В 1881 году у чикагского Олдермена Джеймса Пиви была миссия: избавить город от "всех уличных препятствий".
Под уличными препятствиями Пиви не имел в виду тележки с едой, строительные материалы, дорожные заграждения или выбоины.
Он имел в виду нищих, таких, как описанные в Tribune как "одноногий человек, который с опущенным глазом и болезненно мрачным выражением лица протягивает свою шляпу для грошей" или "парни, которые кричат 'ба-на-наас'" и "женщина с двумя больными детьми, которую протащили через чесальную машину на шерстяной фабрике и которая беспрестанно перемалывает "Молли Дарлинг" на шарманке на углу улицы."
Олдермену не нравилось, когда люди демонстрировали свою инвалидность на улице за милостыню или сдачу, поэтому он принял меры. В мае того же года Пиви протолкнул через городской совет постановление, запрещавшее всем, кто был "болен, травмирован, искалечен или каким-либо образом деформирован, чтобы быть неприглядным или отвратительным объектом", находиться в "общественном поле зрения". Нищих штрафовали от $1 до $50 — немалая сумма в 1880-х годах — или отправляли в богадельню округа Кук.
Чикаго был всего лишь одним из нескольких городов, принявших "неприглядный закон о нищих" — то, что впоследствии окрестили "законом об уродах". Эта тенденция началась в Сан-Франциско в 1867 году, всего через два года после окончания Гражданской войны.
К 1867 году Сан-Франциско и Калифорния в целом приспособились к своему статусу процветающей страны возможностей. После золотой лихорадки Сан-Франциско наполнился людьми, находившимися по обе стороны крайнего разрыва в заработной плате: теми, кто сильно разбогател на добыче золота, и теми, кто потерял все. Состоятельная элита Сан-Франциско считала, что любой, кто не соответствует их видению, достойный член общества должен уйти.
Среди тех , кто не попал в эту категорию, были азиатские иммигранты, которых считали ленивыми и больными; ветераны Гражданской войны, которые часто были изуродованы боевыми ранениями; и все, кто имел физическую инвалидность, связанную с войной или иным образом. Многие из этих людей были не в состоянии работать, поэтому они вышли на улицы, чтобы просить денег, чего коренные калифорнийцы и миллионеры золотой лихорадки терпеть не могли. Передовица в еженедельнике Меркьюри пожаловалась:
«Сан-Франциско, похоже, суждено стать "городом-убежищем" для всех лаццарони Тихоокеанского побережья. Когда идешь по нашим улицам, глаз поражается частому появлению искалеченных существ, дерзость которых сравнима только с отвратительностью их уродства ... До тех пор, пока Богадельня не будет закончена, следует найти какое-то убежище для этих уродливых "объектов ужаса".»
Приказ № 873, утвержденный Наблюдательным советом Сан-Франциско в июле 1867 года, специально призывал людей, участвующих в "уличном попрошайничестве", но также запрещал "некоторым лицам появляться на улицах или в общественных местах". "Определенные люди" в основном означали "тех, кто нам не нравится", и применялись к цветным людям, а также к людям с ограниченными возможностями, на которых смотрели свысока как на людей, особенно если они просили денег на улице. В статье газеты Daily Alta California описывалась итальянская иммигрантка, "не имеющая ни ног, ни рук ... отвратительно любившая выставлять напоказ свои обрубки", арестованная в Неваде, написавшая, что "Следует надеяться, что ей никогда не позволят вернуться в Сан-Франциско."
Чиновники Сан-Франциско использовали приказ № 873, чтобы оштрафовать нежелательных лиц от $1 до $50. Если они не могли заработать денег, их отправляли в богадельню.
Первым зарегистрированным арестантом, связанным с законом об уродах, был Мартин Оутс в Сан-Франциско, штат Калифорния, в июле 1867 года. Оутс был бывшим солдатом Союза во время Гражданской войны в Америке.
Эти несправедливые законы распространились по городам на Западе и Среднем Западе с 1870 по 1880 год, по таким городам, как Денвер, Линкольн и даже Рино, хотя у правоохранительных органов были те же проблемы, что и у полиции Сан-Франциско. Во время Великой депрессии законы были чрезвычайно популярны в городах вдоль железных дорог, и многим людям платили за то, чтобы они покидали город.
В Новом Орлеане, штат Луизиана, в 1883 году полиция строго соблюдала аналогичный закон. Одна из нью-орлеанских газет сообщила, что город занял жесткую позицию в отношении попрошайничества, как и другие города в Соединенных Штатах.
Портленд, штат Орегон, принял Закон об уродах в 1881 году.
В то время реформаторы рассматривали эти законы как способ улучшить свои общины. В своей книге "Дебаты о благосостоянии" профессор Уэслианского университета штата Иллинойс Грег Шоу объясняет, что модель окружной богадельни (подумайте: "Оливер Твист" Чарльза Диккенса), которая должна была держать бедных подальше от улиц и на работе, оказалась слишком дорогой и слишком коррумпированной, чтобы поддерживать ее.
Фактически, в 1872 году Богадельня округа Кук (Чикаго), которая делила землю с психиатрической больницей Даннинга, была достаточно неблагополучной, чтобы требовать полного ремонта. В течение 20 лет это место снова было названо "гниющей массой моральной коррупции и чиновничьего мошенничества".
Неудивительно, что бедняки иногда предпочитали улицы.
Но страх подстегивал гражданских лидеров держать улицы чистыми. Они боялись, что обезображенные нищие будут пугать женщин. Они опасались напряженности между низшими и высшими классами. Они чувствовали религиозный долг помогать бедным. Лидеры общин остановились на идиоматическом решении: с глаз долой, из сердца вон.
Самая уродливая часть этих законов исходила из глубинного недоверия к бедным и инвалидам. На протяжении всего 19-го века велись постоянные споры о том, кто достоин благотворительности. По словам Шоу, большинство считали, что вдовы и сироты — жертвы обстоятельств — заслуживают помощи со стороны государства и богатых, в то время как трудоспособные бедняки "считались хронически безответственными и, следовательно, гораздо менее заслуживающими помощи".
Люди с ограниченными возможностями, однако, были зажаты между "достойными" и "недостойными", и новости давали людям мало оснований доверять им. Во время интервью 1880 года главный суперинтендант Общества утешения и помощи дал читателям Tribune такой совет: "Дело в том, что девять из десяти этих уличных нищих — либо самозванцы, либо воры, которые приходят, чтобы шпионить за домами и давать "указания" грабителям. Если не известно, что претендент достоин освобождения, никто не должен его давать."
Когда закон об уродах был в самом расцвете, Tribune публиковала сообщения о слепых нищих, которые, когда их приводили в суд, внезапно начинали видеть, и глухих нищих, которые могли слышать. В качестве примера можно привести отрывок из статьи в Tribune за 1908 год о слепоглухонемом нищем, который предстал перед судьей: "Как по волшебству, слух и зрение этого человека восстановились, и он достал из кармана $80 и отсчитал сумму штрафа."
Были такие истории, как история о слепом шарманщике, который, когда его арестовали, был найден с $710 при себе и, как говорили, угощал своих "подружек" автомобильными поездками и обедами в кафе. Или 18-летний парень с двойным суставом, которого посадили на испытательный срок за то, что он притворялся инвалидом и выпрашивал деньги. В 1902 году газета Tribune сообщила, что Чикагское полицейское управление даже объявило войну "братству нищих", которое обливало их тела кислотой, чтобы они выглядели более жалкими.
Потом началась Первая мировая война. Солдаты возвращались домой с битвы, их тела были искалечены, конечности отсутствовали, разум помутился. Отношение к инвалидам начало меняться. В 1911 году CPD издала свой собственный указ, "запрещающий слепым нищим, безногим несчастным и другим просителям милостыни выставлять свои несчастья на всеобщее обозрение", но после окончания Первой мировой войны в 1918 году никаких новых законов об уродах принято не было. Вместо этого были разработаны планы оказания помощи ветеранам в их физическом и психическом уходе.
Законы об Уродах Не Исчезли В Одночасье
Это был медленный процесс. Какими бы явно несправедливыми и неисполнимыми ни были эти законы, потребовалось около 100 лет, чтобы полностью их отменить. Окончание каждой последующей войны — Второй мировой, Корейской, Вьетнамской — и работа активистов от имени всех людей с ограниченными возможностями меняли настроения. Были сняты запреты на работу, которая ранее была запрещена инвалидам — например, клерк отеля. Упоминания о том, что чикагские полицейские штрафуют и арестовывают "уродливых" нищих, прекратились в 1950-х годах. В 1960-е и 1970-е годы были разработаны законы, защищающие права инвалидов, и города были переделаны, чтобы стать более доступными.
В 1974 году в Омахе, штат Небраска, было возбуждено последнее дело по "закону об уродах" против бездомного, когда полицейский использовал его в качестве предлога для ареста, цитируя “отметины и шрамы на его теле.” Но оно сразу же развалилось в суде. Мало того, что прокурор отказался выдвигать обвинения, судья открыто поставил под сомнение арест, сросив: "Каков стандарт уродства? Означает ли закон, что каждый раз, когда забавные дети моего соседа просят о чем-то, я должен арестовать их?".
Во многих штатах и городах законы об уррдах не были отменены до 1970-х годов, и Чикаго был последним, кто отменил свой в 1974 году. Когда городской совет наконец проголосовал за его отмену, соавтор отмены, Олдермен Пол Т. Вигода сказал просто: "Это жестоко и бесчувственно. Это возврат к Темным векам."
В 1990 году Конгресс принял Закон об американцах-инвалидах, распространяющий федеральную защиту гражданских прав на людей с психическими или физическими недостатками.
