Иногда интересные находки случаются тогда, когда их совсем не ждешь, а самые обычные вещи могут оказаться частью истории. Однажды житель Сан-Франциско Флинн Джонсон в тихом калифорнийском городке под названием Конкорд на ярмарке присмотрел пару старинных фотографий. На первый взгляд – типичные «французские открытки», весьма популярные в конце 19 – начале 20 века. Простой обыватель увидел бы в них обычную обнаженку, но Джонсон - пытливый любитель старины и, между прочим, почетный куратор Музеев изобразительных искусств Ахенбахского фонда графических искусств в Сан-Франциско. Поэтому за прелестями давно почивших дам он усмотрел исторический артефакт и провел целое расследование.
Для начала Джонсон вновь связался с продавцом, вернее, продавщицей и выкупил остальную коллекцию. По словам хозяйки, фотографии были куплены ее покойным мужем во время оружейной выставки в Цинциннати, штат Огайо. Изначально они были сложены в несколько альбомов. Увеличив одну из фотографий, смогли прочитать название газеты и номер выпуска, что в итоге помогло установить место и ориентировочное время съемки – Рединг, 1892 год.
по газете на этой фотографии смогли раскрутить сей почти детектив
В 1890-х Рединг был небольшой, но активно развивавшийся промышленный город в штате Пенсельвания с 80к жителей. Благодаря затесавшимся фотографиям мужчин, на которых, в отличие от женщин, одежды не было вообще, смогли установить и предполагаемую личность фотографа. Одного обнаженного господина опознали как Уильяма И. Голдмана. Голдман (1856-1922) был известным фотографом и весьма уважаемым человеком. А еще он был казначеем Государственной ассоциации фотографов, масоном и членом «Независимого ордена чудаков, Лосей и Шрайнеров» (кто такие шрайнеры – не знаю). В местном справочнике он упомянут как «чрезвычайно популярный джентльмен», который «отождествляется со многими тайными и общественными организациями города». Заниматься фотографией Голдман начал еще в 1876 году, а в 1891 году открыл студию, снимал портреты, светские мероприятия, иногда свадьбы. А на досуге известный фотограф во всех смыслах этого слова снимал проституток.
Пенн стрит, где работал Голдман - сердце города
В двух шагах от его студии находился «веселый» дом Салли Ширер. Кстати о хозяйке тоже нашлась информация. На самом деле ее звали Сара Д. Ширер (1848 – 1909). Супруг – легкомысленный художник - когда-то бросил Сару с детьми и укатил в Европу, и дама зарабатывала, как могла. В 1880 году в городском справочнике она числилась портнихой, а в 1883 году – уже хозяйкой борделя, и в итоге стала владелицей дорогого по городским меркам заведения. В 1898 году местный полицейский в очередном отчете писал, что сей вертеп «великолепно обставлен. Лучшие бархатные ковры покрывают полы, красивые зеркала украшают стены, а комнаты красиво оформлены». Салли не раз имела проблемы с законом из-за своей деятельности и даже как минимум один раз на три месяца попала в тюрьму. Ее регулярно обвиняли в непотребствах, а еще в нелегальной продаже алкоголя. Но Салли свое гнездо разврата не закрывала даже не смотря на проблемы с законом, а также местными коррупционерами и вымогателями. В городе хорошо знали ее роскошную черную карету с кисточками и занавесками из бельгийского кружева. Она сколотила состояние, жила на широкую ногу, а когда померла от диабета, ее в помпезном гробу похоронили на местном лютеранском кладбище. Но это уже совсем другая история.
Вообще некоторые фотографы пополняли свой бюджет подпольным производством «французских открыток», но Голдман в подобной сомнительной деятельности замечен не был. Судя по всему, девушек он фотографировал в качестве хобби и тиражировать изображения не собирался. После смерти закоренелого холостяка Голдмана его альбомы много раз меняли владельцев, так что продавец в Конкорде и сам не знала, что это за изображения. В найденной коллекции нашлись и фото с обнаженной натурой, но большая часть, скорее, показывает повседневные хлопоты и отдых после работы. Есть довольно курьезное фото – беременная женщина позирует с книгой Джона Коуэна «Наука о новой жизни». В книге писатель утверждал, что женщины должны иметь равные права с мужчинами и сами распоряжаться своим телом в том числе в вопросах деторождения.
Примечательно, что в это время в стране шли баталии на тему «публичного» вопроса, и борцы за нравственность добивались того, чтобы гнезда разврата выселялись из центра и респектабельных районов. Мол, если на глаза не попадается, то и соблазнов зайти не будет. Борьба завершилась вничью: бордели, которые тогда называли в шутку «ранчо», кабаки и прочие сомнительные заведения выселили в злачные кварталы, но клиентов меньше не стало. Иногда охота – пуще неволи, можно и прокатиться. В итоге благодаря изысканиям пытливого Джонсона в 2018 году вышел известный фотоальбом «Working Girls An American Brothel, circa 1892». Работающими девушками (Working girls) в США называли жриц любви. А созданные Голдманом фотографии считаются первыми фотографиями американских злачных заведений (до этого лавры первопроходца принадлежали Эрнесту Беллоку, работавшему в 1910-х).
Ну и некоторые фото из коллекции:
Часть информации взята в данных англоязычных источниках
В 1866 году по дну Атлантического океана был проложен второй трансатлантический телеграфный кабель (первый был проложен за десять лет до, но очень быстро вышел из строя). Это знаменательное для США событие делало страну гораздо ближе к Европе. Но правительство США не спешило использовать новую возможность. Причиной этого была невероятная дороговизна передачи сообщений: телеграмма из Вашингтона в Лондон ёмкостью в 20 слов (без учёта пробелов примерно 100 знаков), включая адрес, дату и подпись, стоила 100 долларов золотом(!). Сегодня эта сумма эквивалентна 1740 долларам. Т.е. отправка одной телеграммы с пожеланием счастливого рождества из США в Великобританию обошлась бы как два айфона. А если телеграмма зашифрована кодом, то стоимость сразу увеличивалась вдвое из-за требовательности к точности трансляции сообщения.
А ведь речь идёт всего о 20 словах, в то время как осмысленные дипломатические сообщения составляли не меньше 500. Для правительства США, обременённого немалыми долгами за гражданскую войну, стоимость передачи сообщений по телеграфу казалась баснословно дорогой. Тем не менее и упускать такую возможность было тоже непростительно. Поэтому госсекретарь Сьюард параллельно с переговорами с фирмой-владельцем кабеля о снижении тарифа решил послать пробное сообщение. Тем более, что и повод имелся – американцы осуществляли немалое дипломатическое давление на Вторую империю Шарля Луи Наполеона III с целью прекращения французами интервенции в Мексику. Сообщение должно было быть зачитано послом США во Франции лично императору Наполеону, содержало довольно жёсткую позицию и должно было заставить французов всё же вывести войска. Утечка его при передаче была крайне нежелательна, так как тогда письмо могло не возыметь нужного эффекта. Поэтому вопреки принятой в то время в США практике письмо нужно было направлять зашифрованным.
Причина, по которой дипломатическая переписка США велась до этого открытым текстом, вообще забавна: в 1848 году Великобритания в знак поддержки полякам, восставшим против Российской империи, отменили перлюстрацию корреспонденции и цензуру. В связи с этим дипломатическая переписка, идущая через Великобританию, теперь не требовала шифрации, к чему быстро привыкли в Госдепартаменте. Но в условиях передачи через телеграф существовала проблема: незашифрованный текст по мере передачи видело значительное число телеграфистов, осуществлявших приём и ретрансляцию сообщений. Шанс утечки сообщения в таких условиях резко увеличивался, а потому отправлять письмо следовало только в зашифрованном виде.
Письмо в Францию, подготовленное Сьюардом, имело длину 780 слов. Но, общепринятый в Госдепартаменте до того момента «шифр Монро», при кодировании увеличивал сообщение до 1237 слов (групп чисел) плюс 88 кодовых символов. При передаче же сообщения из-за 35 ошибок передачи и необходимости повторов число переданных слов выросло до 3722, а сама передача заняла 6 часов. Прибытие по телеграфу зашифрованного письма из США в Париж вызовет немалый переполох и сыграет на руку американцам. Но небольшая победа Госдепартамента будет омрачена одним неприятным фактом – счёт, выставленный телеграфной компанией: 25 тысяч долларов (435 тысяч в долларах 2021 года). С учётом того, что ежемесячные расходы Госдепартамента на телеграфную связь до этого не превышали 80 долларов(!), а весь бюджет Госдепа на год составлял всего 100 тысяч долларов, то сумма выходила просто ошеломительная. Даже посол США во Франции Бигелоу в письме в Вашингтон отзывался о том, что с текущим шифром передача кодированных телеграмм неадекватно дорога.
Сьюард оказался в не очень удобном положении, так как дипломатический успех мало волновал казначейство и простых американских граждан, очень быстро узнавших из газет о непомерной стоимости телеграммы. Он попытался договориться с телеграфной компанией о снижении счёта, так как не его вина в том, что при передаче телеграфисты допускали ошибки и вдвое увеличили число слов в сообщении. Представитель компании Филд согласился с логичностью доводов госсекретаря, но выставленный счёт менять отказался. Единственным компромиссом стала договорённость о рассрочке – Госдепартамент выплачивал 5000 долларов прямо сейчас, а остальную сумму обещал погасить позже. Но позже наступало очень долго.
Так как у Госдепартамента не было лишних средств, то долг по телеграфным сообщениям копился. В марте 1867 года он достиг уже 42 тысяч долларов, 10 тысяч, из которых составила передача в том месяце по телеграфу сообщения в Россию из 1833 слов с основными условиями договора о продаже Аляски. Попытки телеграфной компании добиться оплаты счетов мягко отклонялись Сьюардом, даже после того, как телеграфисты предложили уравнять тариф для кодированных сообщений с некодированными.
Хотя Сьюард и затягивал оплату счетов, но высокая стоимость передачи кодированных сообщений его сильно беспокоила. Поэтому в том же 1867 году был разработан специальный телеграфный шифр, ставивший своей целью минимизировать длину сообщений после кодирования. Для этого был выбран простой частотный шифр: были рассмотрены большое число писем Госдепартамента и составлен список слов по частоте их употребления. После чего 23 наиболее часто встречающимся словам были присвоены 23 соответствующие буквы английского алфавита (буква W намеренно не использовалась из-за отсутствия в телеграфной азбуке во Франции). Например, «a» соответствовала слову «the»; «b» - «it»; «c» - «have» и т.д. Следующие 624 наиболее часто встречающихся слов были закодированы двумя буквами, оставшиеся тремя. Четвёртая буква могла добавляться в случае множественного числа или причастий.
Данный код был разослан всем диппредставительствам и на первый взгляд обещал существенную экономию в передаче сообщений. Но опыт его использования с 1867 по 1876 показал, что не смотря на свою экономность код катастрофически неудобен. Во-первых ошибки передачи могли радикально менять смысл смысл написанного, так как изменение всего одной буквы в шифрограмме давало при расшифровке изменение целого слова. Во-вторых, телеграфисты, кроме банальных ошибок передачи, нередко опускали пробелы из-за чего сепарация слов была подчас попросту невозможной, так как одна и та же строчка из букв при разной расстановке пробелов могла давать одинаково осмысленные результаты. Поэтому нередко сообщения так и оставались нерасшифрованными. Например, первое же переданное сообщение с применением этого шифра было расшифровано только спустя несколько дней после получения. А многие диппредставительства и вовсе бросали попытки расшифровки при первой неудаче и ждали дублирующего письма, посланного уже обычной почтой. Тем не менее код использовался до 1875 года из-за отсутствия альтернатив, но экономия на передаче по телеграфу оказалась сомнительной.
Долг же перед телеграфной кампанией Госдеп оплатит только в 1871 году после вынесения вердикта судом. К тому моменту Сьюард уже год как будет на пенсии и на его карьере этот скандал больше сказаться не мог.
"Обоссы, но не бей" - так можно охарактеризовать Францию осенью 1814 года. 25 лет войн не проходят даром, Франция воюет с самой революции и вот он мир, который устраивает не Франция, а её противники… Бурбоны снова на престоле, Наполеона отослали на Эльбу, все завоевания уходят в прошлое. За что воевали?..
В этой ситуации нужно спасать страну. Англичане, немцы и русские твердят, что воевали не против Франции, а против Наполеона, поэтому Франции ничего не угрожает. Но ведь в новом мире Пруссия, Австрия, Англия и Россия возьмут себе по жирному куску от бывшей империи Наполеона, а Франция вернётся в положение 1792 года, она станет слабее своих противников. Все настроены против неё, кто может спасти положение? Он! Шарль Морис де Талейран Перигор! Сомнительная личность, но не лишённая своих талантов! Зарисовка: Францию обоссали и избили, её мнение не учитывается, она теряет всё, что Наполеон и республика завоевали за почти 25 лет. Что делать Талейрану? Найти с кем поплакать вместе. Нет, это не шутка, он реально так и сделал. Он начал принимать сочувствующих бывших союзников Наполеона, их земли тоже как бы планируется попилить, а потому они вместе начинают придумывать, почему попил нельзя устраивать. Думают, думают, и придумывают принцип легитимизма!
Суть легитизма проста: вот если ты правил раньше, то ты законный правитель, а вот если ты силой захватил власть, то это не легально. Захват власти в основном подразумевался через революцию или когда приходил Наполеон и сажал своих друзей и родственников на престолы всяких стран. То есть Бурбоны получаются легитимны, императоры Австрии и России легитимны, король Пруссии легитимен, а вот Мюрат не легитимен, Жозеф не легитимен и целая плеяда других приближённых Наполеона не легитимна. Твоя династия сидела на троне до Французской революции? Поздравляю, дружок, ты легитимен!!! Можешь не переживать за свою страну, Талейран обо всём позаботиться.
Таким образом, мрачный гений незаурядного француза сплотил вокруг себя кучу разных писёнышей. “Когда французские уполномоченные открыто выступили на конгрессе защитниками принципа легитимности, державы обнаружили готовность принять его следствия, поскольку они не противоречили бы их намерениям, перед которыми принцип отступал на второй план” - пишет Талейран. Теперь дело оставалось за малым: перессорить союзников и принять чью-то сторону, чтобы Францию допустили до обсуждения важнейших вопросов.
Талейран приезжает в Вену до открытия конгресса в 20-х числах сентября 1814 года, наводит справки об устройстве, которое планируется в Германии, Италии, Польше и других местах, и неожиданно узнаёт, что Австрия не очень хочет, чтобы Саксония досталась Пруссии, а также Австрия не хочет передавать Герцогство Варшавское (состоящее из земель Австрии и Пруссии) в хищные лапы России, которая слишком уж усилилась в последнее время. Это мы запомним.
К октябрю приезжают почти все действующие лица конгресса и начинают обсуждать что да как устраивать в Европе. Всё происходит под музыку Баха и южные вина. Всем понятно, что балом заправляют Россия, Пруссия, Австрия и Англия; Франция тоже тянется к ним, но её отшвыривают вон и просто дают ознакомится с тем, о чём успели поговорить союзные державы. Тут я дам слово маэстро: “Союзные...—говорил я,—и против кого же направлен этот союз? Уже не против Наполеона: он на острове Эльбе... уже не против Франции: мир заключен... конечно, не против французского короля: он служит порукой прочности этого мира. Господа, будем откровенны: если еще имеются союзные державы, то я здесь лишний. А между тем, если бы меня здесь не было, вам бы недоставало меня. Господа, я, может быть, единственный из всех присутствующих, который ничего не требует. Подлинное уважение — это все, что я желаю для Франции. <...> Повторяю, я ничего не желаю для нее и бесконечно много могу дать вам. <...> Основная потребность Европы — это изгнание навсегда мысли о возможности приобретения прав одним завоеванием и восстановление священного принципа легитимности, из которого проистекают порядок и устойчивость. Показав теперь, что Франция мешает вашим совещаниям, вы этим самым сказали бы, что вы не руководствуетесь больше одними истинными принципами и что, вы отвергаете справедливость”.
После этой речи стало понятно, что конгресс не будет работать так, что 4 державы решают все дела. Вопросы были распределены по комиссиям, таким образом многие страны смогли приобщиться к решениям, принимаемым на конгрессе, но ключевые вопросы всё ещё разрешались четырьмя союзниками. Тогда Талейран стал играть на противоречиях. Он яростно выступал против присоединения Саксонии к Пруссии, найдя поддержку у Австрии и Англии, последняя считала, что нельзя бросать семена раздора в Германскую почву, ибо это ослабит щит западной Европы, служащий препятствием для движения России на запад. Россию скрепляли с Пруссией личные отношения монархов. Меттерних обещал Пруссии всю Саксонию за то, что он откажется поддерживать притязания России на Польшу, и Гарденберг (уполномоченный Пруссии) даже согласился на это. Тогда Александр I ужиная с Фридрихом-Вильгельмом III (королём Пруссии) сказал о том, что не может быть уверен в поддержке Пруссии, поскольку до него дошли сведения, что Пруссия теперь заодно с Меттернихом. Фридрих-Вильгельм III лично обязанный Александру I за то, что в своё время по его просьбе Наполеон не уничтожил полностью его королевство, вызвал Гарденберга и приказал ему разорвать все договорённости с Австрией.
Тем самым образовалось два лагеря - Англия с Австрией и Россия с Пруссией. А кто теперь определяет победу той или иной стороны? Правильно, Франция. Англия и Австрия настоят на допущении Франции к закрытым заседаниям конгресса, а Россия и Пруссия вынуждены будут уступить. Франция снова вершит судьбы Европы, хотя ещё недавно её не допускали даже до решения своей собственной участи. Талейран всех переиграл. Опять.
Сталин с членами правительства отправились на поезде куда-то на юг. Было это в тридцатых. Остановились на вокзале. Сначала на перрон вышел Калинин — толпа обрадовалась. Шутка ли — председатель президиума! Потом из вагона вышел Молотов. По толпе пробежал гул одобрения. Когда же на перрон спустился Сталин, граждане охваченные чувствами принялись апплодировать. И может быть, даже, запели бы "Интернационал", но тут из вагона показался замешкавшийся Буденный. Над вокзалом раздался восторженный вопль какого-то плюгавенького мужичка. - И Буденный... ёп твою мать!!! Дружный хохот раздался над вокзалом. С тех пор на каждом совещании, когда в кабинет входил Семён Михайлович, Сталин приветствовал его этой фразой.
Это байка, конечно, как и многое, что рассказывают про сильных правителей. Но, есть серьёзная история, как английские моряки заслужили свое, очень оригинальное приветствие.
Принцы-абиссинцы перед визитом на корабль. Переводчик с накладной бородой присутствует.
Утром 7 февраля 1910 года на борту знаменитого линкора "Дредноут" поднялась суматоха. Телеграмма полученная от имени замминистра иностранных дел сообщала о том, что их корабль выбран для высочайшего посещения принцем Абиссинии Макаленом. Чиновники выражали уверенность в том, что моряки продемонстрируют Британский флот с самой лучшей стороны. В свою очередь офицеры "Дредноута" твердо решили не посрамить честь флага, для чего и развернули бурную деятельность. Корабль, и без того сияющий как новенький пенни, надраили ещё раз. Сверху все это украсили лентами, бантами и шелковыми кистями. Всюду, где должна была ступать нога принца, настелили красные ковровые дорожки. Для встречи высокопоставленных гостей на борт прибыл главнокомандующий флотом Метрополии сэр Уильям Мэй. Экипаж для торжественной встречи замер на верхней палубе.
Наконец, под торжественные звуки оркестра, его королевское высочество поднялся по корабельному трапу. С похвальной скромностью принц Макален отказался от полагающегося ему по праву салюта из 101 выстрела заявив, что не любит лишнего шума.
Экскурсия прошла по высшему рангу. Новейший и мощнейший корабль империи был показан весь, от котельных отделений, до орудийных башен. Принц со свитой были в восторге и выражали свое одобрение радостными возгласами: бунга, бунга! Визит длился 45 минут, по истечении которых гости отбыли обратным поездом, а счастливые и довольные собой офицеры отправились на ужин. Один из них заметил, что борода переводчика показалась ему накладной, но товарищи подняли его на смех. Откуда же им было знать, что случится завтра. Утром следующего дня в приемной Министерства иностранных дел раздался звонок. Неизвестный назвал свое имя — Горацио Коул. И сообщил, что не далее как вчера он с группой товарищей под видом иностранных гостей посетил флагманский корабль флота и осмотрел там все что пожелал. Это, конечно, был розыгрыш и морским секретикам ничего не грозит. Но с безопасностью во флоте надо что-то делать. Нельзя же так.
Человека приняли за сумасшедшего, но на всякий случай сделали запрос в Адмиралтейство. Каково же было изумление когда оттуда сообщили, что встреча Абиссинского принца со свитой, о которой МИД предупреждал в телеграмме, была проведена по высшему разряду. Совершенно обезумевший замминистра Чарльз Хардинг лично отправился на Главпочтамт и потребовал копию телеграммы. Там он убедился в том, что злополучная телеграмма была подписана не им и отправлена не по его поручению.
Что было, когда корабль посещали "абиссинцы". И что будет, если флот посетят настоящие восточные принцы.
Шутники не отказали себе в удовольствии рассказать о произошедшем в прессе. Скандал разразился феерический. "Daily Express" в полном восторге смаковала каждую подробность произошедшего. Описывала яркие халаты и тюрбаны переодетых шутников. И петушиную гордость офицеров, польщеных таким вниманием. Самым пикантным моментом всего этого позорища было то, что одним из абиссинцев была женщина. Причем звали ее Вирджиния Вульф. Да-да, та самая писательница.
Вирджиния Вульф в костюме английской девушки.
Вирджиния Вульф в костюме знатного абиссинца.
Расследование начатое Адмиралтейством быстро сошло на нет, так как удар по репутации был слишком велик. А Министерство иностранных дел сразу отказалось участвовать в этом позорище. Поэтому, как часто бывает в таких случаях, дело восстановления чести флота взяли в свои руки простые офицеры. Номер "Daily Express" от 14 апреля 1910 года сообщил о том, что неизвестные заманили нескольких шутников из группы Горацио Коула в дом в Лондоне. Где они ознакомились ещё с одной старинной флотской традицией. В газете было отмечено, что "люди приняли бичевание с кротостью ягненка". Хотя честь и была восстановлена, но ещё много лет после этих событий простые люди приветствовали морских офицеров на улице единственной известной им абиссинской фразой. И даже когда в 1915 году "Дредноут" таранным ударом потопил немецкую подводную лодку, среди поздравительных телеграмм была одна с восхищенным "Бунга, бунга!!!"
Что такое Непал? Катманду, Эверест, чай, гурхи. Но Непал имеет интересную и уникальную историю оружейного дела, которая доказывает, что отсутствие промышленности и отставание на века не повод не производить у себя пулеметы и винтовки.
Как известно, Непал это страна в самой высокой горной гряде в мире. Как и большинство стран Индостана, Непал был в средние века разделен на бесчисленное множество княжеств, городков и регионов. Такая ситуация продолжалась до тех пор, пока к концу XVIII века, в ходе длинной междоусобной войны, народ гурхов не подмял под себя все те территории, которые сейчас зовутся Непалом. Подобно всем объединителям земель, после самого объединения, гурхи продолжили экспансию, в ходе которой огребли сначала от Китая, став его данником. А затем у англичан, удачно подоспевших к 1810-м годам. Вскоре, после десятилетий подковерных интриг правящих кругов Непала, в результате кровавого (от 55 до сотни человек за присест были зарезаны на пиру) переворота к власти пришло семейство Рана, опиравшееся на поддержку англичан. Поэтому в армии Её величества особо ценятся гурхские воины. Ценятся они и до сих пор, а получает гурхский солдат на службе короны по непальским меркам столько, сколько в жизни бы на родине не получил.
Нельзя сказать, что Непал стал вестернезироваться: европейский образ жизни и сегодня крайне далек и не интересен жителям Непала. А вот нарезные казнозарядные винтовки и пулеметы, наоборот, приглянулись. Правящее семейство Рана к 1880м годам, конечно, получало помощь и средства от англичан, в обмен на лояльность и возможность вербовать гурхов. Но англичане справедливо полагали, что современное оружие, а тем более такой Hi-Tech, как пулеметы, этим парням не нужны. Однако, к этому времени как раз уже жил светоч Непальского посвящения — Гехендра Шамшер Джанг Бахадур Рана. Один из отпрысков правящей династии Рана, в юношестве направленный в старейшую ныне непальскую школу в Дурбаре. Удачно ее окончив, он был отправлен с еще четырьмя людьми на стажировку в Японию, где, конечно, тогда было все же по-западней, чем в Непале. Там он приобрел определенные инженерные навыки, а так как, будучи дворянином, он имел офицерский чин, то направленность инженерных изысканий была предопределена. Хотя интересовался он широким спектром западных игрушек и даже заказал себе из США едва только появившейся там Форд. Затем он разбирал его и собирал, выучив в нем каждую деталь. А также он первый в Непале человек, который добывал электричество ветряком своей конструкции.
Гехендра Шамшер Джанг Бахадур Рана со своей женой.
В 1890-х годах он основал свою мануфактуру и стал удовлетворять потребность армии в оружии. Интересным было то, что весь труд был ручным от слова «совсем». Никаких станков, никаких стандартизаций, никаких машин, электричества и т.д. Только любящие гурхские руки и смекалочка.
Вот она, непальская винтовка Гехендра-Мартини-Пибоди, или просто винтовка Гехендра
Сама по себе винтовка очень похожа на существующую на тот момент английскую винтовку Мартини-Генри. Однако, есть различие в УСМ, который взят от винтовки Пибоди. Те, кто могут в английский, или кому интересно посмотреть поближе на винтовку, могут это сделать .
Производство было развернуто таким образом, что удавалось выйти на уровень четырех винтовок в день. Конечно, «Винчестер», «Виккерс» и «Маузер» могли выдать сотни. Но, будем справедливыми, это потрясающий результат для страны, которая и сегодня в очень печальном состоянии. Для сравнения, можете представить, как, например, этим занимался бы вождь зулусов - Чака.
Штык к этой винтовке, так же, как и сама винтовка, является эхом английского штыка. Правда, размеры и качество сильно проседают и, конечно, далеко не каждый штык подойдет к другой винтовке.
Производство винтовок продолжалось до 1906 года, пока сам Гехендра не умер странной смертью в возрасте 35 лет, на фоне непрекращающихся политических интриг в правящем семействе Рана.
Сохранилось довольно большое количество этих винтовок разного качества. Недавно одна такая, правда, вылизанная и отреставрированная, была продана за 1500$. Однако, есть варианты в 300$.
Винтовок было выпущено порядка 10 000 штук, что, конечно, триумф промышленности Непала. Но то, что сделал Гехендра, потом превзошло все смелые запросы Шамбалы. Точно такими же методами и силами, непальская земля смогла выдать целых 25 пулеметов. Да, в 1896м году Непал уже производил пулеметы, это вам не конкурсы устраивать, чтобы всякие Эмили Наганы сами вам предлагали оружие на выбор. Если кто-то играл в Civilization 5 и «максился» в технологию «Индустриализация», которая дает пулеметы Гатлинга, в то время как по другим веткам не изучена даже технология «Порох», то можете визуализировать это для себя таким вот образом:
Пулеметы стояли в самом важном месте для любого, кто пришел к власти путем кровавого переворота и установил тиранию. А именно по периметру дворца .
Пулемет Гехендра назвал «Бира», в честь папки и короля страны. Сам по себе он может считаться копией американского пулемета Гарднера, с той лишь поправкой, что сделан вручную полностью и имел, как бы сказали в РФ «не имеющий аналогов в мире на тот момент», дисковый магазин.В силу специфики производства, каждый пулемет уникален и неповторим: один магазин не подходит к другим пулеметам, унификации и взаимозаменяемости нет, иди к кузнецу.
Весило это удовольствие 1000 фунтов, что на наши деньги примерно полтонны. Можете представить, как круто иметь такой пулемет в такой гористой стране, как Непал. А там, я напомню, Эверест.
Полтонны веса равномерно распределены по пулемету, таким образом один только дисковый магазин смело перешагивает за отметку 20 кг. Путем нехитрых подсчетов мы получим, что только магазин весит как целых два пулемета Мадсена.
Предлагаю пофантазировать о том, какую рельефную мускулатуру можно подкачать, просто меняя магазины на 120 патронов в этом пулемете. Особенно если учесть, что пулемет механический, и вся автоматика действует как раз за счет мускулатуры, вращающей ручку.
К счастью для соседей (и расчетов самих пулеметов), этот пулемет не применялся в военных действиях. Теперь он оказывает исключительно церемониальную нагрузку на «крышу мира», а один экземпляр выставлен на аукционе за 30 000 $.
Все деньги идут на мотивацию авторов и редакторов работать активнее. При переводе по возможности делайте пометку "С Реактора от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!
1850 год. Тень от огромной задницы медленно плыла по английским лугам, накрывая всю империю целиком. Вместе с достоинством джентельменов, репутацией британской промышленности и честью Английской королевы.
А начиналось всё прозаично. Из поездки на континент вернулся некий Генри Коул. Посетив там выставку достижений французского хозяйства, полюбовавшись на образцы продукции лионских ткачей, французских ювелиров и всё такое прочее, Коул твердо решил — лягушатникам нужно утереть нос. Посетив с такой оригинальной мыслью принца Альберта, мужа королевы Виктории, он встретил полное понимание. Утирать нос решили с помощью своей собственной выставки.
1 мая 1851 года. Торжественное открытие Всемирной выставки. Королева Виктория совершенно искренне назвала этот день "величайшим днём в истории".
План был прост, как всё гениальное. Первым делом рассылались приглашения поучаствовать по всем пяти континентам. Естественно, желающих набежало очень много, ведь все любят похвастаться. И среди этого разнообразия должна была возвышаться недосягаемой сияющей вершиной экспозиция Британии. Красота же!!
Для выполнения плана, первым делом была собрана комиссия из уважаемых людей. 11 января 1850 года состоялось первое заседание на котором утвердили дату открытия "Великой выставки" — 1 мая 1851 года. Чуть менее пятнадцати месяцев на всё про всё. Очень смелое решение, учитывая то, что в природе ещё не существовало того здания, где должен был быть устроен этот праздник жизни. Да что здания, не существовало даже проекта, даже понимания того, что оно должно из себя представлять — не было. Комиссия знала только одно, здание будет длинной 1851 фут, в честь года. Потому что — символизм!
Перед началом строительства был объявлен международный конкурс на проектирование павильона. Главным требованием была высокая скорость постройки, потому что время уже поджимало. Вторым условием была низкая стоимость сооружения, потому что, хоть и хочется, чтобы все ахнули, но денег всё равно жалко. Ну и третьим пожеланием была возможность всё это чудо потом быстро разобрать и куда-нибудь утилизировать.
Несмотря на жёсткие рамки конкурса, чертежи посыпались как из рога изобилия. Если не принимать во внимание совсем уже дилетантские рисунки карандашом на клочке газетки, то заявок было подано 245 штук. Комиссия проводила целые дни, зарывшись в ворохи бумаги, отбраковывая один проект за другим. Все они требовали внушительных денежных вложений и ещё более внушительных затрат по времени. Наконец, отчаявшиеся члены "Комиссии Королевского комитета Великой Международной промышленной выставки" приняли Соломоново решение — аккуратно слиться с этого праздника жизни. То есть устроить отдельную строительную комиссию, и уже ей передать всю полноту ответственности.
Члены новообразованного комитета хоть и не были профессиональными архитекторами, сообразили взять из предложенных вариантов всё самое, по их мнению, лучшее. И выдали свой вариант павильона. Больше всего он напоминал громадный кирпичный амбар, увенчанный нелепым железным куполом. Стоит ли упоминать о том, что тридцать миллионов кирпичей, необходимых для постройки этого кошмара, взять было неоткуда.
Это был полный провал. Самое обидное, что переносить выставку на следующий год было поздно. В портах стран-участниц на корабли уже грузили предметы искусства и промышленные товары. И отказаться было нельзя, и принимать было негде. Такого позора Великобритания не знала за всю свою историю. Тут-то и появился на горизонте рыцарь в сияющих латах.
Наш герой — Джозеф Пакстон, был достойным сыном своего времени. Родившись в бедной фермерской семье, он своим умом и трудолюбием смог кое-чего добиться. К двадцати годам, например, стал главным садовником в поместье герцога Девонширского. Злые языки поговаривают, что пожилому глуховатому герцогу понравился громкий голос и внятная речь Джозефа, но это они от зависти. Ведь очень быстро молодой садовник показал, что голос, это самое малое из его достоинств. Под его руководством земли герцога преображались и начинали приносить невиданные ранее барыши. Не имея специального образования, Пакстон спроектировал и построил самый большой в мире фонтан. Крупнейшая в Англии альпийская горка — тоже на его счету. Полностью перекроенное поместье стало обильно поставлять на господские столы тропические фрукты превосходного качества. В этом Пакстону помогли не только знания и умения садовода, но и страсть к строительству теплиц и оранжерей. Упомянем одно только то, что построенную им "Великую теплицу" в 1843 году посетила королева Виктория. И не просто побывала, но и изволила кататься внутри в конном экипаже, чем привела всю Англию в восторг и умиление.
Ознакомившись с условиями конкурса, Пакстон был озарён простой и ясной идеей. Павильон должен быть похож на оранжерею. Огромную, просто гигантских размеров оранжерею, какой ещё не видел мир. Плюсом такого решения была сравнительно быстрая сборка-разборка, по сравнению с каменными зданиями. Опять же сравнительная дешевизна. И заманчивая возможность наполнить выставочные залы солнечным светом. Минус был только один — раньше такого никто никогда не делал и начинать было страшно. Члены комиссии пугали друг друга умозрительными проблемами. А не изжарим ли мы посетителей палящими лучами? А что если от нагрева рамы расширятся, выдавив окна, и на людей обрушится дождь битого стекла? Но, так-как время уже конкретно поджимало и других вариантов не было вовсе, решили рискнуть.
И стройка началась. На месте будущей выставки трудились тысячи рабочих, непрерывно собиравших конструкции из стандартных элементов. Основной деталью была чугунная рама семи метров в длину и почти метр в ширину . Из множества одинаковых элементов работяги собирали на болтах колонны, арочные пролеты и своды будущего здания. Чтобы облегчить и ускорить сборку Пакстон разработал разнообразные механизмы и приспособления. Например, станок для крепления кровельных желобов, с помощью которого их монтировали со скоростью 600 метров в день. Так же незаменимую помощь оказали передвижные платформы, экипажи которых укладывали каждый день по две с половиной тысячи листов стекла.
Для простого англичанина сама стройка уже была чудом. Жители Лондона ходили в Гайд-парк полюбоваться стремительным ростом конструкций. До этого схожие по размерам дворцы и соборы строились десятилетиями. А здесь от первого разметочного колышка до подписи приемной комиссии прошло всего тридцать пять недель. В итоге получилось нечто невообразимо прекрасное. Огромный павильон, сотканный из ажурных переплетений металла явил собой наглядный символ Викторианской Англии. Просторные залы, наполненные светом и воздухом, поражали воображение людей. Сооружение вошло в историю под именем "Хрустальный дворец". На тот момент это было самое большое здание построенное человеком. Длина его составляла более полукилометра. Ширина сто двадцать пять метров, а высота свода больше тридцати метров. Этого хватило, чтобы внутри здания поместилась растущая в парке красивая аллея вязов. Сложно даже вообразить, что должен был чувствовать человек середины девятнадцатого века, видя всё это перед собой. Джозеф Пакстон совершенно заслуженно стал национальным героем и получил рыцарское звание. Только благодаря ему удалось избежать самой позорной страницы в истории страны. Теперь дело было за малым, сделать эту страницу победной. И Британия не подвела.
Итак, выставка началась вовремя. Толпы людей ежедневно приходили полюбоваться на экспонаты, свезённые со всего мира. Более ста тысяч предметов наполнили залы. Каждая страна старалась блеснуть в меру своего развития. Некоторые прямо удивляли. Как Перу, например, выставившая на обозрение самый большой в мире кусок гуано. Американцы блеснули различными станками и огнестрельным оружием. Настоящий фурор произвела знаменитая автоматическая жатка Маккормика. После того как журналисты усомнились в заявленных характеристиках жатки, её доставили на ближайшую ферму, где она и продемонстрировала поражённым зрителям всю свою прыть. С этого момента началось победное шествие по миру этого первого в истории комбайна.
Самой богатой и респектабельной экспозицией, разумеется, обладала Великобритания. Здесь имелось все, чем могла похвастаться могучая империя. Начиная со знаменитого алмаза "Кохинор" и заканчивая курьёзами, вроде ножа со 1851 лезвием. Тут были и всевозможные летающие (теоретически) аппараты. И мебель, на которую было страшно сесть, потому что она была вырезана из цельного куска угля. И кровать-будильник, которая, не спрашивая разрешения, сбрасывала утром хозяина в приготовленную ванну. И более серьёзные вещи вроде всевозможных приборов или медицинских инструментов.
Толпы желающих посмотреть на все эти чудеса ежедневно захлёстывали "Хрустальный дворец" подобно штормовым волнам. Всего за пять с половиной месяцев работы Великой Выставки её посетило шесть миллионов человек. Героем на час стала восьмидесятипятилетняя старушка Мерри Каллинак, ради такого дела прошагавшая пешком четыреста километров.
За время выставки чистая выручка составила 186 000 полновесных фунтов стерлингов (для сравнения, на строительство павильона ушло 80 000 фунтов). Заработанные деньги потратили на покупку участка земли неподалеку от парка. Вскоре там были возведены знаменитые Музей Виктории и Альберта, Королевский Альберт-холл, Музей естественной истории и пара Королевских колледжей, в которых обучали музыке и живописи. Ещё одним неожиданным результатом выставки стало полное искоренение преступности в Гайд-парке. До этого место обладало скверной репутацией, и появиться там вечером без охраны было чрезвычайно смелым поступком. А после открытия выставки бандиты предпочли перебраться туда, где вечерами не шляются огромные толпы людей.
"Хрустальный дворец" простоял на своём месте немногим больше года. После чего его решили перенести на новое место, на юге Лондона. Разобрали, перевезли, начали собирать, но... Видимо волшебство закончилось. Здание четыре раза рушилось. Стекла ушло в два раза больше, чем изначально планировалось. За два года мучений погибло семнадцать рабочих. Но самое обидное было то, что в Англии "Хрустальный дворец" больше никого не интересовал. Всеми позабытый он возможно достоял бы до нашего времени, но в 1936 году здание сгорело. Все что осталось от него сейчас, это очаровательные кованные ворота посреди Гайд-парка. Если судьба даст вам шанс, обязательно сходите туда, прикоснетесь рукой к истории.