"Когда ты мамкина бизнесвумен"
Российская экономика после окончания пандемии?
А потом её посадят за неуплату налогов
Так стоп!
Если мы в заднеце то в заднице есть дерьмо
То это значит что мы в
Если мы в заднеце то в заднице есть дерьмо
То это значит что мы в
Блять, какого хуя в этом треде пауков-рашкоплётов плюсуют, а адекватного человека минусуют? Опять портал в политоту открылся?
Как сейчас помню: мою дневную выручку листочков строгая мама выкидывает в мусорку. Вот так прогорел мой первый бизнес
Она вошла в мою жизнь как паучиха – медленно и спокойно, отчетливо понимая, что жертва надежно застряла в паутине. Но не в моих правилах выпутываться. Ее джинсовый комбинизончик с солнышком на левой петельке не внушал доверия, но взгляд… за этот взгляд можно отдать все что угодно.
— Привет, - произнесла она томно и слегка картавя.
Я не ответил - был занят. Большая Мамочка не прощает ошибок. Эти куличики должны быть идеальными.
— Как тебя зовут? - она наклонилась, и ворох ее рыжих волос заискрился в солнечном свете. На этот раз моя воля дала сбой.
— Саша. – ответил я, встретившись лицом к лицу с самой роковой женщиной в моей жизни. Глубоко внутри я понимал - вот он, тот самый поворотный момент. Назад пути нет. Я погряз в алчности и продажности, глубоко внутри системы потребления. И она это знала. И это знал Сережа, - Ты и он…
— Он? – голубые глаза округлились от удивления, но я знал – она врет. Все врут. Даже Большая Мамочка. – Кто?
Я сделал вид, что не заметил ее вопроса, и продолжил сыпать грязный песок в ведерко, раз за разом опуская лопатку в самую гущу тьмы и предательства. Ведь никогда нельзя быть уверенным в том, что скрывается под покровом желтого песка – забытая машинка, старый фантик или кошачьи какашки. Песок – это жизнь. И я брал эту жизнь и лепил песочные замки.
— Я Маша, - ее не волновало мое безразличие, у нее была цель, и она шла к ней напролом, сквозь людей и их судьбы. – Красивые тортики. Можно мне один?
Засунув изящную ладошку в нагрудный карман, она достала свежесодранную купюру.
— На.
Она знала, мне нужны были деньги, что не хватает совсем чуть-чуть до новой дозы. Знала. И это знал Сережа. Он хотел мои деньги. И он улыбался, глядя на нас с высоты своих качелей.
— Этот, - я указал лопаткой на один из самых дорогих мне башенных комплексов. Большая Мамочка будет в ярости от того, что я покинул свою клетку из дерева и песка, но я не мог иначе - я погряз в качелях, как муха в паутине у паука. Паука по имени Сережа, который был выше всех в этом мрачном месте, полным боли и страданий.
Я схватил протянутую мне зелень и помчался оплачивать у Сережи еще один заход настоящего, неподдельного чувства полета. Уже там, на вершине наслаждения, я наблюдал за меняющимся от удивления лицом Сережи, обнаружившего вместо новеньких купюр завядшие вчерашние листики, и за полным ужаса и омерзения лицом Маши, нашедшей в своем торте «сюрприз из песочницы». Я наблюдал и наслаждался жизнью под редким в этом городе Солнцем.
Ведь не в моих правилах было выпутываться из паутины.
— Привет, - произнесла она томно и слегка картавя.
Я не ответил - был занят. Большая Мамочка не прощает ошибок. Эти куличики должны быть идеальными.
— Как тебя зовут? - она наклонилась, и ворох ее рыжих волос заискрился в солнечном свете. На этот раз моя воля дала сбой.
— Саша. – ответил я, встретившись лицом к лицу с самой роковой женщиной в моей жизни. Глубоко внутри я понимал - вот он, тот самый поворотный момент. Назад пути нет. Я погряз в алчности и продажности, глубоко внутри системы потребления. И она это знала. И это знал Сережа, - Ты и он…
— Он? – голубые глаза округлились от удивления, но я знал – она врет. Все врут. Даже Большая Мамочка. – Кто?
Я сделал вид, что не заметил ее вопроса, и продолжил сыпать грязный песок в ведерко, раз за разом опуская лопатку в самую гущу тьмы и предательства. Ведь никогда нельзя быть уверенным в том, что скрывается под покровом желтого песка – забытая машинка, старый фантик или кошачьи какашки. Песок – это жизнь. И я брал эту жизнь и лепил песочные замки.
— Я Маша, - ее не волновало мое безразличие, у нее была цель, и она шла к ней напролом, сквозь людей и их судьбы. – Красивые тортики. Можно мне один?
Засунув изящную ладошку в нагрудный карман, она достала свежесодранную купюру.
— На.
Она знала, мне нужны были деньги, что не хватает совсем чуть-чуть до новой дозы. Знала. И это знал Сережа. Он хотел мои деньги. И он улыбался, глядя на нас с высоты своих качелей.
— Этот, - я указал лопаткой на один из самых дорогих мне башенных комплексов. Большая Мамочка будет в ярости от того, что я покинул свою клетку из дерева и песка, но я не мог иначе - я погряз в качелях, как муха в паутине у паука. Паука по имени Сережа, который был выше всех в этом мрачном месте, полным боли и страданий.
Я схватил протянутую мне зелень и помчался оплачивать у Сережи еще один заход настоящего, неподдельного чувства полета. Уже там, на вершине наслаждения, я наблюдал за меняющимся от удивления лицом Сережи, обнаружившего вместо новеньких купюр завядшие вчерашние листики, и за полным ужаса и омерзения лицом Маши, нашедшей в своем торте «сюрприз из песочницы». Я наблюдал и наслаждался жизнью под редким в этом городе Солнцем.
Ведь не в моих правилах было выпутываться из паутины.
Вечером Сашу нашли в песочнице, его уши были полны песка. "Это явно дело рук Сережи" - глубокомысленно сказал Андрюша вставляя в рот новый чупа-чупс, - "сообщите Большой Мамочке, она будет в ярости"
Тут не всё так просто,детектив с чупа-чупсом может ошибаться. Кто то знал о произошедшем,и решил подставить Серёжу что бы монополизировать рынок качелек...
А ведь у Маши были мотивы - отомстить Саше за сюрприз в куличике,отжать качельный бизнес и принимать оплату только куличиками.
А ведь у Маши были мотивы - отомстить Саше за сюрприз в куличике,отжать качельный бизнес и принимать оплату только куличиками.
я видел такую картинку, про твою зарплату ...
тебе, просто повезло ...
монитор тян уехала)
Деревья - печатный станок
так, блэт.
200 на три не делится.
200 на три не делится.
ВСЕПРОПАЛЬЩИКИ ДЕТЕКТЕД)
Когда был мелким у нас во дворах устойчивой валютой для подобных товароденежных отношений была мелкая (2 на 2 см) облицовочная стеклянная мозаичная плитка, ей были облицованы некоторые дома, но добыть ее не повредив было достаточно сложно, по этому "рынок" ей был насыщен не сильно, емнип у меня обычно было несколько штук. Правда мы видимо были более приземлены или время было такое, так что никакого песка или замороженных каках, на плитку меняли настоящие вещи типа фишек или жвачки. И вот как то мы гуляли на отдаленном на пять км от города заброшенном Ухтинском Заводе Крупнопанельного Домостроения, В 90-х он был еще именно заброшен и разграблен умеренно, черный металл еще не срезали. И вот в одном помещений этого огромного завода мы нашли рулоны с этой плиткой... Сотни и сотни метров этой плитки, она была новой, абсолютно не поврежденной, без следов цемента, такая ценилась больше всего, одной стороной она была приклеена на бумагу, это как попасть на россыпи золотых монет, мы утащили сколько могли поднять ощущая себя настоящими богачами. Такие понятия как эмиссия и инфляция были нам не ведомы и за пару дней мы наебнули весь междворовый рынок, плитка моментально обесценилась и через недель ей уже играли малыши в песочнице. Помню лекции от мамы по этому поводу, она как раз экономику преподавала, а через пару лет в августе 98-ого ощутил что такое инфляция ирл.
Особенно ценились редкие цветные плитки.
У нас больше всего ценились неломанные куски из нескольких плиток. Но больше, чем 3*3, попадались весьма редко.
через неё свистеть было классно
Отличный комментарий!