Завтра меня и мою команду ожидает новый полет. Давно хотел опробовать эту штуку в действии. Не совсем представляю, как именно она поднимется в воздух, но парни сказали, что бояться нечего. Что же, остается надеяться, что этот полет не будет для меня последним. Наверное семья будет мной гордиться, не каждый же день приходится тестировать новый летный аппарат. Ладно, хватит на сегодня, размышлений, пора спать, завтра день моего триумфа.
Звездная дата 3.30.17.9911
Утро прошло спокойно, хоть я и вижу всеобщий ажиотаж касательно моего предстоящего полета. Завтрак был суховат, либо же у меня просто пересохло в горле, оттого и еда казалась пересушенной. Странно это признавать, но мне страшно. Это первый, мать его, полет, перед которым у меня трясутся коленки. Жена сказала, что все получится. Мне бы её оптимизм. Ей легко говорить, она останется ждать меня внизу. Старт намечен на вечер, пора собираться.
Прошло примерно 4 часа с последней записи. Сейчас сидим в комнате ожидания с парнями. Нас всего четверо, лучшие из лучших. Фрэнки механик, Килкоут оружейник, Самуэль медик, и я, Герберт - пилот, а по совместительству капитан этой миссии. Я уверен в своих парнях, они ведь лучшие. А лучшие это те, с кем мало кто может сравниться в мастерстве. Ведь так?... Видимо самовнушением я себя не успокою. Даже немного стыдно, что меня терзает страх. Вон Фрэнки ковыряется себе спокойно в какой-то железяке, Самуэль вообще спит. По виду можно сказать, что Килкоут тоже боится, но его всегда трясет перед полетами. Оп, сирена, видимо что-то стряслось..
Во время теста двигатель дал сбой, полет переносят на след. утро. Я даже немного рад этому. С другой стороны, мой страх будет длиться дольше, терзая меня изнутри. Стоит заметить, что все расстроились. Особенно наш командир. Он конечно уважаемый господин, но попробовал бы сам полетать блин, а не прятать свою жопу в центре полетов. Ладно, надо остыть, страх уже плотно засел у меня в мозгу и не дает шага ступить.
Жена рассказывала весь вечер, как гордиться мной. Знаете, я даже приободрился малость. Нахваливала меня и так и этак, такой я растакой, замечательный, надежда нации. Может она и права. Абы кого не назначат на такой полет. Видимо мне не стоит бояться? Кстати у нас был секс. Причем не такой как всегда. А прямо бурный, утомительно прекрасный. Я так на тренировках даже не уставал. Не могу назвать причину, по которой я пишу это сюда. Скажу лишь, что ведение таких записей очень успокаивает мои расшатавшиеся нервы.
Звездная дата 3.30.17.9912
Не было времени писать что-то утром. Сижу в кабине, жду остальных. Фрэнки опаздывает.
Все в сборе. Командир дал старт. Ха-ха, он ругается видя как я пишу сюда что-то. Собираюсь с мыслями и в путь.
Звездная дата 3.30.17.9913
Что ж, могу смело сказать, что запуск был успешен, так как я имею возможность писать сейчас сюда. Мы в открытом космосе, на краю самой замечательной галактики в мире - Андромеды. Ребята счастливы, да и я тоже. Мастерства мне не занимать конечно. Зря, видимо, я переживал так. Конечно это отличается он надземных полетов, но ощущения приятные. Герберт - первый космический пилот. Да, я шикарен.
Из моторного отсека идет какой-то шум. Поставил на автопилот, посмотрел что там. Оказалось, что та неисправность опять дала о себе знать. Надеюсь это не повредит нашему полету.
Центр управления дал команду на облет двух ближайших звезд и возврат на базу. Почему бы и нет? Пора мне уже получать свои заслуженные овации. Надеюсь секс сегодня будет ничуть не хуже.
Во время облета второй звезды, мы перестали получать сообщения от центра. Фрэнки уверил, что дальность действия наших передатчиков превышена, на обратном пути связь снова наладится. Надеюсь, так и есть.
Звездная дата 3.30.17.9915
Не знаю, как начать. Мы должны были вернуться еще 2 дня назад. Связь не восстановилась. Движок дает сбой за сбоем и ведет себя непредсказуемо. Мы попали в какое-то электро-магнитное скопление пыли. Автопилот взбесился, включил варп. Навигация накрылась. Не имею ни малейшего понятия где мы сейчас. Парни в отчаянии, как и я..
Звездная дата 3.30.17.9920
Прошло еще 5 дней, если верить нашим часам. Еда на исходе. Мы съели все запасы, в том числе и экстренный набор. Фрэнки починил навигатор и мы выяснили, что находимся недалеко от шестой планеты, местной галактики. Понятия не имею, как она называется. Но выглядит внушительно. На правах капитана, я нарекаю её Оранжевым Шаром. Да, не все могут в креативность.
Парни согласились со мной, что стоит поискать какую-нибудь планету и сесть там. Это наш единственный шанс. Еды нет, а значит времени очень мало.
Сканер выдал несколько вариантов в этой галактике, решили отправиться к той, что ближе всего к местной звезде.
Звездная дата 3.30.17.9921
Самуэль осмотрел нас, ничего не выявил. Только стресс, усталость, голод..ну, у Килкоута легкое безумие. Но пока что он ведет себя как обычно. Если не считать то, что он постоянно полирует наш запас оружия.
Фрэнки сказал, что понятия не имеет, как починить двигатель. Первый механик на планете, мать его. Стало быть лететь можем только на собственном кислороде. А этого допустить мы не можем.
Звездная дата 3.30.18.0001
Прошел еще день. Начался новый месяц. Мы не ели уже довольно долго. Хоть мы и можем обходиться практически без еды, но наши мыслительные процессы очень замедлились. Фрэнки наладил варп, но всего на один прыжок. Потом он выйдет из строя и, если нам повезет, не заберет с собой нас.
Приняли решение нацелиться на планету, хотя бы примерно, и использовать варп. Если повезет, окажемся совсем рядом.
Звездная дата 3.30.18.0002
Сутки ушли на калибровку. Все на нервах. Килкоут хотел застрелиться, пришлось его связать.
Запустили варп. Нам повезло и не повезло одновременно. Видим нужную планету. Перескочили пояс астероидов. Но, застряли в её притяжении. Не можем уйти с орбиты, нет тяги. А ждать, пока мы упадем на неё, бессмысленно.
Сейчас уже вечер (судя по часам, конечно). Решено использовать кислород, чтобы подтолкнуть нас и сойти с орбиты.
Надели скафандры, готовимся...
Звездная дата 3.30.18.0004
Нам удалось, мы приземлились.. В живых остался только я. После того, как мы начали выпускать кислород, корабль сдвинулся и начал падать. Я всеми силами пытался его вытянуть. На этой планете другая гравитация. Наш корабль слишком тяжелый для полетов тут. Самуэль задохнулся, его скафандр был неисправен. Ебать центр управления и всю его команду подготовки полётов.
Посадка была очень тяжелая. Мы пролетели совсем немного, а потом протаранили носом землю. Фрэнки вылетел из кресла и разбил себе череп об лобовой иллюминатор.
Мы с Килкоутом выбрались из корабля. Единственный плюс, атмосфера достаточно приятная, дышать можно. Неподалеку была пещера, решили пока спрятаться там. Развели огонь, который здесь интересного оранжево-желтого цвета. У нас же дома, он синий. Спустя несколько минут, Килкоут посмотрел на меня, извинился, и выстрелил себе в лицо из бластера.
Я один.
Звездная дата 3.30.18.0008
Я иногда выхожу из пещеры. Хромаю конечно, но ничего, жить можно. Местная цивилизация должно быть пережила что-то ужасное. Повсюду искореженный металл, разрушенные здания.
Нашел себе еды. Дошел до небольшого павильона, увидел много разных консервов. Странно, но местные формы жизни питаются мясом, которое совсем не из мяса. Но и так сойдет.
Видимо домой я не вернусь.
Звездная дата 3.30.18.0009
Стал замечать одного из представителей местной фауны. Он странно одет. Постоянно ходит с оружием? Не знаю, можно ли так назвать эту палку с металлической трубой, что он таскает в руках. Чем-то похож на меня, двуногий, двурукий.
Наблюдал за ним. Вроде неплохой парень?(половая принадлежность неясна) Помогал местным, насколько я понял. Они выказывали ему первобытные (в нашем понимании) знаки одобрения.
Только что видел, как он уничтожил группу себеподобных и их двухголовую корову. ЗАЧЕМ?
Звездная дата 3.30.18.0010
Он очень часто бывает совсем рядом с пещерой, я боюсь его. Не могу понять, что им движет. Нога не слушается, я еле хожу. Бежать некуда. Эвелин, любимая, не думаю, что ты прочитаешь это когда-нибудь, но если такой случится, знай, я изменял тебе с твоей сестрой. А отцу своему передай, что он ублюдок. Вероятно, это последняя моя запись..
Кажется кто-то идет, слышу шум у входа. Бластер почти иссяк, но сгодится. Ох нет, он нашел меня..
Итак, дамы и господа, мы, наконец, добрались до конца. Это — последняя часть "Пыли и Ржавчины", да возрадуются те, кто устал видеть эту графоманию в ленте. Был бы очень рад, чтобы все, кто таки осилил эпопею целиком, отписались по впечатлениям в комментах, хотя бы одной строчкой.
Я настоятельно рекомендую последний отрывок читать под приложенный к рассказу трек. Устраивайтесь поудобнее и приготовьтесь к суровому повороту…
* * *
Сара, сидящая на крыше «Хайвеймена», убрала бинокль от глаз и замахала отцу руками.
«Там, на скалах! Это человек! Он в беде!»
Девочка передала бинокль отцу. Тот посмотрел сквозь мутные линзы и нахмурился. В четверти мили от них среди пологих каменных скатов крошечная фигурка боролась со взрослым рад-скорпионом и явно проигрывала. Рядом дымился погасший костёр и валялся скарб странника. На столь большом расстоянии их движения казались неестественными.
Из-за огромных валунов и большого уклона «Крайслис» не смог бы подобраться ближе. «Придётся подниматься пешком. Нужно спешить»- подумал Джон. Они с Сарой прекрасно знали, чего стоит каждая секунда в битве с ядовитым монстром.
Задний диван «Хайвеймена» скрипнул и с неохотой поднялся. Под ним оказался стянутый бечёвкой свёрток. Джон вытащил его из углубления и развернул промасленную ткань.
«Я не знала, что у нас есть ружьё!» — удивилась Сара, разглядывая древний помповый дробовик. – «Почему ты не брал его на охоту?»
— Патронов мало, – из жестяной коробочки старик достал три красных цилиндра с латунными донцами. – Я хранил их для особых случаев.
«Кажется, это как раз один из них.»
— Похоже на то…
Он закинул ствол за плечо и уже был готов лезть наверх, но в последнюю минуту остановивился, повернулся к дочери:
— Сара, держи реактор в активном режиме. Не выходи из машины. Будь внимательна, смотри по сторонам и на скалы. Если что-то случится – сигналь и уезжай, не задумываясь. Я найду тебя потом.
Сказав это, он побежал к месту схватки.
Только сейчас он, наконец, понял, насколько действительно постарел за эти годы в Пустоши. Быстрое перемещение давалось ему очень нелегко, дыхания не хватало, а ружьё с каждым шагом наливалось свинцом. Очень скоро у Колуэлла начало темнеть в глазах, но он старался не сбавлять темп: на кону была чья-то жизнь. «Второй раз не опоздаю, — проносилось в голове Джона. – Только держись. Я уже на подходе.»
Через пять минут он уже был рядом. Обогнув огромный камень, он вскинул ружьё для выстрела и застыл в недоумении. Валяющийся на земле человек сжимал в руках огромное чучело рад-скорпиона, скрученное из высушенных клешней, кусков панциря и верёвок. Как только он увидел Колуэлла, раздался хлопок, и левое плечо старика обожгла боль. Джон, не раздумывая, выстрелил в ответ.
Бутафорский монстр лопнул, разбросав вокруг окровавленные ошмётки хитина и тряпок. Притворщик под ним взвыл от боли и начал корчиться в быстро увеличивающейся луже собственной крови. Его грудная клетка была разворочена картечью.
Засада!
— Сара! –Закричал Колуэлл, и в тот же миг Пустошь раскололась надрывным визгом «Крайслиса». Сверху Джон увидел, что машину окружило несколько людей. Атомобиль дёрнулся вперёд, но забравшийся в салон разбойник вытолкнул девочку из «Хайвеймена».
Ребёнка за волосы поднял коренастый подельник бандита. Всё это Джон видел как во сне, несясь вниз. Забыв о безопасности и усталости, он спрыгивал с уступа на уступ, размахивая ружьём. Как только Странник оказался на достаточном расстоянии, он, не прекращая кричать, выстрелил.
Мужчина за рулём «Хайвеймена» упал замертво. Остальные трое бросили машину и побежали прочь. У одного из них, низкого парня с голым торсом, в руках была девочка. Два других схватили засыпанную песком дерюгу под ногами и отбросили её прочь. Неприметный холм оказался укрытием для мотоциклов. Похититель запрыгнул на байк, пнул ногой кикстартер. Сара стукнула его костылём по спине, но ответный удар заставил её рухнуть на седло без чувств. Наездник пристегнул её к багажнику ремнём, крутанул ручку газа – байк на заднем колесе сорвался с места. Оставшиеся разбойники начали заводить свою технику.
Джон передёрнул затвор и нажал на спусковой крючок. Последний боеприпас опрокинул мотоцикл и ездока навзничь, но второй бандит унёсся вслед за товарищем. Бросив бесполезное ружьё на землю, Колуэлл в несколько прыжков добрался до открытой водительской двери атомобиля и сел за руль. Против «Хайвеймена» у этих тарахтелок нет шанса. Он догонит их и вернёт Сару.
Приборная панель была вскрыта и выпотрошена. Огромные пучки грубо разрезанных проводов свисали из-под руля и искрили, соприкасаясь с кузовом. Самодельный разбойничий тесак торчал из рулевой колонки.
— Нет! – заорал Джон, ударив кулаком по рулю. «Крайслис» жалобно крикнул сигналом. – Твари! Она же всего лишь ребёнок! Чтоб меня, чтоб меня!
В бессильной злобе Дасти колотил по засыпанной осколками стекла приборной панели. Джон был в состоянии починить машину, но за это время похитители уйдут так далеко, что он не сможет их найти. Мысль о том, что он потеряет Сару, сводила его с ума.
Тяжело дыша, он потирал разбитые руки. Замер, прислушиваясь. Откуда-то снаружи доносились сдавленные хрипы. Джон вышел из атомобиля, перешагнул через тело убитого бандита и пошёл на звук. В двадцати ярдах от него валялись мотоцикл и покалеченный разбойник. Львиная доля картечи осела в байке, но несколько крупных кусков разодрали бандиту брюшную полость. Хотя рана была тяжёлой, корчиться в муках, ожидая смерти, он мог очень долго.
Джон стоял над умирающим врагом и молча смотрел на его страдания. Он достал из-за пояса флягу, открутил крышку.
— Здесь, — старик держал жестянку перед собой на вытянутой руке, — полкварты довоенной водки. Если ты, падаль, скажешь мне, где найти твоих подельников, я отдам её тебе, и ты сдохнешь в алкогольном забытьи. Если нет…
Джон перевернул флягу, и тонкая струйка полилась прямо на рваную рану. Разбойник завопил от боли и начал извиваться, как земляной червь на сковороде.
— Не найду девочку — будешь жалеть о каждой оставшейся секунде твоей поганой жизни. По сравнению с тем, что я тебе устрою, ты сейчас на курорте.
Они нашли общий язык. Чтобы убедиться в искренности пленника, Колуэлл ещё немного «обеззаразил» его раны. По словам умирающего, у них было два лагеря: основная база в сотне миль на запад, и временный перевалочный пункт, куда отправились его дружки с Сарой, — в пятидесяти. По словам разбойника, в патруле осталось ещё пять человек. Он рыдал, размазывая кровавые сопли по грязному лицу и молил о пощаде.
Колуэлл подтащил разбойника к валуну и связал. Сунув флягу в губы раненого, он вылил содержимое ему в глотку. Рейдер мычал, вырывался, но глотал разбавленный водой спирт.
Бортовой компьютер сыпал сообщениями о повреждениях. Даже на то, чтобы найти в разорванной косе жизненно важные провода и соединить их на скорую руку, ушло несколько часов. Сломанный электроусилитель пришлось снять, чтобы он не мешал рулю крутиться.
Джон не знал, как будет спасать Сару и что сделает с оставшимися рейдерами. Патронов к ружью у него не осталось, зато был арбалет.
Если у бандитов осталась хотя бы капля разума, они поймут, что несчастная калека им ни к чему. И, возможно, согласятся обменять девочку на что-нибудь. Например, на «Хайвеймен». Если они откажутся, то «Крайслис» просто передавит всех к чертям. Он вернёт дочку любой ценой.
Колуэллу было горько от мысли, что при самом благоприятном исходе с машиной придётся расстаться. Много сил и труда было вложено в этот «Крайслис». Столько раз Джон уходил на «Хайвеймене» от чудовищ Пустоши. Столько тысяч миль за плечами у Странника и его атомобиля… Он стал практически другом. Да и выживать без него старику и девочке-инвалиду будет нелегко.
Джон давил на педаль и гнал залатанный «Крайслис» в сторону заходящего солнца. Рядом на сиденье лежал арбалет. Пойдут ли рейдеры на переговоры или снова прольётся кровь? Старик не знал ответа. Но в чём он не сомневался ни на секунду – девочка с бандитами не останется.
Стрелка спидометра упёрлась в ограничитель. Массивная машина подпрыгивала на ухабах и едва успевала огибать встречающиеся на пути препятствия. Времени ехать аккуратно не было – он и так потратил его слишком много, пока ремонтировал «Хайвеймен». Костлявые руки сжимали тонкий руль до боли. Из раны на плече медленно сочилась кровь, но Странник не замечал этого.
Щурясь на алое солнце, он разглядел вдалеке тёмные силуэты палаточного лагеря. Бдящий снаружи рейдер увидел приближающуюся машину и забежал в шатёр. Врасплох их застать не удалось… Странник положил правую руку на арбалет.
Когда атомобиль был всего лишь за несколько сотнях ярдов от лагеря, Джон увидел, как из палаток выбежали рейдеры и запрыгнули на стоявшие рядом мотоциклы. Подняв клубы пыли, они рванули в сторону базы. Девочки с ними не было.
«Крайслис» с заносом остановился перед самым большим шатром. Открыв дверь машины, Джон едва не вывалился наружу – его мутило. Шатаясь, он откинул дырявый полог палатки и вошёл внутрь.
Перед ним прямо на земле лежала Сара. На голом теле девочки начали проступать синяки и кровоподтёки. Парализованные ноги были разведены и примотаны к доске проволокой, руки с обломками костылей – связаны за спиной.
Ребёнок был без сознания, но бледная грудь медленно, тяжело вздымалась и опадала.
— Они не успели… ничего с ней сделать, — раздался тихий голос за его спиной. Старик резко повернулся, направив заряженный арбалет в полумрак. Раздался металлический звон, и силуэт метнулся от него прочь, в самый край шатра.
Перед ним на земле сидела девушка. Из одежды на ней была только рваная мешковина, обёрнутая вокруг бёдер. Смуглая кожа обтягивала рёбра, на которых едва читалась грудь, руки были покрыты шрамами. Натуральный цвет грязных, всклокоченных волос определить было невозможно. Взгляд Джона зацепился на искалеченные ступни женщины — на обеих не было ни одного пальца. Правая нога незнакомки была закована в кандалы, сомкнутые натянутой от центрального шеста цепью. Увидев её, Коллуэл опустил оружие.
— Не убивай! — взмолилась девушка, закрыв лицо. Сквозь длинные пальцы на него смотрели огромные наполненные ужасом изумрудные глаза, — Я не они! Я не они!
Коллуэл протянул к ней руку, но она отшатнулась от него, словно испуганная кошка, но цепь не дала ей далеко отползти. Из под металлического браслета потекла кровь.
— Я не причиню тебе зла, — ответил Старик и отложил арбалет, — я пришёл за ней.
Он жестом показал в сторону девочки и добавил:
— Она моя дочь.
Девушка, не отрывая взгляда от Странника, медленно опустила руки. После чего кивнула.
Коллуэл осмотрел девочку. Похоже, что незнакомка говорила правду — ребёнка били, но не насиловали. Судя по всему, незадолго до его приезда её оглушили ударом по голове.
— Она дралась.Ударила Логана. Вот сюда, — палец женщины указал на пах. — Он был зол! Очень. Бил её по голове, она замолчала. Хотели её. Но приехал ты…
Убедившись, что состояние Сары стабильно, Джон повернулся к женщине.
— Кто ты?
Она робко обняла руками грудь, села поудобнее. Снова зазвенели звенья цепи.
— Я Тамика. Из Мохакара, восьми Великих Селений Севера.
— Привет, Тамика. Меня зовут Джон. Это — Сара. Мы издалека, поэтому сейчас я сниму с тебя цепь, а ты расскажешь мне всё про себя, Великие Селения и этих ублюдков. Хорошо?
-Не будет кадена! Не будет кадена! — оживлённо закивала головой женщина.
Прошло около получаса. Джон сидел в центре шатра, у него на коленях лежала девочка. Каждые десять минут он менял влажные компрессы, но она не приходила в себя. Дыхание выровнялось, обморок перешёл в глубокий сон — измождённый организм нуждался в отдыхе.
Тамика подошла к Джону и опустила перед ним таз со свежей водой. На месте снятых кандалов кожа была белёсой и покрытой язвами — видно, что их не снимали годами.
Женщина, изрядно напуганная вначале, довольно скоро привыкла к Страннику и начала болтать без умолку, успевая при этом помогать Старику с девочкой. Английский её оставлял желать лучшего, Джон с удивлением обнаружил, что в речи девушки частенько проскакивают испанские слова и какой-то диалект.
Она рассказала Джону, что люди в этой местности мирно жили натуральным хозяйством и выращиванием местного скота («Брамины!» — сказала женщина и указательными пальцами показала рога). Вот уже несколько поколений как они основали Великие Селения Севера. Из общего курса географии Коллуэл с трудом припомнил, что когда-то на этой обширной территории начиналась индейская резервация. Скорее всего, ядерные удары обошли стороной эти пустынные земли дикарей, и сейчас они более всего пригодны для жизни.
Но много лун назад с юга пришли чужаки. Они не умели толком охотиться и тем более выращивать еду, но у них были копья, луки и рычащие невиданные звери, на которых они пересекли Пустошь. Чужаки называли себя Рейдерами, и они начали нападать на Селения.
Воинам племён нечего было противопоставить захватчикам, и большая часть защитников племени погибла в неравной борьбе.
Остальных угнали в рабство. С тех пор Рейдеры регулярно совершают набеги на Селения, забирая пищу и людей — мужчин для работы, женщин и детей для развлечения.
Тамику они похитили ещё девочкой. До столь преклонного возраста (ей шёл двадцатый год) она дожила лишь потому, что приглянулась одному из Лидрейдов, местных бригадиров. А потом к ней привыкли и таскали с собой как прислугу и для удовлетворения простых мужских потребностей.
Используя труд рабов, Рейдеры из натасканного в пустоши мусора построили себе Форталеза («Крепость» — перевёл сам для себя Джон), из которой совершали набеги и где могли в безопасности отдохнуть. Сколько именно рейдеров было в Форталеза, Тамика сказать не могла — потому что плохо умела считать. Путём долгих расспросов Коллуэл смог добиться только того, что их гораздо больше десяти.
Иногда рабы — чаще по одиночке, реже семьями — убегали из Крепости. Обычно их ловили и убивали на месте. Тамика тоже пыталась, но безуспешно. Ей повезло, ей всего лишь отрезали пальцы на ногах, но желание, да и возможность сбегать это отбило навсегда. Она долго ещё училась ходить ровно.
Но некоторым всё-таки удавалось уйти. На Севере были горы, Запад они звали Запретной Землёй («боеголовки» — пронеслось в голове у Джона), на Востоке земля уходила в Мёртвую Воду, поэтому беглецы уходили на Юг, в Пустошь.
Джон подумал, что парализованные рад-скорпионом люди в сарае вполне могли оказаться такими беглецами. Это значит, что он не только нашёл выживших, как обещал Мери, но и нашёл Родину Сары. Но Землю Обетованную захватила людская саранча.
— Они вернутся. Рейдеры, — Хлопотала вокруг старика девушка. — Убьют всех. Теперь и я. Два раза нет пощады. Вас тоже убьют. Они сбежали, потому что не смелые. Но в Крепости их много, позовут всех, приедут сюда. Вы их очень рассердили. Ещё им нужна ваше «Тач-ко». Не знаю, что это?
Джон махнул рукой в сторону стоящего за пологом шатра Хайвеймена.
— Уо! Не знаю, зачем им. Мы приносили из пустоши много таких, они все сердится. Ни одна не бегает. Сделали из них тоже Форталеза.
— Эта — бегает, — хмыкнул старик.
— Плохо, очень плохо. Много крови будут лить, пока не получат. Им здесь мало древнего, что есть — не работает. Если не получат, будут злы, многих убьют, — вздохнула девушка, — раньше Великих Селений было десять…
* * *
Уложив девочку на подстилку, Джон вышел из шатра. Достал из бардачка мятую полупустую пачку «Весёлого ковбоя», вытащил сигарету и закурил. Он сидел на огромном капоте ржавого атомобиля и смотрел на заходящее кроваво-красное солнце. Хищная морда «Хайвеймена» тоже была устремлена на запад. Оказавшийся рядом голодный золотой геккон захотел было напасть на беспечно сидящего человека, но в страхе убежал прочь, неуклюже размахивая короткими передними лапками. Дым поднимался к первым сумеречным звёздам.
Из-под приподнятого полога выглянула Тамика.
- Джон? Нужно идти. Рейдеры скоро.
Коллуэл смахнул пепел на землю.
- Далеко до ближайшего селения, Тамика?
На лице девушки отразилась тревога.
- Близко. Родная деревня Тамики. Но не надо туда идти! Рейдеры за нами, никому пощады, всех убьют! Сейчас мало воинов там.
- Возьми девочку и отнеси её туда. А рейдеров я задержу. Им будет не до вас. Форталеза там? — он ткнул пальцем в скрывающийся за горизонтом солнечный диск.
Тамика кивнула.
- Я выгрузил вам воду и немного еды. Неси девочку к своим, не смей её бросать. Она, скорее всего, часть твоего племени. И помни — я спас тебе жизнь.
- Дочь Джона — моя дочь. Я сделаю, как просишь. Но Рейдеры придут.
Коллуэл выбросил пустую пачку из-под сигарет и сел за руль своей машины. Включив подаренный Сарой магнитофон, он запустил двигатели и поехал. Бархатный баритон Фрэнка Синатры начал петь «My Way». Позади атомобиля сгущалась ночная тьма.
* * *
Основная база рейдеров не зря называлась Крепостью. Сколоченный из различного хлама форт возвышался над Пустошью. Во время постройки в ход шло всё: остовы машин, листы металла, арматура, бочки… На стенах прыгали и кричали бандиты. Кое-кто пытался кидать камни, двое стреляли из луков. Тусклые прожекторы, в отражателях которых чадили масляные факелы, тщетно пытались поймать мечущийся в ночи атомобиль.
— Смотрите-ка, приехал! – раздавалось сверху.
— Сам нам свою колымагу привёз, не надо будет за ней по пустыне гоняться!
— Она нам, поди, пригодится! На байках много не увезёшь!
Несмотря на смелые выкрики, никто из рейдеров не спешил спускаться. Обломки радиаторной решётки «Крайслиса» были в крови зазевавшихся разбойников, которые не успели укрыться за стенами. Колуэлл планомерно давил колёсами тяжёлого атомобиля хлипкие палатки и оказавшихся под ними людей. Чтобы не слышать вопли противников, Джон включил магнитофон погромче и подпевал доносящемуся из динамиков Синатре.
Он огибал крепость. Один круг, второй, третий. Словно акула, серый «Крайслис» рыскал в ночи и сеял панику среди осаждённых. Они не понимали, что намерен предпринять старик, и это пугало их больше всего. На стороне рейдеров были численный перевес, высокие стены Форталезы и какое-никакое оружие. На стороне Колуэлла были лишь жажда мести и трёхтонный атомобиль.
Одна стрела прошила бедро, пригвоздив Джона к сиденью. Он стиснул зубы и обломал древко, мешавшее рулить. На боль и заливающую салон кровь он просто не обращал внимания.
Сверху упал какой-то огонёк. Раздался звон стекла, и близ машины вспыхнул огненный цветок. Правое крыло объяло пламя, но Колуэлл не сбавил хода. Грызя последние таблетки обезболивающего, он искал взглядом брешь в обороне противника.
«Возгорание моторного отсека. Передний двигатель повреждён. Система автоматического пожаротушения не функционирует. Система охлаждения не функционирует, — беспристрастно констатировал бортовой компьютер. – Включение заднего привода».
— Продержись ещё немного, старина, – процедил сквозь зубы Джон. – Вот оно.
Лучи треснувших фар выхватили участок стены на стыке двух ржавых кузовов легковушек. «Крайслис» отъехал подальше, уйдя из зоны обстрела, развернулся и встал напротив крепости.
От огня фары справа лопнули и погасли. Пахло горелой резиной и расплавленной проводкой. Джон нажал несколько кнопок под мигающим экранчиком. На дисплее возникла надпись: «Основные системы повреждены. Невозможно включить овердрайв. Высока вероятность необратимого разрушения реактора.»
Колуэлл засунул руку под приборную панель и нащупал большую лампу. Сжал её в кулаке, стеклянный сосуд лопнул с тихим хлопком. Экран погас, через секунду на нём появилось новое сообщение.
«Овердрайв активирован. Внимание: компания «Крайслис» не несёт ответственности за последствия применения перегрузки реактора. Ваш атомобиль лишён гарантии и не будет обслуживаться у официального дилера».
Стрелка индикатора нагрузки реактора поползла в красную зону, а на дисплее загорелся зелёный значок радиации.
С удвоенной прытью объятая пламенем машина ринулась на стену форта. Электродвигатели взвыли от нагрузки, а уцелевшие фары вспыхнули маленькими звёздами. На полном ходу горящий «Крайслис» врезался в крепость рейдеров, разворотив гнилые кузова легковушек. Удар был такой силы, что атомобилю оторвало крышу, оба крыла и передние колёса. Машина со свирепым рёвом двигалась по инерции вперёд, зарываясь в грунт. Буксующие задние катки взметали фонтаны песка. Большинство рейдеров в панике бегали по лагерю и кричали от ужаса, но некоторые не растерялись. В воздухе засвистели метательные снаряды.
Когда атомобиль застыл в центре форта грудой покорёженного металла, из груди водителя торчало огромное копьё и несколько стрел. Несмотря на созданную панику, во время прорыва машина задавила всего лишь пару неудачливых бандитов. Минуту оторопевшая толпа рейдеров молча смотрела на остов «Крайслиса». Затем грянули радостные голоса и улюлюканья. Люди салютовали копьями в знак своей победы над безумным стариком на ржавом рыдване.
Свет вышедшей из-за облаков луны упал на обагрённый кровью капот «Крайслиса», вспыхнул хромированный шильд. На нём было написано: «Ничто не остановит Хайвеймен». Визг умирающего счётчика Гейгера заглушил крики рейдеров и пробивающийся сквозь треск динамиков голос Фрэнка Синатры. Затем раскалённый добела реактор взорвался.
Дело происходило в Техасе, то есть в том что от него осталось. Местные жители чтили традиции предков, по этому встретить тут версии ковбоев, краснокожих и даже конных рейдеров было большим "сюрпризом" для разведотделения восточного филиала братства стали. Зачем было переться в пустыню ни рыцарь, ни сквайры точно не знали, было известно лишь о местном убежище, в которое Вол-Тек по традиции поселило своеобразных жителей и по замыслу это должны были быть ученые с явным проявлением психический расстройств, к чему это привело и должны были узнать разведчики. Теперь о составе экспедиции, в общих чертах это сброд коих в братстве изгоняют сразу, но этих оставили из за прошлых заслуг:
Рыцарь Вилл - ответственный, но не без личного мнений человек, фанат кувалд , который был дико зол на командование за то, что после четырех успешно проведенных операций он не получил повышения и мало того следующим делом его отправили в такую далекосрань. А вообще он человек добрый и часто не добивает врагов, толи это безногий рейдер, толи беззубый коготь смерти, за что не редко ловил пулю в задницу.
Старший сквайр Джин - настоящего имени Джина никто не знал, его нашли в притоне рейдеров 4 года назад, но его пристрастие к джину и послужило следующим наименованием, а так же это пристрастие не давало нормальной возможности продвижения по иерархии братства, лишь навык стрельбы Джина заставил все таки назначить его старшим сквайром, да и по больше части только после того, как после второй бутылки он взял в плен уже невменяемого паладина с которым и пил, своеобразный человек короче.
Сквайр Седни - да, как в Губке Бобе, и не зря, ведь она обладает высокими навыками техника, пускает пену от радости при возможности взломать терминал, владеет боевыми искусствами и является фанатом той самой белки после найденный материалов в одной из клиник, за что Джин часто ее стебет и каждый раз получает по орехам, буквально.
Сквайр Джордж - он один из тех людей, утверждающих, что во вселенной мы не одни и ярый фанат своих убеждений, ведь после каждой черепно-мозговой травмы он видел НЛО, но по большей части знаменит тем, что может выторговать у еврея миниган за кусок испорченного радтаракана, он же по совместительству лекарь отряда.
Мало было просто снарядить экспедицию, ведь нужно было еще добраться до места назначения. Благо у братства были средства передвижения, но отряду одного из этих средств хватило лишь для того, что бы добраться до окраин Хьюстона. Путешествуя пригородами постоянно попадались вывески постапокалиптической социальной рекламы типа "пьющий кротокрыс - беда для выводка", но среди всех вывесок особенно выделялись изображения супермутанта на фоне дырявого купола цирка, говорящего "не ходи туда, ходи сюда". Так как обязанностью БС был не только сбор знаний, а еще и зачистка пустошей от нелюдей Вилл скомандовал отправиться к тому самому "сюда" для пополнения припасов и естественно зачистки тех самых нелюдей. По дороге им повезло встрять в перестрелку местных рейдеров и гулей. Бой был не продолжительный Вилл ломал рейдерам ноги, Джин собирал пока еще не пустые бутылки и добивал самых агрессивных, Сенди ссалась находя изображения белок на свалке неподалеку, попутно отбиваясь от прицепившихся гулей, Джордж же пытался разглядеть признаки высшей инопланетной расы в разбухших от выпивки мордах рейдеров. После всей этой мясорубки на ногах, кроме отряда братства, остался только гуль, от него несло как от обосравшегося младенца, и не удивительно после того что сделал Вилл со всеми кто попал ему под руку. Гуль, увидев несущегося на него Джина в поисках очередной бутылки, готов был честь отдать лишь бы тот его не трогал. Как оказалось позже гуль совсем не одичавший и зовут его Винсент. Отряд решил его пощадить, тем более после пережитого моральная травма ему и так гарантирована, но выслушать веские причины почему его должны отпустить все таки решили. Из услышанного стало видно, что Винсент довольно здравомыслящий и порядочный, хоть и с пристрастием к винту, гуль как ни как. Предложив в замен за жизнь впечатляющий запас медикаментов, отряд решил взять его с собой. По пути к цирку Винс рассказывал истории столетней давности о том как он работал инженером, за что Джин его минусовал, а Сенди почти кончала. Наконец добравшись до места навстречу отряду вышел супермутант в смокинге для упитанных людей, ну в другой бы он просто не влез. Проигнорировав враждебность отряда супермутант направился к ним с фразой "шалом братья и сестры", Джин аж слезу пустил ведь после регулярных ударов Сенди он практически лишился крайней плоти. Так как супермутант не был агрессивен, то Вилл приказал опустить оружие. После недолгого диалога стало ясно, что местные громилы зарабатывают на жизнь показывая дрессированных радскорпионов, кротокрыс и даже когтей смерти. Стоимость представления составляла всего по два винта для каждого члена отряда, но от куда у братства винт, все обернулись и посмотрели на Винса, который после слов супермутанта уже начал делать заначку у себя в заднем проходе, лишь бы сохранить хотя бы дозу своей прелести. Наковырявши на билеты все направились к куполу цирка, их поприветствовал директор цирка Ор, по прозвищу Дикий, который считал себя потомком здешних индейцев. В программе было всего четыре выступления: гладиаторские бои, дрессированные обитатели пустоши, литературное выступление и пародия на зрителей. Гладиаторские бои выглядели как обычный мордобой супермутанта и страдающего шизофренией тени, тем не менее уже наквасившиеся Джин и Винс орали как вжаренные все выступление, Сенди чинила броню Вилла, он же критиковал каждый удар бойцов, как типичный фанат бокса, а Джордж по зову клятвы Гиппократа пытался добраться до анальной заначки Винсента. На дрессированных зверюшек все смотрели с интересом, ведь где еще можно было увидеть яо-гая на велосипеде и гончих супермутантов, которые мирно толкали друг другу шар для боулинга. На начало третьего выступления всем уже наскучило, да и самым годным оказалось выступление однорукой тени со стихом про рейдера: "ехал рейдер через ривер, видит рейдер в ривер кракен, сунул рейдер руку в ривер, кракен рейдера об мост х*якен". Пародия на зрителей единственное, что оставляло хоть какую то интригу, но как оказалось это было довольно банально и очевидно: Вилла изобразили как хмурого чудака обвешанным металлоломом с молотком, Сенди - тень пытающийся разломать тостер ради пригоревшей в нем корочки хлеба 200 лет назад, а вместо остальных просто три мертвых гуля, так как Джин и Винс набрались до белочки, а Джордж все таки добрался до заначки с винтом воспользовавшись бессознательностью Винса. Тем не менее после всего Вилл вспомнил о миссии и решил расспросить Ора о убежище, и как оказалось единственное местное убежище даже не успело открыться при падении ракет, а узнал Ор это от гуля, который работал в Вол-Теке и вообще единственный кто может вскрыть то убежище, но так и не сделал этого из за клаустрофобии. Дабы убедиться лично Вилл узнал как разыскать того гуля и приказал всем выдвинуться, хотя большую часть отряда с новым его членом, он нес на горбу своей силовой брони, так как те уже пускали пену и несли бред. Добравшись до места, которое подсказал Дикий Ор, Вилл понял что это та самая масорубка в которой он нашел Винсента. Так как он, Винс, был единственным выжившим, Вилл реши дождаться его пробуждения и выяснить хоть что то. Очнувшись Винс рассказал, что он и есть тот самый сотрудник Вол-Тек, и что убежище действительно даже не открывалось, а трупы ученых послужили пропитанием для новообращенных гулей. Как оказалось в конце отряду так и не удалось найти наработки чекнутых ученых, но зато есть целое, нетронутое убежище и доступ к нему в виде Винса, за что Вилл все таки получил звание старшего рыцаря, а все остальные остались при должностях.
Наёмник сидел у костра с браминами и курил сигару. Сигары не делались уже более 150 лет, так что это был большой дефицит и огромная роскошь - выкурить сигару. Но как бы то ни было, наш герой мог себе позволить такую радость в жизни. По крайней мере, он так считал и поступал соответственно. Выкурив сигару он сунул руку под куртку и нащупал старый шрам на груди, это был своеобразный ритуал, память на случай если становится слишком хорошо жить и он начал забывать ЗАЧЕМ нужно жить. Странный огонёк мигнув в глазах моментально погас. Пора готовиться ко сну.
Вечер очередного дня, очередного месяца, очередного года. Хайф уже давно забыл следить за временем. Может, у людей прошлого и была причина знать, какой сейчас день недели или время суток, но для него в этом не было необходимости. Главное, что для него всегда найдётся работа, и всегда под рукой фляга с виски, лазерный пистолет в кобуре под курточкой и любимый FN FAL за спиной. Обмотанная изолентой и с пристрелянным под себя прицелом старенькая винтовка никогда не подводила Хайфа, и вот сейчас, он знал, что любое нападение рейдеров в пути будет отбито, потому положив импровизированную подушку из своего походного рюкзака наёмник потихоньку заснул.
***
- Хайф, скорее, нет времени на раздумье, за нами пришли.
- Ты же знаешь, что мы не сможем далеко уйти, мы должны дать бой.
- И погибнуть очередными героями, которые решили перейти дорогу Сальваторе? Ну уж нет, ты как хочешь, а я ухожу.
- Джайлз, твою мать...
...
Лазерный луч прожёг воздух над головами убегающих. Прыжок. Ещё прыжок, перекат. Граната. Резко выдернутая чека и бросок в корридор из которого убегали. Комната того, что некогда осталось от неплохого отеля. Бежать некуда, только в окно.
***
Двое часовых как всегда у костра играли в Покер, хорошее занятие, если у тебя неплохая оплата за охрану Корована и достаточно тихие маршруты.
- Хайф опять напился и лёг спать? - Спросил смуглый парень лет 30 на вид, в потёртой металлической броне и штурмовой винтовкой возле правой руки.
- Да, и слава яйцам Маркуса. От этого типа у меня мурашки по коже. - Ответил его более молодой коллега с длинными волосами и Desert Eagle в кобуре.
- Да ладно тебе, Крейв. Нормальный мужик, я с ним пару раз ходил, лучшего профессионала в нашем деле не сыскать.
- И это меня пугает ещё больше.
Хайф спал совсем рядом, и не слышал этих слов. Да и если бы слышал, то посмеялся бы про себя. Нет, конечно, он окружает себя ореолом суровости не просто так, ради пафоса, а потому что теперь это один из его новых принципов выживания - не сближаться ни с кем. Ни постоянных напарников, ни верных друзей, ни даже регулярных партнёрш. Китаянка Си Цунь из Сан-франциско, делающая замечательные минеты, Алиса из НКР, Фиона из города-убежища, Хелена, путешественница из Нью-Рино, разве всех упомнишь за последнее время?
***
Еле дыша он дополз до ближайшего шкафа, погоня окончательно вымотала все силы, и оставалось только одно, попытаться спрятаться, но...
- Понимаешь, Хайф, я не хочу умирать из-за тебя. И я не хочу умирать из-за твоей тёлки.
- Ты меня покидаешь?
- Хуже, я хочу ещё насладиться тёлками, вискарём и этим сраным небом под которым хожу, а ты будешь кормить червей.
- Джайлз, что... - Выстрел из лазерного пистолета прожёг кожаную броню и тело Хайфа, от чего тот упал на пол.
...
В дверь вошли двое:
- Он мёртв?
- Да, Мэйсон, мертвее всех мёртвых, я прострелил ему сердце из своего лазерного пистолета.
- Замечательно, нам не нужны проблемы в Нью-Рино из-за всяких влюблённых олухов. Сбросьте его к Когтям.
...
Говорят, что человек перед смертью чувствует ледяное дыхание самой Смерти, которое окутывает и параллизовывает его уводя в мир мертвецов. Ложь, разве что Коготь Смерти и есть сама смерть.
***
Искры и поленья разлетелись во все стороны, а часовые в панике схватились за оружие. Стояли трое, Хайф с лазерным пистолетом в руке затравленно и ошарашенно смотрел на ещё более оторопевших Крейва и Рича. Хорошие инстинкты и отработанный до автоматизма анализ ситуации быстро помогли избежать ненужного кровопролития. Хайф медленно разжал кулаки и пистолет повис на указательном пальце правой руки.
- Какого чёрта, ты больной придурок? - Крейв решил, что стресс лучше снять парой-тройкой крепких выражений в адрес виновника "торжества".
- Простите парни. - Скорей, примирительно, нежели виновато ответил Хайп - Старый кошмар преследует меня уже давно. Не хотел вас напугать.
- А если б ты в нас выстрелил, мудило? - Не унимался часовой, видимо, позабывший свои страхи по отношению к мрачному и суровому коллеге.
- Вы бы меня пристрелили. - Спокойно ответил "мудило", ни разу не обидевшийся на последнего. - Спросонья всегда хуже стрелять, чем в панике на дежурстве.
Рич хохотнул:
- Да ладно вам парни, мы и так весь лагерь чуть не разбудили, а парням ещё целый день Корован вести.
- Да, я вам виски выставлю за беспокойство и мы в расчёте? - Спросил виновник "торжества".
- У меня есть идейка получше, раз ты всё равно кошмарами тут всех пугаешь, будешь "банком" - Сказал Рич и кивнул на разбросанные карты.
Хайф вернул пистолет в кобуру и почесал затылок:
- Давно я не играл. Не боитесь? А то ведь я уже давно забыл об этой игре того, что вы и не знали.
- ты сдавай, старичок.
...
Солнце ещё и не думало вставать в то время, как у костра троица продолжала схватку не на жизнь, а на две хорошие сигары в карты. По напряжённому лицу Крейва можно было понять, что молодой парень отчаянно хочет заполучить себе "Сокровище Хайфа", так как сигареты курить давно осточертело, а сигар днём со светящимся гулем не сыщешь.
- Так, значит, ты старичок, потом из пещеры с Когтями смерти выбрался? Ай, не трынди.
- Не видел ты настоящего ужаса, малыш. - Сказал Хайф, нарочно пуская дым из своей очередной сигары в лицо Крейву. - Когда Коготь прыгает на тебя чтобы разодрать на куски - это одно. А когда он интересуется, не нужна ли тебе помощь - вот тут ты и насрёшь в штаны больше, чем сам весишь.
- Коготь смерти, который говорит? Да у тебя уже "прощай моя крыша, прощай навсегда".
- Ох, уж эта молодёшь. - Усмехнулся Хайф - Флеш. - Бросив карты добавил он.
- Да чтоб тебя эти говорящие когти драли. - Психонул длиноволосый и бросил свои три туза и две дамы на землю. - С тобой играть не интересно, пойду обход сделаю.
И направился к ближайшим холмам, оставив напарника с Хайфом.
Невероятно, но он почему-то верил старику, что с ним разговаривали когти смерти, да и в другие истории этого старика, какие б они фантастические ни были он верил. Хайф рассказал, что раньше таких как он в молодости звали в старом свете "книжными червями". Тот читал старые книги и журналы, которые были в его Убежище. Знал много об обустройстве Старого Света, знал о том, как там люди жили, какая была природа. Не было Гекков, Когтей смерти, Супермутантов, Гулей, а потом пришла война и мир изменился. Война изменила этот мир. А потом он вышел из убежиша и ушёл странствовать по свету, но не хотел рассказывать ничего больше. Для молодого охранника, который знал только этот мир, страшный, покорёженный радиационной чумой рассказы Хайфа были целым откровением. Потому он хотел узнать больше и больше. Это было очень интересное чувство, узнать что-то новое, такое, о чём даже не подозревал никогда. Так в размышлениях он и окончил обход. А когда вернулся, Хайф уже заново уснул, в то время как Рич затачивал свой нож.
- Странно, ещё вчера вечером я его опасался, а сейчас мне хочется с ним говорить и говорить. - Задумчиво сказал Крейв.
- Ничего удивительного, это очень непростой мужик, и я тебе об этом говорил. - Прозвучал ответ. - Но чего мы как старухи из Калифорнийской республики сплетничаем? Если на обходе всё нормально - сдавай.
...
Последующую неделю Крейв просился у начальника охраны отправлять его в дежурство с "этим стрёмным стариком" и сдружился с последним. Тот ему рассказал и про то, как люди жили в XXI веке, а до этого в XX, XIX... и т.д., рассказал, какие места есть в пустошах, кто чем живёт, где лучше с пушкой наголо не показываться, а где - без неё. И выслушал историю перемен. Как всегда эта история грустная. Когда они с женой жили в НКР, Хайф запил и запил серьёзно. На тот момент это не было глобальной проблемой, но однажды когда его попытались вразумить он назвал Шанди "престарелой каргой возомнившей из себя Елизавету II" и их выгнали из города, а в самом законодательстве НКР чётко прописали запрет на алкоголоизм и наркоманию. Они пошли в Сан-Франциско, там перебивались с хлеба на воду, после чего Фрайя нашла себе работу в поставках товаров в Нью Рино и там приглянулась местному мафиози Атрину, одному из приближённых Сальваторе, который её изнасиловал, а когда она напала на него после - убил.
Хайф же со своим другом Джайлзом после этого выследил Атрина и взорвал его колонну возвращающуюся с припасами Анклава. там он и заработал себе лазерные пистолеты, несколько лазерных и две плазменные винтовки, которые у него были в скроне. Но Сальваторе всё просто так не оставил, назначив нового цепного пса - Мэйсона отправил последнего убить Хайфа.
После чего оказалось, что друзья с тобой только до тех пор, пока ты им нужен, а иначе они сами сдадут тебя Сальваторе и выпустят тебе кишки при первой возможности.
- И что ты собрался делать старик?
- Против Мэйсона я особо ничего не имею, но я собрал информацию, где Джайлз, и я буду мстить.
- Спустя годы? Сколько прошло? Семь лет? Десять? Пятнадцать? Какая уже разница?
- Ты не понимаешь, парень, это они вышли на тропу войны, это они отобрали у меня всё, чем я жил, это они думали, что убили меня и скормили чудовищам. А война, война никогда не меняется. И я её доведу до конца.
...
Дверь вынесло динамитным взрывом и щепки шрапнелью влетели в противоположную стену дома. Быстро подпрыгнувший хозяин дома рванул было к комоду, но красный луч ожёг сначала его левую ногу, а потом правую руку. Огромная фигура в плаще подошла к нему со словами.
- Малец, постой на шухере пару минут. - спокойно сказал слишком знакомый устрашающий голос.
- Ха-ха-хайф? - Попытался заикнуться было Джайлз, но вышло это как неудачный нервный смешок.
- Он самый и пришёл по твою душу. Но это в некотором роде забавно, я думал, что я скажу тебе после всех этих лет страданий и выслеживаний, а вижу запуганного обосравшегося труса, который даже не может улыбнуться в лицо своей смерти.
По лицу Джайлза бежали слёзы. Он прекрасно понимал, что не будет никакой пощады, да и сил умолять не было.
- И знаешь, что интересно, мой старый друг - продолжал Хайф - этот парнишка, в своё время интересом и любознательностью вернул мне веру в людей. Людей, которые пойдут за тобой не за красивые подарки или перспективу их продать, а потому что ты станешь им по-настоящему дорог. Так что небо мой "друг", всё точно такое же, как если бы ты не продался Сальваторе.
Раздался небольшой хлопок и голова Джайлза разлетелась на мелкие куски, а обмякшее тело развалилось по полу. Война никогда не меняется, и условия победы в ней тоже. Никакого мира с агрессорами, никакого мира с предателями, только смерть.
- Ну что там, когда следующий Корован в НКР?
- В субботу, Хайф.
- В субботу? Люблю субботы, можно открывать новую коробку сигар. - Сказал старик и направился к выходу.
Джон возвращался с охоты. В рюкзаке была тушка тощего бродячего пса и несколько плодов пустынного кустарника. Западные земли пострадали от Войны меньше, чем восточное побережье, на котором было множество крупных городов — Пустоши здесь были не такими суровыми. Он всё чаще встречал причудливые новые виды животных и растений, изменившихся под действием радиации. Правда, и следов цивилизации осталось гораздо меньше: вокруг простирались дикие равнины.
Старик достал компас и сверил маршрут. Пещера, в которой он оставил «Хайвеймен» и дочку, была северней на три градуса, но он хотел вернуться назад другим путём, чтобы чуть лучше разведать местность. Забравшись на холм, он увидел невдалеке перевёрнутый грузовик.
Похоже, когда-то давно здесь проходила крупная трасса, но ветер занёс растрескавшийся асфальт песком. Джон достал из-за спины самодельный арбалет, натянул тетиву и закрепил в ложе заточенную арматуру. Подойдя к машине, он сначала обошёл её вокруг, внимательно осмотрев находку.
Это был довоенный тяжеловоз, один из последних с бензиновым двигателем. Что-то в нём насторожило Колуэлла, и скоро он понял, что именно. Под открытым капотом древнего грузовика не было силового агрегата и передней оси. Если он разбился здесь до Войны, то его точно не оставили бы прямо посреди оживлённого шоссе выпотрошенным. Если этот автомобиль был брошен после падения бомб, то куда подевались мотор и ходовая, а точнее… кто мог их снять?
Сердце старика забилось чаще. Кажется, впервые за десятилетие странствий по этой Богом проклятой земле он нашёл выживших, не потерявших разум… если не брать в расчёт тех людей, которых Джон не смог спасти от яда рад-скорпиона. Он так и не смог узнать у девочки, кто они были и откуда пришли. Сара не помнила ни их, ни своего прежнего имени. Он не стал допытываться, чтобы не травмировать и без того пострадавшую психику девочки.
Странник заглянул внутрь просторного грузового отсека. Внутри валялись ящики. Колуэлл открыл один из них – из коробки вывалилась серая масса, которая когда-то была опилками. Джон поворошил там палкой, но, судя по всему, здесь уже тоже побывали другие скитальцы. Вдруг палка упёрлась в твёрдый предмет. Из сгнивших опилок старик вытащил стеклянную бутылку. Она была закупорена, а внутри плескалась голубоватая жидкость.
Джон поднял находку. Ничего себе – настоящая, довоенная «Нюка-кола»! Яркий пример «радиоактивного бума», который гулял по Америке до падения бомб. Силы атомного расщепления казались волшебством, способным на всё, настоящим граалем. Множество произведённых тогда вещей несли на себе значок радиации: в те времена она не пугала, а привлекала. Естественно, «Нюка-колу» не облучали при производстве – это была просто рекламная уловка. Но дети с радостью пили сладкую газировку, ожидая превращения в супергероев. Джон не был исключением. Для него «Нюка-кола» была кусочком утерянного, спокойного прошлого, далёкого счастливого детства. Найти целую бутылку среди Пустоши, вдали от городов, было большой удачей. Рука уже сама потянулась к крышке, как вдруг в голову пришла мысль: «А ведь Сара никогда не пробовала «Нюка-колу». Она почти ничего не знает о том, что было до апокалипсиса…»
Странник спрятал бутылку в сумку. Радость Сары для него ценнее ностальгических воспоминаний.
Через несколько часов Джон добрался до отвесных скал. Довольно быстро отыскав пещеру, где был оставлен атомобиль, Колуэлл встал напротив входа и просвистел простенькую мелодию. Раздалось нарастающее гудение, в темноте вспыхнуло несколько круглых фар. «Крайслис» неспешно подкатился к старику. Он сел в машину.
Джон едва различал быстрые движения ловких пальцев дочери: «Тебя долго не было. Всё хорошо?»
— Решил сходить на разведку. Нашёл кое-что интересное.
«Расскажи скорее!»
— В паре миль к югу отсюда наткнулся на брошенный грузовик. Не берусь утверждать точно, но, кажется, мы нашли других разумных людей.
«Они хорошие?»
Вопрос поставил старика в тупик. За годы поисков он успел повидать многое и знал, что Пустоши способны превратить в животных даже тех, кто выжил в ядерном Апокалипсисе. Помедлив, он сказал:
— Конечно хорошие, милая. В этом чёртовом мире осталось слишком мало людей, чтобы они ссорились друг с другом. Единственный шанс выжить – сплотиться. Это понимает любой, кто имеет хоть каплю мозгов.
Этот ответ успокоил ребёнка.
«Я прочитала последнюю книжку. Ты принесёшь мне ещё? Мне нравится читать.»
— Ты осилила «Математические начала» Хоббса? Подумать только, это ведь первый курс физмата… Конечно, дорогая, я достану тебе новых книг. А за такое старание я принёс тебе кое-что.
Колуэлл открыл найденную бутылку. Крышка отлетела в песок с лёгким хлопком. В салоне начал распространяться сладковатый запах выдохшейся газировки.
— Попробуй! – сказал Джон и протянул ей «Нюка-колу».
Девочка с интересом сделала глоток.
«Папа, как вкусно! Что это?»
— Эхо войны, дочка. Древний напиток.
К моменту, когда он закончил фразу, бутылка опустела наполовину. Девочка вернула напиток отцу.
«Спасибо! Это почти самое-самое, что я когда-либо пробовала.»
— Так почему ты не допила её до конца? – обескураженно спросил отец.
«Потому что делиться с тобой – ещё лучше.»
— Ты знаешь мои слабые места, плутовка. Признайся честно – выпрашиваешь разрешения посидеть за рулём?
«Нет, что ты, отец! Как ты мог такое подумать?» — взирал на него невинный ангельский лик.
— Ладно… Но только до Элко. И быстрее 50 миль не разгоняться!
Сара радостно захлопала в ладоши.
* * *
Он плохо помнил, что было после самоубийства Мэри. В памяти остались выцветшие картинки: вот он бежит из комнаты. Вот, поскальзываясь в луже крови, катится вниз по лестнице. Держась за вывернутую левую руку, уходит из проклятого дома, оставив там вещи, прошлое и смысл жизни.
Следующие несколько лет Джон бесцельно скитался по Пустоши. Он до сих пор удивлялся, почему не сдох тогда. Ему было наплевать на здравый смысл и безопасность. Он шёл, куда глаза глядят, ел первое подвернувшееся под руку. Ночевал под открытым небом прямо в пустыне. Каждый день у него было девять шансов из десяти не дожить до следующего. Но, к своему сожалению, он доживал, и череда бессмысленных суток продолжалась.
Однажды утром он проснулся со странным предчувствием, будто ощущая чей-то пристальный взгляд на себе. Джон давно утратил страх смерти, но по телу растеклось забытое гнетущее чувство тревоги. Колуэлл открыл глаза и увидел его.
Человек стоял напротив восходящего солнца. Бьющий в глаза свет не давал разглядеть ничего, кроме чёрного силуэта. Высокий, с широкой грудью и гордой осанкой, незнакомец походил на древнее изваяние. Впервые за последнее время Джону стало не по себе.
Барахтаясь в пыли, он было пополз от незваного гостя, как вдруг тот развернулся и не спеша пошёл прочь. Колуэлл замер на мгновение, вскочил на ноги и побежал за чёрным человеком. Спотыкаясь и падая, он что-то кричал, тянул к нему грязные руки, но без толку: с каждым шагом незнакомец становился всё дальше и дальше.
Он шёл за ним пока закат не окрасил Пустошь в алые цвета. Вспоминая позже их маршрут, Джон никак не мог взять в толк, почему свет всё время бил прямо в глаза, не давая присмотреться к таинственному гостю. Как он ни старался, он не мог разглядеть ни одной черты чёрного человека. Он даже не мог с уверенностью сказать, был тот мужчиной или женщиной. Только иногда на его спине мелькало какое-то выцветшее число. Щурясь, Колуэлл продолжал преследование.
Вдруг человек остановился и повернулся к нему лицом. Джон застыл на месте. Не отрывая взгляда от старика, гость протянул левую руку вбок, указывая на что-то. Старик посмотрел в ту сторону. Вдалеке виднелось большое полуразрушенное здание посреди занесённой песком деревушки. Когда Колуэлл перевёл взгляд обратно, чёрного человека уже не было.
Почти обессилевший, он добрался до руин. Перед ним высился огромный ангар, ворота которого были перевязаны ржавыми цепями.
Старик толкнул створку, и она с громким грохотом рухнула внутрь, прихватив с собой вторую. Вокруг поднялись клубы вездесущей пыли. В них Джон сумел разглядеть тёмный горбатый силуэт. Вытянув руки вперёд, он почти на ощупь пошёл к затаившемуся в глубине ангара чудовищу. Кисти упёрлись во что-то твёрдое. Опустив взгляд, Колуэлл прочитал: «Ничто не остановит Хайвеймен».
* * *
Они остановились недалеко от Фаллона. Счётчик Гейгера был спокоен – похоже, этот городок был слишком мал, чтобы расходовать на него ядерный арсенал. Конечно, население сгинуло в первые часы атомного шторма, когда общий уровень радиации был слишком высок. Но теперь, спустя десятилетие, она отступила к самым крупным очагам.
Джон закинул за спину рюкзак, поправил висящие на поясе ножны с мачете, надел широкополую шляпу. Сара сидела в кресле-каталке и рассматривала развалины города в бинокль. Заметив, что отец уже уходит, она вытащила из-за пазухи мятую бумажку и протянула Колуэллу. Тот с интересом развернул листок и увидел нацарапанный карандашом список.
«Сможешь поискать эти вещи?» — спросила его Сара при помощи жестов.
«Я собираю одну штуку в последнее время. Почти готово, но не хватает этих компонентов.»
— Хорошо, я посмотрю – может быть, что-нибудь попадётся. А ты пока приготовь обед. Я вернусь примерно в полдень.
«Спасибо, отец! Возвращайся поскорее».
В городе было пусто. От деревянных домов почти ничего не осталось, лишь кое-где торчали истлевшие каркасы. Порыскав в руинах, Джон отыскал немного старых консервов, поймал пару тощих крыс и одного маленького, но упитанного кротосвина. Убедившись, что больше слоняться смысла нет, он решил сосредоточиться на списке дочери.
Львиная доля деталей оттуда нашлась в перевёрнутом «Форде». Проволоку он достал из обмотки сгоревшего генератора, а несколько подходящих металлических штырей вытащил из ржавой ограды. Набив рюкзак хламом, он отправился обратно.
Не дойдя до края мёртвого поселения, Джон остановился, как вкопанный. В центре занесённого песком перекрёстка из груды покрышек торчала труба, на которой висел какой-то предмет. Конструкция резко контрастировала с руинами вокруг и выглядела так, будто кто-то воздвиг её не так давно. Колуэлл подошёл поближе. Его худшие опасения подтвердились: на него пустыми глазницами пялился пожелтевший человеческий череп.
Дасти развернулся и поспешил назад.
На обед была похлёбка из дикой капусты и пряных трав. Пока отец ел, Сара критически осмотрела находки и осталась довольна.
«Ты подключишь мне сварочный аппарат, как закончишь есть? Пожалуйста».
— Может быть ты объяснишь, что ты задумала, и я сделаю это за тебя?
«Я хочу попробовать сама. Буду осторожной. Я помню твои уроки.»
— Как скажешь.
Закончив есть, он вытащил из багажника металлический ящик и подсоединил толстые провода к клеммам реактора. Щёлкнули переключатели, сварочный аппарат загудел.
— Не знаю, что ты задумала, но тебе пригодятся струбцины. Электроды возьми из вот этой пачки. Следи за напряжением! Если старик тебе не нужен, я пока отдохну на заднем сиденье. Если вдруг что – разбуди меня.
Колуэлл забрался на задний диван «Крайслиса» и вытянул в окно ноги. Ночью они совершили длинный перегон, чтобы избежать песчаной бури, а поход в Фаллон совсем утомил старика. Как только голова коснулась свёрнутого тряпья, старик захрапел.
Девочка в каталке надела чёрные очки, заземлила арматуру и поднесла к металлу электрод.
Джон проснулся затемно. Снаружи уже не раздавался треск сварочного аппарата, лишь тихонько кипел на костре чайник. Перед огнём стояло пустое инвалидное кресло. Остатки сна тут же растворились во вспыхнувшей тревоге. Колуэлл выскочил из машины и начал лихорадочно оглядываться. Развернувшись, он вдруг наткнулся на стоящую перед ним Сару.
От удивления Джон потерял дар речи. В голове просто не укладывалось, что девочка с отнявшимися ногами смогла самостоятельно принять вертикальное положение. Потом способность анализировать увиденное вновь вернулась к нему, но удивление от этого только усилилось.
Девочка стояла, опираясь на два самодельных костыля сложной конструкции. В них были вмонтированы недавно найденные амортизаторы, шестерни коробки передач и какие-то другие детали. Руки обхватывали перпендикулярные рукоятки, а сами костыли продолжались дальше и при помощи ремней были закреплены на плечах девочки – так, чтобы стоя была возможность освободить предплечье и кисти. К каждой ноге был прикреплён шарнирный каркас из сваренных арматур. Вдоль бёдер блестели маслом моторные цепи и змеились яркие пучки проводов. Пока дипломированный инженер ходил на охоту, ребёнок собрал себе нечто вроде экзоскелета.
«Смотри, отец! Я могу ходить!» — Тонкие кисти Сары сжали ручки. Поочерёдно нажимая кнопки на них и передвигая костыли, она сделала сначала один неуверенный шаг, затем второй. На третьем шаге электромоторы за спиной издали стрёкот.
«Аккумуляторы разрядились» — раздосадовано объяснила девочка – «Высадила, пока тренировалась. Их хватает минут на пятнадцать. Потом нужно подзаряжать. Хочу сделать питание от машины. Поменяй, пожалуйста, батареи.»
Поражённый происходящим, старик вытащил из сумки тяжёлый аккумулятор и поставил запасной. Не спеша передвигая ноги при помощи электромоторов, Сара подошла к «Хайвеймену», открыла дверь, встала спиной к атомобилю и зажала две кнопки одновременно. Колени согнулись и она плавно опустилась в кресло. После этого она сложила костыли так, чтобы они не мешали сидеть.
«Я увидела похожее устройство в старом научном журнале, который валялся в багажнике, месяцев 5-6 назад. С тех пор собирала разные узлы из того, что ты находил в пустыне. Сегодня смогла доделать. Нужно много настраивать».
— Это просто потрясающе. Ты – просто потрясающая. Я читал, что экстремальные условия могут быть катализатором развития, но… Чёрт возьми, это просто фантастика!
Даже в тусклых отблесках костра было видно, что девочка покраснела от слов Колуэлла.
«Я училась у тебя, отец. Всему, что я знаю, я обязана тебе. Когда несколько лет назад ты нашёл меня, я даже не умела читать.»
— Ты впитываешь знания, как сухая тряпка – утреннюю росу. Даже в лучшие свои годы я был по сравнению с тобой полным кретином. Подумать только, нечто подобное я мог собрать в лучшем случае лет в двадцать — и то, если б додумался.
«Ты починил «Хайвеймен». А без него я бы никогда не смогла ходить. Да мы бы вообще не встретились.»
— Да уж, мы многим обязаны древнему «Крайслису», – Джон с улыбкой погладил шершавое крыло. – Он не в первый раз вытаскивает меня из передряг…
Работа поглотила его с головой. Найденный им в заброшенном ангаре «Хайвеймен» оказался сильно разукомплектован, но самый важный элемент – реактор – был на месте. Нужно было не только найти недостающие детали, но ещё и разбудить ядерное сердце древнего атомобиля. Подробные инструкции, найденные в ящиках ангара, помогли разобраться в сложном строении стального зверя.
Бывший инженер не мог поверить в свою удачу. «Крайслис Хайвеймен» – первый и единственный серийный автомобиль с электродвигателями взамен традиционного ДВС и ядерным реактором вместо бензобака. Небольшая их партия была выпущена незадолго до Войны и моментально разошлась по коллекциям и музеям – а значит, по крупным городам, которые превратились позже в радиоактивную зону отчуждения. Когда Джон разглядывал фотографии атомобиля в журнале «Наука», он воспринимал его лишь как интересный феномен – первый мирный атом, который поставили на службу не общества, а отдельно взятого человека. Увидеть его воочию даже в довоенном мире было событием маловероятным.
Судя по всему, хозяин ангара любил технику и сторонился людей, раз решил привезти «Хайвеймен» в такую глушь. Похоже, ему не хватило денег на готовую машину – или они просто закончились к тому времени, но так или иначе он выписал с завода основные детали и задумал собирать атомобиль самостоятельно. Война нарушила его планы.
Нефтяной кризис, породивший «Хайвеймен» и развязавший Войну, ещё до судного дня заставил многих бросить свои машины. Топлива не хватало, количество автомобилей резко сокращалось год от года. Уже во времена студенчества Джона и Мэри позволить себе личный транспорт могли только самые обеспеченные люди. А после того, как на просторах США обильно стали расти грибы атомных взрывов, немногочисленные машины превратились в груды металлолома. Нежная электроника сложного топливного впрыска не выдержала электромагнитного скачка. А карбюраторные двигатели канули в Лету задолго до Войны.
«Крайслис Хайвеймен» тоже был изрядно напичкан электрикой, но в силу её близости к работающему ядерному горнилу, вся первая партия комплектовалась не полупроводниками, а лампами. Они были приспособлены к капризам реактора. Это позволило сердцу атомобиля пережить взрывы боеголовок.
Конечно, обмотки ходовых электромоторов сгорели, все резиновые уплотнения рассохлись, ходовая была не собрана. Но это был лишь вопрос времени и терпения. А этого у Джона было навалом.
По крупицам Дасти Коллуэл собирал «Крайслис» из праха. Еда и сон отошли на второй план. Всё время, что он не тратил на поиск запчастей, Джон проводил в ангаре, рядом с «Хайвейменом». Он перематывал катушки, ставил подходящие колёса, протягивал провода и магистрали. В его жизни снова появился смысл. Больше всего он боялся, что не сможет запустить ядерный реактор.
Сердце старика готово было выпрыгнуть из груди, когда пальцы легли на ключ в замке зажигания. Нервно сглотнув, он повернул стальную пластинку в положение “ON”. Щёлкнули механические затворы, выводящие стержни замедлителя из активной зоны. Несколько долгих секунд ничего не происходило – только кровь стучала в ушах. Джон услышал нарастающий под капотом гул, журчание циркулирующей охлаждающей жидкости. А потом в полумраке ангара вспыхнули круглые фары.
Этот рассказ написан для конкурса и посвящён одной из фракций, которая должна была появиться в Van Buren.
***
Они появились из ниоткуда. Почему я их не заметил? Потерял бдительность, ворон ловил, задумался. Шёл себе и думал, сколько ещё миль до Денвера, и не заметил, как дорогу перегородили трое в силовой броне. Тот, что посередине - без шлема, держит его в руках. Похоже, настроен на переговоры. Что ж, уже кое-что, хотя в пустошах никому доверять нельзя, тут тебе не Калифорния и даже не Мохаве.
- Добро пожаловать на пустошь Колорадо, гражданский. - заговорил средний, видимо он у них главный.
На броне можно разглядеть знакомый символ - меч и шестерёнки в круге, но круг обведён красным. А также по центру нагрудника у каждого нарисован здоровенный красный круг. Кажется, я понял, кто это такие.
- И вам здрасьте. - я попытался держаться непринуждённо, как будто каждый день таких встречаю.
- Тебя приветствует организация "Круг Стали". - продолжил средний.
Ага, именно они. Доводилось слышать о них кое-что. Группа отступников из Братства, совершенно поехавших крышей от использования стелс-боев. Теперь понятно, почему я их не заметил. И эта встреча не сулит ничего хорошего.
- Я могу вам чем-то помочь? - спросил я.
- Главное, чем тебе можем помочь мы. На пустошах немало опасностей, чем дальше к востоку, тем больше. И главная опасность - это ты и подобные тебе, а если точнее - то технологии в ваших руках. Посему тебе предписывается немедленно сдать всё высокотехнологичное оружие и снаряжение и отправляться дальше.
- А что считается высокотехнологичным в этих краях?
Нужно тянуть время и заболтать их. Тогда у меня может появиться какой-то шанс против троих бойцов в силовой броне.
- Энергооружие, силовая броня, да и вообще всё, что работает на электричестве. Свои пороховые игрушки можешь оставить себе.
- А зачем вам все эти ништяки?
Главный состроил такую недовольную мину, как будто объяснял прописные истины пятилетнему ребёнку.
- Затем, что один раз необразованные люди уже уничтожили этот сраный мир, и единственный шанс не допустить этого - это не давать доступа к технологиям тем, кто не умеет с ними обращаться.
- А вы, значит, умеете?
- Да, мы умеем.
- А ещё кто-то есть?
- Есть. Но они все сидят по бункерам и убежищам.
- Все, кто родом из убежища, имеют право на доступ к технологиям?
Главный на пару секунд задумался, устремив взгляд к небу.
- Не все. И ты явно не из них, иначе ты бы здесь не оказался. Так что сдавай технологии и проходи.
Ну что, попробовать обмануть этих придурков?
- Да я бы рад вам помочь, но дело в том, что у меня кроме моего револьвера ничего и нет.
Главный хитро прищурился:
- А если найду?
Что ж, не получилось. Этот придурок умнее, чем я думал. Наверное, забавное было бы зрелище, если бы он поднял меня за ногу и начал трясти, пока из карманов не выпадет всё содержимое, которым они были бы крайне заинтересованы. Но не для того я добывал эту штуку в 34-м убежище...
- Эээм... Ладно. - ответил я. - У меня есть кое-что из того, что вам нужно.
- Гони. И без фокусов.
Только бы успеть до того, как они среагируют... Только бы изловчиться...
Я медленно полез одной рукой в правый карман куртки, а другой, чуть медленнее в левый.
- Ну?
- Суперкувалду гну! - я резко выхватил импульсный пистолет и сделал три выстрела.
Главарь зазевался и так и не успел среагировать, его броня засверкала красивыми электрическими разрядами. Главарь заорал так, что, казалось, услышали даже в Вегасе.
Двое других подчинённых оказались проворнее и успели включить свои стелс-бои. Правому это так и не помогло - импульсный заряд попал в броню, она тут же с треском отключилась вместе со стелс-полем, и паладин громко грохнулся на землю.
"Чем больше шкаф, тем громче падает" - успел подумать я за долю секунды.
А вот по третьему паладину я промахнулся, и это было большой проблемой. К счастью, у меня был ещё один козырь, и сразу после стрельбы я включил свой стелс-бой.
И тут же отпрыгнул в сторону, так как ожидал, что паладин-невидимка будет стрелять по моему последнему местоположению. Конечно же, расчёт оправдался.
- Сука! Я обоссался! - проорал главарь, который каким-то чудом выжил после попадания из моего "выключателя". До этого уже были случаи проверить его на турелях, а теперь и на силовой броне. Эффект, прямо скажем, интересный: один паладин, судя по всему, мёртв или без сознания, а другой так и остался стоять в отключённой броне, не в силах сдвинуться с места.
- А я думал, с энурезом в паладины не берут! - выкрикнул я и сделал ещё один кувырок, уворачиваясь от нового выстрела невидимки. Не могу с собой ничего поделать, не упускаю случая поострить.
Итак, теперь бой на равных. Я один и он один. Я могу устранить его с одного попадания и он тоже. И оба мы друг друга не видим. Зато слышим.
- Убей его! Убей эту суку! - продолжал орать главарь.
- Да заткнись ты уже! - ответил ему невидимка. - Я пытаюсь его услышать.
Я выстрелил на голос и промахнулся. Так, это уже второй промах. На сколько выстрелов у меня ещё энергии?
Невидимка ходил где-то в десятке метров от меня и, очевидно, меня высматривал. Я же пытался высмотреть его. Недостаток стелс-поля - оно не делает тебя невидимым полностью, оно преломляет солнечные лучи вокруг тебя, но результат этого преломления можно заметить намётанным глазом - он похож на колебания воздушных потоков с разной температурой. Однако у меня всё же есть преимущество - я его слышу.
Вот кажется он встал на месте. Я выстрелил - опять промах. Именно в этот миг он снова сделал шаг.
- Эй, ребята, знаете, в чём ваша проблема со скрытностью? - крикнул я.
Перекат. Его выстрел по пустому месту.
- В этих консервных банках вы топчете как слоны!
Перекат. Обмен выстрелами.
- Нет, серьёзно, разве вы не знали, что силовая броня создавалась вовсе не для скрытных операций?
Перекат. Выстрел и ещё один.
Топчут-то топчут, но всё же не как слоны. При должной внимательности можно услышать, как он делает шаг. Но всё же он производит больше шума, чем я. Я могу, например, дойти до того ущелья в паре десятков метров.
- Ну где же ты, говнюк? - произнёс невидимка. - Цыпа-цыпа-цыпа...
Судя по голосу, он именно там, где я и ожидал. Да, вон какое-то небольшое колебание воздуха...
Я выстрелил. И он снова увернулся. Всё-таки для человека в силовой броне он достаточно быстро двигается.
Увернувшись от его очередного выстрела, я взглянул на своё оружие, и моё сердце упало и тут же провалилось куда-то в пятки, если не ниже. Погасший индикатор свидетельствовал о том, что боезапас батареи кончился. Последний выстрел был последним. Что ж, теперь у меня не было никакого шанса выйти из схватки победителем. С простым охотничьим револьвером у меня никаких патронов не хватит, чтобы выковырить его из этого танка, даже если он не будет сопротивляться.
- Цыпа-цыпа-цыпа-цыпа... - повторял невидимка. - Ой, что это, ты уже целых полминуты не стреляешь? Неужели патроны кончились?
- У него какой-то технологичный пистолет, придурок. - подал голос главарь. - Он не на патронах, а на батареях.
- Слушай, если ты такой умный, то почему ты стоишь там обоссавшийся и не можешь сдвинуться с места?
Единственная возможность - бежать. Интересно, а на сколько хватит батарей в стелс-бое? Ведь это уже не первый раз, когда я его использую.
- Эй, он там, слева! - внезапно крикнул главарь.
Удивился даже я, так как я в это время находился совершенно с другой стороны.
- Где? - спросил невидимка, на всякий случай стрельнув в указанном направлении. - Ты его видишь?
- Да, так же, как и Грогнака-варвара верхом на здоровенной бутылке нюка-колы прямо по курсу!
- Что ты несёшь?
Ах да, шизофрения от стелс-боев провоцирует у них также и галлюцинации. Что ж, это мне только на руку. Пока эти двое пререкались, я, стараясь не производить никакого шума, прокрался к ущелью. Ущелье, мда. То, что издали показалось мне ущельем, было всего лишь небольшим овражком в три метра глубиной. Я опёрся на земляной склон и решил ещё раз всё обдумать.
А может, вытащить батарею из стелс-боя и зарядить ей "выключатель"? Нет, не выйдет, у стелс-боя батарея вообще не вынимается, они делаются одноразовыми. Кто-нибудь разбирающийся в технике лучше меня, может, и смог бы что-то сделать, но точно не я, и не здесь, в полевых условиях.
Может, обыскать тело того, павшего паладина? Хотя бы новый стелс-бой раздобуду... Ага, сейчас, как же, импульс вместе с бронёй наверняка сжёг и стелс-бой. И неизвестно, цело ли оружие, а пока я буду его добывать, меня может услышать главарь...
Что ж, рискнём. Моя гордость не позволяет мне просто сбежать, не отбив затраты. Я, стараясь как можно тише, выбрался из оврага... И, ещё не успев подняться с четверенек, вдруг заметил колебания воздуха прямо перед лицом. Колебания воздуха, подозрительно вырисовывающиеся в здоровенный квадратный ствол лазерной винтовки.
- Цыпа-цыпа-цыпа! - донеслось сверху.
В довершение всего мой стелс-бой отключился и я стал полностью виден.
- Ты тоже забыл про одну вещь, - сказал невидимка, который так и не спешил отключать своё стелс-поле. - Когда ты ходишь по такой пыльной земле, как эта, то от твоих ног остаются следы.
Чёрт возьми, а он прав, про это я даже ни разу не вспомнил. Притом что сам пытался отследить невидимку по шагам. Видимо, мне следует признать, что я ненамного умнее этих шизофреников. И поделом мне.
- Тащи его уже сюда! - крикнул главарь. - Поможешь мне выбраться, а потом мы с ним позабавимся!
- Думаю, гражданский, ты уже понял, что убив одного из нас и поломав два рабочих комплекта силовой брони, так легко не отделаешься. А ведь надо было сразу отдать нам все технологии, которые ты и так уже потратил, и идти дальше своей дорогой. И все были бы в плюсе. Так что, как ты желаешь умереть, сразу или с мучениями?
"Тяни время" - снова сказал я себе, как и в начале этой встречи. Как говорил один умный человек, если тебя собираются убить, попроси стакан воды - кто знает, что случится, пока её принесут.
- Лучше, конечно, помучиться... - произнёс я.
- Как пожелаешь, гражданский. - ответил невидимка.
Похоже, самое время молиться каким-нибудь богам. Если они вообще существуют. Жаль, что я не знаю ни одной молитвы.
Внезапно невидимка передо мной стал виден. И тут же отлетел в правую сторону. А прямо за ним оказался... здоровенный синий супермутант с суперкувалдой в руках.
- О, синий мутант! - сказал паладин в отключенной броне.
От удивления я даже не смог пошевелиться. Тем временем супермутант-тень нанёс ещё несколько ударов кувалдой по упавшему и теперь уже видимому паладину. От последнего удара шлем его силовой брони лопнул, а голова взорвалась красивым красным месивом.
- Не люблю консервы, - сказал супермутант, убирая кувалду за спину и подбирая с земли череп брамина. - И Богорог не любит.
- Эээ... спасибо. - наконец смог выдавить из себя я.
- Богорога благодари. Он велел мне идти сюда и прийти тебе на помощь.
- "Богорог"? Это ты про этот череп брамина?
- Не оскорбляй Богорога, мелочь! - супермутант заметно повысил интонацию. -Относись к нему уважительно!
- Прости, эээ, Богорог. - поспешно ответил я. Лучше не злить эту гору мяса, хоть он тоже явный шизофреник, как и те, от которых меня спас. - Спасибо, Богорог, и спасибо тебе, эээ...
- Э?.. - спросил супермутант у черепа. Через несколько секунд, повернувшись ко мне, продолжил. - Богорог прощает тебя. И просит меня назваться, так что зови меня Дэйвисон. Не люблю этих Стальных Кругляшей. И Богорог не любит. Они тоже используют эти штуки, которые вы называете "стелс-бой", и которые так нужны мне и моему народу. Когда-нибудь я найду, где они прячутся, и отберу у них всё. Так говорит мне Богорог.
Богорог. Браминий череп в руках у шизофреника-супермутанта. И он указывает ему, куда идти. А ещё говорят, что богов не существует... Так, это какая-то дурацкая мысль, если я тоже начинаю верить в этот бред. Пожалуй, лучше не пользоваться этими стелс-хренями, а то закончу как те четверо, что вокруг меня.
Дэйвисон ушёл не прощаясь, забрав стелс-бой с трупа того "кругляша", которого забил кувалдой. Я же решил попрощаться. Подойдя к главарю, который так и стоял, пуская слюни, в нерабочей силовой броне, я освободил его от содержимого карманов, а потом, окинув взглядом, сказал:
- Знаешь, а я, пожалуй, здесь тебя так и оставлю.
Уходя, я ещё долго слышал его крики.
- Эй, Грогнак-варвар! Немедленно сдай всё высокотехнологичное оружие и снаряжение! О, единороги...
Судя по реакции, или текст не очень, или читать на реакторе не любят, но так как я не кармодрочер, меня это всё равно не остановит. Вот тут - начало, тут - вторая часть. А мы возвращаемся в Пустоши...
Он назвал её Сарой. Общаться им было нелегко. Отчасти из-за разницы в возрасте, отчасти из-за того, что девочка была немой – судя по всему, от рождения. Она понимала то, что говорил Джон, а вот он улавливал только самые простые жесты. Ситуацию усугублял тот факт, что, выражая свои мысли, девочка импровизировала на ходу. Впрочем, она оказалась достаточно смышлёной и любознательной.
Слабость ещё давала о себе знать. Чтобы полностью восстановиться, Саре приходилось много спать. Девочке быстро надоедало это занятие, но стоило сесть, как у неё тут же начинала кружиться голова, и она невольно снова принимала горизонтальное положение. Чтобы развлечь дитя, Колуэлл рассказывал ей те сказки, которые помнил сам. В глазах Сары Джон читал, что она не понимает, что такое «птичка», «кролик» или «лиса», поэтому ему приходилось перекраивать старые истории на новый лад. Он долго ломал голову, кем из пост-ядерной фауны заменить добрых зверушек, и так и не придумал, остановившись на довольно общем понятии «люди». Зато замена волку нашлась легко – в каждой истории это был огромный рад-скорпион. Сара пряталась под одеяло каждый раз, когда в «Трёх людях и рад-скорпионе» хвостатый монстр пытался сдуть ветхие хижины, и неизменно улыбалась, когда в конце он падал в костёр.
Через неделю она попыталась встать. Свесив ноги с дивана «Хайвеймена», она оттолкнулась от кузова…
…и упала. Старик бросился к ней. Лежащая в пыли девочка удивлённо смотрела на отказавшиеся подчиняться ноги.
Джон взял её на руки. Её колени согнулись безвольно под действием силы тяжести, будто два механических шарнира. На глазах девочки выступили слёзы, она начала вырываться, требуя, чтобы Колуэлл снова поставил её на землю. Опираясь на него, Сара снова попробовала встать на ноги.
Она падала раз за разом. По грязным щекам текли солёные ручьи, на коленях и локтях появились синяки, но Сара не сдавалась. Джон хотел как-то помочь ей, но она лишь со злостью отталкивала Странника, пытаясь встать самостоятельно. Старый инженер не находил себе места, смотря как мучается ребёнок, но он был бессилен. Похоже, что яд скорпиона парализовал ноги девочки, сделав её калекой. Джон не знал, как помочь Саре – он даже не мог придумать, как объяснить ей это.
Когда закатное солнце начало опускаться за горизонт, Сара прекратила попытки. Она сидела перед машиной и плакала, уткнувшись в колени. Рядом с ней в пыли валялись все конфеты, которые нашлись в багажнике «Хайвеймена». Давно на сердце у Коллуэла не было так тяжело.
Джон подошёл к ребёнку и сел рядом. Сара опустила голову ему на плечо. Откинувшись на старый атомоход они смотрели, как алый диск погружается в чёрную кромку Пустошей.
Джон пересчитал связанных за хвосты крыс. Шесть штук. Грызуны попались на удивление упитанными – даже огромными. Если высушить мясо, его хватит дней на пять, а то и на неделю.
— Отличный улов, Мэри! А у меня только парочка. Похоже, охотник из тебя лучше, чем из меня.
— Мне просто повезло, — улыбнулась ему супруга, — да и юность среди скаутов не прошла даром. Думаю, в этом корыте мы больше сегодня не наловим.
— Согласен. Вернёмся обратно в рубку!
Супруга закинула улов за спину, и они полезли по ржавой лестнице вверх. Когда оба почти выбрались, одна из ржавых скоб отвалилась вместе с куском стены, и Мэри полетела обратно в трюм выброшенного на берег корабля. Гнилой пол под ней с треском провалился. Женщина, ободрав правое предплечье о металлический край, исчезла в темноте.
Ладони погрузились в мягкую тёплую грязь. Вокруг царила кромешная тьма, и только сверху из дыры пробивался солнечный свет. Отвратительно пахло гнилой рыбой, водорослями, сыростью. Пошарив вокруг себя, Мэри не нашла ни связку крыс, ни своё копьё, и выругалась.
— Мэри! – испуганный голос мужа звучал как будто за тысячу миль от неё. – Ты жива? Не двигайся, я вытащу тебя оттуда!
Женщина вытащила из-за пояса один из фальшфейеров и дёрнула за верёвку. Пиропатрон зашипел, осветив всё вокруг алым пламенем. Она попала в полузатопленное помещение. По стенам и потолку расползалось огромное количество труб, в центре высились, вероятно, силовые установки. Ступни скрывала тёмная склизкая дрянь. Мэри стало не по себе, хотя за годы странствий по Пустоши она видела куда более жуткие картины.
— Я в порядке, милый, — откликнулась она. – Вроде, ничего не сломала. Это какая-то техничка, судя по всему.
— Я вижу тебя! Ты на несколько этажей ниже. Сейчас, я спущу верёвку…
Край потёртого каната повис в нескольких метрах над её головой.
— Чёрт, Мэри, я не могу опустить её ниже! Погоди, я спущусь к тебе.
— Дай мне немного времени осмотреться.
Она поводила факелом вокруг себя, чтобы оценить обстановку. По трубам вокруг можно забраться на непонятные устройства, а с них, если постараться – допрыгнуть до верёвки.
Со второй попытки ей удалось залезть на один из огромных металлических цилиндров. Она встала и отряхнулась от ржавчины и грязи. Подошвам босых ног было приятно ступать по гладкому и тёплому металлу. Дыра была в каких-то полутора метрах от неё. Мэри положила догорающий пиропатрон к ногам, глубоко вздохнула, и прыгнула вперёд. Руки крепко схватили толстый канат. Дождавшись, когда верёвка перестанет раскачиваться, она сжала зубы и полезла вверх.
Джон вытащил жену, как только смог дотянуться до неё. Измазанная кровью и грязью, Мэри тяжело дышала.
— Ну вот, потеряла я наши запасы. Так что теперь у тебя на две крысы больше, добытчик.
Джон не отпускал Мэри из объятий несколько минут.
— Никогда так не делай больше. На секунду мне показалось, что я тебя потерял, и я чуть сам не прыгнул за тобой от отчаяния.
— Всё в порядке, я просто неуклюжая корова. Надо было внимательно смотреть, куда лезу. Ладно, пошли отсюда.
Через полчаса они были в рубке. Джон обработал раны Мэри. Она решила отдохнуть от приключений, а Колуэлл отправился прогуляться близ покоящегося на мели корабля.
Босые ноги утопали в мокром песке, на который лениво накатывали морские волны.
Морской бриз выветрил затхлые запахи трюма. Шелест прибоя успокаивал. Джон закрыл глаза и наслаждался тем, как ветер ласкает его загорелое лицо. Чего-то не хватало… Точно, не было криков чаек. От радиоактивной пыли птицы погибли почти повсеместно.
Когда он вернулся в рубку, Мэри сидела в за столом и рассматривал карты. На приборной панели перед ней лежали полуистлевшая толстая тетрадь, компас и атлас. Повесив крыс на торчавшую из стены арматуру, Джон обнял жену.
— Я поймал ещё несколько грызунов поблизости. А у тебя как дела?
— Нашла бортовой журнал. Кажется, это какой-то допотопный советский ледокол. Ума не приложу, как его могло выбросить на восточное побережье…
— Ушибы не сильно болят?
— Правое плечо ноет, синяк будет большой. Раны на всякий случай промыла морской водой.
— У тебя в роду точно были амазонки.
— Йод закончился! Придумал, куда двинем дальше?
— Да… дальше на юг идти нет смысла. Скорее всего, Флорида стёрта с лица земли. Перед Джексонвилем двинемся на запад. Надвигается шторм, у побережья становится небезопасно, поэтому предлагаю попытать удачу в глубине континента. Может быть, там мы сможем найти кого-нибудь…
— Мы уже нашли однажды.
— Не напоминай! Не знаю, в какой дыре пересидели взрывы те выродки, но лучше бы они оттуда не вылезали. Это уже не люди, Мэри, это безмозглые варвары, приматы. С ними нельзя найти общий язык.
— Помню, помню. Если бы не пистолет, мы бы тогда стали обедом. Впрочем, выжившим теперь пищи надолго хватит.
— Жаль, что пришлось потратить на них половину обоймы. Я так и не смог найти новых патронов… чёртово антиоружейное лобби, в восточных штатах любой ствол редкость!
— Ничего страшного. Попытаем удачи в Техасе…
Ноги Мэри подкосились и она отшатнулась к стенке. Джон успел поймать её за талию и взволнованно спросил:
— Эй, у тебя всё в порядке?
— В глазах потемнело… и подташнивает. Похоже, я подхватила морскую болезнь, – она слабо улыбнулась. – Скорее всего, перегрелась на солнце.
— Бедолага… — Джон подхватил жену на руки и отнёс к спальникам. – Отлежись в прохладе, а вечером выдвинемся в путь. Сейчас принесу тебе воды.
— Спасибо, дорогой. Как хорошо, что ты рядом…
***
Сара сидела на крыле «Хайвемена» и увлечённо смотрела, как Колуэлл копался под капотом атомобиля. Рядом с машиной стояло самодельное инвалидное кресло. На многие мили вокруг простирались высохшие соляные озёра Невады.
— … а вот это называется триод, – старик передал девочке небольшую стеклянную колбу с штырьками. – Он нужен для того, чтобы стабилизировать напряжение реактора. Без этой маленькой штучки наши ходовые двигатели сгорят в один момент.
Она взяла лампу и повертела её в руках.
«Забавная», — прочитал Джон в комбинации жестов придуманного ими языка.
— Довольно редкая штука, – ответил ей Странник. — У нас есть парочка запасных, но лишними они не бывают.
«Как и всё в Пустоши. Кроме неприятностей», – улыбнулась девочка.
Колуэлл вернул деталь на место.
— Не устала ещё от моих рассказов?
«Нет. Мне нравится тебя слушать. Интересно. Посмотри, что я собрала».
Сара вытащила из набедренной сумки небольшую смотанную проволокой коробочку, из которой торчали два провода. Она протянула контакты Джону.
«Подключи к питанию».
Колуэлл сунул оголённые концы проводов в свободный разъём. Девочка нажала на кнопку, и из коробочки сквозь треск и шелест полилась музыка. Старик не слышал её с довоенной поры.
— Синатра…
Сара положила самодельный электрофон перед ним и сделала несколько пассов руками.
«Подарок».
Джон думал, что десять лет в Пустошах высушили его слёзы, но ошибался.
«Сегодня ровно год, как ты спас меня, Отец. Прости, что от меня мало пользы. Я научусь делать вещи больше».
— Ты лучшее, что я когда-либо находил в Пустоши, Сара, – старик обнял девочку. – У меня тоже есть кое-что для тебя. Садись в машину.
Девочка ловко извернулась на крыле и, схватившись за крышу «Крайслиса», скользнула внутрь атомобиля через окно. Джон убрал коляску в багажник, подошёл к Саре.
— Двигайся! Сегодня это моё место.
Глаза Сары округлились, но она выполнила приказ отца, переместившись за руль. Мужчина сел рядом.
— Снова дать тебе возможность ходить я, увы, не в силах. Зато могу научить ездить. Хочешь попробовать?
«Я не смогу!» — ребёнок был напуган и заинтригован одновременно. – «Как нажимать тормоз и газ?»
— Я это предусмотрел. Приглядись!
Сара опустила взгляд под руль и заметила, что к обеим педалям были приделаны тяги, уходившие под приборную панель.
— Повышать напряжение в двигателях, увеличивая скорость, теперь можно с помощью вот этого рычага. – Джон показал на торчащую справа от руля трубу с набалдашником. Чтобы тронуться, сначала поверни ключ в замке зажигания. Слышишь, как загудел под капотом проснувшийся реактор? Теперь нажми на ту кнопку с надписью «Ride» и немного опусти рычаг. Давай, не бойся!
Двигатели взвыли, и атомобиль резко дёрнулся вперёд.
— Полегче, гонщица! Здесь 200-сильные электромоторы, с ними нужно работать более плавно. Почувствуй, как рычаг влияет на скорость. Попробуй немного порулить. Тут не во что врезаться – смелее!
Тяжёлый «Хайвеймен» летел по дну высохшего озера словно древний линкор. Из-под колёс вылетала соль, а стрелка спидометра медленно ползла к отметке в шестьдесят миль в час.
— А теперь притормози! Для этого потяни на себя вот эту ручку. Только чуть-чуть, иначе нас занесёт!
На этот раз Сара была аккуратней. «Крайслис» плавно сбавил скорость.
— Пока ты держишь тормоз, колодки мешают колёсам вращаться, и машина замедляется. Чем больше натянута ручка, тем сильнее прижаты колодки. Если хочешь снова разогнаться, отпусти тормоз и добавь газа. В общем-то всё. Следи за показаниями приборов: важнее всего индикатор нагрузки. Если стрелка в красной зоне, значит с реактором что-то не так. Об этом я расскажу тебе позже, а пока – можешь делать что хочешь. Покатай своего старика!
Сара моментально освоилась с управлением трёхтонной махиной. С лица девочки не сходила счастливая улыбка, когда она маневрировала между воображаемыми препятствиями или тормозила с заносом. Она словно слилась с ржавым атомобилем и смаковала власть над мощью стального скакуна. Впервые за это время Сара забыла о том, что она калека. Вместо ног на несколько часов у неё выросли крылья.
Они катались до самого заката. Горячий от долгой гонки «Крайслис Хайвеймен» остановился. Джон вышел из машины, чтобы достать из багажника спальные мешки. Когда он вернулся, Сара уже спала, облокотившись на руль. Он укрыл её, а сам забрался на крышу атомобиля и расстелил спальник. Старик лежал на спине и смотрел на только появляющиеся в вечерних сумерках звёзды.
От боли Мэри стиснула зубы так, что из десён начала сочиться кровь. Она старалась не закричать, чтобы не разбудить Джона. Иначе он опять будет бегать вокруг в бессильных попытках облегчить её муки. Это будет уже четвёртая ночь без сна. Мэри старалась перетерпеть в надежде, через несколько минут боль снова отхлынет.
Её выдал кашель. Громко отхаркивая кровь, она согнулась пополам от судорог. Лежащий рядом муж моментально вскочил на ноги и бросился к супруге.
— Я в… порядке, – прохрипела женщина, приподнимаясь с кушетки на локтях. – Ничего страшного, просто в горле запершило.
— Вижу… руки в крови. Мэри, давай ты примешь ещё обезболивающего? – Джон достал из рюкзака пачку медикаментов. На ладонь выкатилось несколько таблеток.
— Это последние. Давай припасём их.
— Я найду ещё. Завтра я пойду в город и отыщу аптеку. Там будет лекарство.
— Джон! Перестань нести чушь. Ты прекрасно знаешь, что даже до Войны от такого облучения не было лекарства. Не вижу причин, почему оно должно появиться после. Если ты отправишься в город, у нас будет двое умирающих.
— Но я не могу смотреть, как ты страдаешь!
— Рано или поздно это должно было случиться… Обещай мне, что не будешь делать глупости, когда меня не станет.
— Не говори об этом. Чёрт возьми, ты ещё жива! Я не хочу оставаться один в этом проклятом мире, без тебя!
— Я буду с тобой. Здесь, – она коснулась груди Джона, а затем его головы, – и здесь. Не забывай обо мне, и я всегда буду рядом.
Он по привычке погладил её по голове. На руке осталась прядь выцветших рыжих волос. Из покрасневших от бессонницы глаз Джона хлынули слёзы, и он, рыдая, обнял супругу.
— Почему это случилось с тобой, а не со мной?
— Это как раз к лучшему. У тебя больше шансов довести наше дело до конца. Найди других выживших. В убежищах или на окраинах… где-то должны остаться разумные люди. Мы не могли остаться одни. Пообещай мне, что будешь продолжать искать.
— Зачем мне они, если не будет тебя?
— Обещай!
— Хорошо… Я буду искать, пока не сдохну в этой проклятой Пустоши от радиации и одиночества. Ради тебя.
— Мне нужно, чтобы ты сделал ещё кое-что. У нас остались патроны к пистолету?
— Что? Зачем тебе… не-ет, замолчи! Даже слышать этого не хочу!
— Джон, мне становится хуже и хуже. Я всё равно долго не протяну. Каждый час болезнь гложет меня изнутри, и обезболивающие уже не помогают. Не знаю, сколько ещё я смогу быть в сознании. Сделай мне последний подарок…
— Нет! Ни при каких обстоятельствах, нет! Я не стану убивать тебя, даже если ты будешь умолять об этом! Мэри, я люблю тебя больше всего на свете!
— Скоро я буду корчиться в муках и кричать от боли. Сколько ещё выдержит моё сердце – несколько часов, сутки, двое? Тебе придётся смотреть на это, потому что я знаю, что ты не бросишь меня. Джон, я прошу, будь милосердным к нам обоим и поставь точку, пока это не началось. Я очень не хочу, чтобы последним в этом мире для меня стала агония.
Он отшатнулся от неё, как от призрака. Она и была сейчас больше всего похожа на призрак – впалые щёки, серая, покрытая пятнами кожа, выпадающие волосы. Радиация не пощадила Мэри. Но Джон не видел всего этого – для него она оставалась той красавицей, в которую он влюбился с первого взгляда.
Колуэлл бродил по комнате разрушенного загородного дома, бессмысленно смотря на стены. Жена сидела на кушетке, откинувшись на спинку. Время от времени ночную тишину нарушал задыхающийся кашель. После очередного приступа Джон не выдержал, вытащил из потёртой кабуры пистолет и направил на Мэри.
Несколько минут он стоял, держа оружие на вытянутых дрожащих руках. Из зажмуренных глаз текли слёзы. Потом он бросил пистолет на пол и сел на кровать, обхватив голову руками.
— Прости меня, Мэри, я… я тряпка, всегда был тряпкой. Я не могу нажать на спусковой крючок.
— Иди сюда, милый, – обхватила она его плечи и положила голову ему на плечо. — Всё в порядке. Это правда была глупая затея, её родил мой подкошенный болезнью разум. Минутная слабость. Прости меня. Есть идея получше. Помнишь, я бросила курить ради тебя в институте?
— Конечно помню, солнце…
— Пара сигарет скрасят оставшееся мне время. Ты же не будешь на меня сердиться, если я закурю напоследок? Я видела пачку «Весёлого Ковбоя» в кухонном ящике на первом этаже…
— Всё, что угодно, любимая. Сейчас, одно мгновение, я принесу тебе сколько угодно!
Поцелуй Мэри был долгим и глубоким, как самый первый. На губах Джона осталась кровь. Вскочив на ноги, он бросился к лестнице и побежал по ступенькам вниз.
Оказавшись на кухне, он начал открывать все ящики подряд. Слабый лучик фонаря с ручной подзарядкой выхватывал пыльную посуду, полуразложившиеся картонные коробки, жестянки… Ага, вот оно! Обрадованный Джон схватил мятую пачку довоенных сигарет и повернулся обратно к лестнице.
Раздался выстрел. Рука Джона инстинктивно метнулась к кобуре на поясе. Колуэлл побелел. Фонарик упал на грязный кафель и погас.
По просьбам читающих выкладываю продолжение предыдущей части рассказа.
* * *
У ребёнка был жар. Юный организм безуспешно пытался сопротивляться яду. Температура росла, девочку постоянно тошнило, мышцы сокращались от судорог. Для превращения жертвы в живые консервы требовалось больше отравы, чем успел впрыснуть под кожу рад-скорпион, однако её вполне хватало, чтобы убить организм со слабым метаболизмом.
Джон выбросил хлам с заднего сидения «Хайвеймена» и положил туда девочку. Не требовалось диплома врача, чтобы понять: у спасённой от монстра оставались считанные часы. Но Колуэлл не собирался сдаваться так просто. Жизнь в пустошах кое-чему научила его.
Старик решил оставить её на какое-то время. Это было рискованно: вдруг поблизости окажется ещё одна тварь? Но выбора не было. Смочив из фляги оторванный рукав рубашки, Джон сделал девочке компресс. Запер машину, снова достал спасший его недавно нож и пошёл обратно к пожарищу.
Из-за температуры рядом с горящим амбаром было невозможно стоять. Слышно было, как лопались внутри многочисленные скорпионьи яйца и падали обугленные доски. Раскалённый трактор дымился.
Наконец, среди пыли и сажи старик увидел то, что искал – раздавленного им раньше детёныша рад-скорпиона. Колуэлл пошёл к нему, но в нескольких шагах от трупа температура стала невыносимой. Он лёг на землю и пополз вперёд, закрывая лицо локтями. С каждым дюймом дышать становилось всё труднее и труднее. Когда борода начала пахнуть палёным, рука Колуэлла нащупала что-то липкое и горячее. Схватив мерзость, он из последних сил откатился прочь от полыхавшего перед ним ада.
Он не знал, сколько времени пролежал на земле, глядя в пустое жёлтое небо и прижимая к груди дохлого рад-скорпиона. Время шло, но сил встать не было. Когда дыхание выровнялось, Джон, превозмогая боль и усталость, сел на колени. Голова болела и кружилась от дыма. Ещё один рывок – и вот он уже на ногах. Шатаясь, он побрёл к атомобилю.
Свежий воздух вдали от пожара придал сил. Опираясь на крыло «Хайвеймена», он добрался до багажника. В мутном потоке сознания Джона мелькали мысли: «Где-то здесь валялась бутылка со старым виски… Ага, вот она. Довоенный Джек Дэниэлс, ещё нераспечатанный». Он припас его на годовщину свадьбы, но сейчас им придётся пожертвовать.
Джон отрезал хвост от ошмётков тельца рад-скорпиона и выбросил труп в кусты. На ржавом капоте он покромсал жало на небольшие кусочки, откупорил виски и запихнул их через горлышко в бутылку. Взболтав содержимое, Джон склонился над умирающей девочкой и приложил сосуд к её губам.
Колуэлл поил ребёнка противоядием каждые полчаса. Он не знал, доживёт ли она до следующего приёма антидота. Поначалу её самочувствие улучшилось, но через час рвота усилилась, а температура снова подскочила. Джон перевернул её на бок, чтобы она не захлебнулась, и менял компрессы, когда те высыхали. Запасы воды подходили к концу, но он не считал капли.
К ночи девочке стало совсем плохо. Она практически не дышала и лишь изредка тихо постанывала. Снятый с радиатора «Хайвеймена» датчик температуры, который старик приложил ко лбу ребёнка, выводил на экран неутешительную цифру в 106 градусов по Фаренгейту. Если он не найдёт быстрый способ сбить температуру, девочка не доживёт до ночи.
«Что же делать… Чёрт возьми, Колуэлл, ты не медик» — клял он себя, сжав зубы и упёршись кулаком в лоб. – «Ты не медик, но ты чёртов инженер. Докажи, что не зря просиживал штаны в МИТе, сделай уже что-нибудь. Нужно достать что-то холодное, но откуда его взять посреди долбанной пустыни!»
От злости старик ударил кулаком по приборной панели «Крайслиса». Экран «Хайвеймена» моргнул, и на нём появилось сообщение: «Система охлаждения исправна и готова к работе». Джон уставился на монитор.
— Дьявол, вот оно! – закричал он, подпрыгнув на сиденье. – Я идиот!
Вооружившись несколькими гаечными ключами и мотками трубок, Джон полез под капот. Он резал и кромсал, стягивал резиновые кишки и металлические трубы хомутами. Отсоединял клеммы, а где не мог – рвал провода. По локоть в машинном масле, он напоминал безумного хирурга, который делал полевую операцию.
Через некоторое время девочка лежала, укутанная сотней пластиковых капилляров, а над ней висел снятый с ходовых двигателей вентилятор, наспех прикрученный к крыше проволокой. Джон завёл атомоход. Пропустив несколько сообщений о неполадках, он нажал на педаль.
Чем сильнее грелся ядерный реактор под капотом, тем эффективнее работала система охлаждения. Джон постепенно увеличивал нагрузку. Ходовые электродвигатели были отключены: чтобы обмануть компьютер, Колуэлл замкнул контакты. Через несколько минут по трубкам вокруг ребёнка начал струиться прохладный фреон, а лопасти над головой создавали движение воздуха. Сам того не зная, «Хайвеймен» спасал дитя. Нужно было погонять атомоход в таком режиме хотя бы несколько часов, чтобы организм девочки взял ситуацию под контроль.
Проблема была лишь в том, что реактор нагревался сильнее и сильнее, так как вся система охлаждения была пущена в обход двигательного отсека. Каждая секунда работы атомобиля без хладагента увеличивала шансы на выживание девочки, но сокращала жизнь «Крайслиса». Компьютер «Хайвеймена» просто сошёл с ума: несмотря на то, что все вентиляторы функционировали при максимальной нагрузке, температура реактора продолжала расти. Когда сработали аварийные термостаты, компьютер попытался отключить реактор, но смог лишь вывести очередное сообщение об ошибке: предусмотрительно снятое реле лежало в кармане у Колуэлла.
На приборной панели начала мигать лампа перегрева. Джон помнил инструкцию: в ней нарисованный человечек выпрыгивает из атомобиля, а на следующем кадре убегает от ядерного грибка. Странник перешёл ту черту, когда реактор не просто работал на износ, но мог в любой миг начать разрушаться.
«Ещё десять минут, – как мантру шептал Джон сам себе, – нужно дать ей чуть-чуть времени. Держись… Держись!»
Когда он отпустил педаль, капот дымился. Пахло расплавленной проводкой. Бортовой компьютер перестал тратить время на вывод сообщений о повреждениях и просто горел алым значком радиации. Затухающее гудение переходящего в спящий режим реактора сопровождалось потрескиванием остывающего металла.
Джон повернулся к девочке и склонился над ней. Покрытая трубками грудь размерено вздымалась, дыхание было ровным. Ребёнок тихо спал. Откинувшись на спинку водительского сиденья, Странник последовал её примеру.
* * *
То, что изначально Убежище разрабатывалось под проживание нескольких сотен человек, имело свои плюсы и минусы. Запасов еды и медикаментов было достаточно, но поддержание в работоспособном состоянии даже основных систем требовало огромного количества сил и времени. Впрочем, чего-чего, а последнего у них было в избытке.
Они довольно быстро смирились с мыслью, что планета сгорела в пламени ядерной войны. В конце концов, не так уж много связывало их со старым миром: они находили утешение друг в друге и в библиотеке Убежища. Гораздо больше угнетало абсолютное отсутствие информации о том, что творится на поверхности. Сгинувшее правление института решило сэкономить на внешних датчиках, поэтому Джон и Мэри словно находились в футляре: они были слепы и глухи к внешнему миру. Единственной оставшейся ниточкой было радио. Но оно издавало только треск помех.
— Тебе не кажется, что самое время подумать о семье? – спросила его Мэри, передавая отвёртку. От неожиданного вопроса Джон выронил плату, которую собирался установить в вычислительный центр.
— Я думал, что ты не хотела детей. Довольно странное время для того, чтобы вить гнёздышко на обломках погибшей цивилизации, не считаешь?
— Знаешь, это было до того, как я осталась последней женщиной на Земле.
— У нас нет уверенности в этом. Возможно, где-то есть ещё выжившие…
— Не будь занудой. Точной информации об этом нет и, вероятно, никогда уже не будет. Нужно отталкиваться от того, что кроме нас никого не осталось. А в этом случае нам ничего не остаётся делать, как выживать, плодиться и размножаться.
— Аминь. Но через несколько поколений кровосмешения начнётся генетическая рецессия. А запасы пищи кончатся ещё раньше…
— Рано или поздно нам придётся выйти. Но если это сделают наши дети, то у них гораздо больше шансов выжить во внешнем мире.
— К тому моменту, когда уровень радиации снизится, мы уже будем слишком стары. Если мы научим их всему, что знаем, у них будет больше шансов найти других людей. Наверняка же есть другие Убежища… Да, в этом есть смысл.
— Выходить наружу сейчас – самоубийство. А сидеть просто так, сложа руки – бессмысленно.
— Согласен. А ведь ещё несколько лет назад ты хотела посвятить себя науке, с насмешкой смотрела на молодых мамаш!
— Если мы не возьмёмся за дело, очень скоро наукой заниматься будет просто некому.
* * *
Джон кормил её разведённым сухим молоком и вяленым мясом. Поев немного, она проваливалась в пучину беспамятства. Слабость от сильного отравления давала о себе знать. Старик следил за девочкой, хотя опасность миновала: ей просто необходимо было время на восстановление. Дитя дремало тихо, лишь иногда посапывая. А в это время Дасти Колуэлл ремонтировал «Хайвеймен».
Тяга от трактора встала почти без переделок. А вот с реактором пришлось повозиться. Остатки хладагента в рубашке охлаждения выкипели, серьёзно повредив её. Повезло, что не пострадала внутренняя оболочка ядерного котла: в этом случае были бы утечки радиации. Вооружившись сваркой, он начал латать свой старый атомобиль.
Вечером третьего дня Джон приладил последнюю трубку. Облегчённо вздохнув, он захлопнул огромный капот. Девочка сидела на заднем диване и удивлённо осматривалась по сторонам, прижимая к груди ветхое одеяльце.
Джон обошёл машину сбоку и открыл дверь. Ребёнок испуганно натянул одеяло на голову.
— Не бойся меня. Я друг. Всё позади. – тихо сказал Колуэлл, протягивая к ней руку.
Она осторожно опустила ветошь чуть ниже глаз.
Старик разжал кисть. На ладони лежал леденец. Девочка перевела взгляд на конфету, затем – снова на Колуэлла. Он поднёс сладость ближе, но ребёнок отшатнулся, упершись спиной в дверь. Судя по всему, дитя войны никогда не видело сладостей.
Джон взял конфету двумя пальцами. Луч солнца за спиной мужчины заставил прозрачный леденец вспыхнуть жёлтым огоньком. Девочка завороженно смотрела на этот кусочек заставшего сахара. Старик открыл рот и медленно положил его на язык, после чего сделал довольное лицо, причмокивая.
— М-м, вкусно! – сказал он и достал ещё одну конфету, которую снова протянул девочке.
Та, не сводя глаз со старика, вытащила из-под тряпок руку и быстрым движением схватила леденец, отправив его в рот. Глаза ребёнка расширились от неведомого ранее вкуса.
— М-м-м! – раздалось из-под одеяла. Через секунду оттуда снова высунулась рука. Протянутая ладошка явно требовала добавки. Контакт был налажен.
* * *
— Ты уверена, что нам стоит это делать? – Джон стоял перед панелью управления герметичными дверями Убежища. – Мы абсолютно ничего не знаем о том, что творится снаружи.
— У нас нет выбора. Если я не забеременела за эти три года, то не смогу и потом. Состариться и сдохнуть в этом склепе я не хочу. Надо хотя бы попытаться найти других выживших.
— Но уровень радиации над нами может быть смертельным.
— У нас есть защитные костюмы.
— Если бомбы взорвались у нас над головой, они нам не сильно помогут. Я считаю, что нам надо остаться и подождать.
— Сколько? Ещё пять лет, десять, двадцать? Джон, я не знаю, что творится наверху, но готова ручаться, что там сейчас не Диснейленд. Пока мы ещё молоды и сильны, нужно попытаться выбраться отсюда. Я не заставляю тебя идти со мной, можешь оставаться в Убежище. Если я увижу, что снаружи находиться нельзя, вернусь.
— Я не отпущу тебя…
— Тебе придётся привязать меня!
— …одну. Лучше сдохнуть наверху с тобой, чем жить под землёй без тебя.
— Спасибо, Джон. Без твоих рук и светлой головы шансы мои невелики.
— Нужно хорошенько подумать, что мы возьмём с собой…
— Я уже собрала два рюкзака.
— Чёрт возьми, Мэри, ты ведь знала, что я пойду с тобой при любом раскладе?
— Конечно знала, Джон.
— Значит, всё готово? Карты, консервы, аптечка?
— С собой. А также фальшфейеры, верёвка, рации, пять фляг с водой, спички и всё остальное с последней страницы «Вестника скаута» — кстати, его я тоже с собой захватила.
— У нас есть какое-нибудь оружие?
— Я нашла пистолет и полную обойму. Вроде бы здесь должна быть оружейная, но её, кажется, пустили под ускоритель частиц.
— Неплохо, хотя я бы предпочёл винтовку.
— Ты думаешь, наверху ещё осталось хоть что-то живое?
— Не знаю, но хочу встретиться с этим живым не безоружным.
Они некоторое время постояли молча перед дверью убежища, напоминавшей гигантскую шестерню. Потом Джон вздохнул.
— Нет смысла больше тянуть. Здравствуй, новый мир! – и нажал большую кнопку.
Когда я родился прошло уже много лет после дня когда ад пришел на землю. Когда тьма закрыла солнце и земля содрогнулась от адского пламени. Лишь немногим удалось уцелеть, они стали избранными, последними праведниками. Создатель избрал нас для продолжения рода после падения земли, ведь когда началось пришествие антихриста сам Ангел Его заточил нас под землю и скрыл нас от ада и пламени, и закрыл проход Щитом своим. И запечатал его цифрами святыми 183 . И оставил во главе пастыря что бы приглядывал за нами и давал нам слово Его. Мы стали жить здесь на земле святости, мы последние из людей.
Хотя за Щитом ангела еще не перестали слышатся крики грешников и голоса демонов, но мама рассказывала что раньше слышала их чаще и они были сильнее и они были ужасны. К щиту даже подходить запрещается, дабы не попасть под их влияние. Да и не сильно хочется. Каждый день мы начинаем с молитвы и благодарности Ему за то что сохранил нам жизнь, потом мы завтракаем и идем на работу после работы время молитвы и проповеди а потом мы читаем книгу Его. Потом сон. Люди у нас все порядочные хотя я бы не считал таковым Питта Ковальски. Как то не добро он посмотрел на мою книгу , это все из-за того что на ней обложка из цветной бумаги с узорами, я сам их рисовал, а бумагу нашел на складе среди кучи мусора. Думаю стоит доложить об этом инциденте пастырю. Хотя это не серьезный поступок, но думаю в бедующим это может вылиться в что то чудовищное. Не нравится мне этот Питт . А уж если узрим за ним что-то греховное то тут он просто не отделается. Фолки, грехопали не почли книгу Его, и предпочли сон проповеди, и получили по заслугам , и стало пламя их очищением.
Я смиренно служу ему как завещает Книга и так как говорит Пастырь. Вера моя непоколебима. Хотя, однажды, я смог подслушать в коридоре ночью что кто то сомневался в учении и в том что ад пришел на землю, они говорили что это всего лишь война и такое уже случалось с людьми. Жаль я не успел разглядеть их лица , они успели скрыться, но несомненно за ту ересь что они несли в адрес нашей веры и Пастыря они заслуживают высшего наказания.
И даже сейчас когда я забаррикадировался у себя в комнате. Когда щит ангела взорвали демоны, моя вера не покинула меня. Я видел их они похожи на людей я даже ранил одного кухонным ножом, но я уверен это демоны в обличии человеческом. Я слышал их разговоры, они кричали что всех нас обманули, что снаружи безопасно. Что новый мир готов нас принять. И что те крики что были снаружи были лишь записями и проигрывались через громкоговорители возле щита Ангела. Что какой-то Волтек обманывал нас и наших родителей. Что ада нет а мы вольны делать что вздумается, и не слушать ни Пастыря ни Книгу. Но это все ложь, это все уловки демонов что бы сломить нашу волю. Пастырь говорил какие они коварные. Они не получат мою душу просто так, я изничтожу их со словом Его на устах. Ибо нет ничего важнее кроме учения Его.
