясь в череп покойного отца и в застрявшие в нём кусочки дерева, Гризус испустил тихий стон боли. Гронд заметил капли крови, то тут, то там появляющиеся на его голом животе. Сначала он предположил, что это накапало с мяса, но, как только он стёр их, те появились снова.
– У меня пот кровавый, – просипел он с набитым ртом.
– Ты сейчас лопнешь, – с твёрдой уверенностью произнёс Гризус.
– Так тому и быть, – кивнул в ответ Гронд.
И они продолжили. Боль притупилась, о соперничестве они уж и не поминали. Их охватила вялость, мясо выскальзывало из пальцев, так и не добираясь до переполненных пастей. Кажется, испытание тянулось целую вечность, пока, каким-то чудом, еда не закончилась.
– Всё, – только и смог вымолвить поражённый увиденным мясник. – Вы сожрали его целиком. Остался последний кусок.
И все трое уставились на небольшой кусок мяса, который поблёскивал на омытом кровью столе.
– Ещё! – хрипло гаркнул Гризус.
Мясник кивнул.
– Сию минуту, – сказал он и разрубил кусок на две порции.
И тут Гронда вырвало.
Хотя нет, не вырвало. Он взорвался, извергся. Мышцы в его теле разом сократились, превратив беднягу в настоящие кузнечные меха. Диафрагма натянулась, по пищеводу пробежали спазмы, желудок задрожал и сжался.
Волна полупереваренного гнилого мяса прошлась по залу и покрыла Гризуса плотным слоем слизи. Она выплеснулась на стол, собравшись там ненадолго в виде лужи, и затем расплескалась по полу. Накрыло волной и стены, и даже потолочные балки.
Вонь ударила Гронду в нос, и его вырвало снова.
Когда он закончил, огры отупело глядели друг на друга через поднимающийся пар. Несколько свечей были спасены от волны огромными потными телами огров и остались гореть.
– Ещё, – снова прохрипел Гризус, и мясник с мыслью, что вот-вот станет частью истории, принялся шарить в образовавшейся помойке в поисках того самого последнего кусочка. Он передал его победителю, и тот, даже не обтерев с мяса блевотины, хрустнул хрящом и проглотил его.
Гронд потеряв, наконец, самообладание, смахнул кровавую слезу. Охваченный горем, побеждённый, он уполз из зала прочь. Гризус не обратил на него внимания. Пробираясь через разлившуюся по обеденной зале мерзость, он направился прямо к стоящему во главе стола трону. Так и началось его правление – легенда, рождённая из блевотины, крови и пота, и прежде всего из того самого, последнего кусочка.
"Рост в полевом расизме" aka "великанские карлы, карл!"
На самом деле шутки про рост дворфов/гномов и прочих НИЗКОПОЛИГОНАЛЬНЫХ полуросликов это вечный спутник любой фэнтезийной ролевой игры где эти расы есть в сеттинге. Отказывать заявкам игроков нормального и высокого роста считается моветоном среди преобладающего числа мастеров, потому что установка "это же ролевая игра ! Вон человек притворяется огром, а вон мутантом Хаоса! Какая разница в том что у нас двухметровые гномы выше эльфов !".
С этим сложно поспорить, как ни крути - хобби. Однако эволюция ролевухи в целом и эволюция вахи в отдельности постепенно начала менять установку "каждый делает то что хочет и играет то, чем хочет" на "каждый делает то что может и играет то, чем может играть не разрушая погружение в игру у других игроков". И это хорошо.
Посему возникает забавная ситуация, допускать огра без костюма на огра - лютый зашквар, орк без горба, симулирующего общую горрилоподобность зеленокожего - подвергнётся гонениям и издевательствам. Классическая 200кгшная эльфийка Галантюрель, в быту Клавдия Васильевна - не вызовет ничего кроме грустного смеха. А вот костюм гнома почему-то все ещё не стал обязательным условием для игрока за бородатых любителей обид и диггерства.
Особенно неприятно это многим гоблинами, которых мы заворачивали на другие роли, ибо гоблин выше 170 это вообще редкое событие, разве только Skargobbos и Боссы могут позволить себе такой рост.
Двойные стандарты во все поля, маленький толстый эльф/карликовый орк будут осмеяны и забанены, а суперхудая громка почему-то пристуствует в списке зрительских симпатий. Лайкособирательство и эстетика это конечно забавно, но емана, как же это беспалевно.
В этот раз я не предлагаю вам угарнуть над незнанием Лора и духа сеттинга, нет, хотя воспользуюсь моментом чтобы передать привет всем бородатым косплеерам, которые весело махали мне рукой или непонимающе супили нос когда с ними начинали разговаривать на казалиде или например называть "унбараки". Унбараки они и есть, они это знают, мы это знаем. Я всего лишь предлагаю вам орнуть с ироничности и сюрреалистичности ситуации когда вот такая вот барышня (мы сейчас обсуждаем только физиологию, не детали костюма и личность , хотя костюм конечно какая-то размытая фэнтезятина а не Ваха, но не суть) участвует в фотоконкурсах от гномов. А вот такие замечательные комплекты и игроки встретятся вам на вашем игровом пути и будут убеждать вас что они - дави. Хотя они в лучшем случае Таги.
p.s. Мы передаём полный ВЫСОКОЙ и ЧИСТОЙ любви привет всем замечательным гномам в хороших доспехах, правильных комплектах делающих даже человека среднего роста похожим на объемного коротыша. Вы клевые и с вами приятно играть, стены щитов и пушки это правильно, клево и вкусно. Любим вас. Вас много и с каждым годом вы все лучше, встречи с вами ждём как праздника, ждите что скоро приду с интервью)
Тем же кто при росте в два метра, худобе и полном незнании сеттинга будет убеждать меня в том что я не прав, нацист и вообще перед Уфти и прочими чесателями собственных Донглиз своим собственным языком нам держать ответ нет повода.
"Карштайн - это такая партия"
Наследники Нагаша и Нефераты, вампиры - вполне себе Ницшеанские уберменьши со всеми причитающимся мечтами о всемирной власти. Да, с атеизмом и прочим набором первокурсника-анархиста. Магия Нагаша, что движет кровососами является антиподом всему божественному, т.к. наша успешная версия Джафара изначально опровергает догмат превосходства нематериального плана над материальным. Отсюда идут забавные детали, вроде того что клыкастые материалисты боятся знаков Веры тёмных сил ничуть не меньше чем молота Сигмара.
Каждый из бладлайнов по своему обыгрывает концепт превосходства нежити над смертными: стригои выступают в качестве превозмогающей животной части, ламии подчиняют разумы, кровавые драконы - лучшие дуэлянты и воители, а некрархи вполне могут соперничать с величайшими магами древних рас.
Так, давайте в вынесу это в отдельный абзац. Упускать это было бы неправильно, а разжевывать в тексте - не уважать мыслительные способности аудитории, так что вот - да, да, мы все поняли что авторы хотели сказать. "Чтобы стать сверхчеловеком надо сначала убить в себе человека", "что остаётся от мечты когда ради неё ты отдаёшь самое ценное что у тебя есть- надежду на посмертие", "что лучше- бессмертие потом или долголетие сейчас?", "люди бросают вызов богам", "свобода это рабство", "что станет с твоей человечностью если ради её сохранения надо нести смерть".
Ну вы поняли, я не просто так говорил что здесь набор неплохих классических клише, вхрп вообще писали знакомые с Юнгом и Фрейдом люди. (Что конечно не является поводом для гордости в наше время, но создаёт приятный для исследования слой "что хотел сказать и на что ссылался автор").
Однако пускай даже концепт обращения и оставляет лазейки для других рас - Ваха не была бы вахой если бы не обыграла этот момент в свойственном для неё духе расизма и элитаризма. Несмотря на то что по общей идее укус остаётся укусом вне зависимости о того, чьё горло на принимающем конце - для обращения требуется обоюдное согласие, ну или на худой готовность реципиента и донора к такой ноше.
Укус не просто привязывает личность укушенного к его хозяину, это сложный и интимный ритуал общего доверия, поэтично описанный в вхрп как одновременное пожирание друг друга в горло. Добыча и хищник, актив и пассив, родитель и дитя - blood kiss непростой ментально и физически процесс. Его надо хотеть дать с той же силой с какой - хотеть получить. Древние расы просто напросто не считают что игра в поцелуи несёт им какие-то выгоды, ведь вопрос долгой жизни и могущества не стоит так остро для эльфов и гномов. А сами действующие вампиры - ужасные зануды и педанты, в силу одинаково давящего на них проклятия игнорирующие сам концепт обращения других рас. Гномов например не кусают в первую очередь из-за омерзительного вкуса. Если вы хотите на простом примере - проведите аналогии с сексом (что вообще типичный приём при разговоре о любителях клубничного варенья) и подумайте об этом как о тотальном нежелании Сверхлюдей делить ложе с низшими расами.
На этом празднике не-жизни Карштайны занимают интересную позицию "Мы тут отсылки к Дракуле делаем, останьте от нас". Основанные Владом-Вашанешом (о нем позже) Карштайны суть сферические помещики-кровопийцы в вакууме. Ироничность ситуации в том что безжалостные прагматичные пиявки зачастую лучше управляются со своими землями чем вполне себе человечные персоналии. Да, это тоже надо отнести в "очевидный даже для собаки" абзац социально-философского комментария.
Среднестатистический Карштайн - умеренно пафосный владелец замка в тщательно игнорируемых имперскими властями подмышкинсках. Я использую слово "игнорируемый" по той простой причине, что Карштайны из всех родов наименее беспалевно действующий. Оно и неудивительно, у них нет феминистического подхода Ламий или хикканства Некрархов, Карштайны должны править. Ведь карштайн звучит гордо, пусть на самом деле это просто слово взятое из головы Влада.
Есть кое-что важнее чем кровь для представителей этого рода - Земля. Да, каждый из бладлайнов фокусируется на одном из аспектов государственности, а так как Карштайны изначально позиционируют себя как владык - они обречены вечно пытаться расширить собственные границы и позорно при этом фейлить. Постоянные небольшие войны между собой, скромные крестовые походы в сторону соседних владений живого мяса (небольшие потому что мощи старых времён вампирам не видать, а отбивать очередную очистительную реконкисту не хочется) - каждый Карштайн знает что только наиболее достойные представители бладлайна должны править, посему понемножку чистят свой род от наиболее слабых и наименее адекватных.
Карштайн - не только воитель и полководец. Лучшие из этого рода покровительствуют искусствам и наукам, ведут реформы и регулируют закон на своих территориях. На каждую Синюю Бороду и Салтычиху приходится один более-менее адекватный лорд с более гуманными способами контроля скота. О взаимоотношениях с живыми мы поговорим на примерах Сильвании, а в этот раз закончим на иерархии рода.
Помним что когда говорим провинция - имеем ввиду немаленькое самостоятельное государство. С самостоятельностью в сильвании все плохо, но тем не менее это довольно обширная земля, которая так и не обезлюдела за всю свою историю. Карштайны бывают открытые и скрытые, мертвые и живые (не все карштайны, вампиры), несущие фамилию гордо как флаг и прикрывающиеся более естественными для них именами. Однако тем не менее- они все одной крови и подчиняются величайшему из своей кодлы. Номинальный глава Бладлайна - Влад, однако по причине частого отсутвия полномочия делегируют сильнейшим из рода. Все Карштайны обязаны воспринимать своего повелителя как короля, присылать ему войска и поддерживать в начинаниях. Эх, как обычно, в вахе все происходит совсем не так строго, сверхлюди тоже люди, а власть и сепаратизм идут тут так же тесно обнявшись как в любой другой провинции.
А все потому что если где-то есть Влад, окутанный завесой благородства, вечной любви и прочей романтики, окружающей образ вампира - значит должен быть и опущенный каждой второй фракцией Маннфред.
Когда читаешь гномьи обиды на шутки.
Ну чтож, однажды я пообещал закончить тему Хаоса историями про самых интересных из лордов и героев. Обещания надо исполнять, почему сегодня поговорим о двух персонажах, которых объединяет очень много общего, но если про первого знает каждая южная собака то про второго, те кто действительно интересуется темой. Они не обычные неделимцы, это единственные два исключения из правила, которых вместе свёл конец времён.
Товарищ, позднее известный как Трёхногий Король, простите, Трёхокий Король, был в своё время храмовником Сигмара, охотником на ведьм, истовым верующим. Дело было после Великой Войны с Хаосом, когда Магнус the pis'ka реформировал религиозные ордена, усторожил контроль за озорными следователями и вообще закрутил гайки. Мужчина, которому в дальнейшем предстояло стать Тем, Кто Ебн*т Мир, Но Получит П***ы от Гримгора наткнулся на забавный буклет, в котором описывалось что-то пошатнувшее его веру и разрушившее его Мир. Автором буклета был некто Necrodomo the Insane.
Был ли там рецепт Батиного супа, документальное доказательство того что traps are not gay или попросту обидные каляки про южан, неизвестно. Но в конечном итоге все содержимое представляло собой пророчества о неотвратимости End Times.
Огонь в душе (и не только) заставил Ряху сжечь храм, устроить весёлые разудалые гуляния в сторону пустошей хаоса и скорее всего пропустить выборы графов выборщиков.
После сего дела Архаон надолго выпадает из истории мира. Он начинает активно заниматься в пустошной качалке, обрастать полезными знакомствами и штуками, в конце концов намереваясь собрать кучку великих артефактов и стать everchosen-ом.
Шло время, Архаон все больше и больше мерисьюшился, повышая градус пафоса и превозмогания. За его спиной стояли не только люди, преданные ему больше, чем богам Swords Of Chaos, нет, его сопровождали огромные армии. Почувствовав что фарт близко, наш стремящийся решил выполнить подвиги фбшного геракла и наконец решить проблему статичного сюжета.
Для начала он нашёл в заброшенном городе доспех Моркара Объединителя, чемпиона Тзинча ставшего первым эверчозеном. Победив дух того, кого раньше смог победить только Сигмар, Архаон забрал его броню. После этого банально и предсказуемо убил дракона, разжившись полезной блестяшкой, глазом Ширииана. Однако чемпиону был нужен конь, а блестяшке корона.
Проблему коня Архаон решил радикально, прорубив себе дорогу в царства Хаоса и отобрав у демонпринца Аграммона его любимого скакуна (только ли скакуна?) способного принимать самые разные формы(нет правда, вы бы на таком только катались бы?). Воли архаона и камешка-глаза оказалось достаточно чтобы навеки приковать скакуна к себе.
Что ещё нужно для счастья фартовому вару в законе? Конечно же ковыряло. За выкидняком Ряшка отправился к убежищу самого опасного существа в фб, Краканрока Чёрного, прародителя Драгоногров, огромного как стадо горных утесов и опасного как цигор во время течки у крупного скота. Меч, который Архаон присмотрел себе для того чтобы убивать им королей назывался вполне соответственно, убийца королей. Включив режим максимального стелса наш отважный уничтожитель миров осторожненько подобрался к спящему чудовищу и смело понемножку достал меч, прижатый монстром к своей груди. Как только Архаон достал меч, убийца включил сигнализацию, но чемпион не растерялся и вонзил меч в грудь самому огромному из своих прислужников, по совместительству принцу одного из хаоситских племён. Напившись крови меч затих, а наш бесстрашный командир тихонько пополз к выходу.
Осталась только корона, а для Ее получения надо было пройти кастинг для Хаос-тв. Опустим детали долгих блужданий в компании Керслинга и перейдём сразу к испытаниям, архаону пришлось испытать на себе охапку лучших болезней Нургла, найти путь в бесконечном лабиринте Тзинча, уклониться от соблазнов Слаанеш и банально подраться ради респектухи Кхорна.
Закончив испытания Архаон был коронован на воровском совете и с этого момента стал те, кого вы можете увидеть на страницах армибука, тем, кто в итоге все таки ебн*л Мир. Ну и получил люлей от Гримгора. Если без шуток, поединок Архаона с Сигмаром и Гримгором, один из самых важных моментов конца времён.
Но впрочем, давайте поговорим о конце времён от лица второго чемпиона, Канто Неприсягнувшего (Canto the unsworn).
Канто - одна из причин почему я всегда говорю что малалиты это дегенераты не умеющие в чтение. Перемена акцентов того, как работает и как устроен Хаос произошедшая на стыке эпох 5/6 редакций не оставляла места для школьников-максималистов, намыливающих своего падшего на дедушку Махно. Вместо них на роль антагонистов Хаоса в рядах Хаоса пришли люди подобные Канто и Архаону, ведь теперь единственный способ победить хаос - дать хаосу победить.
Канто изначально книжный персонаж, уроженец Нульна и имперский военный, попавший в плен к хаотам. Хаосит, сумевший в силу своего характера и интеллекта сохранить частичку человечности, он не смог убить своего товарища и тем самым отстрочил конец времён. Так уж совпало что этим товарищем был лично Магнус. С этого дня Канто стал чемпионом-неделимцем, пытающимся найти свой путь в сложном мире пустошей и севера. Великий воин и умелый командир Канто стал важным человеком, однако его душа продолжала терзаться сомнениями в правильности выбранного пути. Естественно такой послужной список не мог не привести его в ряды личной гвардии Архаона - тех самых мечей Хаоса.
Однако он важен не только своей предысторией. Дело в том что в финальной книге Конца Времён, "Архаон" Канто уделено очень много внимания. Несколько глав написаны от его лица и мы наконец можем взглянуть на Архаона со стороны. Два метущихся духа, две могучие личности, обретшие знания о неизбежности конца и непрерывности цикла страданий, вызванных безумием богов, плечом к плечу прорубаются к своему финалу, дабы прекратить это бесконечное унижение живых существ. И там где один начинает сомневаться, ищет причины продлить существование этого мира - второй берет его за руку и силой своего авторитета возвращает на путь истинный. И все это на фоне всех остальных чемпионов, делимых и неделимых, живущих своей фанатичной жизнью.
Не буду раскрывать всех деталей, книжка очень хороша и я прикрепляю её к посту. Прочитайте, не пожалеете. А дальше нас ждут уже более привычные чемпионы-неделимцы, те, на кого надо ориентироваться тем, кто хочет ехать за этот сегмент Хаоса.
Помните, Архаон такой один, а наличие рядом с ним Канто - подтверждение закона парных случаев. Вы не они и вороха Я ОСОБЕННЫЙ хаоситов мы у себя не потерпим.
"Взаимоотношения между фракциями."
-4277854.jpeg "Warhammer Fantasy,Warhammer FB,фэндомы,Chaos (Wh FB),Library (Wh FB),ОРОЧИЙ ЦИТАТНИК")
В художественной форме.
На этом небольшом участке Пустошей Хаоса царила мирная, нетипичная для этого региона жизнь. Лиса довольно копалась в брюхе мертвого минотавра, отяжелев от внезапно навалившегося на неё счастья. Последний раз она видела столько мяса очень давно, и пусть это мясо и было испорчено какой-то болезнью, оголодавший зверь охотно набивал желудок этой вредоносной едой. К лежащему неподалеку от трупа минотавра зелено-серому телу она боялась подходить не столько из-за омерзительного запаха, сколько из-за невнятного копошения, происходившего где-то внутри мертвой горы плоти, а странные звуки раздававшиеся оттуда уже не раз почти заставили её убежать.
Внезапно тело напряглось и с омерзительным звуком гнилого воздуха, покидающего прогнившие кузнечные меха начало двигаться, сначала неумело, будто впервые появившись на свет, а затем всё более и более уверенно. Отяжелевший зверёк, кособоко переваливаясь засеменил подальше от неясной угрозы и не видел, как наконец собравшись с силами тело смогло усесться на землю.
Скробулус разрывался между противоречивыми эмоциями. С одной стороны его послушный прихотям Великого Чумного разум был полон радости от осознания своей полезности Дедушке и благодарности за столь полезный дар, а вновь ощутить все свои переполненные кистами кишки, гниющие суставы и налитые чумной жижей, как виноградины соком, бубоны было просто Невероятно Приятно. С другой стороны сам факт того, что его улью пришлось потратить целый день на то чтобы нивелировать последствия единственного удара двуручной секиры зверолюда, просто-напросто разрубившего верхнюю половину колдуна Нургла надвое как жена рыбака рыбу - опечаливал. Теперь он мог не успеть туда, куда зазывало его множество голосов в голове, и тем самым провалить задание Любящего Отца.
Впрочем рефлексия была ему чужда и успокоив себя мыслью о том, что если бы Нургл хотел сделать его быстрым- то даровал бы ему крылья или хотя бы коня, Маг решил попробовать встать. Ощущения от того, как его плоть, давно ставшая чем-то средним между разрывающейся от гнилых выделений кожей мертвеца и стенкой пчелиного улья, снова наполнялась болезненной жизнью переполняли его безумную голову.
(-Покатайся по траве, ощути как чума переливается из тебя в эту землю!
-Почеши брюхо ! Дедушка неспроста сделал что отдирать куски кожи так приятно !
-Изрыгни гнилую плоть из своего рта чтобы вознести Нурглу благодарность за дары!
-Бебебе, дурачина, опять подох!)
Скробулус махнул рукой, отгоняя призраки своих прошлых разумов и закинул одну из роящихся мух себе в рот. Впрочем он оценил совет своих помощников-сожителей и довольно почесал раздутую от воспаления ногу, от всей души наслаждаясь ощущением того, как его окостеневшие и покрытые колониями цветной плесени ногти вонзались в мягкую, податливую плоть, срезая целые пласты кожи и мяса.
(-Надо идти! Север, нас вело туда !
-Нет, глупышки, до стычки нас тянуло на северо-запад!
-А мне вообще кажется что на восток! Бяяя!
-Дурилка-дубилка, вытекла вся подливка !)
Скробулус почти беззвучно рыгнул, снова призывая демонических насекомых к порядку. Каждый раз когда какое-то препятствие останавливало служителя Зеленого Отца- дарованный ему улей крохотных насекомых заново отстраивал его тело, совершенствуя его с каждым разом. Однако Дедушка не был был бы Дедушкой, если бы не пошутил над своим послушником добрую, милую шутку - с каждой перестройкой Скробулус все больше и больше сходил с ума. Каждый раз когда улью надо было восстановить его тело- одному из насекомых приходилось стать носителем его разума, сохраняя в себе какие-то черты личности хаосита и постепенно превращая его разум в мозайку из обрывочных воспоминаний, желаний и мнений. Хорошо хоть их поколения сменялись, ведь иначе Скробулус давно бы уже разорвался между десятками голосов. Сейчас их было пять, а самый громкий и самый связный принадлежал как раз последнему носителю.
(-Я чувствую влияние Нургла вон в той стороне! Надо проверить!)
Маг согласно кивнул сам себе и неспешно, приволакивая любимую ногу, направился на северо-запад. Окинув прощальным взором труп минотавра, чей топор оказался лишь чуть-чуть быстрее чем чума, человек-улей довольно заухал как огромный, лопающийся от вонючих соков филин. Зверолюд решил что убить мага Нургла станет достойным деянием во славу Кровавого Бога, на принадлежность к слугам которого указывали бронзовые наручи и пояс с черепами. Ещё раз злорадно рассмеявшись Скробулус все таки подошёл к телу и в одиночку начал водить хоровод вокруг него.
-Череп, Череп, Черепок, наблюю тебе в роток!
-Гниль, чума, зелёный пот, будет славный огород!
Все части его искалеченного хаосом сознания ликовали. Жив, прекрасен и вдобавок посрамил Красную собаку!
Вдоволь натешившись истлевший озорник выдавил прощальную соплю на тело оппонента, та с шипением упала на измочаленный лисой живот и тут же юрко начала закапываться в кишки.
-То-то будет праздник, вырастет проказник!
Потешив своё чувство прекрасного маг ещё раз пнул тело, хорошенько запоминая эту картину и отправился на зов.
Не нуждавшийся в частом отдыхе маг шагал через пустошь с уверенностью бретонского лорда заехавшего в подневольную ему деревню. Большинство жителей этих мест скорее всего побоится перейти ему дорогу, а тех, кто мог задержать его надолго маг с неохотой обходил по кратчайшему пути. Голоса насекомых в голове играли в Болезни, каждый следующий должен был назвать болезнь на последнюю букву предыдущей божественной благодати . Впрочем его одиночество вскоре было нарушено чьим-то громким криком.
-Господин! Господин! Слава Нурглу! Подождите!
Скробулус замедлился. Его крылатые шпионы уже давно заметили какого-то человечка вдалеке, но не ощутили от него опасности и не стали тратить время. Теперь же этот людишка старательно догонял колдуна, бегом спускаясь с пригорка. Он вряд ли представлял угрозу, но нурглит все равно повернулся к нему своим вросшим в однорогий шлем лицом .
(-Разложением его долбани, как тогда торговца!
-Хочу посмотреть как он радостно обделается!
-Нет, пусть выблюет себе глаза и взамен научится смотреть носом!
-Рваки-каки, каки-рваки !)
Человек, одетый в чёрный балахон и походные сапоги, почтительно застыл в нескольких шагах от чародея и, скинув со спины тяжёлый холщовый мешок с пожитками, упал на колени.
-Слава Великому Немытому!
-Хвала Всеотцу Болезней!
Довольно проурчал в ответ Скробулус, опознав в бегуне служителя Нургла. Впрочем, этот ещё не познал особой благости, за исключением зелено-чёрной колонии грибов окружившей его губы и глаза.
(-Наверняка любил целоваться не меньше чем разносить болячки!
-Да, дедушка всегда дарит по заслугам !
-хаха, вместо рта дырка в земле, хаха )
Колдун собрал мысли в кулак.
-Кто? Назовись, именем Нургла, откуда ты ?
-Господин, я всего лишь скромный аколит из культа Детей Рока! Всю нашу ячейку сожгли и мне пришлось сбежать! Я хочу научиться лучше служить Дедушке и нести его Болезни! Ради этого и пошёл в пустоши...Увидел Вас в подзорную трубу, о великий одаренный !
Скробулус насторожился. Несмотря на то что в целом он разделял его точку зрения на вопрос здорового образа жизни и санитарного режима, кое-что в этом просителе беспокоило один из прошлых разумов . Подбородки зашевелились горным обвалом гнилого жира.
-Погоди! Так ты южанин?
-Южанин? Я из Мидденхейма, на севере Империи.
-Значит южанин.
Мысли переполняли голову Скробулуса, желание поделиться любовью Нургла с достойным собратом смешивалось с осознанием простого факта - ни один южанин в его глазах не был достоин чести быть любимым и любить Дедушку с той силой, с какой это делал колдун-северянин. Он должен был как-то помочь союзнику, но не мог, да и не хотел помогать Южанину.
Один из демонических советников заглушил всех остальных своим жужжанием и выслушав его предложение Скробулус упал на землю и с оглушающим смехом начал кататься по земле в эпилептическом припадке.
-Хо-хо-хо-хочешь служить Нурглу?
Спросил он испуганного культиста, поднимаясь обратно на ноги.
-Хочешь быть там где болезни ?
-Да..... господин. Научите меня и я вернусь обратно во главе целой армии!
Чародей омерзительно захихикал и с размаху схватил южанина за лицо своей когтистой трупной лапой.
-ТОГДА НЕСИ ВОТ ЭТУ ЧУМУ! ПРИМИ СВОЁ БЛАГО ИЗ МОИХ РУК И ОБРЕТИ СВОЁ МЕСТО РЯДОМ С ВЕЛИКИМ!
Под аккомпанемент смеха нескольких голосов культист начал трястись от того, как волны горячей, пузырящейся зелени побежали по его телу. Бубоны вскакивали и лопались за секунду, зашипели и вытекли на землю огромные пузыри, бывшие раньше глазами. Он упал на землю и бился в агонии, исторгая из себя фонтаны разноцветной жидкости вперемешку с гомерическим смехом, пока наконец не перестал двигаться.
Хаосит задумчиво почесал шлем. Он торопился, но эта шутейка была достойна самого Смеющегося Толстяка, а то уважение и забота, с которыми он отнёсся к просьбе южанина удивляли его самого.
Взмахнув палкой с бубенцами, колдун начал колядовать вокруг мертвого тела, напевая под нос непотребные песенки, пока тело опять не начало дёргаться. Его будто разрывало изнутри, плоть скрипела и закручивалась , пока наконец с оглушительным треском из вывернутого наизнанку тела не выбрался демон-плагбирер.
Скробулус в сердцах обнял мрачного демона, чья душа прежде принадлежала человеку, а теперь была обречена нести вечное служение в качестве серьёзного и сосредоточенного автоматона.
-Вот теперь ты достоин идти со мной !
[Backup Olaf]
My Little Olaf, My Little Olaf
Ahh, ahh, ahh, ahhh...
[Olaf 1]
I used to wonder what Chaos could be
Until you all shared its sourcery with me
[Olaf 2]
Big march
[Olaf 3]
Tons of blood
[Olaf 4]
A black heart
[Olaf 5]
Brutal and strong
[Olaf 6]
Sharing bloodshed!
[Olaf 7]
It's an easy feat
And magic makes it all complete
You have my little Olafs
Do you know you're all my very best warriors?
Reprise :
My Little Olaf
My Little Olaf
My Little Olaf... warriors
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме (+177 постов - )
Наши любимые теги
Топ комментов
А бывает, комменты лучше постов. Смотрим топ тредов и вникаем!