Сделать из бомбардировщика стайера.

 Испытания на дальность. Что может быть скучнее? Лети, пока топливо не кончится. Всё становится иначе, когда предстоит иметь дело с принципиально новой техникой. И совсем интересно становится, когда испытатели выжимают максимум из машины, задействуя резервы, о которых строевые лётчики и не задумываются. Именно так было во время испытаний СБ - первого советского скоростного бомбардировщика, параллельно борясь с недостатками самолёта.

Проблемная система.

 1936 год, 6 апреля. В Ленинградском военном округе проходят войсковые испытания самолёта СБ. Самолёт нормально взлетел, но на высоте 200 м останавливаются оба мотора. Экипаж ничего сделать не смог, самолёт сел на болото с пнями. Люди не пострадали, самолёт получил повреждения.
 Причина аварии была в прекращении поступления топлива к моторам. В свою очередь, это было вызвано дефектами в системе подачи топлива. При малом количестве топлива в баках мог происходить подсос воздуха в фильтр и остановка мотора. Также возможно было разное давление в топливных баках и, как следствие, перетекание топлива из одного бака в другой.
 Кроме того, хватало и иных дефектов. Так первые 20 самолётов принимались с различными дефектами “не явно опасными для полета” до трещин включительно. Так что испытания на дальность обещали быть трудными.

Проба пера и бензобака

 26 мая СБ с экипажем в составе лётчика капитана Стефановского, штурманов капитана Бряндинского и старшего лейтенанта Никитина, а также ведущего инженера военинженера 3-го ранга Маркова стартовал в “экспериментальный” полёт на дальность. Полёт проходил по профилю, сходному с профилем полёта на бомбардировку. Сначала - полёт на высоте 4000 м в течении 2,5 часов (вероятно, включая время набра высоты), “после достижения воображаемой линии фронта” набор высоты 6000 м и полёт на ней в течении часа, затем бомбометание, набор 7000 м и полёт на ней также в течении часа и, наконец, снижение до 4000 м, после чего самолёт должен был лететь до выработки топлива. Высота 4000 м выбрана из-за недостатка кислорода. Если бы в баллонах был больший запас газа, то разумно было бы выбрать высоту в 6000 м, как обеспечивающую наиболее экономичный полёт. 4000 м же была как раз той высотой, с которой начинается автоматическая подача кислорода и полёт на ней позволял не расходовать дефицитный ресурс.
 На высоте 6000-7000 м предполагалось 20 минут идти на максимальной скорости, моделируя уход от воображаемого противника.
 Самолёт был заправлен 1030 кг горючего (нормальная заправка 530 кг, предельная - 1200 кг) и вооружён 500 кг бомб.
 Для лучшей экономии топлива по опыту предыдущих испытаний были выбраны режимы работы двигателей. Также был заранее установлен порядок включения бензобаков. Забавно, что выше расположенные баки включались во вторую очередь, так как из-за своего расположения давали более интенсивную подачу топлива.
 Опасность могла создать неполная выработка топлива в баках. То есть двигатели могли остановиться из-за недостатка топлива даже при наличии нескольких килограмм бензина в баках. Чтобы избежать аварии, требовалось за 15 минут до переключения приблизится к какому-либо аэродрому, дабы совершить в случае отказа посадку.
 Испытания прошли относительно успешно. Самолёт взлетел в 13.20 и приземлился в 19.41, т.е. летал 6 часов 21 минуту. В баках осталось невыработанными 12 кг топлива, хотя оба двигателя встали...к счастью, уже при рулёжке после посадки.
 Средняя скорость на высоте 4000 м составила 240 км/ч, на высоте 6000-7000 м 262 км/ч, а на максимальной скорости самолёт шёл 18 минут. Дальность составила 1578 км. По современным меркам это выглядит смешно. Но скорость превышала максимальную, например, у ТБ-3.
 Было отмечено, что если заправить самолёт 1200 кг топлива, то дальность должна возрасти на 260-280 км. Оптимизм подогревало и точное следование результатов полёта расчётам. Вместе с тем отмечалось, что результат достигнут за счёт точного следования графикам полёта, если же вмешаются внешние факторы, например, противник или хотя бы погода, то лётчик потеряет возможность переключать баки в момент падения давления в них до нуля - следить придётся не за ними, а за обстановкой. Стефановский же умудрялся делать это, когда в баках уже не оставалось топлива, двигатели прекращали работать, но винты вращались по инерции. Вряд ли строевые лётчики на регулярной основе могли пользоваться этим приёмом. Поэтому предлагалось переделать бензосистему с тем, чтобы она позволяла работать от двух баков одновременно.
 Дальность в полторы тысячи километров хоть и не рекордная, но по тем временам вполне неплоха. Но хотелось большего и авиаторы продолжили изыскивать у СБ резервы.

Второй блин - комом.

 28 мая состоялся второй полёт. На этот раз самолёт заправили 1240 кг топлива. Бомбовая нагрузка осталась той же, 500 кг.
Закончить полёт полностью не удалось из-за течи в радиаторе (утекло “2 ведра воды”). На самолёте оставалось ещё 161 кг топлива, тем не менее, дальность была показана большая, 1820 км. Возможно, экономнее бензин расходовался из-за меньшего времени полёта на максимальных 375 км/ч (8 минут), зато скорости на 4 000 м, 6000 м и 7000 м оказались большие (242 км/ч, 279 км/ч и 275 км/ч). Но точно обеспечило большую дальность длительное пребывание на оптимальной высоте в 6-7 км. Это было достигнуто регулировкой кислородного оборудования. Лететь на такой высоте пришлось 3 часа
Сухие цифры не вмешают всего напряжения полёта. После остановки один из двигателей долгое время не “забирал”, несмотря на подкачку топлива ручным насосом. После посадки на правой “ноге” обнаружилась трещина.

Третий полёт - есть рекорд!

 Уже 2 июня всё тот же экипаж (но без инженера) вновь вылетел для полёта на дальность. На этот раз топливо израсходовали по максимуму. После посадки во всех магистралях и баках осталось всего 13,5 кг. При этом посадка производилась с планирования - двигатели встали ещё на высоте в 2000 м. Время полёта составило 8 часов 52 минуты. Дальность по прямой 2113 км, а с учётом планирования и набора высоты - 2233 км при средней скорости 255 км/ч. На высоте в 6000 м экипаж пробыл 4 часа и был вынужден снизится до 4000 м из-за отказа переговорного устройства между лётчиком и штурманом. Тогда, имея ещё запас кислорода на 1,5 часа, Стефановский решил снизится до 4000 м, где возможен полёт без кислородного оборудования. Затем переговорное устройство вновь заработало, хоть и с перебоями, но профиль полёта решили не нарушать и летели на 4600 м.
 А вот водяной и маслянный термометр на правом двигателе отказали и более не работали. Затем к числу вышедших из строя приборов добавился и бензиновый манометр. Более того, у левого мотора в начале полёта задрались капоты, но лётчик, “увидев, что явление не развивается”, продолжил полёт.
Наконец, после 2 часов полёта оторвалась антенна и радиосвязи с самолётом не было.
 Обилие отказов хорошо иллюстрирует степень ненадёжности техники. С другой стороны, поражает отношение испытателей к этим отказам. Вряд ли сейчас кому-то в голову придёт продолжить испытательный полёт с отказавшим термометром двигателя или, тем более, с задранным капотом.

Выводы

 Не стал СБ дальним бомбером. Не стирал он с лица Земли немецкие города (хотя Восточную Пруссию успел побомбить 22 июня), оставшись рабочей лошадкой фронтовой авиации в первые годы войны. Но сами испытания дают нам возможность представить сложность и опасность полётов, ныне ставших обыденными. Добиваться полной выработки топлива, работать на обеднённой смеси для экономии, летать на больших высотах для той же экономии - всё это тогда было в новинку. Отработка новой техники, новых методов часто стоила жизней лучших авиаторов. То, что в выше описанных испытаниях обошлось без жертв - лишь везение и заслуга квалифицированных лётчиков и штурманов. Увы, иногда и те и другие излишне рисковали и гибли. Полёты с неисправными приборами Бряндинский пережил, а вот собственная безалаберность через пару лет приведёт к столкновению двух самолётов и гибели его, а также других заслуженных лётчиков. С другой стороны, разве человечество научилось бы летать, если бы думало только о безопасности?
_______________________________
Автор: Никита Баринов