Clueless manapunk, глава 5(2)

Предыдущая часть: http://joyreactor.cc/post/4084348
Первая часть: http://joyreactor.cc/post/4052961
То же самое, но на author.today: https://author.today/work/45021

— Ты уверен, что это сработает? — Спросила Милли. Она поливала огромное полотенце, лежащее на полу, керосином. — У нас больше нет ни полотенец ни керосина.
— В каком смысле “сработает”? — Отозвался Зиверт, присевший у тел, сложенных у стены. Он пытался рассмотреть что-то в тусклом свете гаснущей керосинки, а потому сосредоточенно таращил глаза. Судя по состоянию, тела лежали здесь очень давно. Воздух в подвале был сравнительно сухой, поэтому останки превратились в высохшие мумии. Пыльная одежда выцвела и заскорузла, как скорлупа. Вряд ли они представляли угрозу даже пока были зомби.
— Ну, это её убьёт? Эту штуку?
— Вряд ли. — Пожал плечами некромант. — Тут нужны настоящие отряды зачистки, с противогазами и огнемётами. Нашего одеяла с керосином не хватит. Но, по крайней мере, она хорошенько обгорит и некоторое время не будет представлять опасности. Без источника органики, — он кивнул на трупы, предусмотрительно оттащенные подальше, — ей придётся жрать плесень со стен. А без мышечной и костной структуры она не сможет быстро двигаться.
— Что-то она не выглядит слишком опасной. — Заметила Милли, опустошая очередную бутылку.
— Говорю же, нам повезло. Ещё немного, и она смогла бы оторваться от стены и дойти, — Зиверт кивнул на сухие трупы в углу, — до них. Тогда она, пожалуй, смогла бы и по лестнице подняться. А вообще, размеры массы Лефоше не ограничены ничем. И чем больше она становится, тем быстрее растёт. Я слышал, что лет двадцать назад где-то в горах, на западе, обнаружили сгусток пяти километров в диаметре. Инквизиции пришлось подключить армейские подразделения, которые две недели непрерывно бомбили её зажигательными снарядами, пока маги готовили ритуал огня. Жар был такой, что скалы плавились. Пепелище потом обнесли забором и никого туда не пускают. — Он покачал головой. — Двадцать лет прошло, а они до сих пор не уверены, что сожгли её до конца.
— Раз так, то давай поджигать. — Решила Милли, вытряхивая последние капли из бутылки на влажное одеяло. — Керосин всё. Берись за тот конец и тащи, хватит трупы разглядывать.
Зиверт поднялся на ноги. Он выглядел странно смущённым.
— Сейчас, ещё пару секунд. Только пообещай, что не будешь смеяться.
От неожиданности Милли едва не поперхнулась и не сразу нашлась с ответом. Не дожидаясь, пока она откашляется, Зиверт простёр руки над мёртвыми телами.
— Больше нет препятствий на вашем пути, братья. — Нараспев произнёс он. — Ступайте и не оглядывайтесь. Когда придёт время, мы догоним вас.
Милли перебирала в голове возможные реплики.
— Не знала, что ты в религию ударился. — Наконец выдавила она. Зиверт отмахнулся. Он чувствовал, что краснеет.
— Это были кочевники, мародёры. — Буркнул он, глядя в сторону. — Один из клана моего двоюродного дяди. Других не знаю. Я думал, что забыл формулу отпевания, но вдруг вспомнил, пока смотрел на них.
Милли смотрела на него во все глаза.
— И ты так спокойно реагируешь? — Недоверчиво спросила она. — Откуда они здесь, вдруг это о чём-то говорит?
— Да ни о чём. — Вздохнул Зиверт, берясь за пропитанное керосином одеяло. — Кланы большие, и не все там родственники. Скорее всего тут была ссора из-за находок. Обычное дело. Просто странно было вдруг найти такой привет из прошлого.
— Понимаю. — Задумчиво кивнула Милли. — Из моего прошлого все приветы уже в музеях, наверное. Давай, на счёт “три”.
Они накинули потяжелевшее полотенце на копошащуюся массу. Та отреагировала недовольным урчанием.
— Так. — Милли старательно вытерла руки о штаны. — Керосин горит не очень хорошо, так что я возьму сигнальную ракету.
Она порылась в поясной сумке и вытащила зелёный патрон. Зиверт, которого постоянно подмывало спросить, почему она ходит с двуствольным карабином вместо более удобного или более мощного оружия, не мог не отметить преимущество универсальности. Кроме стандартных боеприпасов с крупной дробью, у Милли имелась мелкая дробь, пули, сигнальные патроны и несколько других, маркировка которых была ему неизвестна.
— Ну ладно, зажми уши, — сказала Милли, замыкая стволы. — Сигналка шумит.
С резким визгом горящий снаряд воткнулся в существо на стене. Оно задёргалось под полотенцем, разбрасывая по стенам перекошенные тени. Зелёный свет сигнального патрона делал картину ещё неестественнее. Наконец, пары керосина, который испарялся всё быстрее, вспыхнули. Пропитанное полотенце быстро разгоралось. В затхлом подвальном воздухе разлился отвратительный запах палёной плоти и хрип страдающей твари. Зиверт поморщился и сплюнул на пол.
— Идём отсюда. — Бросил он, поворачиваясь к скобам, ведущим наверх. — Хватит с меня впечатлений на сегодня.

Кое-как устроившись на холодном полу, они завернулись в спальники и лежали молча. Зиверт ждал, пока отрывки виденных за день картин перестанут вспыхивать перед глазами. Каждый раз, когда он закрывал глаза, водоворот образов вызывал у него головокружение и тошноту, словно он снова перебрал в баре. Милли дремала. Психика у неё была куда крепче. Она не особо любила говорить о своей прошлой жизни, но в ней явно встречались более впечатляющие вещи.
— Милли? — Позвал Зиверт в темноту.
— Ну чего? — Буркнула та сквозь сон.
— Каково это — умирать?
Милли недовольно застонала в темноте.
— Ну ты выбрал время для таких вопросов. Не спится, что ли? Овец там посчитай, не знаю.
— Да нет, я тут подумал: никто ведь не спрашивал тебя. Они проводили тесты, как над очень интересным объектом, но никто не просил тебя просто как человека, вернувшегося с того света.
— Спрашивали. — Зевнула Милли. — Я ничего не помню. Или тебе ощущения интересны?
— Ну, — замялся Зиверт, — да, это тоже. Я могу поднять труп, но это пустая оболочка, она почти ничего общего с умершим человеком не имеет. С ней не поговорить.
Спальник Милли зашуршал, когда она лениво потянулась. Ей хотелось спать, а не отвечать на дурацкие вопросы. К тому же сама тема её не особо волновала, хотя она догадывалась, почему Зиверт её поднял.
— Ощущения, ощущения. — Задумчиво сказала она в потолок. — Сначала, конечно, страх. Обида. Потом вспоминается всё плохое, что с тобой происходило, и становится радостно от того, что больше ничего такого не будет. Со спокойной душой падаешь в темноту, а через сто лет, — она громко фыркнула, — тебя будит какой-то пацан, который испугался разбойников, и тебе нужно выкапываться из ямы и рвать на части незнакомых людей.
— Н-да. — Протянул Зиверт. — Извини.
— Не извиняйся. Я не помню, как там на том свете, но одно знаю — у меня был выбор, когда ты меня позвал. — Милли забралась поглубже в спальник с свернулась в клубок, как кошка. — И раз я здесь, значит, сама так захотела. Всё, спи. Завтра будешь разгадывать загадки мироздания.
Зиверт не стал спорить. Он и сам уже почувствовал, что засыпает.

Ему снилась та самая засада, в которую угодил их караван. Зиверту тогда было лет десять — он и сам точно не помнил. Поход остался в памяти размытым пятном, набором ощущений. Вот он идёт рядом с отцом. Маленький Зиверт хватает его за руку и тот неосознанно сжимает её почти до боли, но вовремя спохватывается. Атмосфера тяжёлая, гнетущая. В караване много больных, а идти ещё далеко. Раздаются крики. Воздух сгущается и почти дрожит от напряжения. Засада. Они окружены. Какие-то люди чего-то требуют. Отец толкает Зиверта под телегу, и тот вцепляется в спицы колеса.
Раздаётся выстрел.
Мальчику под телегой хочется плакать от обиды. Чего хотят эти люди? Почему не могут оставить их в покое? Ему очень хочется, чтобы кто-нибудь пришёл на помощь, защитил их.
И кто-то отзывается.
По пальцам Зиверта проскакивают искры. Размытая земля странным образом трещит и щёлкает. Раздаются недоумевающие возгласы.
Дальше — набор статичных картинок. Зиверт знал, что там произошло, ему рассказывали, да он и сам видел. Но память сохранила только последовательность сцен.
Вот на земле сидит кто-то из каравана, держась за простреленную ногу. Перед ним стоит один из нападавших, а земля у него за спиной взрывается комьями грязи.
Вот он же, но из его груди торчит рука, покрытая ошмётками плоти. Глаза нападавшего непонимающе косят на окровавленное сердце, сжатое костлявыми пальцами.
Крики, вспышки.
Люди из каравана в ужасе сбились в кучу, но существо даже не смотрит в их сторону. Оно убивает только нападавших. И пожирает сердца.
Съеденная плоть питает существо, облекает скелет в кокон алых, чистых мышц. Кто-то пытается стрелять, но оно одним прыжком подлетает, по локоть погружая руки в его грудь, как в масло, и резко разводит их в стороны. Вывернутое тело наизнанку похоже на чудовищный, извращённый цветок. Нервы нападавших не выдерживают, и они бросаются врассыпную, преследуемые жуткой тварью.
Зрелище кошмарное, но звук делает его намного тошнотворнее. Зиверт теряет сознание, но его скованные спазмом руки вцепились в колесо и не дают упасть.
Следующая картина: существо прямо перед ним. Уже не оно, она. Женщина. Абсолютно голая, покрытая чужой кровью, она сидит прямо перед ним на корточках. В её глазах пульсирующий бело-голубой свет. И что-то ещё. Эмоция. То ли усмешка, то ли сочувствие. И, неожиданно для самого себя, Зиверт тянет к ней руки.

Он проснулся от собственного дыхания. Сердце заходилось как перегруженный двигатель, а разум туманила паника. Несколько долгих минут Зиверт лежал в темноте, приходя в себя.
— Что, кошмары? — Сочувственно спросила Милли. Она сидела, привалившись спиной к стене, держа на коленях блокнот. Тонкий луч серого утреннего света проникал через неплотно прикрытую ставню и падал прямо на него, заставляя белую бумагу светиться в полумраке.
— Кошмары. — Коротко ответил Зиверт осипшим со сна голосом. Он провёл рукой по лбу и обнаружил, что покрыт холодным потом.
“Торрес что-то знал”, подумал он. “Он не просто так упомянул, что почти не спит. О чём он не сказал мне?”.
В утреннем свете ужас, преследовавший его во сне, отступил. Зиверт обнаружил, что реальные воспоминания о Милли, рвавшей на части грабителей, куда менее тошнотворны.
“Или я себя в этом убедил. Какое же воспоминание настоящее?”.
Он помотал головой. Глупости какие-то лезут в голову.
— Я надеюсь, хоть ты нормально выспалась. — Заявил Зиверт нарочито бодрым тоном, вылезая из спальника. — Будем завтракать?
— Одно название — завтрак. — Пробурчала Милли, убирая блокнот. Замечание про сон она никак не прокомментировала. — Огня-то нет.
Вместо ответа Зиверт призвал шар-светлячок. Сияющий клубок мгновенно возник над его ладонью.
— Кошмары кошмарами, — довольно сказал маг, — а я отдохнул. Огонь из ничего я, конечно, не сделаю, но вот нагреть котелок смогу.
Вода в котелке так и не закипела, хоть и нагрелась. Чай, впрочем, они всё равно заварили.
— Не пойму, в чём сложность, — поморщилась Милли, выцарапывая из банки едва тёплую тушёнку. От питательной плитки она наотрез отказалась. — Когда слышишь про магию, сразу представляешь себе что-то более масштабное, чем разогрев консервов. Разве она не позволяет создавать нечто из ничего?
— Позволяет. — Кивнул Зиверт. Еда приободрила его и он с облегчением почувствовал, что из голоса пропадает жуткий оттенок натужного оптимизма. — Только чем сильнее ты нарушаешь законы природы, тем больше на это уходит сил. Немного подвинуть первое начало термодинамики это одно дело, хотя теперь руки, — он подышал на ладони, — я всё-таки слегка переохладил. Но создать из пустоты настоящее пламя, способное греть и поджигать, — совсем другой уровень. На это способен хороший элементалист или хороший ритуал, который питался бы камнями.
— Понятно. А ритуалы всё ещё не работают.
— Увы. — Вздохнул Зиверт, отпивая чай. — Будем работать с тем, что имеем.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, — обличающе ткнула в него ложкой Милли, — но по изначальному плану Академии ты должен выживать, вооружённый такими великолепными способностями, как “светящийся шарик” или “лёгкое нагревание предмета”?
— Ты слегка драматизируешь. — Укоризненно отозвался Зиверт. — Но, в целом, да. Учти, никто не заставляет выпускника бросаться на поиски приключений наперегонки с Инквизицией.
— Кроме Одрика. — Едко заметила Милли.
— Возможно. — Признал Зиверт. — Старик принимает теорию естественного отбора слишком близко к сердцу. Образно выражаясь.
Какое-то время они сидели молча.
— Ладно, что у нас дальше по плану? — Лениво спросила Милли, облизывая ложку.
— Сначала я проверю подвал со светом, — задумчиво сказал некромант. — А потом… не знаю. У нас кончаются места, отмеченные на карте. Остаётся только железная дорога, но она отмечена приблизительно, и, боюсь, отсюда я её не найду. Попробуй пока залезть на крышу, может, оттуда что-то видно.
— Уже. Я залезала туда перед рассветом, хотела узнать, куда деваются зомби. Кажется, они уходят дальше, на север, спасаясь от солнца. Но там нет ничего особенного, только поля и холмы насколько хватает глаз.
— А бинокля у тебя нет?
Милли раздражённо взмахнула руками.
— Представь себе! А должен быть. Он лежал на прилавке, рядом с компасом. Хороший бинокль, морской. Я ещё подумала: "хм, бинокль может пригодиться, надо бы взять". И не взяла, пожадничала. Потому что он стоил как будто из золота сделан.
— Ладно, ладно. — Сказал Зиверт, поднимаясь на ноги. — Нет так нет. Попробуй просто очень сильно щуриться.
— Ха-ха. — Без выражения отозвалась Милли. — Поищи в подвале своё чувство юмора.
В подвале всё ещё стояла вонь от сгоревшей плоти и керосиновых паров. Зиверт спустился вниз, жалея, что не захватил платок — закрыть нос. Стараясь дышать как можно реже, он сотворил светящийся шар. Тот появился легко и был крупнее и ярче, чем обычно.
"Что ни говори", — подумал Зиверт, ощутив мимолётный укол гордости, — "а я становлюсь лучше".
Контроль энергий, вот что важно. В мифах и сказках часто всплывали истории о великих магах, которые могли щелчком пальцев поднять армию мёртвых или сжечь целый город, но не способны были подогреть себе обед. Впрочем, это вопрос приоритетов. Возможно, они постоянно были окружены трупами, так что им проще было заставить греть обед несчастного вурдалака. Или они обожали холодный суп.
Чувства юмора внизу не оказалось. После стольких лет знакомства с Милли, за ним, вероятно, надо было ещё копать и копать. На стене напротив лестницы было чёрное пятно копоти, отмечавшее место, где висела масса Лефоше. Кроме пятна и обрывков обгорелого полотенца от неё ничего не осталось. Зиверт осторожно пошевелил их носком сапога. Даже если что-то уцелело, в ближайшие несколько месяцев оно не представляло угрозы для человека. Всё же, он вернулся к лестнице и начертил на стене руну предупреждения. Кто знает, когда сюда явится кто-то ещё.
На всякий случай оттащив трупы как можно дальше от обгоревших тряпок, Зиверт принялся осматривать подвал. Это было скучное бетонное помещение. В одном углу покоились металлические полки, пустые и ржавые. Больше тут не было абсолютно ничего, только голые стены. Однако, откуда-то шёл небольшой сквозняк, заинтересовавший мага. Сейчас он стал ещё заметнее из-за керосиновой вони, на фоне которой дуновение сырого и плесневелого ветерка казалось глотком горного воздуха. Источник сквозняка долго искать не пришлось, он обнаружился в дальнем углу. Там был проход, вырезанный в бетоне, размером примерно метр на два. В проход была вставлена металлическая рама, а к ней приварен сплошной стальной лист. Зиверт потёр ржавый металл и попытался поддеть раму пальцем. Она сидела прочно. Стальной лист наискосок пересекала металлическая балка. Кто бы не заварил проход, он не предполагал, что его когда-либо откроют снова. Тем не менее, нижний левый угол листа был отогнут, образуя небольшую дырку, куда мог пролезть человек. Из неё дул слабый ветер, заставлявший шар-светлячок плавно покачиваться из стороны в сторону. Присев напротив дырки, Зиверт задумчиво посмотрел на торчащий вперёд кусок листа. Неровные края несли следы сварки, как и люк наверху, но каким инструментом работали сказать было невозможно.
Порыв сунуть голову в проём, Зиверт быстро подавил. В этом не было никакого смысла, пока рядом не будет Милли, чтобы оттащить его за ноги, если вдруг кто-то на той стороне начнёт есть его голову. Оставалась ещё одна мысль, которую он отгонял, как безрассудную, но она продолжала настойчиво крутиться в голове. Вызвать духи погибших мародёров и выяснить, как они сюда попали. Проблема была в том, что связаться с душами людей, погибших настолько давно, было не только трудно, но и почти бессмысленно. Их уносило всё дальше с каждым днём, и через год максимум, что получилось бы из них вытянуть — обрывки эмоций, тени воспоминаний и отголоски самых ярких переживаний последних часов жизни. Как бы Зиверт не пытался себя убедить в важности этих сведений, рациональная часть мозга твердила, что это не то, ради чего стоило бы рисковать, а желание это продиктовано исключительно сентиментальностью.
Он так ничего и не решил, когда со стороны люка раздался грохот. Милли слетела в подвал, едва задевая скобы, заставив их глухо звенеть, словно испорченный ксилофон. Заметив Зиверта, удивлённо смотрящего на неё, Милли нетерпеливо взмахнула руками.
— Ты что, оглох? Я же тебя зову.
— Что случилось? — Не понял Зиверт. Милли выглядела озадаченной, но не слишком озабоченной.
— Да тут такое дело… — Замялась она. — Короче, ты будешь смеяться, но у нас опять проблемы.
____________________________________________________________________________________

И это всё, что у меня есть на текущий момент. Признаюсь, из-за недостатка опыта меня постоянно разбивает паралич, и я в панике заламываю руки, не в силах поверить, что я могу продолжать. Поэтому придётся ждать, пока меня отпустит. Обычно не больше недели. Привет.